Глава 2. Вечер (1/2)

Внешне Акачи не проявил ровным счётом ничего, его лицо осталось таким же невозмутимым, когда он увидел теплоту в свой адрес от Ки.

Внешне.

Но сердце пропустило один удар.

Оставшись наедине с боссом, юноша привычно готовился к худшему, но, видимо, Ки удалось что-то сделать с этим мужчиной, что тот продолжил в спокойной манере общаться с ним насчёт грядущего крупного задания. Цель непростая – разом расправиться с пятью представителями вражеской организации. Вернее, уже тремя, ведь двое оказались чисты по принципам Акачи, с которыми Кадзуми приходилось мириться.

Конечно, раньше он справлялся и не с таким количеством врагов, однажды он в одну ночь самостоятельно перебил десятку опытных мафиози. Благодарности он не получил, как и обычно, зато был вознаграждён щедрой суммой.

Для наёмника каждое задание имеет одно обязательное условие – либо он выполняет всё наилучшим образом, либо должен быть готов получить пулю в висок. Не то чтобы Акачи был против последнего варианта...Но избавить мир от моральных уродов звучит более привлекательно. Под его лезвие попадают все, кто вредит другим, а особенно невинным людям – убийцы, дилеры и далее по списку. Философия проста: не вреди другим и не почувствуешь вкус железа на губах.

Будучи отчитанным и накрученным на идеальный результат, наёмник выходит из кабинета и ”случайно” хлопает его дверью. Выдохнув весь накопившейся гнев, он достаёт телефон по пути к лифту, нажимая на кнопку которого, пишет сообщение Ки: ”Мне нужно отдать тебе ключи. В благодарность могу угостить завтраком, выбирай место”.

Нервное тыканье в кнопку лифта, надеясь, что это поможет тому прийти быстрее, вызвано желанием поскорее пропасть с этого этажа, чтобы босс не успел придумать что-нибудь ещё и приказать ему вернуться.

К сожалению, сообщение Акачи пришло в момент, когда Ки уже работал. Прямо сейчас он сидел в кофейне и флиртовал с милой официанткой, выуживая у нее информацию о постоянных клиентах. Эти клиенты как раз и были его целями. Мужчина выбрал для этого идеальное место. Со своей позиции он видел все заведение, в том числе и жертв, в то время как официантка хорошо скрывала его от чужих глаз. Только когда два человека покинули кофейню, Ки попрощался с девушкой, прихватив ее номерок. Сев в машину, он проверил телефон. С момента смс уже прошло полчаса. Цели уже сели в автомобиль и собирались отъезжать. На длинный ответ или звонок времени не было, так что пришлось писать максимально кратко: ”Оставь себе. Занят. Ужин”. Отправив сообщение, Ки выключил мобильный аппарат и убрал его в тайник под сидение. После чего достал одноразовый телефон и тронулся за своими объектами.

Так и не дождавшись ответа, юноша отправился на тренировку, на которой старался довести до совершенства новый приём. Для большинства других наёмников организации его текущий уровень уже сложен для точного исполнения, но Акачи было недостаточно быстро, недостаточно ловко, просто недостаточно. Поэтому долгое время он тратит на монотонное повторение до дрожи в руках от напряжения. И эта дрожь была единственной причиной остановиться и взять перерыв, ведь какой от него толк, если рука не сможет твёрдо держать оружие. Особенно перед заданием.

Во время перерыва он берёт телефон и видит ёмкое сообщение от Ки. Прочитав, юноша ничего не отвечает, не находя в этом необходимости – к ужину он зайдёт за ним, там и отблагодарит, и получит отчёт по своим целям.

Под настороженный взгляд коллег, которые одновременно завидуют технике боя и желают тому исчезнуть, Акачи сдаётся и решает передохнуть до ночи, поэтому молча собирается.

— Псинка босса никак не может выучить новую команду? — раздался ехидный голос одного из находящихся на тренировочном комплексе мафиози, в то время как остальные подхватили смехом шутку.

Акума не реагирует на него ровно никаким образом, даже позволил себе не выпускать тяжёлый выдох нежелания возиться с этим идиотом, пока продолжает забирать волосы в нечто поаккуратнее после тренировки. Правда за них его и хватают, притягивая ближе к себе, и после за горло, оставляя мёртвой хваткой следы на бледной коже.

— Оглох? Или так спешишь на свидание к хозяину?

