Глава вторая (2/2)

— Снова недооцениваешь, Томми. — девочка мимолётно улыбнулась, что-то размашисто зачеркнув. — Как я могла пройти мимо уже сгруппированной армии волшебных существ? Это же так захватывающе!

— Что ты задумала? — уточнил мальчик, сощурившись.

Что бы Том ни говорил, но он был не меньшим параноиком, заботящимся об их безопасности, чем Сара.

Периодически чувство самосохранения у одного из них напрочь отказывало, и тогда контроль над ситуацией старался вовремя перехватить второй близнец, чтобы максимально сгладить неминуемые последствия.

— О, не беспокойся, ничего такого, — подозрительно воодушевлённо отмахнулась Сара, — всего лишь подружиться. Домовики для нас предпочтительнее в роли хороших знакомых.

— И что ты сделала?

— Иногда благодарность может сильно помочь в налаживании контакта. — она едва заметно закатила глаза, морщась на недогадливость брата. — Я просто сказала им спасибо, Томми.

— Но я думал, что они не показываются другим. — мальчик нахмурился. — Когда и где ты с ними встретилась?

Сара ненадолго прикрыла глаза, о чем-то задумавшись.

— Дождись рождественских каникул и я покажу тебе.

Том смерил сестру долгим взглядом, но всё же кивнул. Если Сара просит его подождать, значит, сейчас действительно не время. У сестры всегда была хорошая, быть может, та самая — женская — интуиция, и с годами Том научился этой интуиции доверять.

Сара ещё никогда не видела пауков таких размеров, каких целыми стаями трансфигурировала студентка с факультета Львов. Те были мохнатыми, коричневыми с чёрными брюшками и превосходили своими размерами любую собаку.

Впрочем, они были просто очаровательными лапочками, если сравнивать с теми химерами, которых наколдовали на Самайн старшекурсники. Змеи с головами львов, птицы с человеческими конечностями, собаки с крыльями и целым веером хвостов. Семиголовые мыши с человеческий рост, издающие звуки, подозрительно напоминающие злодейский хохот из театральных постановок или, — одно из самых реалистичных коллективных творений шестого курса, — стаи безголовых мартышек, прыгающие по карнизам и люстрам.

Последние дни перед празднеством Сара бесцельно бродила по замку, разглядывая всю эту звериную компанию.

Реддл притормозила, пропуская вперед горделиво гарцующую лань с клумбой пышных пионов на голове, и улыбнулась, не переставая восхищаться развитости воображения у обитателей замка.

Стены большого зала окутывали завесы серебристой паутины, в которой запутывались чьи-то неосторожные тени. Свечи под потолком светились алым, изменяя привычному желтоватому оттенку. Призраки сегодня снова показывались на глаза, считая священным долгом огласить ночь Самайна замогильными песнопениями.

Том с нечитаемым выражением наблюдал за ежевичными пастилками в виде костлявых рук, которые то и дело выскакивали из общего блюда, стараясь улизнуть.

Шоколадные лягушки сегодня явно вознамерились устроить дворцовый переворот в зефирном королевстве, а маленькие клубничные мышки обнаружили в себе неожиданное пристрастие к купаниям в вишнёвом пунше.

Что уж говорить о церберах, разгуливающих по столешнице и скалящих свои бисквитные клыки на любого, заинтересовавшегося их тыквенными внутренностями.

Вся эта картина подозрительно пахла не вполне здоровым безумством, уж точно не вызванным излишней трезвостью и отсутствием хорошего алкоголя.

Правда, чьим именно безумством, было пока решительно не понятно, потому что Реддл самолично прикончил уже двух лакричных ведьм, до последнего распевающих похабные песенки.

Появление рядом сестры он отметил чисто машинально. О, он чувствовал, Сара не просто веселится, она упивается всем этим театром абсурда вокруг них. Том не знал, как ему стоит реагировать на её безудержный азарт от вида ожившей еды.

Сестра резко подалась вперёд, ловко хватая за шкирку вконец озверевшего цербера и беспощадно отгрызла одну из сладких голов.

— Не смотри на меня так, это всего лишь бисквит.

— Ага. Живой бисквит с зачатками интеллекта и собачьих инстинктов. — пробормотал Том, взглядом ища кувшин с соком, в котором ещё не успели искупаться и размякнуть мыши.

— Как думаешь, зачем им оживлять продукты питания? — вдруг спросила Сара, с трудом вылавливая шоколадную лягушку из карамельной ванночки.

— Научить своих детей охотиться? Улучшить их реакцию или, может, это просто такой изощрённый способ привить им зачатки жестокости…

Том всё же нашел ещё не осквернённый сок, а сестра, кажется, всерьёз задумалась над причинами происходящего.

