Глава 12 | Вспомни (1/2)

Велон, штат Луизиана

11 апреля 1865 г.

Кто-то коснулся её плеча, и девушка вздрогнула, распахивая сонные глаза. Карета дëрнулась. Мокрый кучер открыл им дверь.

— Мы уже приехали? — удивлëнно спросила она, выглядывая наружу. Тусклый город пуще прежнего разразился дождëм.

Отец кивнул, велел накрыть мисс зонтом. Девушка брезгливо ступила в грязь, пока мужчины выгружали багаж. Неприятный ветер ударил ей в лицо, и она вздохнула, оглядываясь по сторонам.

Густой лес окружал довольно милый дом, доставшийся семье от матери. Рядом — пыльная дорога, по бокам — незаурядные серые строения.

Не так она представляла себе новый лист своей жизни. Америку.

— Да стой же ты! — крикнула девочка с дома напротив, как на улицу, прямо под ливень, выбежала темнокожая девушка, судорожно вертя головой. За ней выскочил белокурый ребёнок.

— Тут холодно! — завыла она, схватив за руку старшую сестру. — Пошли домо-ой!

Но та, казалось, не слышала её мольбы. Подняв грязный подол платья, девушка взволнованно зашагала вдоль дороги.

— Медея! Джейн! — позвала женщина, нагоняя их. Схватив младшую дочь, мать накрыла её пледом, и развернула к себе старшую. В них не было и капли сходства.

— Заболеть решила? — спросила она, накидывая на ту покрывало.

— Они должны были вернуться ещё вчера... — дрожащим голосом вымолвила Медея, выискивая кого-то в дали. С ужасом посмотрела на женщину. — Что... Что, если они...

Она обняла её, медленно повела в дом.

— Успокойся, всё хорошо, — гладила её по волосам. — Война закончилась, они скоро прибудут...

Приезжая мисс сморгнула, когда отец благодарно постучал по карете. Он проследил за её взглядом.

Продрогшая женщина, заметив, что за ними всё это время наблюдали, приветственно улыбнулась, заводя детей под крыльцо. Медея остановилась, из-под ресниц глянула на незнакомку. Слишком правильная для этого места. Ровная осанка, вздëрнутый подбородок. Из высшего общества. Вряд ли Медея найдëт с ней общий язык.

— Эйлин, дорогая, пойдëм, — подогнал мужчина, взяв её под руку. Она обернулась к соседскому дому, но там уже никого не было.

———

Велон, дом Фэйбер

12 апреля 1865 г.

— Веди себя прилично, — приказал папа, и Медея сморщилась. — Я серьёзно...

На следующий же день они пригласили соседей на чай. Не глупо ли это, общаться с людьми только ради приличия?

Её нервы были на пределе. Она отсчитывала минуты до прибытия последних военнослужащих, снова и снова подбегала к окнам при звуке колëс.

Если родители думали, что приём гостей поможет ей отвлечься, они глубоко ошибались.

В дверь постучали, и мама добродушно впустила людей в дом.

— Марк Фэйбер, приятно познакомиться, — пожал руку мужчине отец и представил их: — Это Кэтрин, моя жена. Моя младшая дочь Джейн и старшая Медея. — Мистер слегка сузил глаза при виде тëмной девушки, но тут же ухмыльнулся.

— Энтони Девон, — кивнул он, указал на стоящую сзади мисс. — Моя дочь Эйлин.

Медея покачнулась на пятках. Между родителям завязался разговор, и они прошли в гостиную, Джейн, заскучавши, запрыгала по лестнице. На улице светило солнце. Одиночество её поглощало.

До прибытия оставался час.

— Превосходно выглядите, — заметила Эйлин, и Медея обратила на неё внимание. — Где вы их достали?

Фэйбер опустила взгляд на свои коричневые портки.

— Я сама их сшила, — промолвила она и неуверенно спросила: — Вам правда нравится?

— Конечно! — воскликнула Девон и мило улыбнулась. — Таких нигде не найдëшь...

