Feel like [Юнги/Чимин/Хосок, 18. трисам] (2/2)

— Сильно хочешь? — дразняще тянет он, лениво проезжаясь губами по подбородку. Хосок следит за ним мутным, плывущим от желания взглядом, и не стесняясь бросает:

— Очень.

Чимин впечатывается губами так сильно, что Хосока чуть не швыряет назад, и целует с торопливой жадностью, потому что сам хотел не меньше. Юнги завороженно наблюдает, как они целуются, нетерпеливо выдыхая друг другу в губы, как Чимин ластится, притираясь к Хосоку, тянет к себе ещё ближе, когда ближе уже никак.

— Ты такой красивый, — заполошно выдыхает Чимин, утыкаясь лицом в шею, и Хосок, запрокидывая голову, еле слышно скулит. Он до сих пор не привык принимать комплименты и на каждое нечаянное слово вспыхивает весь, Чимин это будто чувствует, бормочет без остановки, — такой красивый, я все смотрел на твои фотки и думал, как было бы классно прокатиться на твоём члене.

Хосок стонет, на секунду так крепко прижимая его к себе, будто хочет оставить отпечатки, отрывается с явной неохотой, чтобы отползти назад. Чимин набрасывается на него сразу же, вжимает своим телом в матрас — Юнги бы действительно мог сегодня просто смотреть, до того вкусно они выглядят вдвоём. Но залезает на кровать следом, едва ощутимо проезжаясь кончиками пальцев по выпирающим позвонкам Чимина, и тот так сладко скулит в губы Хосоку, что он не удерживается от улыбки.

— Приехал уже готовый? — ехидно спрашивает он, когда легко проваливается мокрыми пальцами внутрь и, едва Чимин со стоном сжимается вокруг них, тут же вытаскивает.

— Я не шутил, когда сказал, что очень впечатлился вашими фотками, — бросает Чимин через плечо. Юнги насмешливо приподнимает бровь.

— «Вашими»? Я слышал только то, как ты восхищался моим парнем.

Чимин приподнимается, усаживаясь на Хосока, льнет назад, пока не упирается спиной в грудь Юнги, и расплывается в знакомой хамской улыбке.

— А, любишь, чтобы тебя тоже хвалили, да? — он мягко мажет поцелуями в подбородок, уголок челюсти, везде, куда может дотянуться из своего положения, ласковость его голоса искрит под кожей. — Твои фотки мне тоже понравились, — Юнги не знает, чем нужно обладать, чтобы просто говорить и получать такую власть над человеком, потому что Чимин звучит гипнотически, Юнги застывает весь, млея от слабых поцелуев и прикосновений пальцев к шее. — Я все смотрел на твои фотки и представлял, как сяду на твоё хорошенькое лицо.

Юнги наклоняется и целует его первый, без спросу. Чимин толком не может двигаться от такого угла, и Юнги разворачивает его лицо сам, целует настойчивее, упиваясь тем, как Чимин впервые просто позволяет, и эта власть жгучей пеной бьёт в голову. Юнги гладит его красивое тело, сжимает талию, терпко прищипывает соски, вздрагивая от того, как Чимин потрясающе звучит, поскуливая в его руках.

— Если будешь хорошим мальчиком и трахнешь моего парня как следует, я подумаю, разрешить тебе или нет.

— Я не собираюсь просить у тебя разрешения, — Чимин подается ближе, чтобы цепко, дразняще потянуть за губу зубами, — если я захочу, я это сделаю.

Юнги так дико улетает от этого паршивца, с ума сойти.

Смотреть на то, с каким удовольствием Чимин принимает член Хосока в себя, захватывает Юнги так же, как когда он смотрел на свой первый тайфун. Чимин принимает в себя бесстыдно, выгибается с протяжным, сытым стоном, сразу приходит в движение. Чимин — наслаждается, и это заводит сильнее, чем просто чувствовать. Хосок смотрит на него теми же дикими, возбужденными глазами, пока подкидывает его на себе, загоняя глубже, и Юнги хочет сделать ещё лучше, им обоим. Он прижимается к Чимину со спины, трогает его снова, прикусывая, целуя в шею; они сталкиваются с Хосоком взглядами, понимая без слов. Юнги трогает Чимина, как хотел бы прикоснуться к Хосоку, растирает пальцами соски и головку члена под ломкий чиминов скулеж, но Хосок впивается ногтями в крепкие бедра Чимина так, будто чувствует все на себе.

— Шлепни меня, — просит Чимин сквозь стон, заваливаясь на Юнги, оплавленный, опьяневший от удовольствия. Юнги только сжимает ладонь на его ягодице; он не уверен, что может, что стоит, но Чимин считывает его сразу, жадно загребает ладонью его волосы, запрокидывая руку назад. — Вы же не хотели лапочку в постели, чего ты раздумываешь, давай.

Юнги порывисто шлепает по шикарной круглой заднице, и Чимина выгибает с надрывным стоном, удовольствие волной прошибает сквозь его тело в Хосока. Юнги слышит их обоих, сам бесконтрольно подрагивая, шлепает снова.

— Вот так, вот так, — восторженно частит Чимин, вбиваясь задницей до звучных мокрых шлепков. Хосок скулит на каждый, впиваясь пальцами каждый раз, как Чимин туго сжимается на нем, Юнги знает, как он звучит, когда на пределе; как выглядит. Чимин будто тоже это чувствует, выдыхает порывисто, вцепляясь в руки Юнги на своём животе. — Вставь мне. Сейчас.

