Мягкий (2/2)
— Не втягивай, — он похлопывает напряжëнный живот, дожидаясь, пока Андрей расслабится. Тот переступает с ноги на ногу, не решаясь. Одновременно хочется и прекратить это смущающее действие, и продолжить, ведь ему очень приятно чувствовать руки Миши на себе. Вот только желательно, чтобы это всё происходило в спокойной обстановке, Горшок и так любит торопить события, а сейчас им ещё придëтся искать обратный путь до гримëрок и бежать собираться, значит и действовать тот будет ещё сумбурнее.
Андрей подаëтся назад, ещё ближе прижимаясь к разгорячëнному телу, а руки на его животе начинают плавно двигаться. Когда над ухом раздаëтся стон, низкий и полный наслаждения, Андрей не может совладать с дрожью во всëм теле, но вовремя берëт себя в руки и оборачивается, хватаясь за чужие плечи.
— Так, Мих, нам пора, — он быстро касается губами чужой небритой щеки, отвлекая внимание, и выворачивается из рук, чтобы уйти.
— Да Андрюх, ну, чего ты, мы же недолго, пять минут буквально, успеем мы, — Миша не ожидал такой перемены и оторопел, когда Андрей так быстро свинтил. Еле поспевая за быстро идущим Князем, он ускоряется и хватает того за плечи:
— Поехали ко мне? Там-то у нас будет много времени… — опять его томный бархатистый голос захватывает разум Андрея, и ему остаëтся лишь коротко кивнуть, на что Миха сзади победно ухмыляется.
***</p>
Только они переступают порог квартиры, Горшенëв как с цепи срывается и впечатывается в лицо Андрея, холодное после мороза на улице. Медленно растëгивает чужую куртку, чтобы быть ближе друг к другу, обнимает за поясницу. Андрей всё это время пытается дотянуться до щеколды двери, одной рукой опираясь на спину напирающего, чтобы не упасть. Тот же расценивает это как призыв к продолжению и подхватывает Князева, придавливая к стене, целуя с новой силой, но его за щëки отводят от себя и сипло произносят:
— Давай дверь закроем и хотя бы разденемся, — Миша на это грустно мычит, но отпускает и снимает своë пальто. Андрей тяжело дышит, отлипает от стены и наконец-то закрывает щеколду, — Тебе бы ещё голову вымыть, а то вся липкая от этого лака.
— Долго всё будет, — тот делано хнычет, швыряя расшнурованные ботинки куда-то под дверь.
— Скажи спасибо, что я не заставляю тебя бежать мыться прямо сейчас, — говорит в след ушедшему в ванну Горшенëву, и уже тише добавляет, — А надо бы.
Пока Миша искал полотенце, Андрей вымыл руки и ушёл ждать его на кухню. В холодильнике ничего не нашлось, значит, придëтся спать голодными, а с утра пойти в ближайший магазин. Тогда надо найти чистую одежду. В съëмной квартире Горшка имелись некоторые его пожитки, он оставлял их тут на случай незапланированного прихода в гости. Хотя Миша говорил, что был бы не против, если бы он вообще ходил голым.
В шкафу как раз нашлись свободные штаны и майка. Если первое Князь успевает надеть, то как только начинает снимать свой свитер, в комнату заходит хозяин, не дающий закончить дело.
— Я смотрю, ты уже готов… — он подкрадывается сзади и берëтся за края свитера, медленно снимая его. Когда Андрей тянется за чистой майкой, Горшок останавливает его руку, — А это нам не нужно, — и обнимает, обхватывая под грудью. Андрей немного мнëтся, прижимаясь к тëплому телу сзади. Незаметно наклоняя голову, Миша смотрит вниз, с надеждой увидеть выступающий животик, но Андрей, видимо, опять втягивает его. Тогда Миша спускает одну руку и лëгкими движениями пальцев водит по коже, тихо говоря на ухо:
— Ты расслабься, — просит без давления и как большой кот трëтся головой о щëку. — Мы тут одни, никто нас не видит… — он резко отрывается и тараторит, — Если тебе не приятно, то скажи, — в подтверждение слов он отводит руку и ждёт ответа.
— Нет, всё отлично, — Андрею немного стыдно озвучивать то, что он мечтает о сильных руках, мягко массирующих его, и поэтому ещë сильнее мнëтся в объятиях. Он знает, что Миша не обидит и не посмеётся. Более того, ему это нравилось и он хотел этого, а на концерте, как показалось Князю, так вообще еле отводил взгляд и сразу же прятался в тень. Видно, всё время ему было очень трудно сдерживаться. Да и самому Андрею хотелось наконец-то свободно выдохнуть.