Медея слабо кивнула и села на ступеньки.

— Похоже, вы единственные, кому они по душе. — Она запрокинула голову, путая кудрявые волосы. — Кэтрин говорит, что портки — это «неподходящий для юной леди вид» — скопировала тон матери Медея. Эйлин испустила краткий смешок.

Фэйбер удивлëнно взглянула на неё. Впервые какая-либо незнакомка смотрела на неё без презрения.

Обычно при одном виде Медеи, девушки старались обходить её стороной. Весь Велон знал историю её происхождения. Может, Эйлин просто ещё не попала под чары общества?

— Вы кого-то ждали? — вспомнила Девон и уточнила: — Вчера?

Медея поджала губы. Она помнила их дрожащие руки, детские улыбки, успокаивающие слова. Они шли на смерть для того, чтобы выжить. Но теперь, спустя три года, вспомнят ли они её?

— Да, — резко сказала она и поднялась.

Медея двинулась к двери, но вдруг остановилась. Импульсивное желание овладело её разумом. Повернулась к Эйлин.

— Хотите, я вас познакомлю?

———

— Здесь живëт семейство Митчелл, — указала Медея, прогуливаясь с Девон под руку, и сморщила нос. — Сплетники противней некуда. — Она подпрыгнула. — О, а здесь наш пастор. — Девушка театрально закатила глаза. — Католик хуже некуда...

Эйлин сдержала порыв рассмеяться. Они шли медленной походкой к центру города средь тропинок и деревьев. Где-то пели птицы. А Медея всё продолжала:

— Однажды, он попытался запретить мне ходить на ежегодный бал из-за того, что я «богохульно» себя веду...

— Ежегодный бал? — перебила Эйлин.

— Да. — Фэйбер развела руками. — Каждое четвëртое апреля мы празднуем распад городов и их независимость. Странно, да?

— В Йорке я никогда не была на балах... — прошептала она. Медея ошарашенно остановилась.

— Ни разу? — переспросила она и фыркнула. — Вот вам и Англия... О, а это сад пастора. — Девушка указала на ограждëнную территорию рядом с домом. — Там много чего можно украсть.

Они вышли на дорогу.

— Украсть? — нахмурилась Эйлин.

Медея повела её к собравшейся толпе возле небольших магазинчиков.

— Яблоки, например.

— Яблоки?

— Медея! — окликнул грузный мужчина и открыл свои объятия. Девушка расплылась в улыбке и прижалась к его груди.

— Здравствуйте, Джек, — она отстранилась, взглянула на Эйлин. Откашлялась. — Мистер Коннер, это мисс Девон, наша новая соседка.

Джек любезно поклонился. Эйлин ухмыльнулась, а лысый кареглазый мужчина принялся оглядывать улицу.

— Вчера из-за погоды их экипаж задержали, — уверил он скорее себя. — Сегодня они точно вернутся. — Уголок его рта дëрнулся. — Вернутся...

Он начал снова и снова повторять это слово. Эйлин шепнула Медее:

— Что с ним?

— Жену похоронил, — произнесла она и, невольно сама прислушиваясь, сглотнула. — Сыновей ждëт.

Не успела она спросить, а кого ждёт Медея, как послышался топот лошадей. Все люди вскочили.

Из-за угла выехал ряд повозок. Толпа закричала, придвигалась дальше, толкая друг-друга. Только их маленькая компания осталась неподвижной. Эйлин — от незнания что делать, мистер Коннер — от волнения, и Медея — оттого, что среди выходящих поочерёдно солдатов не было и похожих на них.

Чем ближе к концу ряда, тем больше вероятность, что они ранены или мертвы. У неё затряслись коленки. Оставалось три повозки. Здоровые, раненые, мëртвые.

Вокруг рыдали, обнимали служащих. Дыхание Эйлин ускорилось. Интуитивно она стала искать взглядом тех, кого не видела ни разу.