Первый семестр в Хогвартсе закончился неожиданно быстро. После традиционного пира студенты разъехались по домам, встречать череду зимних праздников с семьями.

Из всех Змей на каникулы здесь остался только Том, поэтому брат с сестрой наслаждались возможностью снова отдыхать вместе, согревая друг друга и успокаивая одним своим присутствием.

Сара впервые за последние месяцы спит спокойно, теперь точно зная, что вернётся к утру, а не застрянет на перепутье.

Свой день рождения, тридцать первое декабря, они провели около зажженного камина с потрескивающими поленьями, подносом овсяного печенья и большими кружками с молоком.

Этот день принадлежал только им двоим. Сара тихо мурлыкала пустяковые песенки, осторожно перебирая отросшие кудряшки брата, с трепетом обводя подушечками пальцев контуры лица. В совсем раннем детстве, когда Тома мучили бессонницы из-за её кошмаров, только эта незатейливая ласка могла помочь ему полностью расслабиться и отправиться в царство Морфея.

— Ты улыбаешься. — тихо заметила Сара.

— Ты тоже.

Она действительно улыбалась. Том удобно устроился на её коленях и теперь снизу вверх разглядывал сестру из-под опущенных ресниц. Серые глаза в отблесках камина казались почти прозрачными. Особенная улыбка, которую сестра всегда берегла для него одного, смягчала лицо, делая его черты завораживающе тягучими и плавными.

Том подумал, что когда Сара вырастит, её красота станет независимой и безусловной, как у кошки… Он видел много красивых женщин на улицах Лондона, но его сестра будет особенной… самой красивой.

Сара улыбается шире, так, будто действительно слышит его мысли.

— Ты хочешь выходить замуж? — шепчет Том.

Наедине они почти всегда говорили шёпотом. Быть может, это была просто привычка, появившаяся за годы жизни в здании с тонкими стенами, где все друг друга слышат — даром, что не слушают. А может, всё дело было в самом моменте, который не хотелось рушить ненужными разговорами.

— Не в ближайшие лет тридцать.

Том приоткрыл один глаз.

— Зачем мне это? — искренне удивилась Сара, что-то разглядев в его взгляде. — Что брак даёт такого, чего я не добьюсь с тобой?.. А до чужих библиотек я как-нибудь по-другому доберусь. — прибавила она, лукаво прищурившись.

Том искренне рассмеялся. Ну, конечно, книги. Действительно, что другие люди могут дать его сестре кроме знаний.

Сара такая Сара.

Они зашли на территорию барсучьего городка, сейчас непривычно безмолвного и пустого.

Сара уверенно петляла по извилистым туннелям, крепко держа брата за руку. Они уже давно прошли мимо входа в главную Нору, и с ориентированием у Тома выходили некоторые затруднения.

— Это здесь. — шепнула она, указав брату на картину с фруктами.

Том внимательно наблюдает, как сестра подходит вплотную к большому холсту и проводит ладошкой по нарисованной груше. Жёлтый фрукт тихо хихикает и мальчик с удивлением замечает, как по картине пробегает рябь.

— Снова материальная иллюзия. — заключает он.

— Идём. — Сара протягивает руку, за которую тот тут же хватается, и утягивает его сквозь полотно.

Том шумно выдыхает, во все глаза рассматривая Большую кухню — именно так, с большой буквы.

Сейчас, в зимние праздники, еды требуется меньше, но количество маленьких существ, одетых в белые наволочки с гербом Хогвартса всё равно впечатляет.

У домовиков были большие острые уши, вздёрнутые носы терялись на фоне огромных глаз. Существа едва ли доставали им до пояса и походили на карликов Санты Клауса из сказок. Непропорциональные и сморщенные, как сушёный изюм.

— Здравствуйте! — Сара улыбается.

— Мастер Сара! Чем Тучка может помочь мастеру Саре? — лопоухое создание, тут же возникшее рядом, смотрело с таким неприкрытым обожанием, что у Реддла тут же закрались смутные подозрения.

— Рада тебя видеть, Тучка. Познакомься, это Том.

Домовушка перевела на него лупоглазые очи и запищала от восторга.

— У мастера Сары есть магический близнец! Для Тучки честь познакомиться с магическим близнецом мастера Сары!

— Взаимно. — Том ответил скупой улыбкой, отчего Тучка едва не переходит на ультразвук.

— Можешь налить нам чая, пожалуйста? Мы только что с улицы. — вежливо попросила сестра, занимая столик у стенки, на который сразу же прилетел чайник с горячим напитком и целый поднос пирожных. — Спасибо, Тучка, это вкусно. — Сара прищурилась от удовольствия, поглядывая на брата с неприкрытым весельем.

