АУ АУ АУ (2/2)

Арсений подходит ближе и среди многочисленных разноцветных макушек замечает знакомую.

Ты невеста — я фата

Ты желудок — я еда

Ты мелодия — я баян

Ты Роксана — я Бабаян

Дима его тоже видит мгновенно, и только он обращает внимание на подошедшего.

Ау ау ау, я тебя все равно найду, — поют ребята хором. — Ау-ау-ау, эге-гей

«Если тебе нравится тусить с Димой, приходи к нам во двор почаще».

Ау-ау-ау (ау), я тебя всё равно найду

Ау-ау-ау, эге-гей

Когда песня заканчивается, а певцы начинают гитаристу аплодировать и кричать что-то возбужденно и нечленораздельно, они с Димой отходят в сторону. Здесь они могут расслабиться и общаться совершенно спокойно. Вероятность, что кто-то из и одноклассников окажется в этой на вид злачной компании невероятно мала. Арсений тоже не хотел бы здесь оказаться. Но в момент, когда присоединился к этой несуразной толпе и даже до того, как заметил в ней своего друга, он ощутил это приятное чувство свободы. И сейчас ее отголоски продолжают играть в голове вместе с той песней.

Они садятся на качели, и вон те дети, которые повернулись к своим матерям и показывали пальцем на них с Димой, явно этим недовольны. Обычно Арсений бы не сделал этого. Не сел бы на качели в таком возрасте, тем более, когда на площадке есть дети. Но Димин пофигизм, видимо, передавался воздушно-капельным. Тогда логично, что он ни с кем не общается. Все заразятся, а в равнодушии жить нельзя. «Герой».

— Ты живешь где-то неподалеку? — закидывает Попов удочку, оглядываясь на дома.

— В соседнем дворе.

Попов переводит на него растерянный взгляд.

— Антон сказал, что на гитаре играют у вас во дворе.

— Ну, разное бывает. Айдар, это тот, кто играл, живет с нами, а девчонка, которая ему нравится, здесь.

Арсений поджимает губы и одобрительно кивает, будто понимает и уважает якобы благородный и романтичный поступок гитариста.

— У вас здесь весело. Часто так бывает?

— Летом почти каждый вечер. Сейчас уже холодно, а в перчатках не поиграешь.

— Круто.

Имеет он в виду, конечно, не вот этих странных и пугающих на вид ребят, а то, что Дима с ним говорит нормально. Длинными предложениями, спокойным голосом. Он сидит рядом, чуть раскачиваясь, и совсем не хмурится.

— На главной площади губернатор очень любит устраивать танцплощадки. Там тоже часто наши пацаны выступают.

— Ты ходишь туда?

— Что мне там делать?

— Танцевать?

— Меня там никто не ждет.

Разве уж это обязательно? Иногда ты не хочешь куда-то идти, хотя знаешь, что тебя там ждут. Что это за причина такая?

— Там, наверное, много пьяных.

Как же он ненавидел День города за скопление отвратительных вонючих тел в одном месте, прижимающихся друг к другу и к тебе. Мусор, блестящие не по естественным причинам глаза и наигранные улыбки.

— Следовательно, ничем не отличается от школьных дискотек.

— У вас и дискотеки есть?

— В конце каждой четверти.

— И как там?

— Ну если тебе интересно смотреть как парни в джинсках, в которые будто насрали, пытаются склеить одноклассниц с помощью тиктоника и вишневого блейзера, то ниче так.

Парни смотрят друг на друга и смеются.

Они смеются, откуда-то сбоку доносятся гитарные переливы новой песни, кричат дети, а голова кружится от качелей.

Арсений понимает, как дорог ему этот момент.

Такие моменты ты не боишься нарушить, потому что тебе подобная мысль даже в голову не придет. Просто закрой глаза, запрокинь голову к небу и подставь лицо последнему теплому ветерку, блуждающему по дворам и позволяющий парням проявить свои манеры и подарить девушкам куртки. Лишь бы те остались еще на чуть-чуть. Арсений бы остался и без теплой куртки на вечно холодных плечах.

***</p>

Они проходят по лесу, Арсений уже даже на секунду подумал, что вот сейчас Димка от него наконец избавится. Ну а что? Пристал тут какой-то пижон из города и жить спокойно не дает. Будь Арсений на месте Димы, тоже бы так решил. Ладно, ему просто нравится придумывать в голове, как Позов избавился бы от него, исходя из своей репутации. Через несколько метров, парочки падений на скользких листьях, и вот они на месте. Большой пустырь, в центре которого стоит большое разрушенное здание на три этажа. Было ли их когда-либо больше, сейчас уже сказать очень трудно. Верхние этажи разрушены, крыша отсутствует совершенно. Особенно это заметно с той стороны, с которой шли парни — потолок просто как будто сполз к земле, закрыв собой стену. Ни в одном окне нет стекол, даже разбитых. Часть этого здания внутри была совершенно пустой, не было даже двух обрушенных этажей, если таковые были изначально — только каркас. Здание длинное и когда-то было мощным, символом той эпохи, в идеи которой стояло величие и долголетие. Как это иронично и печально. Хотя те столбы, на которых держался третий этаж, могут забрать эту роль на себя, как будто новый груз им ничего не будет стоить.

Наверное, когда-то это было красивым зданием.

— Что здесь было раньше?

— Завод. Во вторую мировую тут какая-то битва проходила, теперь здесь только мусор, и иногда киношку снимают.

На моменте про «киношки» у Арсения загорелись глаза.

— Серьёзно? — возможно слишком воодушевленно поинтересовался он, но в этот раз даже не побоялся, уже знал, что Диме слишком все равно, чтобы обратить внимание на такие вещи.

