Глава 12 | Вспомни (2/2)

— Мы можем бороться с чем угодно, Медея, — сказал мистер Фэйбер, сглатывая. Дэйн покачнулся, открыл дверь на крыльцо. — Но не со смертью...

Парень перегнулся через забор в порыве вырвать, и импульсивно вытер губы рукавом. Глаза щипало, во рту пересохло. Где-то изнутри он услышал тяжëлый медленный вздох. Затем быстрые шаги. И женский всхлип.

«Желаю вам сообщить, что у нас всë идëт своим чередом. Урожай на ферме небольшой, но нам хватает. Медея ведается на конюшню каждый вечер, берëт одну и ту же лошадь. Ваша мамá, Элеанор, захворала. Лекарь говорит, справится.

Возвращайтесь домой живыми!

Ваш отец,

Джек Коннер».

— Всё как всегда, — возмутился Дэйн, передавая письмо Александру. Тот быстро пробежался по нему взглядом. — Вот бы хоть раз он больше написал...

— Мы должны поехать домой, — промолвил юноша и уставился на старшего брата. Сжал бумагу. — Мы нужны там...

— Эй. — Дэйн взял его за плечи, глядя в глаза. — У них всё хорошо. Мы здесь не по воле, и уйти не можем.

Александр опустил голову, как их окликнули. Дэйн поднялся и с улыбкой отсалютовал ему, уверив:

— Всё хорошо.

Коннер медленно зашëл обратно в дом. Его не было всего минуту, чëртову минуту.

В комнате стояла такая же духота. Но словно что-то изменилось. Он больше не слышал уличного шума, назойливого тиканья часов. Лишь тихое прерывистое дыхание Александра, скрытого за обнимающей его Медеей.

Дэйн не сразу заметил, и Эйлин точно могла определить момент, когда он нашёл взглядом отца, накрытого белым полотном. Голубые глаза потемнели от осознания, рот приоткрылся. Щурясь и моргая несколько раз, парень отчаянно затряс головой.

Мистер Фэйбер положил руку на его плечо.

— Мне жаль...

Дэйн яростно скинул его ладонь, гневно прокричал что-то ему в лицо. А затем выбежал из дома под еле улавливаемый им зов Эйлин.

«Желаю вам сообщить, что нас постигло горе: ваша матушка, Элеанор, скончалась от чахотки. Добрый пастор помолился за неё. Теперь она в лучшем месте.

Возвращайтесь живыми!

Ваш отец,

Джек Коннер».

Дэйн перечитал его несколько раз, желая изменить строки, разгадать нелепую шутку. Он прочистил горло, скрыл за безмятежностью эмоции. Глянул на Александра, сидящего у костра. Тот весь продрог, тянул к огню раненные руки.

И Дэйн, колеблясь, смял письмо, положил в карман, садясь рядом с братом.

Так будет лучше.

Он бежал по полю, не разбирая дороги.

Ноги подкашивались. Ему не хватало воздуха. Этот лес, этот чëртов лес, был похож на вакуум. Безвоздушный, пустой.

Дэйн хотел скрыться. От солнца, от ветра, от мира, что есть, будто ничего не произошло.

Так неправильно, так разрушено.

— Как ты мог мне не сказать?! — прокричал Александр, трясся бумагой. Его лицо раскраснелось от слëз. — Как ты мог скрыть от меня её смерть...

Ему было трудно дышать. Дэйн упал на колени, сгорбился в собственных терзаниях.

Отец мëртв. Их больше никогда не будет рядом. Ни голоса, ни лица. Ничего. Неизменно. Навсегда. Всё, к чему он привык, исчезало у него на глазах.

И что-то в Дэйне оборвалось.

— Я ненавижу... — прошептал он, со сломленным вызовом посмотрел на небо. — Я ненавижу тебя! — Голос сорвался на крик, по лицу потекли предательские слëзы. — Я ненавижу!

Грудь сковало шипами. Он ударил кулаками по земле.

— Слышишь меня?! — Из гортани вырвался сдавленный рёв. — Бог, я ненавижу тебя! — Дэйн склонился, вымученно завыл. — Почему ты всё портишь...

Морская прохлада приятно моросила кожу. Дэйн, в отличие от Александра, быстро съел купленный мамá пирожок и теперь томно вздыхал, наблюдая, как брат жуëт свой. Киберон**, родина матери, был не так уж и плох, как изначально думал мальчик.