— Благодарю, мисс Тучка. Это действительно вкусно. — согласно кивнул Том.

— Мастера поблагодарили стряпню Тучки! Тучку ещё никогда не называли мисс, благородный сэр! Тучка счастлива, что смогла угодить мастерам!

— Что ты ей сделала? — спросил Том, когда домовушка, наконец, ретировалась.

— Магия. — усмехнулась Сара и тихо рассмеялась. — Эти существа подпитываются переработанной магией, я просто позволила взять ей чуть больше, чем требуется.

Реддл хмыкнул, возвращаясь к чаю и ставя себе мысленную пометку найти в библиотеке ещё литературы о домовиках. Не только же Саре первой узнавать что-то новое.

Морозным рождественским утром близнецы нашли под ёлкой коробку от Флимонта. И это настолько непривычно и ново, что Сара растерянно замирает посреди гостиной, не зная, как следует реагировать.

Однако вид взъерошенного братца с выражением глубочайшего ошеломления на ещё заспанном лице со следом от подушки помогает отмереть и расслабиться. Том смотрел так, будто под ёлкой лежала не маленькая коробочка в зеленой обёртке, а, как минимум, сидел сам Бог Улль, ехидно скалясь.

— С Рождеством, Томми! — Сара весело улыбнулась, с неподдельным любопытством рассматривая коробку со всех сторон.

— С Рождеством…

— Думаю, это было ожидаемо.

— Да? — с явным сомнением отозвался Том, осторожно подсаживаясь рядом. — И что это?

— Написано, что подарок. — девочка аккуратно потрясла коробку над ухом. — Это такой красивый жест, которым люди показывают, что уже достигли того уровня взаимоотношений, при котором следует поздравлять друг друга с праздниками.

— Я знаю, что такое подарок, Сара. — укоризненно глянул брат и нахмурился. — Ну и почему Флимонт просто не сказал всё это словами?

— Наверное, ему так проще. — пожала плечами девочка, осторожно стягивая ленточку с открыткой. — Не нужно смотреть друг другу в глаза.

Внутри коробки оказался зачарованный снежный шар. Под куполом возвышался знакомый замок, поблёскивающий огнями. Его мягко укрывал пушистый снег, закручивающийся у самой земли в маленькие кудрявые воронки. На одной из центральных башен сидел обсидиановый дракон. Он внимательно следил за ними сквозь стекло своими золотыми глазами.

У Сары перекатило дыхание от восторга, а у Тома просто не нашлось слов.

— Пусть будет Хеймдалем. — выдохнула она, с благоговением проводя пальцами по холодному стеклу.

— Всёвидящим и всёслышащим стражником. — кивнул Том, не сводя взгляда с фигурки.

Мутное оранжевое зелье резко вспенилось. Том уменьшил огонь, добавляя щепотку сушенной лаванды и истолчённую в ступке веточку мяты. Жидкость поменяла свой цвет на голубой, медленно загустевая и превращаясь в пасту. Реддл удовлетворенно кивнул и сноровисто переложил получившуюся массу в стеклянную баночку, плотно закупоривая ту крышкой. Слева от него, почти синхронно, Сара поделывает тоже самое.

— Великолепно! Просто великолепно! — одобрительно кивнул профессор зельеделия. — Вы снова первые. — Зелёный Питон подмигивает близнецам, выводя в журнале «превосходно».

Сара и Том переглянулись. Пары Зельеделия шли им на пользу не только, как практика, но и как возможность повысить свой бытовой запас средств личной гигиены. В прошлый раз они варили мыло, в этот раз пасту для чистки зубов. Оба находили это весьма полезным и были искренне благодарны профессору.

— Сегодня вы все прекрасно справились с заданием, чем очень меня порадовали! — Зелёный Питон одарил первокурсников широкой улыбкой. — На этом всё, можете быть свободны. И не забудьте выбрать цветы для своих будущих отдушек в школьной теплице! Мадам Остин будет счастлива вам в этом помочь!

Сара пристально смотрела на деревянный прямоугольник перед собой. Деревянный прямоугольник смотрел в ответ. Безмолвные гляделки длились уже больше десяти минут и за ними с интересом наблюдали Птицы и Змеи.

Пара Трансфигурации проходит обычно и только эта молчаливая картина не вписывается в привычные рамки.

— Мисс Реддл, что-то не так? — наконец, не выдержал Дамблдор, впрочем, не спеша подходить к девочке, наученный не иначе, как горьким опытом. — Кажется, задание было превратить брусок в ларец.