Видит бог или кто-то там ещё – юноша не хотел влезать в конфликт, но подобная дерзость вынуждает его применить грубую силу и ударить неугомонного под дых, после чего повалить его на пол лицом вниз, удерживая руку, которая только что держала его. Неприкрытый мат полетел откуда-то снизу, но Акачи это волновало в самую последнюю очередь, он больше переживал за потерянные минуты отдыха. Довольно скоро он отпускает чужую руку и продолжает так же спокойно собираться дальше, словно ничего не произошло.

Пока его самоназванный соперник барахтался в гневе, проклятиях и «я тебе это припомню», пытаясь подняться, наёмник уже собрал все свои вещи и направился к выходу, за дверью которого скрылся. Он привык к подобному отношению со стороны коллег, потому что является просто идеальным объектом для выплеска чужого гнева – бежать жаловаться к кому бы то ни было, тем более, к боссу, он просто не имеет права, а если он будет бить в ответ, то нажалуются на него, и он получит вдвойне.

В очередной раз проглотив унижение, Акачи пытается остудить свой гнев под струёй душа. После он смотрит в отражение в зеркале и замечает синяк на шее, который слегка трёт ладонью – повезло же ему с настолько чувствительной кожей, которая оставляет на себе всё подряд. Пару часов отдыха, что ему осталось, он посвящает книге, прежде чем начать собираться до Ки, и умудряется задремать, пока не просыпается от напоминалки на часах.

Со вселенской силой юноша заставляет себя подняться и отправиться в сторону квартиры своего коллеги, не забыв прихватить его ключи.

Ки весь день бегал по городу, то за одним, то за другим, то вообще за третьим. Удалось набрать приличное количество материала и не попасться никому на глаза. Порой в голове мужчины проскальзывала мысль, что Кадзуми прекрасно осведомлен об их с Акачи делами и тот просто потешается, наблюдая за их жалкими попытками что-то сделать. Но, как бы то ни было, это были просто домыслы и никаких реальных улик, которые бы это подтверждали, у него не было. По итогу расследования он смог определить, что оставшиеся две цели мальчугана работают сообща. Обычно они занимаются рэкетом и сутенерством. Они завели дела на стороне. Парочка организовала собственный бизнес, который держат в секрете от группировки. Но она сделала огромную ошибку — запустила свои загребущие руки в дела босса и стала присваивать часть денег и товара. Когда Ки вернулся домой, на часах уже было около семи вечера. Мужчина знал, что скорее всего скоро придет Акачи, но стоило ему без сил рухнуть на диван, как его глаза сомкнулись под тяжестью век. В голове бывшего военного, однако, все равно пронеслась мысль: ”Нет, нельзя спать, нельзя...”. Но сон все же взял свое, и Ки впервые за несколько дней смог заснуть.

По дороге юноша просчитывает в голове всё время, распределяя границы для каждого своего действия перед заданием, до которого остаётся всё меньше времени, но после него есть как минимум день на отсыпание. Эта мысль грела его надеждой на отдых, о котором ныло всё тело, чьи интересы продолжали игнорироваться.

По дороге к Ки наёмник заходит в магазин и берёт два готовых ужина, ведь доставка займёт довольно много времени, а готовку вряд ли кто-то из них осилит. Тем не менее, при этом и ему нужно отблагодарить старшего, да и поднабраться сил перед тяжёлой физической нагрузкой. Лишь бы Ки сегодня отоспался.

Спустя короткое время, ближе к восьми, Акачи доходит до квартиры коллеги и стучится в дверь. Привычно выждав немного, он открывает дверь, чему слегка удивляется, ведь не знал успел ли вернуться бывший военный домой. Спящее тело на диване говорит за себя, заставляя наёмника вести себя слегка тише – он плавно закрывает за собой дверь, аккуратно кладёт на стол ключи и пакет с их ужином и подходит к спящему. Присев рядом с диваном, он слегка дотрагивается до плеча Ки.

– Хей. Я ужин принёс.

Трогать за плечо спящего военнослужащего, даже бывшего, особенно с небольшими психологическими проблемами, было не лучшей идеей. Ки моментально проснулся и, не давая пареньку времени опомниться, грубо схватил за запястье, сжав его словно в стальных тисках. Через секунду, понимая, что он у себя дома и тот, кого он схватил, не его враг, мужчина приходит в себя и отпускает руку.

— Прости за это.

Выдохнув, добавил, с небольшим напором и недовольством:

— Больше так не делай.

Сказав это, Ки сел на диване и потер глаза, окончательно приходя в себя.

— Сколько времени?