— Идите сюда скорее! — подозвал отец, изумлëнно смотря в бинокль. Дэйн пихнул Алекса, наперегонки подбежал к мужчине.

— Вон там, — указал он вдаль залива. — Видите?

Мамá взяла на руки младшего сына, восхищëнно рассмеялась.

Красивый парусник плыл вдоль полуострова. Он медленно раскачивался, вокруг него вились чайки. Безмятежные волны бились о берег, и пятилетний Александр заворожено вздохнул.

Он всё потерял.

— Дэйн!

Эйлин упала рядом с ним, обхватила его руками.

— Уходи. — Он попытался вырваться, но хватка была её слишком крепка. Парень процедил сквозь зубы. — Прошу тебя, уйди...

Она сильнее прижала его себе, безмолвно стала гладить его лицо и плечи. Дэйн так устал.

Устал бороться, устал надеяться. Горечь жгла его изнутри, горела сильным пламенем. Он не знал, как это остановить, как вернуться назад и всё исправить. Безысходность пожирала. И слëзы снова вырвались наружу.

— Я не знаю, что делать... — прерывисто прошептал Дэйн, припав к её груди. Боль сдавливала виски. — Я не знаю...

Он задыхался, пока Эйлин укачивала его, словно испуганного маленького мальчика, вытирая собственные мокрые щëки.

— Я не знаю...

Улыбка отца, сверкающие глаза матери.

Он плакал об утерянном детстве, о пережитой войне. О будущем, что их ждало. И о родителях, которых больше не услышит.

Время не сможет вылечить.

Слëзы никак не помогут.

———

Велон, ферма

30 ноября 1865 г.

Его похоронили на Западном кладбище.

Дэйн и словом не обмолвился с Эйлин о том дне. Он вообще о нëм не говорил. Ни с кем. Ни разу.

Словно жизнь его не изменилась.

Коннер занимал всё своё время работой и бестолковой болтовнëй. Начищал полы на ферме, не замечая их блеска, импульсивно передвигал всё ему неугодное.

Эйлин не понимала, что с ним происходит. Если Александр лишь замкнулся от мира на несколько дней, то Дэйн на протяжении месяца не позволял себе и секунды сидеть без дела и в тишине.

Медея сообщила ей, что для него это нормально. Эйлин не поверила.

———

Велон, дом Девон

19 декабря 1866 г.

— Это лишь необходимость, — уверил отец, аккуратно беря её за плечи. Эйлин отстранилась, неверяще округлила глаза.

За окном кружила метель, и лишь слабый огонëк из камина освещал комнату. Девушка сжала подол платья, делая маленький шаг назад.

— Вы меня продаëте?

Мужчина вздохнул.

— Этот брак может помочь укрепить наше положение, — вымолвил он, снова сделал попытку коснуться еë. — Представь, сколько возможностей...

Эйлин судорожно качнула головой.

— Я даже с ним не знакома...

— Алан Беннет будет отличным мужем, — прошептал мистер Девон. Деревянный пол заскрипел. — Он давно в тебя влюблëн.

— А я? — Голос задрожал. — Что насчёт меня?

Отец в миг замер, нахмурился.

Целый год Эйлин жила в гармонии. Приëмы гостей утром, прогулки на лошадях вечером. Дни по кругу. Но она была счастлива. Она была свободна.

— Ты примешь его предложение, — после длительного молчания сказал он, уверенно поджал губы. Наклонился, растягивая слова: — А после своего девятнадцатилетия, после свадьбы... Будешь меня благодарить.

Эйлин вжалась в стену, как мужчина яростно покинул комнату, оставляя её одну. Девушка сползла вниз, прижимая колени к груди.

Она бежала из Англии от безвыходности, тотального контроля. Так чем теперь здесь лучше?

———

В

елон, сад

12 января 1867 г.

— Что с тобой? — Медея присела рядом с ней. Эйлин моргнула, отвлекаясь от белого горизонта.

Конечно, она ничего не рассказала. Каков был смысл?

Дэйн и Александр лихорадочно кидались друг в друга комьями снега, носясь вокруг них.

— Уеду, а ты и не заметишь, как я разбогатею, — ехидно бросил старший Коннер, уворачиваясь.

— Ты без меня не справишься! — заявил Александр. Дэйн с вызовом поднял брови.

— Вы о чëм?

Братья одновременно повернулись к Эйлин. Она совсем не слушала.

