VII (1/2)
— Вот чёрт… — только и успела услышать она со стороны Жана, оцепенело глядя, как вспыхнувший над крышами рыжий огненный шар стремительно раздувается, окрашиваясь в жёлтый. А потом её ослепило вспышкой.
Поднялась буря. Растеклась по Сигансине, сметая всё на своём пути, и Петру неминуемо затянуло бы в смертоносный вихрь, не успей она вонзить крюк Эрену в плечо. Открыть глаза было невозможно из-за шквала песка и мелких камней — один такой уже успел царапнуть щёку, — а в ушах звенело от взрыва не хуже чем на показательном испытании громового копья.
«Только бы не обломок, только бы не обломок», — её мотало, как тряпичную куклу, рука намертво вцепилась в жёсткие волосы титана, и в такой ситуации, спустя столько опасностей и треволнений, было до отчаянного больно погибнуть из-за какой-то шальной деревяшки!
К счастью, везения на сей раз ей хватило.
— Вы живые? — в оглушительной тишине оседала сизая пыль, а болтавшееся на провисшем тросе тело по-прежнему ощущалось целым и почти невредимым. Жан, пошатываясь, стоял на другом плече Эрена, так же подслеповато, как и она, глядя вниз.
— Не знаю, — слабо простонал Конни, и ему вторила Саша — ещё тише, проглатывая звуки. Петра, проморгавшись, попыталась нащупать опору мыском сапога, но мышцы будто свело судорогой. Жан, перебравшись ближе, рывком потянул её наверх, и она грузно упала на колени, сгорбившись и упираясь ладонями в тёплую титанью кожу. Мир продолжал ходить ходуном, как после первой тренировки на установках УПМ.
— Микаса! Армин!
В воздухе знакомо засвистело. Петра, массируя лоб стыком запястья и ладони, постаралась сфокусироваться на происходящем и увидела, что ещё двое из их отряда приземляются на соседнюю крышу. От крика Жана виски пронзило противной пульсацией.
— Вы как? Не ранены? Что с отрядом Ханджи?
Голос Микасы зазвучал внятным, но не доходившим до сознания фоном: Петра не вслушивалась, заторможенно повернув голову туда, где за мгновение до взрыва Оруо мрачно наблюдал за бегством Бертольда, приложив ладонь козырьком к глазам. Однако не увидела ни его, ни поросшей мхом, местами отвалившейся черепицы.
Только зияющую дыру с острыми обломками по краям.
— Оруо… — сознание прояснялось, голова соображала быстрее, и сердце, подскочив к горлу, отчаянно заколотилось там. Петру бросило в холодный пот. Она шёпотом позвала снова, заметавшись взглядом по руинам в поисках отблеска троса или застрявшего среди камней и обломков тела. — Оруо...
«Нет… Нет, неужели его?» — стоило появиться страху, как сразу нашлись силы встать на подкашивавшиеся ноги. Она сорвалась на дрожащий крик.
— Оруо! Где ты! Оруо!
Откуда-то снизу раздался сухой кашель и стук падающих досок. В шее хрустнуло — так резко она обернулась через плечо. Вниз по стене дома медленно оседала мужская фигура, и, несмотря на пыль и грязь, Петре хватило короткого взгляда, чтобы узнать его.
— Оруо! Подожди, я сейчас!
Ненадолго всё, включая Колоссального титана посреди Сигансины, безвозвратно померкло. Соскользнувшая с плеча Эрена Петра тяжело приземлилась на землю, пошатнулась, зашипев от боли, и, в несколько шагов оказавшись возле Оруо, упала на колени, обхватывая ладонями его лицо.
Живой. Хвала всем высшим силам, он был живой и, кажется, невредимый, если не считать признаков оглушения. У Петры тряслись руки и сдавливало грудь — она, задевая подушечкой большого пальца уголок разбитой губы, готова была расцеловать его и непременного сделала бы это, не охвати её внезапная слабость.
— Трос… размотался… застопорить не успел, — тяжело сглотнув, медленно пробормотал он, пытаясь сосредоточить на ней осоловелый взгляд. — С плечом что-то. Болит... Не пойму.
Краем уха уловив голос Жана, Петра не оборачиваясь крикнула в ответ, чтобы они подождали минуту. И вряд ли разозлилась бы, услышав, что этой минуты нет, однако вместо протестов в воздухе снова засвистело. Знакомый, похрамывающий, топот армейских сапог замер совсем рядом, и Жан навис над ней, убирая в кобуры рукоятки УПМ.
— Что-то серьёзное?