Видимо, и в самом деле было ошибкой настолько беспардонно будить мужчину, что Акачи запомнит. Он не дёрнулся и не стал обороняться в ответ, лишь дождался, когда Ки проснётся и всё поймёт. Нет никакого смысла проводить контратаку или вставать в защиту, но если бы он получил рефлексом Ки, то явно бы не жаловался, так как сам виноват.

На просьбу не повторять такого юноша молча делает кивок, а освобождённое запястье слегка разминает. Что ж, ещё один синяк за сегодня.

— Восемь вечера.

Пока Ки продолжал просыпаться и осознавать себя в реальности, Акачи поднялся с целью достать их ужин и поставить всё греться. Занимает оно не слишком много времени, что, безусловно, расслабляет нервы наёмника.

Ки потребовалось не так много времени чтобы полностью прийти в себя. Всего три минуты и он снова был в строю. Силы он приложил хоть куда, так что у Акачи наверняка будет синяк. Чувствуя за это вину, бывший военный прошел на кухню и достал из шкафа аптечку. Порывшись в ней, мужчина достал мазь, которая помогала поскорее избавится от этих кровоподтеков.

— Вот, — он протянул тюбик пареньку.

Его взгляд при этом невольно упал на шею, где красовался отчетливый отпечаток ладони. Ки невольно нахмурился. ”Это я его так?” — занервничал он. Мафиози помнил, что когда открыл глаза, то держал запястье, но не был уверен, что не произошло чего-то еще.

Забота Ки неоднозначно отзывается внутри парня – с одной стороны, довольно приятно видеть чужое не безразличие, но с другой присутствует непонимание почему тот так себя ведёт по отношению к нему. Он ведь для него никто, просто коллега по организации, они даже ни на одно задание вместе не выходили, так что неравнодушность вызывает больше вопросов, чем трогательности. Однако на мазь Акачи лишь слегка мотает головой:

— Спасибо, но нет необходимости, — сначала он хотел так и оставить свой ответ, но, видя нахмуренное выражение лица Ки, решил пояснить. – Это не твоя рука.

Дальше он решил не распространяться, по крайней мере самостоятельно. В конце концов, важнее было успокоить мужчину, чтобы тот не извинялся лишний раз, а не жаловаться на стычки с другими коллегами.

Разогретый ужин, приятный запах которого заставляет сжиматься желудок, Акачи ставит на стол по обеим сторонам и садится, взглядом приглашая и Ки.

Услышав, что это не его рук дело Ки немного расслабился. Пусть Акачи и не сказал кто это сделал, мужчина примерно имел представление что произошло. Конечно, это вызвало у него негодование. ”Надо будет их немного проучить”, — подумал про себя Ки. Он не собирался как-то их травмировать, но знал, как можно припугнуть. Раз паренек не хотел поднимать эту тему, он сделает вид, что ничего не знает и не понимает. Вытаскивать информацию силком Ки не собирался. Если юноша захочет рассказать — он это сделает. Мужчина сел за стол, но тюбик все же положил возле Акачи.

— Лучше используй, быстрее заживет, да и видно будет не так сильно.

Ки стал тихо есть свою порцию. Обычно он сам готовил себе, но в этот раз Акачи взял на себя хлопоты, так что мужчина не стал возникать. К тому же, он был вынужден признать, что купленный сегодня ужин был довольно вкусный.

— Вкусно, — искренне сказал он, откусив кусочек жаренной курицы.

На удивление еда и в самом деле оказывается сносной, производитель постарался над качеством. Со скрытой охотой тыкаясь в свою порцию юноша коротко кивает в ответ.

— Рад, что нравится, — правда радости на его лице так и не прибавилось, но у него в принципе редко проскальзывают эмоции, разговаривает и на том спасибо.

— Спасибо, что позволил остаться на ночь.

Понимая, что стоит соблюсти побольше формальностей и проявить ответную заботу, он слегка акцентирует внимание на чужом заметном состоянии.

— Поспи сегодня, отсутствие сна больше суток плохо сказывается на самочувствии. Особенно после полного рабочего дня.

Каким-то чудесным образом Ки выглядел для наёмника несколько иначе, в отличие от других – остальных он не особо замечал, тем более их физическое состояние, а вот усталость, гнев или спокойствие мужчины ему удавалось легко распознавать. Возможно, в нём просто было больше человеческого, чем в остальных.

Ки лишь махнул рукой на благодарность Акачи. Сделав глоток чая, мужчина ответил на заботливые слова коллеги:

— Я сплю, когда могу. Не стоит об этом беспокоиться.