Миша тихонько возвращает руку на место, не надавливая, и спустя несколько секунд слышится чужой медленный выдох, а в ладонь ложится мягкая, тëплая и очень приятная округлость. Горшок в тихом восторге водит по гладкой коже круги, на пробу прибавляет и вторую руку, делая аналогичные движения.
Он скользит дальше, оттягивая шорты чуть ниже и умещает ладони с двух сторон низа живота. Поглядывая вниз, он начинает легонько надавливать поочерёдно на каждую сторону, следя за тем, как с противоположной появляются округлые выступающие вперёд участки.
Горшок разворачивает Андрея к себе лицом и кладëт руки на шею, в то время как чужие ложатся на его предплечья, поглаживая запястья. Князев смотрит таким робким взглядом, что хочется зажать его в тисках объятий и всю ночь говорить о том, какой он прекрасный. Миша думает об этом и не замечает, как просто пялится и растягивает глупую улыбку на всë лицо, пока его не отвлекают постукивающие чужие пальцы, возвращая в реальность. Он моргает и резво целует губы, обнимая за талию, а после хватается за округлые бëдра, очерчивая большими пальцами выпирающие косточки и, надавливая на них, медленно, круговыми движениями добирается до рëбер, под которыми отчëтливо чувствуются быстрые удары взволнованного сердца.
Горшенëв тянет Князя на себя, поддерживая одной рукой под лопатками, разворачивает спиной к кровати и усаживает на неё. Тот наслаждается сменяющими друг друга нежными руками и губами. Оперевшись на руки позади себя, он запрокидывает голову вверх и пытается отдышаться и перевести дух, когда на тыльные стороны его ладоней ложатся более широкие, придавливая к матрасу. Миша стремительно наклоняется к губам Андрея, прикусывая их клыками и тут же зализывая. Поцелуями перебирается на покрасневшую щëку и доходит мочки ушка, одновременно с этим просовывая пальцы под чужие ладони. Зубами схватывает серëжку и несильно оттягивает, останавливаясь, чтобы не причинить сильную боль.
После садится между чужих разведëнных ног на пятки, продолжая целовать каждый сантиметр от подбородка до груди. Так он доходит до мечевидного отростка<span class="footnote" id="fn_33035311_0"></span> и останавливается, перемещая руки с чужих ладоней за спину и, сцепив их в замок, придвигает сидящего ближе к себе. Когда тот оказывается максимально прижатым к нему, берëтся за талию, надавливая таким образом, чтобы Андрей выгнулся в спине. Тот подчиняется, чуть поскуливая от смущения, когда Горшок утыкается в его выпуклый живот. В таком положении он становится мягким и упругим, легко прогибаясь под надавливаниями. Особенно, если в него упираются всем весом головы.
По бледной коже проходятся поцелуями, пухлые бока массируют и сдавливают за складочки, носом утыкаются чуть ниже пупка, где особенно чувствительно ощущаются все действия. Миша, насладившись, кладëт одну руку около своей щеки, поглаживая удобную «подушку», и зевает от усталости.
— Если хочешь спать, то давай ложиться нормально, — Андрей перебирает влажные чистые волосы, пока на его животе чуть ли не начинают сопеть.
— Но мы только начали… — печально говорит Миша, и его голос отдаëтя вибрацией, отчего Князь хихикает и продолжает, закидывая ноги на кровать, чтобы лечь:
— Успеем ещё, давай, иди ко мне, — Горшок отрывается от столь приятного занятия и залезает на кровать, плюхаясь позади. Одну руку он просовывает под тело Андрея, захватывая его поперëк груди, а левую кладëт на талию. Пальцы поочерёдно надавливают и рисуют круги на гладкой коже, постепенно двигаясь дальше, где уже ладонью аккуратно массирует по часовой стрелке расслабленный живот.
Спустя время движения Миши замедляются, пока рука совсем не скатывается, ложась на матрас рядышком. Андрей приоткрывает глаза, понимая, что по-хорошему надо бы встать и выключить свет, но сделать это ему мешают усталость и чужая рука. Он не собирается бороться с обстоятельствами, поэтому проваливается в сон по примеру Миши.