— Так и есть, профессор. — невозмутимо отозвалась Сара, склонив голову. — Просто у меня он получился… — она несильно замахнулась, отвесив деревянному прямоугольнику нечто, подозрительно похожее на подзатыльник, — …с характером.

Том, сидящий рядом, вздрогнул, когда вроде как не живой до этого кусок дерева резво подскочил на тоненькие, покрытые блестящими чешуйками лапки и отпрыгнул в сторону.

Экземпляр до селе невиданного существа закрутился на месте, пародируя собаку, пытающуюся поймать свой хвост.

— Что ж… — нарушил тишину рыжий Альфа, прокашлявшись, — Ваша фантазия как всегда впечатляет, мисс Реддл. — не без веселья заметил он, с интересом поглядывая то на результат трансфигурации, то на необычайно серьёзное лицо ребёнка.

— Спасибо, сэр, но это не то, что я хотела получить в итоге. — ответила Сара, едва заметно хмурясь.

— Вот как, — профессор кивнул чему-то своему, — и что же пошло не так, как Вы думаете?

— Вероятно, дело в том, что эмоции нельзя представить, сэр.

— Эмоции?

— Я собиралась дать ему возможность транслировать свои эмоции через изменение цвета, но, произнося формулу, не смогла это должным образом представить, профессор.

— Хм, — Дамблдор задумчиво пригладил свою недавно отросшую бородку. — Думаю, Вам следует обратиться с этим к своему декану, мисс Реддл. У него наверняка найдётся пара идей, как осуществить вашу задумку.

— Спасибо, профессор Дамблдор, сэр. — с первыми ударами колокола Сара подхватила своё творение и быстро покинула аудиторию. Том шёл следом.

— Как ты его назовёшь? — поинтересовался брат, мысленно отмечая, что они идут не в кабинет Старого Орла, а в библиотеку.

— Имя… — Сара притормозила, поднимая объект обсуждения на уровень глаз и внимательно его осмотрела. — Коробочка.

— Коробочка?

— Ну не ларец же. — тихо фыркнула.

Платиновый блондин сидел в тёмном углу библиотеки, затаившись и наблюдая. Перед ним на столе лежал раскрытый учебник рун, обеспечивая ему лучшую конспирацию от библиотечного Цербера.

Абраксас Малфой, наследник древнейшего и благороднейшего рода Малфоев вот уже не первый месяц наблюдал за близнецами Реддл. Сам юноша учился на третьем курсе Слизерина и не смог не заметить крайне перспективных маглорождённых (даже смешно, что кто-то их таковыми действительно считает) волшебников ещё в самом начале нового года. Том Реддл за такой короткий срок успел выделиться из серой массы змеёнышей на каждом из предметов, начиная с тренировок Полётов (где тренер отметил у него отличную координацию в воздухе) и заканчивая Зельеделием.

Его сестра Сара, впрочем, ничуть не отставала от братца, однако предпочитала показывать на уроках не все способности, планомерно собирая «козыри» в своих рукавах, как думал Абраксас, которому, как будущему представителю и Главе рода полагалось замечать такие вещи. Девчонка действовала удивительно разумно для своего возраста, достаточно незаметно позволяя брату вырываться вперёд по успеваемости и отдавала ему все почести и внимание, как лучшего первокурсника Хогвартса, преспокойно занимая второе место. Хотя и воспринимать магических близнецов по отдельности было просто смехотворно и непозволительно глупо для образованного мага, Малфой пока мог позволить себе такую маленькую прихоть.

Такие, как Реддлы, были редкостью, и хоть в обществе и было принято считать подобную полную и при этом естественную связь благословением Матери Магии, в семье Малфоев слишком уважали личную независимость, чтобы Абраксас смог считать эту связь благом. Магические близнецы — это всё равно, что метла о двух концах, то есть совершенно не практично, путано и инструкции не прилогалось.

Но тем не менее Малфой каждый раз с лёгким нетерпением ожидал прихода с пар Дамблдора своего кузена первокурсника, который делился с ним своими воспоминаниями. Не за бесплатно, конечно.

Сара Реддл на Трансфигурации принципиально не занималась полноценным преобразованием одного предмета в другой, что по началу вызывало явное недоумение у рыжего Альфы, но, видимо, профессор всё же проникся её идеями, раз перестал придираться к Реддл каждый раз, когда из-под её палочки выходило новое создание или предмет, совмещающие в себе как первоначальный, так и итоговый объекты.