— Не знаю, — Петра бережно отняла пальцы Оруо от разодранной плащевой ткани, откинула ту и попробовала подвигать, возможно, травмированной рукой. Он вздрогнул, процедил воздух сквозь зубы, но не попытался перехватить её запястье. — Вроде в порядке. Может, просто сильный ушиб…
— Ладно, по дороге разберёмся. Он в сознании — уже спасибо, — Жан быстро осмотрелся, присел, подхватил его под здоровое плечо и взвалил на себя. — Лучше не оставлять его здесь, мало ли что Бертольду взбредёт в голову.
— Я… буду сражаться, — пробормотал Оруо, делая неуклюжий шаг, сморщился и точно завалился бы вперёд, не удерживай они его с двух сторон. — Рано вы… меня списали…
Эрен подсадил их обратно, вытянув к земле раскрытую ладонь, а Колоссальный между тем принялся крушить уцелевшие постройки, и Петра, наблюдая за машистыми движениями длинных рук титана, бессознательно теснее притянула Оруо к себе. Его лоб мягко упирался ей в шею, он тихо дышал, и она склонила голову, упираясь подбородком в его макушку.
У Конни началась истерика, и Саша стукнула его, когда он начал не к месту шутить про дом Эрена, вот-вот рискующий рассыпаться на щепки. Имя Ханджи зазвенело в воздухе вместе со словом «смерть», и пришлось сжать губы, чтобы те не задрожали.
Она бы хотела сорваться искать их, но останавливали тяжесть Оруо на руках и не почивший пока здравый смысл. Петра, стараясь ничем не выдать охватившей её душевной боли, зажмурилась, заставила себя отложить лишние мысли на потом и посмотрела на Армина, не проронившего ни слова после того, как Микаса произнесла: «Решение за тобой».
— Л-лучше отступим, — на его лице читались растерянность и плохо подавляемый страх, а дрожь голосе выдавала, как трудно ему далось какое-либо решение в принципе. Оруо глубоко вздохнул, зашевелился, и Петра отвлеклась, поэтому плохо расслышала остальное. Кажется, Армин заговорил про возвращение к командующему.
— Тебе лучше? — он пробормотал, что да, однако она не торопилась отпускать его, страхуя на случай, если это была кратковременная вспышка бодрости. — Ты точно уверен?
Ещё один, более раздражённый, утвердительный ответ, а Жан начал спорить с Армином, убеждая его, что нельзя было позволить Бертольду приблизиться к стене: там стоял отряд командора.
— Он же швыряется огнём во всё, что под руку попадёт! А значит, лошади даже на той стороне тоже под ударом!
Оруо, крепко сжав её руку для опоры, сел, потёр болезненно сморщенный лоб, облизнул губы и покосился на Петру, прежде чем вяло осмотреться. Его постепенно прояснявшийся взгляд задержался на Армине: тот беспомощно слушал Жана, продолжавшего горячо и уверенно убеждать его в необходимости атаки.
— И не забудь: запас газа для маневрирования у нас ограничен, так что время в итоге вообще не на нашей стороне!
— Н-у… Тогда… — Армин, кажется, готов был осесть на крышу, сжав руками голову и застонав от бессилия. Поджавшая губы Петра отвернулась, чувствуя угнетающее действие чужой паники. — Нам придётся победить Бертольда собственными силами… Здесь и сейчас.
Конечно, Жан был прав: атаковать такого титана маленькой группой было прямым путём к самоубийству, но оно бы выиграло время для оставшихся сил Разведкорпуса. Командующий и капитан Леви наверняка поняли, что в Сигансине — беда, и теперь строят новый план, а значит, их задача — стоять до последнего, действуя сообразно ситуации.
В частности — сделать хоть что-нибудь с Колоссом, который продолжал сметать город до основания.
— Слушайте. Такими темпами эта тварь здесь всё разнесёт… — очень точно озвучил её мысли Оруо, но осёкся, резко схватившись за бок. Петра испугалась было, что не заметила у него рану, но, ощупав ткань и его пальцы, не обнаружила никаких кровяных следов — разве что пару дырок в рубашке. Оруо тем временем натужно выдохнул, запрокинув голову, чуть расслабил плечи и раскрыл слезящиеся глаза.
Нет, повезло. Видимо, просто прихватило под рёбрами.
— Решайте уже, а. Или ваш подвал будет днём с огнём не сыскать.
— Ж-жан, в-возьми командование на себя! — Петра уже собиралась предложить какой-нибудь отвлекающий манёвр, когда воздух пронзительно зазвенел голосом Армина. Жан вытаращился на него с оторопелым: «Чего?» — а он весь вытянулся, сжав кулаки.
