08. В небесах с алмазами (1/2)

Рарити парила в воздухе, ощущая вкус ветра, проносящегося вокруг ее тела и наслаждаясь бесконечной свободой. Она вытянула ноги вперед и ускорилась. Взмахивая крыльями так сильно, как только могла, она оставляла за собой блестящий след из сверкающих бриллиантов, проносясь по небесам.

Пушистые белые облака испещряли бескрайнюю синеву, и Рарити промчалась мимо их зефирных тел, смеясь над брызгами, взметнувшимися вокруг нее, когда она скользила по их поверхности. Летя все быстрее, с кружащейся от скорости и радости полета головой, она пустилась в сложный высший пилотаж. Мощным взмахом пернатых крыльев Рарити вошла в высокую дугообразную петлю. Она летела все выше и выше, отклоняясь назад, пока не оказалась вверх ногами в апогее маневра. Она задержалась на мгновение, чтобы посмотреть в холодную пустоту над собой, прежде чем выпасть из петли и закрутиться в изящной спирали, позволив себе мягко спускаться к земле, беззаботно дрейфуя, как падающий лист. Прежде чем потерять слишком большую высоту, Рарити решила, что ветер достаточно ее нес и, вновь взмахнув крыльями, помчалась сквозь синеву.

Синий и белый, синий и белый. Как банально и скучно. Тут не помешает немного ярких красок, решила Рарити. Ее рог вспыхнул, и из него вырвались струи цвета, рисуя здесь полярное сияние, там радуги, и в довершение всего она помогла вспыхнуть красно-золотому закату.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказала она, одновременно облетая кольцами одну из своих прекрасных новых радуг. И тут белая пони с удивлением почувствовала что-то гладкое и холодное на шее. Прикоснувшись к этому месту копытом, она ощутила металлический пейтраль и инкрустированный в него огромный ограненный драгоценный камень. Она сразу узнала свою стихию. Щедрость. Да, она была щедрой кобылой, с гордостью подумала Рарити. Она была поистине, несомненно, единственным живым духом щедрости. Все свое время и усилия она тратила на щедрость. Теперь была ее очередь получать.

Кантерлот раскинулся под ней, но это был не тот Кантерлот, который Рарити знала. Исчезли изящные шпили из мрамора и золота, и на их место пришли богато украшенные башни богатого королевского пурпура и ослепительных бриллиантов. Это был ее Кантерлот — город, править которым она была рождена.

Внезапно Рарити ощутила поблизости еще одного пони. Взглянув направо, она с удивлением видела, что Блублад летит рядом с ней, паря в небе на мощных белоснежных крыльях. Он одарил ее дерзкой улыбкой, прежде чем склонить рог и помчаться прочь от белой пони и ее усыпанной бриллиантами цитадели внизу, как будто призывая броситься в погоню. На долю секунды она так и сделала, вложив всю свою энергию в гонку за мчащимся аликорном. Затем ее сердце сжалось, когда она поняла, что что-то не так.

У Блублада не было крыльев, не так ли? Если уж на то пошло, с каких это пор у нее есть крылья?

Конечно, у тебя есть крылья, сказала себе Рарити. Красивые, прекрасные крылья! Чтобы доказать это, она грациозно сделала пируэт в воздухе, а затем исполнила серию антраша, изящно порхая на тонких крыльях бабочки из паутины и утренней росы. Она остановилась, паря. Разве совсем недавно у нее не перья были?

Что-то не так. Рарити прищурилась от безжалостного солнца, светившего ей в глаза, и, когда она отвернулась от обжигающего света, едкий запах наполнил ее ноздри. Она попыталась ускользнуть от пронизывающих лучей, но обнаружила, что не может контролировать свои движения. Она клонилась назад и не могла остановить начинающееся падение. Через мгновение Рарити уже падала, и в этом падении видела, как прах остатков ее сгоревших крыльев рассеивается в воздухе вокруг. Облака превратились в насмехающиеся над ней лица — и она проносилась мимо них.

— Такая провинциальная, такая неотесанная. Ты должна была с самого начала знать, что тебе не место здесь, с нами, — смеялось облако в форме Фэнси Пэнтса.

— Кто спасет тебя на этот раз? — усмехнулась пухлое белое тело Рейнбоу Дэш. — Не я, потому что ты мне больше не подруга.

— Я твой друг, Рейнбоу Дэш! Пожалуйста! — взмолилась Рарити, но ее голос был унесен ветром. Облачная фигура ее подруги уже исчезла.