И делала она это отнюдь не от того, что у неё не хватало гибкости ума для проведения полного преобразования. Девчонка делала это намеренно и, что главное, обдуманно совмещала положительные качества обоих предметов, добавляя что-то от себя и тем самым полностью оправдывая само понятие Трансфигурации — как дисциплины, почти целиком и полностью завязанной на полёте фантазии и воплощении идей всех её практикующих.

Сначала это были ложки, не до конца превращённые в вилки и тем самым не утратившие свою полукруглую форму. Витиеватая ручка такого двуликого столового прибора сполна компенсировала его чудаковатый вид, делая вполне элегантным и просто новым. Грызун, которого следовало превратить в кубок, у Реддл принял форму глубокого бокала, ножка которого имела вид стеклянной статуэтки мыши, стоящей в полный рост и придерживающей передними лапками сосуд для жидкости.

Но особенно Абраксасу приглянулась чернильница, представляющая собой скрутившуюся кольцами змею. Голова рептилии была поднята, а пасть с чернилами в глотке широко раскрыта, не скрывая острые клыки и раздвоенный язык, на который можно было положить перо.

Хоть Абраксас и был представителем древнейшего и благороднейшего рода, но ни он, ни его родственники никогда не гнушались вербовкой талантливых личностей, не зависимо от их статуса и связей. Главная ветвь Малфоев совсем недавно окончательно перебралась в Соединённое Королевство, но французские корни и воспитание побуждали их ценить в первую очередь ум и силу. И если первое у Реддлов уже успело проявиться, то к их силе всё ещё были некоторые вопросы — но и Абраксасу торопиться было некуда.

Эти двое по воспитанию были маглокровками, выходцами из другого мира и общества, но, несмотря на это, смогли вписаться в ряды других студентов. Они не критиковали жизнь и традиции волшебников (хотя, — Абраксас не обманывался, — на многое имели своё мнение и мысли), не высказывали ничего против ритуалов и жертвоприношений на праздниках, спокойно переносили пары Практической Анатомии, и усердно учились, не ставя себя выше или ниже других (вслух, естественно), не стремились кого-то унизить или оскорбить напрямую (даже особенно наглых) и не проходило ни дня, чтобы близнецы не заглядывали в библиотеку.

Эти дети были по своему уникальны, Малфой это признавал, раз самостоятельно додумались до такой простой истины, что к чужому алтарю со своим родовым кодексом не ходят. И, в отличие от большинства других пришлых, Реддлы жили в чужом обществе и следовали правилам этого общества, терпеливо изучая не только магию, но и фундамент и скелет их мира в целом. И это, несомненно, ставило их выше остальных немногочисленных маглорождённых и большинства полукровок, которые даже имея неплохую успеваемость предпочитали быть исключительно ведомыми и просто плыли по течению, наивно полагая, что судьба и магия, раз уж они существуют, сами устроят им благополучную жизнь.

— Мистер Реддл, мисс Реддл. — Малфой решил, что пора уже выйти из укрытия и находит для этого самый подходящий момент.

Близнецы сидели в библиотеке, изредка переглядываясь и что-то записывая в свои блокноты, которые носили практически везде и всюду.

— День добрый, мистер Малфой. — Том приветствует его равнодушно, так, будто совершенно не удивлён, что третьекурсник с его факультета, да ещё и настоящий будущий Лорд, вдруг неожиданно решил с ними заговорить.

— Надеюсь, я не побеспокою, если присоединюсь к вашей, несомненно, занимательной беседе? — Абраксас невозмутимо сел, не дожидаясь ответа, и посмотрел изучающе.

— Нисколько, мистер Малфой. — ответил мальчик после едва заметного кивка сестры, которая даже не оторвала взгляда от книги.

Повисшая тишина не продлилась долго, Сара нашла то, что искала. На столе вообще лежало много книг и пособий. Помимо блокнота встречались и исписанные убористым почерком пергаменты и свитки, кое-где были видны скомканные комочки не удавшихся записей. Только руки у близнецов были чистые, без чернильных разводов и пятен, — Малфой уже успел заметить, что в некоторых вопросах те были крайне щепетильны.

— Весь смысл скрыт в словообразовании. — тихо сказала девочка и непонятно откуда вытащила остро заточенный карандаш, спешно придвигая к себе пустой пергамент. — От славянского «ведьма» — та, что обладает ведовством или «знающая». Ведовство почти тоже самое, что и колдовство или, по-другому, тайное знание… Хотя не факт, что если колдуны колдуют, то ведьмы ведовствуют… Но если мы пришли к этому, то… — Сара замолчала, слегка нахмурившись и, наконец, посмотрела на Абраксаса.