— Сейчас? Ты выдержишь?

— Не хочу тебя расстраивать, — говорит Чимин с пьяной улыбкой на губах, — но у вас не то чтобы большие размеры, чтобы я не выдержал.

— Мелкий паршивец, — ласково роняет Юнги, целуя в шею.

Чимин смеётся, но его смех тут же обрывается, когда Юнги загибает его, буквально бросая в руки Хосоку. Они целуются снова, торопливо, как попало, лишь бы только прижаться губами, Хосок лапает его спину, стискивая в руках.

— Я долго не выдержу, — еле слышно говорит он. Чимин расцеловывает его лицо вслепую.

— Я знаю, все хорошо, ты умница, — Хосока от его похвалы как огнём окатывает, — я просто хочу почувствовать вас обоих внутри.

У Юнги так трясутся руки, что он едва не роняет презерватив — он ещё не слышал, чтобы Чимин звучал вот так. Без насмешки, не контролируя, просто отдаваясь с кипящей распахнутостью. Чимин ломко хнычет, когда Юнги медленно оказывается внутри, дрожит под его руками, Юнги гладит его напряженную спину, умирая от желания сжать крепче, толкнуться, но держится, спрашивает обеспокоенно:

— Нормально?

— Да, да, да, — захлебывается Чимин так судорожно, будто именно этого и хотел.

Юнги поражает, насколько открыто и без стеснения Чимин наслаждается ими обоими, подставляется. Юнги двигается внутри медленно-медленно, упиваясь его стонами, непривычно просящими, тем, как дрожит Хосок, ломаясь в хнычущем:

— Больше не могу.

— Давай, не сдерживайся, — шепчет Чимин ему в шею, целуя с такой неприкрытой нежностью, что Юнги пробирает от одного взгляда, почти фантомного ощущения на себе.

Он двигается, даже когда Хосок с рваным стоном кончает, зная, что Хосок так чувствует острее, что Чимин обмякает, уплывая от ощущений. Чимин, разомлевшим, выглядит таким податливым, что у Юнги горят руки от того, как сильно хочется просто вцепиться, раздавить, вымучить его нежностью. Чимин позволяет себя приподнять, выпуская Хосока, и Юнги тут же вдавливает его обратно, наваливаясь всем телом и вбиваясь быстрее, жёстче. Чимин стонет в шею Хосоку так, что у Юнги звенит в ушах, просит о чем-то, но он не разбирает ни слова, потому что слышит их троих как одно, как Чимин хнычет, как задыхается Хосок, как он сам рычит, пока вслепую зацеловывает плечи. Оргазм накрывает его резко, горячей пульсирующей волной — Чимин сжимается вокруг него так туго, что почти больно, впивается в Хосока губами. Юнги слышит звук их поцелуя сквозь грохот в ушах, потом голоса, запоздало, неразборчиво. Юнги так хорошо, что он просто не хочет ничего слышать.

— Ты его раздавишь, хен, — едва разбирает он ласковый голос Хосока и следом бормотание Чимина.

— Так даже лучше, пусть раздавит, хотя он же такой мелкий, чему там раздавливать…

Юнги, фыркнув, сползает, заваливаясь рядом, с улыбкой слушая, как Чимин недовольно ноет:

— Кайфолом.

Он смотрит одним глазом, как Хосок помогает Чимину подняться, снимает презерватив. Говорить ничего не хочется, после такого обычно всегда всем неловко, Хосок лучше справляется с такими ситуациями.

— Ещё заход и я домой? — спрашивает Чимин, потягиваясь. Он не выглядит так, будто ему неловко, и Юнги чувствует прохладную волну облегчения по телу.

— Как насчёт ещё заход и ты останешься? — предлагает Хосок со смущенной улыбкой и раньше, чем Чимин откроет рот, торопится объяснить. — Я постелю тебе в гостиной, там очень удобный диван. Юнги-хен отлично готовит, утром накормим тебя и поедешь домой.

— Ого, — говорит Чимин, поглядывая на Юнги с ехидным прищуром, — завтрак в постель?

— Ага, на завтрак у нас длинный язык самоуверенных паршивцев, — фыркает Юнги, и Чимин смеётся так солнечно, что он сам не может удержаться от улыбки.

Чимин остаётся, и второй заход так плавно переходит в третий, что Юнги отключается вмертвую, вообще ничего не слыша. Хосок будит его уже поздним утром, целует в щеки, в нос, в недовольно искривленные губы.

— Вставай, — смеется Хосок, сдергивая с него одеяло, — ты же сам мне вчера сказал, что тебе надо заехать к Намджуну помочь с переездом.

— Твою мать, — вздыхает Юнги, переворачиваясь на живот и пригребая подушку. — Чимин здесь?

— Нет, ушёл ещё до того, как я проснулся.

— Интересный парень.

— Не то слово, — тянет Хосок сквозь смех, — это ты ещё не видел, что он, кажется, оставил на твоей заднице свой номер телефона.

— Что?!

Под хохот Хосока, катающегося по кровати, Юнги подскакивает, пытаясь развернуться и проверить, и действительно замечает какие-то цифры на своей коже.

— Я в восторге от него, — выдавливает Хосок сквозь смех.

Юнги валится обратно в подушку, пряча в ней свою улыбку. Вот паршивец.