Бывший военный не собирался вдаваться в подробности своего состояния. Но так уж вышло, что Ки порой просто физически не мог заснуть. Он ворочался, ложился в разных местах, но сон не шёл. Были и ситуации, когда мафиози засыпал, но в итоге сон превращался в ночной кошмар о пережитых пытках и войне, из-за чего мужчина просыпался в холодном поту. Конечно, он мог бы использовать снотворное, но тогда не смог бы отсекать время, когда должен проснуться, или что кто-то к нему пришел, друг ли, враг ли. Так что от этого способа шпион тоже отказался. Единственным вариантом оставалось просто плыть по течению и спать, когда у него получалось, как сегодня. Но забота, проявленная Акачи, вызвала у мужчины легкую улыбку. Этот паренёк был очень замкнут и не обращал внимания на людей вокруг, возможно, за редким исключением. То, что он подметил его состояние значило, что Акума ему доверяет, если не полностью, то хотя бы частично. Это было приятное чувство.

Акачи довольно быстро расправляется со своей порцией, запивая остатки голода чаем, пока размышлял над словами Ки. В чём-то он даже его понимает и поддерживает – у самого тоже беды со сном, правда сам он не скупится пить снотворное, когда подворачивается случай. Но советовать юноша не рискнёт, так как мужчина явно в курсе что ему подходит, а что нет, к тому же, он взрослый и явно поумнее его самого будет. Некоторое сочувствие всё же проскальзывает во взгляде Акачи, потому что он знает это состояние и знает насколько паршиво при нём. Остаётся только надеяться, что сегодняшняя ночь наградит уставшего мафиози покоем.

Отодвинув пустой контейнер, наёмник достаёт телефон и проверяет там информацию, попутно поднимая взгляд на коллегу.

— Удалось что-то выяснить про оставшихся?

— Да, дай мне время привести себя в порядок, и я все расскажу, — сказал мужчина, допив остатки чая и поднимаясь из-за стола.

Выкинув контейнер и вымыв вилку, Ки пошел в душ, чтобы смыть слои грима и усталости.

— Развлечься у меня тут особо нечем, но, если что, в гостиной есть книги и телевизор. Я постараюсь закончить со всем побыстрее.

Шпион действительно не знал, чем можно занять гостя пока он возиться со своим лицом. Наложение грима, как и его снятие довольно трудоемкий процесс, который занимал довольно много времени, даже если это было уже привычное дело. К тому же, мало кто знал, что помимо лица Ки прибегал к гриму и на других частях тел. У него было слишком много шрамов, что было не очень выгодно при работе шпиона, так как это идеальные опознавательные знаки. Сначала, мужчина тщательно все скрывал только при долгих миссиях с внедрением, но впоследствии привык к этой процедуре и теперь делал это каждый день, если это не был его выходной.

Появившееся время Акачи тратит на одно из предложений Ки, а именно берёт какую-то книгу по психологии и садится с ней на диван, погружаясь в мягкость мебели и чтение. Вроде как, конкретно эту книгу у знакомого автора он не читал, так что стало любопытно познакомиться с чем-то новым.

У него самого квартира была завалена книгами и учебниками, потому что других хобби он просто не мог себе найти, а так иногда мог почерпнуть полезную информацию как для своего существования, так и для уловок врагов. Огромным спасением для него стали способы борьбы с гневом и паническими атаками, что было главной и самой тугой петлёй на его шее. Скрытая агрессия, вызванная годами насилия, сжирала его изнутри, но некоторые советы из книг помогали справляться с порывами злости и аутоагрессии, доведя юношу до хрупкого внутреннего покоя, пока его не тронут. Так и вечные приступы паники, вызванные конфликтом необходимого поведения и бесконечно ревущих внутри чувств, стали реже его тревожить.

Его чувства...Похожи на беспросветный хаос. У него нет и малейшего понятия что с ними делать, как ими управлять и как с ними жить, потому что всё время ему твердили о запрете выражать эмоции, подобно бездушной машине, но просветы человеческого в нём не желали умирать.

В голове путаница, состоящая из чувств и запретов на них.

Нельзя проявлять гнев, но порой он жжёт руки.

Нельзя проявлять страх, но он стоит комом в горле.

Нельзя проявлять грусть, но она не даёт дышать.

Ничего нельзя, но всё есть внутри и ежесекундно желает вырваться наружу. И это одна из причин, по которым Акачи не щадит себя на тренировках, ведь если там он оставит все свои силы, то их потом просто не останется разбираться с бьющими под дых эмоциями. Выжимая себя до последней капли, не остаётся и намёка на возможность проявить нежелаемое.