Брюнет упал на скамейку, бесстыдно указал пальцем на парня.

— Алекс меня недооценивает, — обиженно сказал он. — Не верит, что я смогу украсть пару украшений с ярмарки...

— Тебя поймают. Ты даже камушек незаметно стащить не можешь, — перебил юноша и покачал головой. — Вечно нужна ему опека.

— И сколько лет твоему брату? — Эйлин слабо улыбнулась, видя, как пыл Александр тускнеет.

— Двадцать один. — Коннер поморщился. — Он старше меня на два года...

— Вот именно! — подпрыгнул Дэйн. — Раз старше, значит и ответственность на мне. — Он потрепал его по волосам. — Может и тебе что перепадëт.

Парень довольно стал удаляться к дому. Медея поднялась.

— Стой, когда ты уезжаешь? — выкрикнула она. Тот довольно ухмыльнулся.

— Завтра!

Александр выдохнул, недовольно взглянул на Эйлин.

— Если его посадят, это будет твоя вина.

Девон безразлично пожала плечами. А горизонт ныне отливал серым.

———

Велон, бал

4 апреля 1867 г.

— Они чудесны, не так ли? — прошептала Эйлин, идя под руку с Дэйном. Нелепые картины в зале главного здания города раздражали его из года в год. Она же восхищалась неброскими мазками краски, неправдоподобно нарисованными лесами. В них не было ничего особенного.

Тогда почему он хотел с ней согласиться?

Её глаза как никогда светились. Мисс Девон шагала вместе с ним, подобрав длинный подол платья. Руки в перчатках, милый румянец на щеках.

Он не мог отвести от неё взгляд.

Выбивающиеся локоны спадали на девичье лицо, грудь с трепетом вздымалась каждый раз, как она останавливалась у полотна.

— Что может быть прекрасней искусства?

Эйлин вопрошающе взглянула на него. Родинки на открытых плечах, лихорадочные веснушки.

«Ты» — Ответ застрял в горле, ритм сердца ускорился. Дэйн замялся, поджал губы. Она снова улыбнулась, отвернулась к исписанным холстам.

Что с ним не так?

— Мне нужно идти, — указала глазами на отца. Парень слабо кивнул, наблюдая, как Девон подошла к стройному мужчине, как из вежливости позволила статному юноше поцеловать её ладонь.

Коннер старался отрицать своë помешательство. Вернуть разум в норму. Перестать пялиться.

Она вышла в центр зала, сосредоточено встала в пару с молчаливым мистером Беннетом. Заиграла мелодия, и Эйлин сделала шаг вперëд.

Отец наверняка уже распространил информацию о её помовке, раз на них направилось столько взоров. Странная тошнота подкатила к её горлу. Девушка кружила по комнате, а она всё не проходила.

Дэйн всё понял, лишь когда танец закончился, когда Алан Беннет благородно встал на колено, когда с её уст слетело неуверенное «да» и когда люди зааплодировали.

Всё, словно нереальное, вымышленное. Не её жизнь, не Америка, не Велон. Головокружение усилилось.

И Эйлин поймала его взгляд. Отчужденный, пустой. В нëм не было ни боли, ни обвинений. Дэйн безэмоционально застыл, и лишь уголки губ дрогнули в горькой усмешке.

Что с ним не так?

Он расплывался у неё перед глазами. Девушка удержалась на ногах, сильнее оперевшись на руку кавалера. Кислый привкус заполнил разум, и она мигом отвернулась, откашливаясь в платок.

Грудь сковало лезвиями. Эйлин вытерла рот рукой, с ужасом отодвигая его от лица.

Чëрная густая кровь и ослабевающая мигрень.

Люди давно отвлеклись на собственные дела.

———

Велон, поляна

1 июля 1867 г.

Почти три месяца она не находила в себе силы поговорить с Дэйном. Головная боль сопровождалась жутким кашлем. Эйлин не могла собрать мысли воедино, где-то в глубине засело неопределённое чувство страха.

Девушка ни разу такого не испытывала.

Ей снились кошмары. Каждую ночь один и тот же сон. Лес освещëн луной, небо едва ли видно за верхушками деревьев. Она в панике бежит в неизвестность, оступаясь и падая. За спиной тянется мгла, захватывая участки поляны. Эйлин пытается выбраться снова и снова, всё равно оказываясь ослеплëнной во тьме.