Малфой был бы даже возмущён таким пренебрежительным к себе отношением, если бы не в миг переменившийся взгляд девчонки. В серых глазах промелькнуло что-то недоброе, на секунду заставив того даже растеряться от неожиданности. Но стоило моргнуть и это «что-то» тут же сменилось просто излишним вниманием. Птица, не моргая, смотрела в льдистые глаза Абраксаса, что-то в них выискивая. И, судя по промелькнувшему удовлетворению, всё же нашла.

Если бы не родовой артефакт, защищающий наследника от воздействия на разум, Малфой бы всерьёз подумал, что девчонка считывает его мысли, даром, что ей всего двенадцать.

— Сара Реддл.

— Абраксас Малфой, наследник древнейшего и благороднейшего рода Малфоев. Третий курс Слизерина.

Девочка кивнула, посылая брату только им понятный взгляд.

— Так и что же привело Вас в нашу крайне скромную компанию, наследник рода Малфоев?

— Всего лишь желание поучаствовать в вашей дискуссии, мисс. У меня сложилось впечатление, что Вы и Ваш брат крайне начитаны и способны поддержать интеллектуальную беседу. — манерно растягивая гласные, с готовностью ответил Абраксас, беря себя в руки.

— Что ж, это крайне лестно, мистер Малфой. — всё так же равнодушно ответил Том, склонив голову и снова переглядываясь с сестрой.

Сара смотрела, изучала льдистые глаза собеседника на каком-то слишком пропорционально правильном лице. В его взгляде надменность и лёгкое высокомерие причудливо переплетались с любопытством и едва заметным предвкушением.

Девочка мысленно от души смеётся, с интересом наблюдая за поведением юного наследника. Она нисколько не обижается на заносчивые нотки в голосе и его холодность, прекрасно понимая, что таковы правила хорошего тона у местных аристократов. Сначала надо предстать во всей красе, представиться полным именем, не забыв перечислить все титулы, проявить манеры и использовать подчёркнуто вежливый тон, а после, когда к тебе попривыкнут, можно познакомиться поближе и даже завести разговор на темы, не касающееся погоды.

— Мы обсуждаем классификацию одарённых, мистер Малфой. — в серых глазах отразилась лёгкая насмешка.

— Поясните? — изящно приподнял бровь Абраксас.

Похож на лебедя, — вдруг подумала Сара, — весь такой совершенный, но всегда в гордом одиночестве. Споёт он, наверное, тоже только перед смертью, а так всю жизнь будет только и делать, что шипеть на других.

— При первом знакомстве с мистером Дамблдором, профессор назвал нас «волшебниками». При распределении Шляпа обратилась к моему брату, назвав его «маленьким магом». Исходя из исторически сложившегося, это два совершенно разных понятия… — отстраненно начала она.

— Обнаружив эти несостыковки, мы решили изучить этот вопрос более глобально. — продолжил Том, кивком указав Малфою на нужный пергамент. — Мы выписали это из разных источников и сейчас выясняем их главные отличия. Основная тройка: волшебники, ведьмы и маги. Но помимо этого в истории разных народов также часто упоминаются люди со способностями, называемые колдунами, шаманами и чародеями. Их, на самом деле, гораздо больше, но мы решили взять только эти...

— И все они отличаются своими умениями. Волшебники, например, не способны напрямую использовать свою магию без проводника, в роли которого обычно выступает волшебная палочка, если мы говорим о Соединённом Королевстве. Ведьмы же используют по большей части различные природные энергии и средства и отличаются при этом крайне… непростым характером. Хотя если разбирать само слово «ведьма», то здесь, скорее, имеется ввиду женщина, хранящая знания своего рода и семьи… Маги, в свою очередь, универсалы. Обычно это не просто человек, использующий магию. Маги одновременно с этим являются и учеными, которые понимают, что собой представляет сама магия, и как она вообще работает, — и это на чисто интуитивном уровне. Такие люди способны разбираться либо в определенных аспектах, либо быть уникумами и понимать вообще все в магических дисциплинах, но, так или иначе, их основная сила — знание.

— С остальными всё проще. — качнул головой Том. — Чародеи, как и маги, используют свою собственную энергию, но специализируются исключительно на чарах и их плетении. Колдуны — это люди, не имеющие достаточной внутренний магии и не способные манипулировать средой при помощи своей собственной энергии. Это, в общем-то, просто артефактор или ритуалист, который специализируется только на предметной магии… Ещё есть шаманы. Но они сами больше проводники, чем носители магии. Их умения ограничиваются призывом и общением с духами и призраками, хотя некоторые народные обряды у них всё же есть, но о них мало что известно.