Пролистав уже страниц пятнадцать, юноше пришлось остановиться из-за быстро бьющегося сердца, что означало лишь одно. Он заставил себя отложить книгу и выйти на балкон, чтобы подышать прохладным вечерним воздухом, крепко держась за перила обеими руками. Ладно, психика решила ударить его хотя бы сейчас, а не во время миссии, так что он старался плавно и без лишнего стресса успокоить себя и своё дыхание.

Чтобы полностью избавится от косметики у Ки ушло полчаса. Довольно быстро. Дома он обычно ходил в футболке. Надев ее, мужчина посмотрел на голые участки рук. На запястьях были шрамы от кандалов, которыми его пристегивали к пыточному стулу. Выше были как шрамы от пуль и ожогов, так и от различных порезов. Подняв глаза, бывший военный увидел в зеркале свое отражение. Опершись на раковину, он провел рукой по шраму на лице, как это сделал утром Кадзуми. ”Почему ты продолжаешь отказываться от операции?” — эхом раздалось в сознании утренний вопрос. Ки мог лишь грустно усмехнуться. Этот старый друг видел только его лицо, и уже его исправление влетит в копеечку, что уж говорить о прочих спрятанных травмах. К тому же, как бы Кадзуми не заверял, что это была бы просто безвозмездная помощь, Ки в это не верил. Он не хотел ни под каким предлогом оставаться перед ним в еще большем долгу чем сейчас.

Рука скользнула ниже и коснулась рубца, что окольцовывал шею, но тут же отдернулась, словно коснулась огня. Мотнув головой и плеснув в лицо водой, Ки вышел из ванной.

В гостиной юноши не оказалось. Только книга лежала на диване. Убрав ее в стеллаж, мужчина почувствовал сбоку холодный ветер, который заставил его кожу покрыться мурашками. Повернувшись, он увидел, что Акачи стоит на балконе. Ки взял плед и аккуратно накинул его на плечи паренька.

— Замерзнешь.

Сам откуда-то выудил сигареты и закурил одну.

К моменту, как Ки подошёл к нему, паника потихоньку начала развязывать узел на шее, но от внезапного прикосновения и голоса он дёрнулся. Потребовалось несколько секунд, чтобы угомонить подкатившее беспокойство и узнать голос коллеги, после чего он на выдохе опускает голову и прикрывает глаза. Дрогнувшая рука чуть посильнее натягивает на плечи плед, пока второй продолжает держаться за ускользнувшую реальность. Какая-то забота слишком тёплая, скорее, незаслуженная.

Будь ему легче, то попросил бы Ки поделиться сигареткой, но сейчас решил не рисковать, поэтому остался как обычная декорация в сопровождении мужчины. Лёгкая усмешка, вызванная явно не издёвкой, доносится от юноши:

— Без грима выглядишь более настоящим.

На самом деле он пытался отвести внимание и перевести тему, чтобы Ки не увидел в нём проблески нестабильности, которые Акачи никому не позволяет видеть, не считая неконтролируемых срывов.

Ки в ответ издал тихий смешок.

— Не знал, что тебе нравятся мужчины со шрамами. Запомню, — выдохнув облако дыма, отшутился он.

Конечно, парень хорошо себя контролирует, но скрыть что-то от глаз шпиона, чья работа, в частности, следить за тем или иным поведением людей, не так-то просто. Особенно, когда у него и самого похожие проблемы. Он не стал ничего говорить, но протянул пачку сигарет и зажигалку, приглашая присоединиться. Эти никотиновые горящие палочки действительно помогают успокоится. Ки редко к ним прибегает, но сегодня день как-то не задался. Впрочем, так случается каждый раз, когда он сначала встречается с Кадзуми, а затем видит своё отражение в зеркале. Мужчина терпеть не мог себя за такую реакцию.

Не в силах сопротивляться искушению, когда тебе дают его прямо в руки, Акачи с кивком благодарности берёт сигарету и поджигает её, жадно делая первую затяжку. Ему хотелось без умолку говорить, дабы отвлечься, и при этом мёртво молчать, чтобы побыстрее успокоиться и не приносить проблем Ки. Но его шутка вызывает ответный смешок, который юноша прикрывает держащей сигарету рукой.

— Не обольщайся, мне не может кто-то нравиться.

Сделав ещё затяжку, с которой и в самом деле становится легче, наёмник смотрит на вечерний город, и начинающие царствовать огни.

— Тем более в нашей работе шрамы это далеко не украшение, а болезненное напоминание. Нет чего-то плохого в том, чтобы прятать их, но от этого они всё равно никуда не денутся.