Последние из здоровых выходили из экипажа. Но тут проскользнуло первое лицо; бледный словно смерть, кареглазый брюнет с подстриженными под ëжик волосами. Он пустыми глазами глядел на людей, вечно поправляя перевязанной ладонью форму. Парень, лет семнадцати, ступил на землю, повернулся в ожидании чего-то.

Следом за ним вышел он; так же подстриженный, голубоглазый, с такой облегчëнной улыбкой, что сердце еë сжалось. Был чуть старше, выше, румянее, но в остальном в точности похожим на первого. Он спрыгнул с повозки и рассмеялся, запрокидывая руку через плечо парня, и медленно пошëл с ним сквозь толпу.

— Медея... — вымолвила Эйлин, но та уже их заметила. Она схватилась за грудь, затрясла мистера Коннера. Мужчина проследил за её взором и так громко выдохнул.

Она побежала, расталкивая остальных. Она не слышала своего сердца, не слышала посторонних.

Они были живы.

Впервые за это время кареглазый солдат улыбнулся, как только Медея налетела на него. Он прижал её к себе, что-то прошептал, стирая её слëзы. Девушка отошла, взглянула на второго парня, на что тот, выпучив глаза, скорчил гримасу. Медея ударила его по плечу, а он рассмеялся, закружив еë вокруг себя.

Сзади них выгружали трупы. Но Эйлин не могла оторвать взгляд от их встречи, от того, как их загрëб к себе отец, как первый перебивал второго, как они были похожи и как отличались.

Она подошла ближе, рассматривая их выражения лиц, подмечая детали, невидные с дали.

Медея повернулась к ней и, отдышавшись, по привычке взяла её под руку.

— Это Эйлин Девон, — изложила она. — Будьте вежливыми.

Младший парень аристократично поцеловал её ладонь.

— Александр Джек Коннер, мисс...

Девушка смущëнно кивнула и посмотрела на старшего. Тот просто протянул руку.

— Дэйн, — сказал он и, получив от брата локтëм в бок, выдавил: — Коннер. — Он провëл пальцами по её утончëнной кисти, заворожено глядя в глаза и едва слышно шепча: — Будем знакомы...

———

Велон, поляна

28 мая 1865 г.

—

Ты её пугаешь! — заявила Медея, ласково поглаживая лошадь. Дэйн виновато вскинул руки. — Отойди вообще.

Эйлин сидела под высоким деревом, перелистывая страницы книги, пока лëгкие порывы ветра развивали её волосы. Александр улëгся рядом, задумчиво прикрыв глаза и подставив лицо солнцу.

Жеребец опять лягнул, и Медея бросила на парня гневный взгляд.

— Эйлин, иди к нам, — бодро подозвала её девушка. Девон слегка качнула головой.

— Мне и здесь хорошо, — улыбнулась она. Фэйбер отчаявшись упала на траву рядом с ней.

— Алекс, хотя бы ты... — взмолила Медея и наклонилась над ним. — Мне нужен нормальный напарник для езды, а не пугало для животных...

— Спасибо за любезные слова, Дей-Дей, — возвëл очи горе Дэйн, усаживаясь. Он отломил травинку, принялся её жевать.

Александр устало поднял вверх перевязанную ладонь.

— Не думаю, что могу, — сказал он. Медея надулась, точно ребëнок. Парень вздохнул. — Ладно... Дэйн сходит к отцу и возьмëт нам ещё лошадей, прокатимся до центра.

Старший нахмурился, прожигая брата взглядом. Александр поджал губы, безмолвно качая головой. Дэйн сморщился.

— Пора тебе уже перестать его избегать, Ал. — Брюнет поднялся и, пнув землю, побрëл в сторону фермы.

———

Потоки воздуха били Эйлин в лицо, глаза слепли в лучах садящегося солнца. Она скакала по полю на белом коне, пока сзади неё перекрикивались ребята; молодые и беззаботные. Здесь была свобода. Здесь были и мерзость, и восхищение. Здесь была жизнь.