— Эквестрия горит, Рарити, и это все твоя вина, — вмешалось еще одно облако в форме пегаса, теперь — с голосом кузины Дэш, Хромы Призм.

— Сейчас они схватят тебя, — Рарити узнала голос своей подруги по команде, Виндласс. Зловещие слова говорило облако в форме единорожки.

Затем появилась стая грифонов и начала кружить вокруг падающей Рарити, наполняя небо леденящими кровь криками. Она знала, что после ее предстоящей неизбежной встречи с землей летающие хищники позаботятся о теле. Пока Рарити продолжала падать, небо потемнело, и вокруг нее начали вспыхивать молнии. Грифоны исчезли, но на ее тело обрушился град, а ледяной дождь промочил до костей. Каким-то образом среди хаоса бури горело призрачное голубое пламя, облизывая ее жестокими языками огня. Рарити кричала и плакала, но голос слышно не было. Секунды превратились в вечность, земля была бы желанным освобождением, но агония не прекращалась. Обожженная огнем, залитая дождем, исхлестанная ледяным ветром, и падающая, все еще падающая, Рарити закрыла глаза и умоляла землю поспешить и освободить ее от этой невыносимой муки.

— Ты злая, грязная пьяница, — отругал ее Блублад, снова появляясь рядом в образе аликорна. — Ты скоро станешь старой и толстой, и окажешься ничем иным, как пропитанным пуншем ничтожеством. Ты никогда не достигнешь величия и никогда не найдешь принца, которого ищешь — даже если отправишься на край света и доживешь до возраста Селестии.

— Ты должна была это предвидеть, — вздохнул он.

Не в силах придумать что-нибудь получше, Рарити использовала оставшиеся у нее силы, чтобы вытянуть передние ноги и вцепиться в дразнящегося Блублада. Удивленный, он сильнее взмахнул своими большими крыльями, чтобы удержать их обоих в воздухе в волшебной буре. Рарити посмотрела в голубые глаза жеребца и сквозь них. Она нырнула в прохладную, чистую безопасность этих голубых озер и выпала по другую сторону.

Был ясный солнечный день, и Рарити стояла на городской площади в Понивилле. Толпа пони собралась у платформы возле ратуши. Пытаясь успокоиться после выпавших ей мук, Рарити подошла к толпе и начала протискиваться сквозь нее. Что делают все эти пони?

Она узнала всех. Там были ее родители, а также сестра и ее подруги. Собрались друзья и знакомые из города, а подруги стояли к платформе ближе всего. Там были Рейнбоу Дэш, Флаттершай, Пинки и Эпплджек, которая, как ни странно, решила на этот раз шляпу не надевать. Все смотрели на возвышение, где стояла Твайлайт Спаркл со Спайком и мэром Понивилля.

Толпа была настолько плотной, что Рарити не смогла подойти к платформе ближе, чем на полпути.

— Что, во имя Эквестрии, происходит? — спросила она кобылу справа, но мятно-зеленая единорожка ее проигнорировала. Затем она увидела картину, стоящую на треноге рядом с Твайлайт. Это был портрет самой Рарити — тот, который она нарисовала в прошлом году и который теперь висел в гостиной ее родителей.

— О, нет.

Рарити опустила голову и бросилась сквозь толпу к платформе. Они не могли устроить поминки по ней, она же прямо тут! Ей нужно сказать Твайлайт, чтобы она прекратила это безумие. Возмущенная преждевременными похоронами, Рарити оттолкнула последних скорбящих и выскочила на платформу прямо перед Твайлайт Спаркл. Лиловая единорожка, к удивлению белой пони, теперь носила золотую тиару с Элементом Магии, и каким-то образом остальные собрались за ее спиной, также надев собственные украшенные драгоценностями ожерелья. Тут было пять из шести Элементов Гармонии.

— Я жива, Твайлайт! — запротестовала Рарити. — Твайлайт, дорогая, я здесь!

Твайлайт посмотрела сквозь нее и обратилась к толпе.

— Однажды я написала принцессе Селестии, что у каждого пони есть особая магическая связь с друзьями, может быть, даже до встречи с ними. В этом письме была только половина истории, потому что на самом деле эта магическая связь сохраняется навсегда, даже после того, как друзья покидают нас.

— Но я тут. Я не мертва! — крикнула Рарити.