— Й-я не знаю! Не знаю, что нам делать! Сам же видел, к чему привела моя попытка просчитать действия Бертольда! Жан! — Армин уже не просил, а буквально умолял, близкий к истерике, в какую недавно ударились Конни с Сашей. — Ты тут справишься лучше меня!
— С-стены… великие. Все паникуют, никто ни знает ни ч-чер… та, — просипел Оруо так тихо, что его услышала только она. Но, переведя дух, повысил голос и устремил взгляд на бледного, стоявшего с поджатыми губами Жана. — Эй, горе-тактики, может, спрячемся для начала? А то так и помрём под летающей хибарой.
Его брюзгливый сарказм, в кои-то веки искренне обрадовавший её, неожиданно подстегнул мыслительный процесс Жана.
— Река! Живо к реке! — в его глазах блеснула и искра идеи, и он сразу оживился, стряхивая с себя прежнее оцепенение. — Забирайтесь все на Эрена! Нужно беречь газ!
— Вот сразу бы так… — снова заворчал Оруо, дёргая трос, которым Петра ранее прицепила его для надёжности. — Пока не пнёшь, сами думать не начнут…
— Да хватит тебе уже, — устало осадила она его, ущипнув за руку. — Мы ведь действительно можем… здесь остаться.
Взгляд, которым он обменялся с ней, был серьёзным, но потеплевшим, и уголки его губ дрогнули, приподнимаясь в улыбке. А потом Оруо резко вернулся в прежнее мрачное состояние, отвлекаясь на раздававшего указания Жана, и Петра почувствовала, как жарко, больно и жутко отозвалось внутри его невысказанное: «Да».
Эрен — достаточно тихо для титана, который на корточках всё равно был ростом с дом, — стал медленно перебираться в сторону, противоположную той, куда шёл Колоссальный. В воздухе всё сильнее тянуло гарью и душным смрадом, и, когда он выпрямился над крышами, тому оставалось дойти всего ничего.
— Эрен, кричи! — гаркнул Жан, опасно откидываясь вбок на его плече. — Надо во что бы то ни стало отвлечь Бертольда от стены!
Петра зажмурилась, зажав ладонью левое ухо — сидеть на ревущем титане оказалось ничуть не лучше, чем прятаться за деревянной стенкой от взрыва громового копья. Колоссальный, перенеся было вес для очередного шага, остановился и мучительно медленно повернул голову в их сторону. Отстранённое, мерзко-туповатое выражение его лица даже с такого расстояния считывалось настолько хорошо, что к горлу подкатила тошнота.
Только вот всё вновь пошло не по плану.
Её тихое: «Даже не поколебался…» — утонуло в нестройном: «Что за?!» — сразу трёх голосов.
— Ты, сволочь, не смей нас игнорировать!
Мрачно-холодный взгляд Оруо вновь пересёкся с её собственным, и Петре показалось, что они подумали об одном и том же: чем бы всё ни закончилось, нужно было нападать, и сейчас. Однако, прежде чем хоть кто-то из них успел озвучить эту мысль, Эрен сорвался с места, подгоняемый Жаном, и им в лицо ударило потоком ветра. Здания по обеим сторонам улицы замелькали с бешеной скоростью, и только фигура титана как будто вообще не увеличивалась ни на сантиметр.
Они соскочили с Эрена, рассыпаясь кто куда, и Петра вместе с Оруо почти одновременно приземлились на одну и ту же крышу: пока она подбиралась, чтобы смягчить удар, он уже приседал на ломавшуюся черепицу, едва не потеряв равновесие. Не перекрой всё титаний рёв, Петра бы, наверное, услышала глухой вскрик.
— Как ты? — он не обернулся, когда она оказалась рядом — только кивнул, стискивая колено до чётко обозначившихся под кожей руки сухожилий.
— Порядок. От вас не отстану.
Петра поджала губы, чувствуя, что готовые сорваться слова следовало подавить, как бы ни хотелось успокоить сердце. Оруо не остался бы в стороне, имея даже малейшую возможность двигаться, и оберегать его настолько глупым способом не сделало бы чести ни её доверию, ни самообладанию. Вот она, та причина, по которой романы в Разведке хоть и не карались по всей строгости устава, но неустанно порицались: в самый ответственный момент твоя голова окажется забита совершенно не тем. Впрочем, совершенно не тем она бывала забита и без этого.
Со стороны попытка Эрена удержать гигантскую ногу могла бы выглядеть смехотворной, не внушай она полную безнадёжность. Петра с замиранием сердца наблюдала, как он злобно рычит, напрягая мышцы, а Колоссу было откровенно плевать: он и смотрел на него сверху вниз, точно на муравья.