— Мне кажется, Велон — это мой дом, — призналась Дэйну Эйлин, когда они остановились у небольшого сада, ограждëнного забором. Медея и Александр беззвучно перелезли туда.

Дэйн аккуратно, стараясь лишний раз не трогать животное, привязал лошадь к дереву.

— Почему ты переехала? — Голос его был отстранённым. Эйлин пожала плечиком.

— Матушка умерла. Отец захотел начать с чистого листа.

Дэйн повернулся к ней.

— Прости... — начал он, но Эйлин его остановила:

— Всё нормально, — уверила она. — Я почти её не знала, а из Англии давно хотела уехать. — Девон тепло ухмыльнулась. — Чарлз же эту страну обожал...

Дэйн поднял брови.

— Мой брат, — тут же пояснила Девон. — Он там остался...

— И правильно, — хмыкнул он и сделал шаг ближе. — Что можно не любить в Йорке? Обеспеченность? Красивые дома?

— Предубеждения, Дэйн...

Парень задумчиво посмотрел ей в глаза, и от этого взгляда еë спина покрылась мурашками.

— Они везде, — прошептал он, наклонившись. — Просто ты их ещё не заметила...

Эйлин помахала веером, разбавляя настигшую духоту. Вокруг значительно потемнело, а Медея и Александр всё не возвращались.

— Что они там так долго делают? — задала вопрос девушка, на что Дэйн лукаво зевнул.

— Воруют.

— Как? — У Эйлин округлились глаза.

— О, Боги, ты ни разу не воровала? — удивился Александр, перепрыгивая с набитым мешком через забор. Медея спрыгнула следом.

— Поехали скорее, — велела она, развязывая верëвку и выводя лошадь. — Если наш дражайший пастор нас заметит...

Дэйн мигом распутал собственные узлы, кратко глянул на растерянную Эйлин.

— В первый раз всегда страшно, — вымолвил он. Девушка сковано кивнула, села на коня. Нужно было понять всё раньше.

Дэйн усмехнулся её противоречивому выражению лица и шутливо поклонился, смотря снизу вверх.

— Лучше быть трусом, чем смертником.

Предупреждения. Бесчестие.

Жизнь.

———

Велон, дом Девон

4 июля 1865 г.

У них дома собралось слишком много людей, слишком много разных слоëв общества. Напыщенные дамы пили из одной бутылки с рабочими из таверн. Энтони Девон, в честь Дня Независимости, решил обзавестись приятелями везде, где только можно.

Эйлин изнеможëнно сидела на диванчике в окружении других дам, краем уха слушая их разговоры.

— ...Не стоит винить дитя, Дороти... Стоит карать грехи родителей.

Пожилая дама отмахнулась.

— Что тут карать, Эмили? — Она вальяжно коснулась её рукой в перчатке с драгоценными перстнями. — Род у них итак проклятый...

Эйлин любопытно осмотрелась, пытаясь понять о ком идёт речь.

— Ладно бы просто пряталась она от такого позора, — продолжала Дороти, недовольно ëжась. — Но ведь горда как никто здесь...

— Прошу прощения, леди, — нетерпеливо перебила Девон и улыбнулась, — но не соизволите ли вы сообщить, о ком говорите?

Эмили, седовласая старушка, бесстыдно указала на единственную темнокожую девушку в доме. Медею Фэйбер.

Женщина заговорщически наклонилась.

— Поговаривают, она внебрачная дочь Марка Фэйбера и какой-то чернокожей служанки...

— О, а я ещё слышала, что мать её сбежала, не исполнись ей и шести лет, — прошептала Дороти, гнусно качая головой.

— Сбежала... — фыркнул женщина. — Да убил он её, вот и всё! — Она сделала глоток воды. — Кровь у них грязная, объяснять ничего не нужно...

Эйлин сжала подол платья.

— Как вы можете такое говорить, если ни разу с ней не общались?!