— И теперь, исходя из всего этого, — Сара задумчиво обвела стол взглядом, — мы с братом пытаемся прийти к единому мнению, с какой целью всех одарённых детей приучают к волшебным палочкам? Допустим, некоторые ведьмы на сегодняшний день обучаются действительно на дому и по специальной программе, но маги? Это ведь не только учёные и исследователи, но ещё и те, кто творит магию без использования проводников, потому что те им без надобности.

Малфой окинул Тома и Сару изучающим взглядом. Если у этих двоих все беседы такие, то он будет на них присутствовать. Это может быть крайне… полезно.

— Держите! — рядом с близнецами, сидевшими в тени дуба, плюхнулся Поттер к плетёной корзиной чего-то вкусно пахнущего.

— Что это? — с любопытством спросил Том, приоткрыв один глаз.

— Мясной пирог. Я заметил, что вас двоих снова не было на обеде. — Флимонт солнечно улыбнулся. — И подумал, что вы могли опять забыть, что вообще-то существует ещё и мир, кроме вас двоих. — веселится мальчишка.

Том и Сара улыбнулись. Общаясь с Поттером, они заметили, что тот вообще был поразительно открытым и честным. Всегда говорил то, что думает (хотя Том подозревал, что иногда тот говорил, совершенно не думая), не лукавил, не увиливал от ответа, не хитрил и не играл со словами. Он был настолько прямолинеен и искренен, что это поначалу казалось притворством.

Только время помогло близнецам научиться верить своему — какое же это чудное слово! — другу. Перестать искать подвох в его словах и пытаться поймать на лжи.

Это тяжело — открыться, впустить кого-то в свой маленький мирок. Но потом они просто поняли, что Флимонт как-то незаметно стал проводить с ними больше времени, с ними настоящими. Они поверили ему достаточно, чтобы не побояться спустить с цепи свой непростой характер. Язвительные, вспыльчивые, местами крайне шаловливые и непослушные близнецы. Внутри себя они были подобны огню — изменчивые, вольные и непокорные. Им пришлось рано надеть свои первые ошейники, прятаться под личиной послушных и дисциплинированных воспитанников приюта Святого Вула. Становится «как все» и становится всеми, смешиваться с массой других детей, контролируя каждый свой шаг, эмоции и мысли.

У них был вынужденно высокий самоконтроль. Иначе было бы попросту не выжить, живя буквально напротив церкви с одержимыми своей верой монашками, постоянно наведывающимися в гости к «бедным сироткам» и неконтролируемыми, предположительно демоническими, способностями. Было ли страшно? Да. Обидно? До слёз.

Но в конце концов ко всему привыкаешь, не так ли? Особенно за неимением альтернатив. Главное, не потерять себя во всей этой круговерти масок и притворства, не забыть, где настоящая личность, а где всего лишь роль. Не будь у близнецов друг друга, они бы давно уже обозлились и закрылись от всего мира и себя самих. Трудно быть черной вороной в стае белых птиц, не понимая своей природы.

Были дни, когда они до синяков цеплялись друг за дружку, боясь разоблачения. Когда Сара впервые разбила окно криком, когда Том сделал больно задирающему их мальчишке, когда они неосознанно едва ли не спалили свою комнату из-за того, что вся накопившаяся злость и ненависть вылились в столб ревущего пламени. После каждого такого раза они не спали ночами, боясь, что за одним из них придут, заберут, разлучат.

Вопрос о безопасности для них был всегда на первом месте и то, что они позволили кому-то приблизиться к ним настолько близко, насколько это сделал Флимонт… Было крайне опрометчиво, рискованно, безрассудно, да. И ни Сара, ни Том не смогли бы объяснить даже друг другу, почему это сделали и как это допустили.

Может, всё дело было в самом Поттере, не носящем масок и живущем без капли притворства и злобы мальчишки, которого баловала судьба и никогда не подкидывала ему испытаний на прочность за всю его ещё пока короткую жизнь.

— Флимонт! — мальчик подпрыгнул от неожиданности, возмущённо озираясь на близнецов, успешно распугавших всех поющих светлячков. — Так что ты об этом думаешь?

— О чём? — растерялся тот.

Том тяжело вздохнул.

— Мы говорили о дисциплинах по выбору. Ты решил, какие будешь брать?

— Но дополнительные предметы появляются только на третьем и старших курсах. Зачем выбирать сейчас? — не понял Флимонт.

— Заранее. — как само собой разумеющееся ответила Сара.

— Но… зачем?

— А вдруг не успеем?

— Я за Древние Руны, Артефакторику, Домоводство, Танцы и, возможно, Нумерологию. Насчёт Прорицаний я всё ещё думаю. В брошюре всё слишком расплывчато.

— А чем отличается Нумерология от Арифмантики? — протянул Флимонт, немного сбитый с толку.