— Духи Элементов Гармонии связаны нерушимыми узами, которую ничто не может по-настоящему разорвать — ни время, ни расстояние, ни даже смерть, — Твайлайт остановилась, и Рарити в испуге отскочила назад, когда та внезапно повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. Заговорив вновь, голос Твайлайт Спаркл оказался ее собственным, но в то же время и многих других, и ее слова неслись с силой урагана.

— Где ты, там и мы. Где падаешь ты, там падаем и мы. Лети, Рарити, и позволь нам быть ветром, удерживающим тебя в воздухе.

— Я не понимаю! — произнесла Рарити, охватывая передними ногами Твайлайт за плечи. — Пожалуйста, кто-нибудь, скажите мне, что происходит!

Рарити начала трясти подругу, когда волшебница не ответила.

— Пожалуйста!

Черты лица Твайлайт Спаркл начали расплываться, пока не стали неузнаваемыми. Рарити моргнула, пытаясь разглядеть меняющееся перед ней изображение — раз, потом второй. Моргнув в третий раз, она наконец проснулась.

— Эй, Рарити, тебе пора на вахту, — прошептал Элбоу Гриз, мягко толкая Рарити передним копытом. — Кроме того, не могла бы ты отпустить меня?

— Мм? Твайлайт? — сбивчиво пробормотала единорожка. Ее глаза широко распахнулись, когда она поняла, что обе ее передние ноги обхватили толстую шею Элбоу Гриза. Она поспешно отпустила механика и смущенно извинилась.

Рарити приложила копыто к щеке, и теплота прикосновения сказала, что она покраснела. В комбинезоне она почувствовала себя липкой и поняла, что проснулась в холодном поту. Все это было сном, но ей никогда еще не снилось ничего столь реального, столь странного и ужасающего. Она летела, потом падала, а потом оказалась на собственных похоронах. Может ли подобное быть ничем иным, как чепухой из мира снов? Здесь, на этом воздушном корабле, ей не с кем даже поговорить об этом. Модельерша снова моргнула, пытаясь заставить себя полностью проснуться. По крайней мере, на данный момент ей пришлось иметь дело с реальностью стоящего перед ней пони. Что он ей сказал?

— Твоя очередь стоять вахту, — тихо повторил механик.

— О, верно. Да. Я проснулась, — Рарити продолжала пытаться убедить и принудить ее разум и тело действовать. К сожалению, какая-то первобытная животная ее часть прекрасно знала, что сейчас середина ночи — время, когда Рарити будет крепко спать в девяносто девяти случаях из ста, и из-за этой части ей было очень трудно наскрести силы воли, чтобы скатиться с неудобной кровати. Тем не менее она перебросила копыта через край и на палубу внизу.

В каюте дирижабля было почти темно. Одинокий фонарь, висевший над столом, слабо горел, излучая лишь слабый свет, едва достаточный для того, чтобы Рарити могла пройти, не споткнувшись о собственные копыта. Она увидела, что Виндласс, Темпест и Фэнси спят на трех других кроватях на расстоянии меньше, чем в длину пони от нее. Это объясняло, почему Элбоу Гриз шептал.

— Подожди, — настойчиво прошептала Рарити. — Вы все четверо собираетесь спать, и ожидаете, что я буду управлять кораблем одна? О, нет, нет, нет.

— Не волнуйся, — вполголоса ответил Элбоу Гриз. — Вольная Душа летит сама. Мы должны держать курс прямо на юг, так что просто последи за компасом несколько часов, чтобы убедиться, что мы продолжаем двигаться в правильном направлении.

Жеребец зевнул, и луковый выхлоп его дыхания наконец разбудил Рарити окончательно. Когда он прошел мимо нее, чтобы попытаться залезть в кровать, которую она только что покинула, Рарити начала паниковать.

— Нет, пожалуйста! Я не могу, я просто не могу сделать это сама. Умоляю тебя, просто покажи мне, что нужно делать, а потом можешь вернуться в постель!

— Э? Давай, полегче! — пробормотал Элбоу Гриз, все еще пытаясь забраться в койку. — Мне нужно немного поспать.

Отчаянные времена требовали отчаянных мер, и Рарити не собиралась брать на себя управление летящим воздушным кораблем без хотя бы минимальной надлежащей подготовки. Ее рог слабо засветился в полумраке комнаты, и соответствующая аура появилась вокруг Элбоу Гриза, магией оттащив несчастного механика от кровати.

— Ты должен мне помочь! — прошипела единорожка.