— И вам не рекомендую, милочка, — посоветовала старушка. Вторая согласно закивала. — Вы, видно, из богатой семьи, а у неё ни гроша за собой нет. Возится с этими нечестивыми фермерами, да крадëт...

Эйлин резко поднялась. Голова закружилась. А гости всё расхаживали по залу, весело переговаривались.

Сплетни. Ложь.

Велон.

———

Велон, роща

8 июля 1865 г.

Медея рассеянно коснулась лепестков роз и медленно вдохнула их аромат. Погода стояла как никогда пасмурная, и Эйлин поëжилась, кутаясь в накидку.

— Обо мне много чего говорят, — заговорила мулатка, задумчиво заламывая пальцы. Медея повернулась к девушке. — И единственное, в чем они правы — мой род и вправду проклят.

Сверкнула первая молния, и Джейн, светловолосая семилетняя девочка, что всё это время рыла палкой землю под ехидным руководством Дэйна, подскочила.

— Дей, тут дождь! — завопила она, показывая пальцем на небо и мигом прижавшись к сестре.

— Боже правый, — выдохнула Медея, брезгливо подняв руки. — Ты вся в грязи...

Дэйн невиновно пожал плечами. К ним подошëл Александр, несколькими минутами ранее отправленный на разведку в ближайшие магазины.

— Что-нибудь узнал? — поинтересовалась Эйлин. Парень смутно помахал ладонью.

— Товар у них сейчас слабо идëт, — поджал губы Александр. — Наживы особо никакой... — Компания одновременно вздохнула, и он призадумался. — Зимой бы это совершить...

— А кроме этого ничего не слышал? — скептически спросил Дэйн и сложил руки на груди.

— Ярмарка может будет. Все ювелиры штата съедутся...

— У нас?

— В Сэнтью.

Медея раздосадованно замычала.

— И какой смысл тогда?

— Неужто колечко не хочешь себе, а, Дей-Дей? — слукавил Дэйн, театрально указав на палец.

Не успела она ответить, как её перебили:

— Я хочу! — заявила Джейн, хлопая карими глазками. Александр расплылся в улыбке, присел на корточки.

— И получишь, если будешь хорошо себя вести. — Он щëлкнул её по носу, и та быстро закивала.

С неба упали первые капли. Девочка заворожено посмотрела ввысь, на скрывающееся солнце.

— Мистер Коннер хотел с тобой поговорить, — внезапно серьёзным голосом сказала Джейн. Глаза её блеснули. — Поговори пока не поздно...

Медея испуганно глянула на сестру, затем на Александра. Тот помрачнел.

— Как-нибудь, — выдавил он и поднялся. Отсалютовав друзьям, двинулся домой. А девочка опять как ни в чëм не бывало залепетала.

Мулатка быстро попрощалась с ними, убежала с сестрой от начинающегося дождя. Эйлин слегка нахмурилась и легко повернулась к Дэйну.

Он прислонился спиной к колонне беседки, туманным взглядом рассматривая очертания девушки. Она зашла под крышу, безмолвно уставилась вперëд.

Каждый её вдох отдавался трепетом её накрученных локонов, каждый быстрый взор — жжением в его груди. Глупец. Он пережил войну и так не научился контролировать свои мнимые мечты.

Словно прочитав его мысли, Эйлин, после многих разговоров с ним, впервые спросила:

— Почему вы пошли туда? Воевать?

Дэйн сглотнул, глянул на разрастающийся шторм.

— Деньги нужны были. — Он понурил плечи. — И почтение...

— Но вы ведь были ещё детьми... — выдохнула девушка. Дэйн неопределённо качнул головой.

— Мамá болела, отец был староват, — ответил Коннер. — У него не было другого выбора, кроме как отправить нас...

Эйлин нахмурилась. Рядом с ними ударила молния.

— Она и скончалась через полгода после нашего отбытия. — Дэйн замер, будто снова погружаясь в те события. — Александр был слишком к ней привязан. И винил во всём его.

Парень натянуто улыбнулся, вытянул руку под дождь, шевеля пальцами.

