Глава 15. Грязь. (1/2)
Sancta Maria, Mater Dei,
ora pro nobis peccatorĭbus,
nunc et in horā mortis nostrae.
Amen. </p>
Адская агония, под кожей с кровью вместе течёт грязь, тоска и отвращение.
Черепная коробка вот-вот лопнет и разлетится крошечными осколками во все стороны.
«Я больше не хочу вставать с кровати.»
— «Здесь в помещении сумерки, но достаточно света, чтобы писать. Очень забавно наблюдать за прохожими, кажется, что все они ужасно спешат и поэтому постоянно спотыкаются о собственные ноги. А велосипедисты и вовсе проносятся с такой скоростью, что я не успеваю разглядеть, что за персона восседает на седле…». Ну и где же моя щелочка, чтобы смотреть на улицу? Несправедливо.*
Эдди клянётся себе, что не иначе, как сходит с ума. Он все еще здесь, а люди верят в него не больше, чем в зубную мышь. А он и сам не верит особо уже, ведь никакой он не супергерой, а обычный ребёнок всего лишь, и его обычный подростковый мозг пока что не слишком приспособился к новой реальности, оттого спать хочется постоянно, вставать с кровати — никогда.
Джейдена почти никогда не бывает — врал он, когда говорил, что любит. Врал, что готов провести целую вечность вместе с Эдмундом — заключил в неё, бесконечную, холодную, мрачную, и ушел. А может, и не приходил. А может, Эдди свихнулся, никого вокруг никогда и не было.
«Все, как мне кажется, стало предельно ясно: смысла продолжать это больше нет.
Есть ли хоть какой-то смысл в том, чтобы быть сейчас? Быть потом?»
— Джейден..! Мне скучно, приди и поговори со мной! Почему ты вечно оставляешь меня одного?!
Серые стены — кровать — туалет — кровать, кровать, кровать… Сколько пришлось вытерпеть бесконечных пыток в связи, прежде чем наконец наступили заветные «выходные»?
С пару десятков лет уж точно.
Приближающиеся шаги сразу заставляют Эдмунда вскочить с кровати, хоть тело и ослабло порядком. Парень стоит идеально ровно и, затаив дыхание, прислушивается к щелчкам ключа в скважине. Раз, два…
— Я… Я принёс тебе одежду. Не можешь же ты в этой футболке пойти. На улице порядочно похолодало.
— А поздороваться?
— Что? — Джейден поднимает взгляд и впивается глазами вопросительно. — Что ты имеешь ввиду?..
Глаза слегка болят от того, что не закрываются почти ни на секунду, будто Эдди боится, что сомкнув их хоть на мгновение, потеряет Джейдена из виду и навсегда останется один.
Он нервно ковыряет заусенцы и смотрит на бетонный пол, мямлит:
— Ты снова ушел и я сидел один кучу времени, а сейчас приходишь и говоришь так, будто все это время мы о чем-то болтали и ты вспомнил между делом…
Эдди жмурится и вздрагивает, когда Джейден приближается, но последний лишь с лаской, хоть и излишней настойчивостью хватает за подбородок и приподнимает лицо, чтобы посмотреть в омут серо-голубых глаз.
— Здравствуй, крошка.
Он целует в нос, и, не встречая сопротивления, опускается к губам.
— Джейден..!
— Что? — Мужчина хватает беспокойные руки и сжимает их в своих, лишь бы хоть на мгновение унять подростка и его немного уже раздражающее мельтешение. — Что случилось?
Поднятый взгляд, широко распахнутые глаза, страха нет.
— Ты сказал, что не убьёшь меня.
— И я не соврал! Я же говорил, что никогда не стал бы убивать того, кого люб…-
— Убей меня.
— …Что?
— Я сказал… Убей меня. Ты врал, что любишь меня. Ты постоянно меня бросаешь. Я постоянно один!
Парень выдергивает свои руки из чужих и отстраняется, обнимая исхудавшими руками такие же худые острые плечи.
— Ты думаешь, что можешь отделаться от меня парой книг и комиксами? Ты знаешь, что здесь не ловит радио почти никогда? Нет! Ничего ты не знаешь, Джейден! Ты психопат и эгоист ебаный! У меня никого и ничего нет, кроме тебя и этого подвала! Я даже не могу посмотреть на себя в зеркало! Сколько прошло времени? Скажи, Джейден! Скажи, сколько я здесь!.. Молчишь. Ну конечно, ведь тебе все равно! Ты уйдёшь, а я останусь здесь, страдать от твоих пыток!
На лице Джейдена эмоции не меняются, ни мускул не дергается, когда он толкает Эдди на кровать и прижимает руки к подушке.
— Жалко, Эдмунд, что ты до сих пор не понял одного: я к тебе благосклонен. Даю тебе время привыкнуть, не тревожу тебя, приношу тебе все, что нужно, чтоб ты не сдох здесь… Я сделал тебе комнату со всеми условиями для комфортной жизни! Как думаешь, скольким жертвам похищения выстраивают их собственную комнату? Не люблю тебя? Если бы не любил тебя, Эдмунд, то продал бы в сексуальное рабство или по-настоящему пытал. Сколько раз мы переспали за все время? Всего два! Думаешь, у меня действительно настолько низкое либидо? Думаешь, я не хочу тебя? Ох, Эдди, если так, то ты ошибаешься! Я готов выебать тебя прямо сейчас, но… У меня два билета на какой-то идиотский фильм, который мне абсолютно неинтересен. А вот тебе, должно быть, понравится. Поэтому… Переодевайся.
Он встаёт и отходит, пятясь, со слабой улыбкой.
Голова кипит и сердце снова от ужаса долбит так, что совсем скоро, верно, переломает рёбра.
***</p>
Эдди кидает мимолетный взгляд на себя в зеркало, пока идёт по светлому коридору: волосы успели отрасти, похудел до абсурда сильно, под глазами синяки, а бледность кажется мертвенной… Подросток думает про себя что-то о недостатке витаминов.
***</p>
— Куда мы едем?
— Ну ты же не думал, что мы собираемся гулять по Отпофорду? Там ты знаменитость, ха ха! Это было бы с моей стороны полнейшим идиотизмом, детка, так что придётся посмотреть на эту скучную дорогу.
Джейден улыбается и тискает за щеку.
Эдди, наконец, осознаёт: все время он был безобразно близок к своей прошлой размеренной жизни. Сколько раз Кимберли проходила мимо этого одинокого домишки, спеша на автобус? А сколько раз тетушка Мэй проезжала по этой дороге, чтобы добраться в гипермаркет? И сколько же, наконец, раз, сам Эдди мчался здесь на велосипеде, стараясь обогнать Эйба и Гари?
По коже тысячи мурашек и ледяной пот.
Неужто все время Эдд по собственной воле со смехом и присущим любому подростку некоторым легкомыслием водил хоровод вокруг своего гроба?
— Не вздумай выкинуть каких-нибудь глупостей, понял?
— Что иначе?
— Оставлю тебя совсем одного и никогда больше не зайду к тебе, а уж тем более не выведу из комнаты. И не смотри на меня так, ты же понимаешь, я не хочу этого, но мне приходится!