— Это видение меня преследует, — промолвила Девон, задумчиво крутя в ладони травинку. — Я всё стараюсь скрыться от этой темноты и постоянно проигрываю. Словно нет другого исхода... — Она взглянула на сидящего рядом парня. — Понимаешь?

Дэйн нахмурился.

— Ты говорила об этом с Медеей? Она может помочь...

— Она дала мне успокаивающие травы, сказав, что это от волнения! — вздохнула она, вскинув руки. — Думаешь, помогло?

Коннер поднял голову, всматриваясь в облака. Не было желания, а может смелости смотреть ей в глаза. Он поклялся сохранить себя от боли, надеть маску беззаботности, как делал всегда. Это вовсе не спасало.

Притворяясь беспечным, парень всё больше путался в себе, не отличал, какие из его эмоций реальны, а какие лишь способ привлечь внимание.

— Ты его любишь? — Вопрос сам вырвался наружу, и Дэйн тут же о нëм пожалел. Он поджал губы, пылко взглянул на неё. Она дрогнула.

Без лишних уточнений Эйлин знала, что он имел в виду. Ровно через неделю она выйдет замуж за практически незнакомца.

Смирение — худший признак притворной неизбежности.

— Разве я в праве решать, кому принадлежит моя душа? — Девушка с лëгким рвением поднялась, поправила голубую шляпу. Отчаяние давно испарилось в её груди.

Дэйн встал следом, нервно закачался на пятках, взъерошил густые волосы. Ветер подгонял его, поддерживал тлеющий огонь внутри.

— Мы могли бы сбежать... — Что-то в его неровном голосе заставило Эйлин поднять глаза, заметить его взгляд. Она сделала робкий шаг назад.

— То есть?..

Он молчал, но девушка всё поняла, выставила перед собой руки.

— Нет, прошу тебя, не нужно... — умоляла она. — Не говори этого, пожалуйста...

— Я люблю тебя, — выдохнул парень. Эйлин покачала головой, отступая. — Я люблю тебя.

Девушка прикрыла рот, щëки стали мокрыми. Дэйн подошëл ближе, взял её за плечи.

— Зачем ты это делаешь? — прошептала она. Её подбородок задрожал. — Зачем заставляешь меня жалеть?

— Мы можем уехать... — вновь попытался уверить Коннер. Эйлин застыла, позволила ему коснуться её лица, с надеждой заглянуть в глаза. — Во Францию, в Англию... Подальше отсюда.

Ей хотелось поверить, хотелось хоть на миг представить, что это возможно.

Но это было неправильно. Она потянулась к нему, накрыла его губы. Глупо. Наивно.

Вдруг Дэйн отпрянул, достал из кармана маленькое украшение. Эйлин очаровано прищурилась, рассматривая золотое кольцо. Зелëный обрамлëнный камень сверкал на свету. Она подняла брови.

— Ты украл его с ярмарки?

Дэйн слабо кивнул, ожидая бурной реакции, но девушка тут же надела его на безымянный палец.

— Мне нравится, — выдохнула Девон перед тем, как их губы снова соприкоснулись.

Эверлин ненавидела эту любовную драму. И всё же почувствовала приближающееся разрушение, прежде чем темнота унесла её вперёд.

———

Велон, штат Луизиана

6 июля 1867 г.

Эйлин, слишком долго хмурившаяся на сгущающиеся тучи, совсем не слушала речи отца. Был только полдень, а она уже не могла сосредоточиться.

Сегодня ей исполнилось девятнадцать. В детстве она и подумать не могла, что в свои именины окажется на пути к побегу.

Неуверенная в своëм решении, она вырвалась из общества мистера Девона, вышла в сад. Всё вокруг словно стало на пару оттенков темнее. Тусклые деревья раскачивались под ветром, гонящим пыль.

Девушка закашляла, уже по привычке вытерла след крови. Над головой закаркали вороны. Ей было неспокойно; чувствовала, что не сможет вырваться из этого города.

Для неё были закрыты границы. Ей место здесь.

Она старалась отгонять эти мысли, скинуть это на обычную взволнованность. Однако всё нутро её знало с самого начала.

— Эйлин! — окликнула Медея, жизнерадостно подзывая рукой. Девон устало улыбнулась. За ней показались Дэйн и Александр, ведущие лошадей.

— У тебя день рождения, — подметила Фэйбер, украдкой указывая на животных. — Думаю, можно и прогуляться...

