мои глаза закрыты, а в ушах вата (1/2)

— решила меня наебать?

три дня спустя одноклассник, тот самый, снова выцепляет ее в коридоре, даже не стесняясь кучки второклассников, стоящих рядом.

— я тебе не магазин. у меня сейчас денег нет.

его пальцы сильнее сжимаются вокруг ее запястья. так, что заставляют чувствовать боль, когда его большой палец надавливает на косточку едва ли прикрытую тонкой кожей.

— да ты посмотри на себя, ты же наверняка уже с утра объебалась. как только твои родители не замечают?

а Варя и правда употребляет уже и по утрам: прямо перед выходом из. дома, в своей комнате, пока мать была занята сборами на работу, а бабушка уже ушла с утра пораньше в пенсионный фонд. сама не замечает, как из одного-двух раз в несколько недель это перерастает в как только появятся деньги. ей стыдно, но она все чаще занимает деньги у Азика и каждый раз клянется, что скоро вернет, но возвращает не всегда. когда приходится придумать что-то достаточно убедительное, говорит, что поссорилась с мамой и она больше не дает ей денег, что не так уж и далеко от правды.

— я ничего не принимала. — спокойно отвечает она.

— к понедельнику принеси что-нибудь.

Леша, ее одноклассник, наконец отходит и скрывается за дверью в класс.

Баженова натягивает рукава свитера до кончиков пальцев рефлекторно, чтобы не видно было ярко-красных следов от его рук.

она почему-то решила, что оно как-то само рассосется, выбрав самый знакомый ей способ решения проблем — избегание. будучи слишком увлеченной своими только завязавшимися отношениями с учителем литературы, она засунула эту ситуацию так глубоко в себя, что, казалось, можно было уже и не переживать.

она заходит в класс литературы даже и не взглянув на Азика, в то время как он не сводит с нее взгляда до тех пор, пока она не садится за свою парту.

одноклассники и не замечают того, как иногда он нарочно пропускает ее фамилию в списке, когда спрашивает домашнее задание, и как она слишком часто остаётся в классе после уроков.

Баженова думает как бы продержаться: ещё чуть больше недели до каникул. однако, она слишком бессильна для подобия рационализма.

прямо перед звонком с урока, она достает маленькое зеркало из сумки, чтобы убедиться, что капли все ещё действуют и что глаза не успели снова стать красными. только бы Азик не заметил ничего.

— ты какая-то беспокойная, — констатирует Азик, но ничего не спрашивает.

Варя только залазит на первую парту и притягивает его к себе для короткого поцелуя.

— сегодня приду к тебе?

— вообще-то, мне надо слетать домой на этих выходных, но, если хочешь, можешь ночевать у меня.

она хмурится и отстраняется от него.

— ты не говорил, что уедешь. что-то случилось?

он качает головой.

— просто день рождение у мамы.

она хочет сказать что-то вроде «я буду скучать», но это для нее уже слишком. несмотря на то, что он единственный кого она к себе подпустила так близко за последние пару лет, её все еще будто одергивает что-то, когда она хочет сказать хоть что-то о собственных чувствах.

поэтому говорит он:

— я буду скучать.

только иногда, когда Варя чувствует себя достаточно безопасно, у нее все-таки выходит быть хоть чуточку честнее:

— я тоже. — и вцепляется в его плечи так, словно он исчезнет прямо сейчас.

— ты что, курила сегодня?

она тут же напрягается и отводит взгляд от его глаз.

заметил.

— нет.

— да, Варь, чего ты врешь?

заметил.