самые тесные стены (2/2)

— да, да. в полном. ты уже закончил?

он смотрит кивает и смотрит недоверчиво, подозрительно.

/ / /

новогодний фильм, который они смотрят, настолько тихий, что Варя почти перестаёт вслушиваться в реплики героев. все дело в умирающих динамиках в ноутбуке Азика, который он никак не может отнести в мастерскую.

новогоднего настроения придают только редкие снегопады, когда снежинки красиво пролетают под фонарями на улицах. в остальном, обычная серая зима, разве что, со слишком сильными морозами от которых просто необходимо прятаться дома. новый год с каждым годом все тусклее и Варя уже почти и не помнит детства, когда она изо всех сил старалась не уснуть до курантов и ждала первого января, чтобы открыть подарки под елкой. она помнит только то детство, где ее ругали, из-за того, что не помогает с нарезкой салатов и что портит всем настроение своим кислым лицом, после мелкой ссоры с матерью.

она не говорит вслух, но надеется провести этот новый год с Азикои, если, конечно, у него не найдётся планов получше.

— Варь, что случилось?

Азик ставит фильм на паузу, убирая ноутбук с коленей.

— ты какая-то не такая сегодня.— она подимает плечами.

— а какая? я просто фильм смотрю.

он смотрит на нее, нахмуривая брови

— рассказывай.

— о чем?

снова хмурит брови. этого достаточно.

— просто небольшие проблемы, ясно? я сама разберусь.

очень хочется спросить, зачем он каждый раз пытается залезть в ее личное, хотя она не просила.

— может я могу как-то помочь?

Варя и не замечает, как начинает нервно теребить резинку на руке. будто бы спрашивает разрешения у самой себя «а можно ли кому-то доверять?».

— почему тебя так интересуют мои проблемы?

это не звучит как начало ссоры и не несет за собой никакой скрытой агрессии. это скорее тихий вопрос из того же недоверия, из любопытства.

— мы же друзья. — вот так просто.

— это не ответ.

— это ответ.

она смотрит ему в глаза до тех пор, пока это не начинает казаться откровенным и отводит взгляд на свои руки.

— у тебя типа синдром спасателя или что?

— это называется дружба, Варь. я просто беспокоюсь за тебя, это не аргумент?

— почему?

снова тихо. без какой-либо агрессии. очень осторожно, словно ей такое спрашивать запрещено.

Варя, наверное, и сама понимает какие вопросы у нее абсурдные — вопросы маленькой недолюбленной девочки. и если бы она могла их не задавать — она бы честно-честно не произносила их вслух никогда.

ей даже кажется, что парень смотрит на нее с жалостью, но на деле он смотрит только с пониманием.

— потому что ты мне стала близким человеком.

он кладет руку ей на ногу, большим пальцем поглаживая внутреннюю часть ее бедра. ей бы стоило уже привыкнуть, что такие прикосновения для него — это что-то нормальное, но она едва заметно дергается.

— не закрывайся от меня, пожалуйста.

— мне некомфортно от этого, — наконец признается она, но тут же поправляет. — непривычно.

как же ей самой тошно от того, что не может доверять даже, наверное, самому близкому человеку на данный момент. Варя очень хочет быть нормальной.

— я не буду настаивать, ладно? — Азик немного отстраняется. — но если тебе будет нужна моя помощь, поддержка там… не знаю, что угодно, то я рядом.

она улыбается уголком губ, смотрит на него снова и вместо «спасибо» почему-то целует его. снова ей не удается быть нормальной.

она придвигается неуверенно и кладет руку к нему на щеку, продолжая целовать.

— Варь… — тихое, сквозь поцелуй.

Баженова отстраняется немного, все еще оставаясь неприлично близко к его лицу.

— прости.

не то смущенное «прости» и не то «прости», когда резко отказываешься от своих поступок. скорее то, после которого должен стоять жирный вопросительный знак в ожидании таких ожидаемых оправданий.

— ты сейчас тему перевести пытаешься или правда хочешь меня поцеловать?

но Азик как-будто и не собирался говорить хоть что-то по поводу их разницы в возрасте или ужасающих взаимоотношениях учителя и ученицы. это стоило говорить несколько месяцев назад, когда у нее еще не было ключей от его квартиры, а у него ее зубной щетки в ванной. поздно.

— ты дурак?

он целует ее. она первая нарушает молчаливую договоренность о дружбе только потому, что впервые нашелся человек, которому есть дело до нее.

тем не менее, это кажется практически самым правильным решением из ее приличного списка с неправильными.