— Он до сих пор его не простил.

— А почему его простил ты?

Дэйн дрогнул, поджал губы. Было в нëм что-то сломленное, что-то скрытое за тëмной вуалью. И он взглянул на неё, раскрыл глубокие голубые глаза.

— Потому что отец мной гордился...

Капли перестали тарабанить по крыше и первый луч света лëг между ними.

Le besoin. Le soutien. L'Amour.*

———

Велон, дом Коннеров

27 октября 1865 г.

В последние дни своей жизни Джек Коннер много читал.

Не понимая бóльшую часть слов, не в силах подняться с кровати, он пролистывал с полуприкрытыми глазами страницы. Одну за другой. Иногда просил сыновей.

Не хотел оставаться в тишине.

Словно эти криво нарисованные буквы ему помогут.

В пыльной комнате, под медленную игру молчаливого Александра на фортепиано, приезжий доктор осмотрел отца. Дэйн стоял в стороне, когда врач наклонился к нему и еле слышно шепнул:

— Это чахотка, сэр. — Сердце парня дрогнуло, он неверяще отстранился. — Мои соболезнования...

Ему сказали о вероятной заразности болезни. Сделал вид, что не услышал. Брат умолял смириться. Надеялся на выздоровление.

За всю жизнь Эйлин, Дэйн был самым по-детски наивным и неистово настойчивым человеком, которого она встречала.

Он крепко держал отца за руку, пока тот бился в холодном поту, смачивал компрессы, прикладывая их к его морщинистому лбу. Жуткий хриплый кашель разносился по дому каждый раз, как Джек пытался подняться.

— Всё хорошо, — уверял мужчина и снова падал на мокрую кровать. Дэйн кинул взгляд на Александра, но тот отвернулся, не смотря в глаза брату подал новую тряпку.

Деревянный пол скрипел, и Дэйн, как только мог, в ночи крался на кухню мимо открытых дверей спальни родителей. В такой темноте мало, что можно было разглядеть. И всё же шестнадцатилетний парень глянул внутрь комнаты. В лунном свете бледная кожа матери казалась ещё болезненней, её тëмные волосы растрëпанны. А на другом конце кровати лежало худощавое тело; Дэйн сразу его узнал и фыркнул.

Александр, в свои то четырнадцать, всё ещё во время кошмаров приходил под крыло матери.

Парень только хотел шагнуть на кухню, как во тьме помещения появился силуэт отца. Сгорбившись, он сидел за столом, перечëркивая что-то на листке. Дэйн повернулся обратно и, лишь прислушавшись, смог уловить плач мужчины.

— Всё хорошо, — вяло улыбнулась мамá, протягивая братьям еду на первое время, и снова закашлялась.

Шëл второй год войны. И им нужны были деньги.

Однажды, лишь раз, Дэйн позволил себе отойти от отца.

То был самый тëплый день в октябре. Медея и мистер Фэйбер заходили к ним домой, принеся немного свежей выпечки.

Эйлин встала у порога, неловко сложила руки на животе. Джек, в полусонном состоянии, ворочался в постели, пока Дэйн успокаивающе поглаживал его по голове.

— Мы должны что-то сделать, папа, — прошептала Медея, умоляюще сжав сюртук отца. — Мы должны помочь...

Александр отстранённо поправил одеяло, как Джек Коннер, истощëнный и бледный, схватил его за руку.

— Почитай мне, сынок, — выдавил он, и его седые ресницы задрожали. Александр замер, кинул испуганный взгляд на Дэйна. — Прошу, почитай...

Парень неуверенно кивнул, садясь на место брата. Сквозь зашторенные окна пробирался жëлтый свет. Дэйн отступил, в духоте оглядел комнату.

Голова кружилась, и ком тошноты застрял у него в горле.

«Всё хорошо»...

Стены сдавливали помещение, уличный шум гамом проносился в голове. Отец закашлял. Дэйн дрогнул, прикрыл глаза рукой, хватаясь за стену.