Глава 10 | Выстрел (2/2)

Она шагнула к двери и, шатаясь, вышла к лестнице. Дэйн закатил глаза.

— Скука. — Он упал на подобие лавочки, облитой засохшей краской. — Я и не собирался еë убивать.

Александр яростно повернулся к нему. Гнев кипел, усиливая жар в почерневших руках. Проклятый лжец, несущий за собой только хаос. Лучше бы они окончательно погибли в тот день, чем стали такими.

— Не будь ты моим братом, я бы давно снëс тебе голову, — прошипел он.

Дэйн вздохнул.

— Ты так уже делал. Форд меня потом часов пять зашивал. И, как видишь, я всё ещё здесь.

Александр стиснул зубы и прикрыл рот ладонью. Ему захотелось рассмеяться. Точно. Угрозы смерти больше не действительны.

Отчаяние, засевшее в глубине, грозило выплеснуться. Или обида за то, что он побежал за Дэйном, обрекая себя на погибель. Что-то смешанное между желанием больше никогда не видеть его лицо и правильностью остаться.

Александр плюхнулся на другой конец скамьи от брата. Они молчали. Как когда-то в Геттисберге, спустя день после кровопролитной битвы, в которой чудом они выжили. Ему пятнадцать. Дэйну семнадцать. И они в одинокой глуши смотрят на рассвет. Через несколько минут после того, как подрались. Александр сказал, что ненавидит его. И всё из-за утаившегося письма о смерти матери.

— Я подумал, ты захочешь умереть, — нарушил тишину Дэйн, поглядывая на него. — Поэтому не сказал сразу...

Александр вперил в него взгляд засохших слëз. Он бы сделал это. Бросился бы к врагу с родных краëв, приставил грудь к его пистолету.

— Почему... — Пыль оседала на полу, и тихая мелодия слышалась снизу. — Почему ты вмешиваешься в жизни? В мою жизнь?

Дэйн сморгнул. А перед глазами всё ещё сотни имëн.

— Зачем рушишь судьбы людей, обрекая их на мучения? — Александр придвинулся, склонил голову. — Почему ты спас меня в Геттисберге? Почему в грозу привëл нас всех в лесной домик? Бросился под молнии звать на помощь? Зачем убиваешь, если ещё молод?

Дэйн хмыкнул.

— Влезаю в твою жизнь, значит?

Александр настороженно опустил брови. Старший брат усмехнулся.

— Тогда встречные вопросы — почему ты не убил себя после письма, если хотел? Почему не отговорил меня прятаться от дождя в заброшенном доме? Почему побежал за мной? Почему ты не остановил меня?

Александр молчал. Не знал. А Дэйн встал.

— И почему не остановишь сейчас? Что тебе мешало встретиться со мной сразу после моего освобождения? Ты ведь наверняка заранее знал, до аббревиатуры.

— Снова ты стрелки переводишь...

— О, нет. — Дэйн улыбнулся, засовывая руки в карманы. — Я направляю их к первоисточнику. Если бы не ты, я бы не стал «всадником».

— Но когда я отрёкся от этого, ты продолжаешь им быть...

На секунду с лица Дэйна пропала беззаботность. Восемь лет Тьмы были вечностью. Шëпот покойников стал обыденным, в какие-то моменты он находил его успокоением. Коннер тянулся к ним. Пытался поглотить их энергию, вернуть себе силу. Но мëртвые давно потеряли её. Теперь они — просто оболочки, не принявшие свою смерть.

Он ощущал, как стареет. Не видя и рук своих чувствовал, как естественно превращается в столетнюю мумию. Движения стали вязкими, кости ломало, но разум оставался прежним. Лишь выйдя на свободу, забрав первую жизнь после стольких лет, он понял как голоден.

И время спустя никак не мог насытиться.

— Пока ты довольствуешься одной душой, мне не хватит и десятка, — уклончиво сказал Дэйн, раскачиваясь на пятках. В зале пронëсся гудок. Парень прислушался. — Начало бала через десять минут...

Александр не ответил, опустив глаза. Но Дэйну и не было это важно. Он прошëл к выходу, обходя осколки от бутылки вина.

— Ты ведь уберëшь? — неловко спросил. Александр не поднял взгляд. Брат, пожав плечами, оставил его наедине.

А он продолжал сидеть, думая об одном.

Почему?

———

Парень спустился через незаметную для Эверлин, но мучительную для него минуту после объявления о скором начале. Встав рядом с Медеей, прошептал ей о встрече с Дэйном, ненароком поглядывая на Доурен. Он не хотел. Но разве разум  был неподвластен воспоминаниям и предрассудкам?

———

Еë нашëл отец, и прежде чем он заметил с кем она, Эверлин сама пошла навстречу. Ничего не сказал. Безмолвно, как она ненавидела, довëл до второго зала под заинтересованные взгляды гостей. А потом отлучился на телефонный звонок. Снова. Будто ничего не было.

Прикусив палец и сосредоточив всё внимание на пустой тарелке, Эверлин ковыряла салат, когда Адам, почти также бессловесно, объявил о начале подготовки. Пять минут до выхода.

Словно это нечто важное, три пары выстроились в ряд, возбуждено переговариваясь. Эверлин непричастно (как ей самой хотелось казаться) встала позади них. Выглянула из-за спин. Бальный центр вовсе освободился. Однако от этого легче не становилось.