— В Нумерологии изучают связи между числами и характером или действием, например, физических объектов и живых существ… Связи магические, если что. Ну, или мистические, хотя я сомневаюсь, что волшебники используют это слово. Если брать на изучение Руны и Нумерологию, то на старших курсах, если хорошо сдашь СОВ по ним, можно будет начать изучать Ритуалистику.

— В Арифмантике больше гаданий с использованием именно тех конкретных чисел, которые эквивалентны буквам наших имён. Не понимаю смысла этого предмета, если честно… — Том слегка хмурится. — Разве это так сложно, когда есть справочники? Да и имя то у нас одно-два у каждого, что тогда делать в оставшиеся года обучения? Лично я однозначно возьму Руны и Нумерологию.

— Я запишусь на Прорицания и Артефакторику. Они самые лёгкие. — беспечно пожал плечами Поттер. Он не так повёрнут на знаниях, как эти двое.

— Возможно. А возможно и нет, как знать…

Флимонт на это лишь тепло улыбается.

Экзамены прошли быстро, без особых переживаний. На прощальном пиру студенты расселись кто куда, часто пересаживаясь и перебегая с места на место, чтобы успеть попрощаться со всеми знакомыми.

Близнецы сидели за столом Птиц, вместе с Флимонтом, и целиком и полностью заняты вкусным ростбифом с печёным картофелем и фасолью.

— Вы будете писать мне письма? — с надеждой спросил Поттер уже в который раз за день.

— М-м-м… — многозначительно протянула Сара.

Том лишь неопределённо передёрнул плечами. Они не знали, как миссис Коул отреагировала на ту сову, которую они отправляли ей в начале сентября и это незнание напрягало.

В Большом зале было шумно. Студенты весело переговаривались, делились планами на лето и просто наслаждались едой. Профессора позволили себе сегодня чуточку расслабиться, уже предвкушая грядущий отпуск без детей и бесконечных стопок свитков с домашними заданиями, которые нужно проверять. Призраки сегодня выбрались из своих призрачных общежитий и прилетели попрощаться со студентами. С кем-то навсегда, с кем-то до следующего года. Было хорошо, было весело и спокойно.

Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться и, что более важно, заканчиваться неожиданно.

Дикий крик прозвучал в зале чужеродно, как оглушающий выстрел в тихом шелесте травы. Сара вздрогнула, вцепившись в брата и едва не выронила бокал с соком. Том прижал сестру к себе, во все глаза воззрившись на преподавательский стол. Сразу с нескольких столов послышались звон стекла и жуткий треск дерева. У кого-то случился магический выброс.

— Что… — Флимонта перебил глубокий, страшный голос профессора Прорицаний.

В зале в одночасье стало так тихо, будто исчезли все живые и остались одни мертвые, бессмысленно покачивающиеся над столами призраками.

— Грядёт Сила, неведомая земному миру… Сила, дарованная Госпожой одному из детей Магии, надёжно скрытая ложью её самой… Часть Бесконечного могущества, что скоро обретёт свой лик, став частью Целого… И только от Целого будет зависеть отныне, принесёт Сила жизнь или смерть тому, кто в попытке достигнуть величия, сжигал земли и души миров…

Профессор рухнул, распадаясь на части сломанной куклой, утратившей внимание своего кукловода. Кто-то заплакал. Кто-то закричал. Мёртвая тишина зала лопнула, осыпаясь на камни дождём из осколков.

— И часто… — хрипло начал Том. Откашлялся, — и часто у вас здесь такое?..

— Н-нет. — с дрожью в голосе отозвался Поттер и энергично замотал головой, сбрасывая с себя остатки липкого страха.

— Это было то, что я думаю? — тихо спросила Сара.

— Пророчество, да. — также тихо ответил Флимонт и прерывисто вздохнул. — Настоящее пророчество!

На выходе из вокзала близнецов встретил муж Госпожи Директрисы. Грузный, хмурый мужчина с лохматыми бровями и заметной сединой в волосах. Мистер Коул был молчалив и редко обращался к кому-то из воспитанников.

Мужчина кивнул им на старенький автомобиль, стоявший на обочине. Из-за маленького салона школьные сундуки снова пришлось закреплять на крыше.

— Всё в норме? — только и спросил тот.

— Да, сэр.

Больше они не говорили.

На крыльце приюта их ожидала сама Госпожа Директриса. Она пристально оглядела близнецов с ног до головы, но ничего не спросила. Убедившись, что Реддлов в неизвестной школе не калечили и не морили голодом, женщина также молча удалилась.

Близнецы незаметно выдохнули. Пока вопросов удалось избежать.