Фаворит (2/2)
— Мы так давно знакомы… А сколько, кстати? Лет семь… — он призадумался, заглядывая в глаза напротив. Андрей скрестил руки на груди, стремясь казаться меньше, и нервно перебирал складки своей мантии. Вспомнив, что от него ждали ответа, он мотнул головой и протараторил:
— Девять лет и три месяца, — король удивился, непроизвольно охнув и приподняв брови. А действительно, он тогда только взошёл на престол, вот художник при дворе и понадобился, портреты писать да и вообще, чтоб картины по всему дворцу висели, народ развлекать.
Он подхватил руку Андрея, поднимая её на уровень глаз, и с любопытством рассматривал ладонь, приятную, но в тоже время огрубевшую от работы. Свободный рукав оголил предплечье, предоставив возможность Михаилу очертить большим пальцем венки на запястье. Андрею подумалось, окажись в руках короля нож, тот бы непременно провëл им, оставляя кровавые порезы, просто ради интереса. От таких мыслей он скривился, нервно сглотнув.
Заметив это, король, забыв о так заинтересовавшей его руке, потянулся к изменившемуся лицу слуги. Невесомо прошëлся пальцами по щеке, завëл прядь волос за ухо, повертел голову в разные стороны за подбородок, будто подарок оценивал. Казалось, ещё немного и настырный взгляд дыру прожжëт. Андрей, отбросив трусость, уже было собрался прекратить безобразие и озвучить свои мысли по поводу этого, но король вовремя его опередил.
— Ну какой же ты слуга, — он продолжал всматриваться в лицо Андрея, подмечая здоровый румянец на щеках, тонкие брови, нос, слишком аккуратный для мужчины, ямочку на подбородке, алеющие губы. Наверное, опять кусал их, когда шëл сюда: Горшенëв давно заметил, как тот поджимает нижнюю губу, когда волнуется. Что уж лукавить, ему приятно было видеть, что люди боятся его, поэтому вид такого подданного тешил его самолюбие. Вдвойне приятно было то, что Андрей всегда был смелым и даже дерзким, в хорошем смысле этого слова, но даже он признавал силу и власть своего повелителя, — Когда ты самый настоящий фаворит.
Андрей вздрогнул. Он никогда не считал себя красавцем, да и никто ему такого не говорил. Вернее, говорили, но это было давно, а с тех пор он изменился, по его собственному мнению, в худшую сторону. Чёрт разберëт этого Михаила, может, он вовсе не это имел ввиду, мало ли, какие тараканы у него в голове бегают. Хотя, возможно, он и не за красоту так держится. Если так подумать, Андрей был одним из самых приближëнных к королю людей. Ему всегда было чем заняться, точнее, у него всегда были поручения. То возле Его Величества посиди (скучно дитю, видите ли), то помоги прачкам бельë постирать да по комнатам разнести, то позови кого-то, то проследи, то научись с мечом обращаться (но только под присмотром короля), то зал вычисти (а король опять смотреть будет), и это всë помимо его работы. У Андрея то и дело мелькали мысли, что настоящей его обязанностью при дворе было шутовство. Нет, он не острил и не кривлялся, у него не было каких-либо особенностей во внешнем виде, чтобы вызвать безудержный смех одним только своим появлением. Это Михаил, вечно наблюдавший за ним, заставлял задумываться об этом. Серьёзно, это выглядело так, будто его просто веселит, как художник пытается справляться с его поручениями. Вполне возможно, ему нравилась такая преданность, вот и предложения делает соответствующие.
Но становится фаворитом всë же не хотелось, особенно, если под этим словом он имел ввиду именно любовника. Кто знает, что на уме у этого жестокого человека в постели? Тот ещё извращенец, это уж точно. Надо сказать спасибо, что хотя бы спрашивает, а то вполне мог взять да и затащить в свою опочивальню, творя непотребства. Странно всё это, во дворце столько дам — на любой вкус — а ему мужика подавай.
— Не бойся, — Михаил положил свою холодную ладонь на Андрееву, прижимая еë сильнее к дорогим тканям одежд, — я обещаю, ничего скверного не случится. Твоя компания очень приятна мне, я хотел бы видеть тебя почаще и посвящать во все дела.
Михаил взглянул на свою ладонь и, утвердительно хмыкнув самому себе, другой рукой, которой поддерживал Андрея за спину, потянулся к кольцу на среднем пальце и снял его, напоследок рассматривая массивный камень и широкий резной ободок. Вновь беря руку подданного, он поднëс перстень к тому же пальцу, с которого снял у себя, но, приглядевшись, понял, что украшение вряд ли налезет. С мизинца соскользнëт, а вот безымянному как раз будет в пору. И действительно, село как влитое.
— Прекрасно… — он прижался губами к драгоценности и положил тёплую ладонь на свою грудь, поднимая взгляд на сбитого с толку слугу, выглядевшего как-то умилительно растерянно. Андрей с пустым взглядом машинально прокручивал новую вещицу на пальце, привыкая, а в голове всё не укладывалось, что произошло. С ним обвенчались. К счастью, понарошку. По крайней мере, пока.
— Ваше Величество, там приехали… — прокричала служанка, постучавшись. За дверью уже давно слышалось копошение, наверное, охрана не давала потревожить покой короля, но дело, видимо, было срочным.
— Я занят! — Михаил громко рявкнул, дëрнувшись всем телом так, что Андрей чуть не слетел с его коленей. Но сейчас он был только благодарен такой вспыльчивости: не хотелось, чтобы кто-то увидел их в таком положении, ещё слухи пойдут, мол, Андрей теперь заместо «королевы».
— Что ж, меня ждут дела, — Михаил начал подниматься, придерживая Андрея, чтобы тот случайно не упал, — А я жду тебя через два часа. Ты всё подготовил? — Андрей закивал головой, твëрдо вставая на ноги и уже готовясь бежать отсюда, завершая сеанс стыда, но Михаил заставил его остановиться, окликнув тихим голосом, — Я не буду настаивать, но, пожалуйста, подумай, — он на мгновение мягко улыбнулся, перед тем как снова принять свой обыденный строгий вид, — Иди.
«Да куда я денусь» — подумалось Андрею, когда он выходил из зала.