Эйлин закусила губу, и нечто ëкнуло у неё в груди. Послышался первый гром. Девушка подскочила, испуганно осмотрелась. Медея подбадривающе погладила её по спине.

Что-то было не так.

Паника охватывала всё сильнее. Звуки стали громче, детали вокруг чëтче. Сон в реальности.

Эйлин зажмурилась, сделала глубокий вдох.

— Хорошая идея, — выдавила она, поджав плечи. В группе ей казалось безопасней.

Дэйн заметил её тревожность, хотел было сделал шаг навстречу, как она произнесла, проходя мимо него:

— Давайте ускоримся, скоро дождь пойдëт.

———

Они не успели проехать и две мили, как с неба упали первые капли.

Эйлин сильно продрогла. Грозовые тучи скрыли и возможность какого-либо просветления. Ливень хлынул также быстро, как и она осознала, спрыгнув с лошади, что уже была на этом месте.

Девушка оглянулась. Последние несколько дней во снах она прибегала сюда, желая скрыться от настигающей тьмы. Именно здесь обрывался её кошмар.

Рядом ударила молния. Парни спрыгнули с лошадей.

— Нужно где-то укрыться! — перекрикнул усиляющуюся бурю Александр. Дэйн прикрыл лицо ладонью и сощурился.

— Туда! — Он указал на заросший зеленью домик вдали. Медея, уже промокшая на сквозь, обернулась к Эйлин.

Девон долго смотрела на землю. Она помнила, словно это было всерьёз, как падала в мучениях, как разум помутнялся, как наступала темнота. Всё было так реально...

— Эйлин? — Фэйбер коснулась её спины. — Всё хорошо?

Девушка вздрогнула, задумчиво кивнула.

Они оставили лошадей рядом с домом, и сами зашли внутрь.

Прогнившая деревянная крыша так и норовила обрушиться. Эйлин медленно прошлась по пыльной тëмной комнате, кончиками пальцев касаясь брошенных вещей. Сколько времени они уже здесь стоят?

— Надо же... — прошептала Медея, удивлëнно рассматривая гостиную. — Столько раз проезжали мимо и ни разу не заглядывали...

Дэйн переглянулся с братом. Мулатка подошла к ним, выглянула в окно. Буря не утихала.

«Не утихнет» — пронеслось в голове Эйлин, и её мигом пронзила мигрень. Сверкнула молния.

Вокруг неё стало так тихо. Она потëрла виски, повернулась к ребятам. Рядом никого не было.

Девушка судорожно огляделась. Темнота медленно окутывала комнату, сдавливала дыхание. Эйлин оцепенела.

Клубы мглы подошли почти вплотную, окружая. Она зажмурилась; даже не пыталась выбраться из кошмара.

Давно знала — сны не бывают реальными.

— Эйлин! — Дэйн упал рядом с ней на колени, поднял бессознательное тело. Она вся дрожала. Изо рта стала вытекать чëрная кровь, и он с ужасом обернулся к Медее.

— Помоги ей! — выкрикнул он. Фэйбер сжалась, в панике закусила палец, не сдерживая рыданий. Дэйн подскочил, рывком двинулся к выходу.

— Куда ты?! — Александр схватил его. Он еле стоял на ногах.

— Нужно ч-что-то сделать... — пробубнил парень, выбегая под ливень. — Нужно позвать на пом-мощь...

Александр растерянно бросил взгляд на Эйлин и на испуганную Медею, и выскочил за ним.

— Дэйн!

Прогремел гром. Фэйбер лихорадочно затрясла руками. Она не знала, что делать. Сердце бешено колотилось, взгляд бегал по комнате.

Эйлин быстро покрывалась пятнами. Девушка ещё была жива.

Медея подползла ближе. Кожа Девон серела, в секунды сгнивая.

Фэйбер сдержала порыв; то ли вырвать, то ли вновь заплакать. Она округлила глаза, осторожно провела пальцем по следу на губах Эйлин.

Чëрная кровь.

— Nisi eius anima...***

Проклятие.

Медея выбежала на крыльцо, успевая лишь выкрикнуть их имена. Прежде чем молния озарила силуэты, проходя через них насквозь.

И Эйлин Девон издала последний вздох.

Кошмар преследовал бы Эверлин вечность. Если бы она не почувствовала всë наяву.

———

* — Нужда. Поддержка. Любовь

** — полуостров во Франции

*** — Спаси её душу...