6 (2/2)
— Нет, не смог. — С явной неохотой признал он. — Возможно, она находилась в одном из заваленных коридоров. А Ушша, василиск, встречала хозяина всегда только в главном зале, Слизерин не пускал питомца в свои покои.
Я задумчиво заглянула в почти вертикальный проход, выглядел он жутко опасно, да и мерзкой бурой слизи по стенкам было немало. Даже для запасного входа идея использования туалета была так себе.
Внезапно вспомнилось, как Волдеморт пошел за мной в женский туалет на Самайн. Может, это наследие Слизерина взыграло?
Волдеморт сдержанно хмыкнул и, неожиданно схватив меня в охапку, прыгнул вниз. Я взвизгнула от страха и покрепче вцепилась в его мантию. Уже приготовившись разбиться о камни и превратиться в маленькое кровавое пятно, еще и придавленное сверху чужим телом, я вдруг поняла, что мы не падаем, а плавно летим вниз.
— О-о-о…– я не смогла сдержать восхищение. Одно дело — лететь на метле, и совсем другое — лететь самому, с помощью лишь своей магии. Хотя я ушла ещё дальше — многие ли могут похвастать тем, что летали на самом Волдеморте, который, в свою очередь, летал сам по себе?
Мы мягко опустились на пол, сплошь усеянный скелетами разных мелких зверьков. Волдеморт наколдовал над нашими головами большой шар, дававший достаточно света, чтоб освещать пространство на несколько метров впереди.
— Иди за мной.
Мы двинулись вглубь каменного коридора, напоминавшего простую пещеру. Как я ни старалась идти осторожно, но всё равно постоянно спотыкалась то об острые камни, то о не менее острые скелеты животных. В конце концов, я просто влетела в спину Волдеморта, чуть не уронив его самого. Он, никак не изменив выражение квирреловского лица, подхватил меня, и всю оставшуюся дорогу нес на руках. Я же мечтала свалиться прямо на острый камень головой, или хотя бы провалиться сквозь землю от стыда.
Насколько же я была ему полезна, раз он молча тащил меня на себе? Почему-то я ожидала от Волдеморта в лучшем случае реакции Снейпа — тот обязательно бы высказал всё, что думает обо мне, моих родителях, и о мире в целом. Хотя, поругавшись, декан бы тоже взял меня на руки, в этом я уверена.
В худшем случае, это была бы последняя дурацкая ситуация в моей жизни, и мечта о падении на камушки непременно бы сбылась.
Наконец, мы вошли в огромный зал с высокими сводами. Едва заметные сквозняки заставляли трепетать огни горящих факелов. Серовато-зеленая гладкая плитка покрывала весь пол, чередуясь с небольшими фигурными углубления, в которых сверкала темная вода. В конце зала находилась гигантская статуя, изображающая лицо Салазара Слизерина. В этой комнате обитал один из Основателей… Сколько сотен лет этому помещению? Я задрожала от ощущения величия и старины зала. О, Мерлин, я в Тайной комнате!
Мы с Волдемортом подошли к статуе, и он обернулся ко мне.
— Этот зал, можно сказать, прихожая. Чтобы войти дальше, нам нужно миновать гнездо василиска. Тебе нужно закрыть глаза, и не двигаться, пока я не скажу. Хотя… Та маленькая Молочная змейка. Хочешь превратиться?
— Мне сил пока не хватает на анимагию, — я покачала головой.
Он помолчал, что-то обдумывая.
— Тогда стой за моей спиной. И не бойся.
***
Я сидела в Тайной комнате Слизерина, в его настоящей Тайной комнате, и пила чай с Волдемортом, при этом еще и ведя почти светскую беседу. Абсурдность происходящего щекотали мне нервы и сплетались в причудливую смесь чего-то непонятного. Как бы не захохотать фирменным смехом Беллатрикс Лестрейндж.
Огромный кабинет со старинной мебелью; комнаты, под завязку набитые артефактами; лаборатория, за которую Снейп бы душу продал; я даже молчу про гигантскую библиотеку и подземную теплицу.
Волдеморт сидел напротив меня в старинном кресле, можно сказать, в домашнем виде — лиловый тюрбан лежал на кофейном столике, а сам он сверкал бритым затылком Квиррела.
— Квиринус послужил правому делу. На Лугнасад его душа окончательно покинула это тело.
Я постаралась не поперхнуться чаем, услышав про «правое дело». Но все равно этот Волдеморт был таким нормальным, что сумасшедшая ящерица из моего прошлого казалась забытым сном. Передо мной сидел сильный превосходный маг; правда, немного пафосный, высокомерный и со свербящей жаждой передела волшебного мира.
— Так значит, это тело теперь ваше? Полностью?
— Да.
Я моргнула:
— То есть, вам не нужна ни кровь единорога, ни философский камень, ни еще что-то?
Волдеморт неторопливо отпил из изящной чашки чаю и величественно кивнул:
— Именно. К тому же, как уже говорил, я бы не стал использовать кровь единорога в любом случае — побочные эффекты слишком неприятны. А что касается философского камня — зачем, если я и так, как ты уже все равно знаешь, бессмертен.
Я помолчала.
— Не понимаю. Тогда зачем вам нужны мои воспоминания про будущее, то есть моё прошлое? Вам не нужно скитаться бесплотным духом по лесам, не нужно устраивать ритуалы возрождения. Достаточно держаться подальше от Поттера и Хогвартса в целом.
— Я не собирался надолго задерживаться в школе, — Волдеморт поморщился. — Но стоило немного узнать о планах Дамблдора. В твоем прошлом что-то случилось со мной, заставившее поступать подобным образом, несмотря на все риски и негативные последствия.
