Глава вторая. Рыба-карась, игра началась (2/2)
Если кто-то думал, что терпение Кэпа бесконечно, или что на нём можно ездить, раз уж он разочек проявил доброту, — этот кто-то очень глупо ошибался. Локи не был дураком, чтобы путать терпеливость Роджерса со вседозволенностью.
Окей, всё это объяснение выглядело очень мутно и явно было шито белыми нитками, но теперь он точно знал, что Роджерс понимает, что происходит, или думает, что понимает, и точно не хочет, чтобы кто-то в это вмешивался. Окей. Придётся идти в обход. В какой обход, он пока не знал, но он обязательно что-нибудь придумает.
Они поехали дальше, и раз уж Локи нельзя было исследовать ауру Роджерса, он исследовал его профиль. И бицепсы. Крепкие руки, лежащие на руле, — короткие рукава футболки позволяли видеть светлые волосы, покрывающие руки и просвечивающие через белую кожу вены. Грудная мускулатура, мерно подымающаяся и опускающая в такт дыханию. Скулы и подбородок. Прекрасен, как асгардский бог.
— Сложно поверить, что такое могло случиться с суперсолдатом? — Стив по-своему истолковал его внимание.
— Ну да, — Локи ничего не оставалось, как подтвердить, тем более, это действительно было частью правды.
— Мне самому было сложно. Как-то привык уже, знаешь ли, чувствовать себя почти неуязвимым. А тут раз... и ты почти беспомощен. Но знаешь, — он на мгновение взглянул на него своими ясными глазами, — в этом есть своя... сила что ли. Что-то интересное.
— И что же это? — Локи боялся спугнуть эту искренность, откровение, сказанное только для него. Сейчас он был готов ловить такие мгновения как драгоценности. Всё, что сделает его ближе.
— Не знаю. Может быть мне кажется, что это моя расплата за несколько десятилетий супергеройства? Может быть люди не должны быть как боги?
— Ну уж нет. Боги такие же существа, как и вы. У них свои слабости. Если тебе была дана сила, значит вот так тебе повезло, пользуйся. Таков мир. Он не очень справедлив. А теперь вот не повезло. Так тоже бывает. Это игра, мир выкидывает тебе кости с определённым количеством очков. Просто везение. Нет, многое, конечно, зависит от тебя... и от твоего умения пользоваться теми очками, что тебе выпали.
— Может быть, Локи. Может быть, ты прав. В конце концов, ты знаешь об этом гораздо больше, чем я. Но пока эта мысль очень помогает мне. Я думаю — ну что же, Стив, ты очень долго был сильнее всех вокруг. Теперь твоё время перебирать руками по стеночке. Это как-то примиряет меня с этим.
Они помолчали. За окном мелькали деревья, они ехали по дороге среди уютного леса, проехав и оставив позади небольшой, словно игрушечный, городок.
— Вообще, знаешь... у меня есть похожие чувства. Мне иногда кажется, что всё то, что у меня есть, я не заслужил. Что оно у меня случайно. И что его в любой момент могут отобрать. И тогда будет моя очередь перебирать руками по стеночке, — трикстер редко говорил об этом. Да и вообще старался не думать. Но Роджерс как-то всегда умудрялся вытащить из него всё самое... самое глубокое. Страхи в том числе.
— Только вот знаешь... мне кажется, что если я окажусь в такой ситуации, я, в отличие от тебя, не буду столь великодушен, а порву от ярости на тысячу кусочков всё, до чего только дотянусь.
— Потому что ты всегда был уверен, что это твоё по праву. А я всегда думал, что моя сила — это просто что-то данное мне взаймы. Не моё. В детстве я был тщедушным мальчишкой с астмой. Мне не привыкать к ограниченным возможностям. К тому, что жизнь может выкинуть не так много очков, как хочется. Но я, конечно, всегда был слишком упёрт для тщедушного мальчишки с астмой. Если бы не был, то всё сложилось бы иначе, — Стив усмехнулся.
И пока Локи, впечатлённый новой информацией, представлял себе Стива в роли слабака — это звучало достаточно похоже на него в детстве, пока мама не научила его магии и он чувствовал, что проигрывает Тору и его друзьям (и, о да, он тоже всегда был упёртым по самое не хочу), — они въехали в Нью-Йорк.