— Да. Хорошие декорации.

Они идут по дырявому полу с выступающими металлическими прутами и внимательно вглядываются себе под ноги, чтобы не наступить на стекло или прочую ерунду.

Арсений поднимает в руки очень грязную книгу и, безрезультатно отряхнув ее, листает.

— Немецкая.

— Ну, в той битве здесь была база немцев. Либо они оставили, либо это к фильмам декорации.

Попов бросает книгу на пол и пытается вытереть с рук пыль, но у него ничего не получается. Дима спасает ситуацию — водит его так, что им невольно приходится касаться стен и пола, чтобы пройти дальше.

Небольшие здания дальше, выглядит намного лучше. И, хотя окна в них тоже кое-где выбиты, создается ощущение, что за теми зданиями все же следят.

— Мы не пойдем туда. Они охраняются, и там нет ничего интересного.

Дима, уважающий закон. Почему-то звучит забавно.

— Как-то они плохо выглядят.

— Ну, это тоже территория этого завода. Одни из цехов, видимо. Может им жалко отдавать это место. Тут же киношники могут это место арендовать. Оно хорошее и дорогое.

Чуть ближе стояло другое здание. В него как будто влетел снаряд когда-то, и теперь часть дома отсутствует, и видно пустые этажи и разрушенную лестницу.

— Это все выглядит так грустно.

— А что ты хотел? — усмехается Позов. — Все заброшенное выглядит грустно, в этом и смысл.

Куски крыши, тяжелые бетонные плиты, буквально свисают вниз, как будто здание плачет. Арсений хмыкает от мысли, неожиданно пришедшей ему в голову. Видимо, он перезанимался литературой.

— Тебе здесь плохо? — неожиданно спрашивает Дима, перелезая через упавшую колонну.

— Где — здесь?

— То, что этот вопрос появился у тебя в голове, уже о многом говорит.

И чего это Димка решил по душам поговорить? Просто пытается сгладить тишину? Зачем? Она совсем ненеловкая. Но такие моменты так исключительны, что и терять их не хочется. Даже вот такие грустные.

— Здесь по-другому, — уклончиво говорит Арсений.

— Взрослый ответ.

Насмешка зачтена.

— Но бродить по поселку тебе явно нравится, — Попов посылает непонимающий взгляд на Димину спину, но парень все равно его как будто замечает и продолжает. — Тебе следует быть осторожным с такими одинокими гулянками по темноте. Хоть оружие какое носи, чтобы хотя бы угрожающе выглядеть.

— А ты носишь оружие?

Честно, Арсений не может подобрать правильную эмоцию. Он понимает, что оба ответа на этот вопрос будут подходить Диме. И оба ответа он боится услышать.

— Ты думаешь, мы в «Бригаде» снимаемся? Конечно нет.

— «Стрелять будут по вам, заденут меня».

— Там наоборот было.

— А другие? Другие могут использовать оружие?

— Некоторым закон не писан.

— Такое было?

— Было.

У Арсения по коже пробегают мурашки. Он представляет, что могут сделать только руками и ногами, а если к этому приписать еще оружие — это же может вообще убить человека. А что если… Арсений смотрит на Диму и представляет, как в очередной раз находит того в крови, но на этот раз не дышащего, и сердце отказывается биться от этой сцены. У Димы врагов полно, может они уже пытались делать ему больнее — нападали толпой, использовали биты или ножи. Даже не видя своего друга оголенным, Попов уже замечал на его коже большое количество шрамов.

— Тогда тебе тем более стоит носить оружие.

— Арс, я и без него доверия не вызываю. Уверен, я даже с цветами буду выглядеть угрожающе, — Арсений представляет Диму в спортивном костюме, в котором он сейчас лазает с ним по этим руинам, и с букетом цветов, закинутым за спину как бейсбольная бита. Только не смейся, Арс, только не смейся. — Вот и я о том же.

— С оружием ты бы смог быстрее отгонять гопников, защищая таких, как я, — «только которые не притворяются» — добавляет он про себя.

— Не делай добра, не получишь зла.

Арсений почувствовал, как от слов Димы сердце сжалось. Его друг не понаслышке знает об этом правиле. Но с опаской посмотрев в чужие глаза, Арсений в них не увидел абсолютно ничего. Ни злости, ни обиды, ни грусти. Зато испытал их лично. Не за друга, ну, лишь отчасти, но больше за себя. И как же Димка прав. Только в отличие от Димы, Арсений не собирается подавлять эти чувства в себе или делать вид, что их и не было.

— Под злом ты подразумеваешь нашу дружбу?

Дима громко смеется. Ну, может и не так громко, это может просто казаться от эха, распространившееся от стен здания, но в голове этот смех звучит как сирена скорой помощи, только приятнее.

И он даже не обижается, что Дима так и не опроверг его теорию.

На звук выбежал какой-то старичок в форме охранника и начал кричать на них, прогоняя с территории завода. Парни без проблем могли бы послать его или даже побить, но, почувствовав прилив адреналина, они со смехом бегут обратно к дороге, где оставили свои велики.

Запыхавшись, Арсений ловит себя на мысли — какой же он все-таки ребенок. На качелях катается, по заброшкам шарахается, убегает от охранников и громко смеется. Делает все то, что отец бы не одобрил.

И Арсению это нравится.

— Спасибо за эту прогулку.

— Ну, ты же хотел увидеть местность, — пожимает плечами Дима, не отрываясь от дороги. — Но один сюда не ходи, есть более безопасные места.

— Но ты мне их не показывал.

— Не показывал.

Димины губы растягиваются в улыбке. Боже, Димка так много улыбается.

А Арсений чувствует, что за эту неделю они стали ближе.