Он немного помолчал.
— Я сделал несколько роковых ошибок в своей жизни. Одна из них — поверил в пророчество, забыв о том, что именно вера заставляет пророчества сбываться. Я решил самостоятельно устранить будущий символ моих оппонентов и поплатился за это. Поверь, идея убить ребенка, мягко говоря, не вызывала во мне удовольствия, но, поразмыслив, я принял трудное, и, как оказалось, неверное решение. Этим я отметил этого ребенка, выполнив одно из условий пророчества, тем самым запустив его механизм. Эта ошибка повлекла за собой чудовищные последствия. Повторять подобное я не желаю, и… — он сбился с мысли, запнувшись. — С какой стати мне вообще пришло в голову убивать годовалого младенца?..
Я постаралась сохранить спокойствие и тихо предположила:
— Быть может, чужое воздействие. И, возможно, произошло это гораздо раньше, чем вы могли подумать.
Волдеморт выглядел неприятно уязвленным, но ничего не ответил. Такая простая и очевидная вещь многое объясняла.
Темы о возможном проклятии или ментальной закладке больше не поднимали. Теперь, когда он примерно понимал, что искать, сумеет разобраться, где и от кого умудрился получить подобный подарочек.
В Тайную комнату я приходила ещё не раз, послушно доставая разнообразные воспоминания, иной раз — совсем странные. Например, воспоминания о чемпионате по Квиддичу, министерский приём на Йоль, мои утренние чтения газет под кофе. Или суды над Упивающимися. Волдеморт тщательно просматривал всё в Омуте памяти, и, видимо, получал какую-то нужную ему информацию об окружавших меня людях.
В последний раз мы снова устроились перед камином с чаем. Мне было неловко и странно, но Волдеморт ударился в рассуждения о политике и вряд ли замечал моё состояние.
— Ты видишь, что происходит с нашим миром, Панси. Наши традиции умирают, наша магия слабеет. Происходят ли сейчас какие-нибудь открытия или исследования в магическом мире? Почти нет. То, чем занимается Отдел Тайн… Бессмыслица. Посмотри, когда были написаны учебники, по которым ты учишься. Маги деградируют. Они уже давно не изобретают ничего нового, и с каждым годом мы всё больше и больше становимся похожи на магглов. Я лишь хочу положить этому конец.
Я задумчиво глядела в свою полупустую чашку. Наконец, произнесла:
— Магглов слишком много, и они быстро развиваются. И невозможно их уничтожить, не разрушив оба мира. Мне и в магическом мире войны хватило. Если вы думаете, что я хочу второй раз пережить подобное…
— Нет, я не собираюсь делать то, что делал… Делал другой «Я». Но неужели тебя устраивает то, что происходит сейчас?
Я сделала еще один глоток чая и задумалась.
— Скорее, нет. Что же тогда вы собираетесь предпринять?
— Всё просто, — Волдеморт чуть самодовольно посмотрел на меня, — не можешь победить — возглавь.
Как я не поперхнулась, сама не знаю:
— Вы хотите возглавить… Магглов?!
Он довольно хмыкнул:
— Не совсем так. Взять под контроль. И вместе с тем, магический мир должен стать более самодостаточным и замкнутым. Магглорожденных следует забирать сразу после проявлений магии, а не дожидаясь, пока они придут сюда с полностью маггловским мышлением, палочкой и желанием показать, как неправильно мы живем.
— А что насчет сквибов?
— Почему тебя интересуют сквибы?
Я попыталась обьяснить:
— Не то чтобы они сами. Меня занимал вопрос рождения волшебников у магглов. Почему вообще так случается? Выходит, мы один вид, а магия может проявится в любом ребёнке? Тогда вывод прискорбный: всем основателям чистокровных родов просто повезло. Но подобное везение маловероятно, когда в маггловской семье рождается больше одного мага. Значит, мы всё же разные виды, и маг может родиться только у сквибов. Тогда их изгнание из магического мира выглядит, мягко говоря, недальновидным.
— В Слизерине о таком не порассуждаешь, верно? Не боишься говорить об этом со мной? — выглядел он при этих словах до безобразия довольным.
— Почему нет? — я вздохнула. — Вы же готовы слушать. Но в школе я рассуждала о других вещах, да и сама бы на предположение о возможной связи моих предков с магглами прокляла бы чем покрепче. Всё это в любом случае останется словами. Чтобы проверить подобную теорию, придётся перетрясти грязное бельё всего магического мира. Мало кто признается в подобном позоре, как рождённый в семье сквиб, и точно не позволит копаться в их семейных древах.
— О, да, ещё бы они позволили. — Волдеморт ухмыльнулся несколько злорадно, а потом внезапно меня ошарашил. — Мне нравится, что рядом будет такая разумная и талантливая волшебница, как ты.
Это лесть?.. Помнится, Лорд Волдеморт всегда обещал магам то, что они хотели больше всего на свете.
— Забавно знать, что ты задавалась теми же вопросами, что и я в молодости. Впрочем, я быстро к ним охладел. Но было бы интересно вернуться к этому разговору когда-нибудь в будущем. И я ничего пока что не обещал, тем более, тебе это и не нужно.
Чашка давно опустела, но я все так же продолжала держать тонкий фарфор в своих руках, рассматривая роспись из витых роз и незабудок. Лишь на мгновение подняв взгляд, решилась спросить:
— А что мне нужно?
Он поднял уголок губ в легкой улыбке:
— Ты скоро это поймешь. Обязательно поймешь.