— Воооон там я вырос, в Бруклине, — кивнул куда-то вправо Роджерс.
— Серьёзно? — оживился асгардец, пытаясь высмотреть что-то за окном, — а проведёшь мне экскурсию?
— По Бруклину? - хмыкает Стив. — Оно тебе зачем?
— Хэй, вообще-то я люблю Нью-Йорк.
— Ладно-ладно, — улыбается Роджерс, — мне туда послезавтра ехать. Можем дойти до ботанического сада, зайти в Кони-Айленд. Если у Вашего Королевского Высочества нет запланированных приёмов…
— Договорились, — Локи лыбится во все тридцать два.
Стив высадил асгардца и ехал домой, думая о том, что Локи определённо вызывает у него какое-то странное чувство. Нет, он спокойно относился к его бисексуальности и даже к его подкатам. К этому он спокойно относился еще с сороковых. В окопах это происходило постоянно. Да и в этом времени случалось регулярно — издержки фигуры суперсолдата и толерантной культуры. Так что он уже умел игнорировать, прямо отвечать «нет», вежливо отклонять предложения и жёстко пресекать совсем уж наглые приставания.
Поэтому явное внимание Локи не сильно беспокоило его, — принц умел держать себя в руках, с полуслова понимал отказ, а то, что его кто-то хочет... увы, для демисексуального* Капитана Америка было постоянным фоном. Если бы он не привык не обращать на это внимания, ему бы сложно пришлось в этой жизни.
Но вот общение с Локи... это было как вода, в которую приятно нырнуть. А сам он был словно кот, который принимал форму любого сосуда, в котором оказывался. Он занимал всё пространство, если находился рядом, но в этом пространстве Роджерсу было хорошо.
Они, несомненно, были разными. Локи был как будто моложе (несмотря на то, что формально во много раз старше) и ощущался как молодой, не нагулявшийся ещё парень, которому не приходилось особенно думать о несправедливости и социальных проблемах этого мира, ну и мораль его, в силу молодости, богатства и лёгкого характера, не особо беспокоила.
Тем не менее, асгардцу всегда было интересно то, что он рассказывал, он впитывал как губка, подхватывал, откликался, смеялся над тем, что было смешно ему, радовался тому же... это подкупало. Как будто они во многом понимали друг друга, было что-то схожее в их восприятии мира. Словами уловить это не удавалось, но было ощутимо.
В общем, несмотря на разность, Локи его радовал. Они определённо могли бы подружиться. А друзей Стиву не хватало. Нет, у него были Мстители все вместе, и Сэм и Наташа по отдельности, но... всё равно не хватало. Может быть из-за своей дурацкой влюблённости в Баки он как-то остро чувствовал своё одиночество.
Роджерс никогда не говорил ему, да и никому другому, никто не знал, потому что он прекрасно чувствовал, что для Барнса он только друг. Хороший друг, почти брат. Только вот для него Баки был больше, чем другом. Поэтому в какой-то степени его радовало то, что из-за коляски он стал меньше времени проводить с мстителями в целом. Нет, по-прежнему много, и всё же.
У него появился повод говорить Баки, который по-прежнему периодически пытался устроить ему двойные свидания... чёрт, семьдесят лет спустя! — в общем, у него появился повод снова и снова говорить «Давай сам, я сегодня дома». И кажется, Барнс потихоньку привыкал к тому, что они проводят время порознь, и к тому, что Стив одиночка.
А рядом с Локи он чувствовал себя хорошо... не одиноко. И одновременно с этим не испытывал это мучительное чувство, которые преследовало его рядом с Баки.
Так думал Стив, пересаживаясь из машины на коляску, доехав до дома. Ему не приходило в голову, что Локи рядом с ним испытывает те же мучительные чувства, что и он рядом с Зимним.
Единственное, — вдруг подумал он, — что асгардский принц слишком азартен, и он ни за что не должен узнать об условиях его проклятия. Вот чуял он, что Локи это просто так не оставит, если узнает, — Роджерс не знал, чего от него можно ожидать в этом случае, но он не хотел, чтобы об этом узнал хоть кто-нибудь, а тем более трикстер. Как минимум, это было бы поводом для него... Но насчёт этого он может быть совершенно спокоен. Стрэндж ему обещал, что будет молчать, как рыба.