— Вау, эй, хорошо, не нужно так! — прошептал Элбоу Гриз, махая передними ногами в знак капитуляции, побуждая Рарити отпустить его. — Пойдем наверх.

Рарити, успокоенная тем, что ей не придется брать на себя ответственность, к которой она была совершенно и прискорбно не готова, последовала за механиком, идущим к лестнице. Вдали от фонаря свет стал еще тусклее, и когда земной остановился у лестницы, она наткнулась прямо на его круп.

— В чем дело? — спросила она.

Элбоу Гриз распахнул дверцу небольшого шкафа между лестницей и дверью в машинное отделение и извлек пару темно-серых плащей.

— Там немного сыро и холодно.

— Ты даже не собирался сказать мне, что там идет дождь? — недоверчиво спросила модельерша.

— А что? — пожал плечами Элбоу Гриз. — Ты же единорог, да? Это ж вы достаете из воздуха зонтики и кружки с горячим шоколадом, не так ли?

— Думаю, тебе предстоит многое узнать о единорогах, — ответила Рарити, с ужасом глядя на механика. Потом она увидела его слабую ухмылку и поняла, что тот просто немного подшучивает над ней. Она попыталась сохранить лицо, используя магию, чтобы накинуть дождевик поверх комбинезона, а затем последовала за Элбоу Гризом на верхнюю палубу.

Выход на туда был сродни удару копытом по лицу. Холодный воздух обрушился на Рарити, а шквал дождевых капель быстро намочил гриву и забрызгал плащ. Она натянула капюшон плаща на голову и туго затянула. Единорожка была рада, обнаружив, что верхняя застежка оказалась достаточно высоко, чтобы она могла затянуть ее, защищая горло и оставив открытым только лицо. При такой защите холодный ветер и дождь были просто терпимы.

— Что теперь?

— Ладно, — начал Элбоу Гриз, выглядывая из-под своего плаща. — Как я уже сказал, корабль летит сам, так что в основном просто ничего не трогай, и мы все доживем до утра.

Он подошел к высокой консоли, на которой был установлен деревянный штурвал со спицами. Теперь, когда наступила ночь, Рарити увидела, что по палубе стратегически расставлены фонари, а над консолью висит группа из трех особенно ярких ламп. Свет позволил ей увидеть группы датчиков и приборов, выстроенных аккуратными рядами по обе стороны от штурвала корабля. Она понятия не имела, что показывает любой из них.

— Посмотри сюда, — Элбоу Гриз указал на маленькое стеклянное окошко в форме горизонтального прямоугольника, в центре которого на видном месте красовалась буква «Ю». — Это компас. «Ю» означает юг, и это значит, что мы движемся в правильном направлении.

— Понятно, — кивнула Рарити. — Но как мне заставить нас лететь на юг?

— Для этого есть еще один прибор, — пояснил механик, ткнув копытом в большой стеклянный круг, обрамленный двумя концентрическими латунными кольцами. Под стеклом виднелась небольшая фигурка дирижабля, держащаяся на булавке. Края круга вокруг крошечного дирижабля были исписаны числами, исчисляемыми десятками от 0 до 360. Маленькая стрелка, указывающая вниз от вершины самого внутреннего медного кольца, окружающего инструмент, в настоящее время указывала на число 180. — Это указатель курса. Он связан с кучей гироскопов, которые обеспечивают его точность, даже если нам мешает погода. Он также позволяет выбрать направление и заставить корабль лететь туда самостоятельно. Сейчас покажу.

Рарити наблюдала, как механик коснулся кончиком правого переднего копыта стрелки на внутреннем латунном кольце и повернул кольцо по часовой стрелке, пока та не начала указывать на 200. Затем нажал круглую кнопку, установленную чуть ниже индикатора курса, помеченную словом «удерживать». Как только кнопка была нажата, Рарити почувствовала, что палуба сдвинулась и изменилось направление ветра после того, как дирижабль начал поворачивать вправо. По мере поворота штурвал корабля медленно поворачивался вправо, в то время как пронумерованный циферблат указателя курса и латунное кольцо синхронно вращались влево, пока стрелка снова не начала указывать вниз от верхней середины прибора. Однако теперь самой верхней цифрой на циферблате было 200, а не 180.

— Вот, мы только что повернули направо. Все просто. Почему бы тебе не повернуть нас на юг?

— Мне нужно снова сделать так, чтобы стрелка указывала на 180, верно? — Рарити казалось, что она понимает, как работает этот механизм.