Пытаясь избавиться от нависшей тревожности, она массировала кисти рук. Так яростно, что с виду вывих мог бы быть обеспечен. Даже весь вечер непроницаемый Адам дал трещину, сжав кулаки в карманах, и то ли боязливо, то ли вопрошающе оборачиваясь на Дерека Уорда. Всё шло не как она желала, и узел беспокойства медленно стягивал еë.

— Ничего ещё толком не началось, а уже все на взводе, — сказал мужчина и, похлопав Эверлин по спине, сморщился. — Так ещё и эта женщина...

Адам шикнул на него, но отец лишь что-то невнятно буркнул, покручивая бокал. Девушка нахмурилась.

— Разодраны плечи, кровь по всей одежде, — сказал Дерек. — В обморок упала, а люди паники навели.

Эверлин возвела очи горе. И в правду, чего тут паниковать?

— Еë приказали как можно быстрее увести. — Он отпил. — Бедняжка, вряд ли она выживет...

— Прекрати... — прошипел Адам; тело напряжённо.

— С такими то ранами... Боюсь представить какую боль она испытывает.

— Прекрати! — выкрикнул он. Несколько гостей обернулись. Вена на его лбу вздулась, и Уорд вздрогнул, прошептав: — Прекрати...

Отец виновато-пьяно заулыбался, однако в зрачках его был виден огонëк. Этого он и добивался?

Адам тяжело дышал. В глазах потемнело. Потëр виски, но боль не уходила. Эверлин сложила руки на груди, осторожно его коснулась.

— Успокойся, — наставляла она. — Посмотри на меня. Ну же, давай... Всё хорошо...

Он открыл веки. Сглотнул и тут почувствовал что-то тëплое, текущее по его лицу.

— У тебя... — начала Эверлин. Парень не услышал продолжение, поднеся палец к выступающей крови из носа.

Адам с ужасом повернулся к родителю, спокойно наблюдающему, как его трясëт. А затем выбежал из комнаты.

Эверлин тут же двинулась за ним.

— Я о нëм позабочусь, — остановил еë мистер Уорд, по-отечески сжав предплечье. Она не поверила. Но прежде чем успела возразить, он проскользнул мимо охраны.

Девушка забранилась, запустила ладонь в волосы. Две минуты.

Эверлин нервно запрыгала на месте. Промчалась взглядом по залу. Почему их выпустили?

Люди стали продвигаться. Доурен сжала юбку платья. Куда делся отец?

Стиснула зубы, постаралась вдохнуть как можно глубже. Всего-то танец. И всего-то она одна.

— Честно, безответственность какая-то. — Дэйн одним движением открыл игристое. Эверлин тряхнула головой и нахмурилась.

— Как ты сюда попал?! — надрывно проговорила она, оборачиваясь по сторонам. — Тебя же заметят...

Дэйн, вполне похожий на человека из высшего слоя, коими тут все считались, шатнулся, указав на небольшой балкончик и лестницу. К ней спешно подошëл отлучившийся охранник.

Эверлин фыркнула.

— Ясно.

Сердце настолько сильно билось в груди, что ей стало больно. Она всё надеялась, вернëтся Адам. Не знала, зачем стоит у выхода, если не осмелится показаться самой. Тело умоляло о глотке воздуха. Чистого, свободного. А разум уйти, избежав той грани, где она была.

Дэйн протянул бутылку.

— Будешь?

Одна минута.

Эверлин выдохнула. Блуждающе взглянула на него.

— Зачем ты пробрался сюда?

— Мне стало скучно, — отчеканил он. Глотнул.

Дэйн знал, что она здесь, и верил, что нагрянул сюда случайно. Наивный.

Заиграли первые ноты, и пары сделали ещё шаг вперёд. Эверлин быстро схватила его за предплечье.

— Лучше уйди... — прошептала девушка перед его лицом.

— Ты можешь сбежать, — порывисто предложил Коннер.

Эверлин громко нервно засмеялась.

— Не могу! — Кто-то косо покосился. И она тише добавила: — С каких-то пор я охраняемая персона.

Дэйн скорчился.

— Поэтому незнакомец с тобой разговаривает?

Доурен округлила глаза. Представители Велона шагнули под свет огней.

— Там слишком много людей. Как ты предлагаешь уйти, не привлекая внимание?

Дуэт Сэнтью скрылся в зале.

— Никак. — Дэйн кивнул на толпу вокруг столов. — Главное правильно им пользоваться. Сколько длится танец?

— Городов или... — Эверлин потëрла лоб. — Шесть минут мой и двенадцать общий. Зачем тебе?

Он указал на балконы впереди.

— Слева — заброшен, справа — заполнен гостями. Между ними проход. Если пробежать вдоль то-ой стены и подняться по лестнице на левый, а затем перейти на правый, то можно будет выбраться наружу.

Эверлин поставила руки на бока.

— Откуда ты знаешь?

Он привычно пожал плечами.

— Не впервые здесь.

Контри-Джоу. Теперь их черëд.

Доурен облизала губы. Музыка становилась громче. Стены давили. А зал будто замер в ожидании заключительной пары — знака перемирия. Прозвучала скрипка.

Их выход.

Она не могла...

— Давай сбежим, — выпалила Эверлин и подставила локоть. Дэйну не понадобилось больше и слова.

Ведь они уже встали под свет.

———

Комната озарилась аплодисментами. Подаль от них кружили пары. Эверлин почувствовала, как внутри всë сжалось.

Дэйн на миг замер, а возбуждение разлилось по его телу при виде внимания толпы.

— Если хочешь, можешь помахать публике, — проворчала Доурен. Коннер усмехнулся, всерьёз вскинул руку. И через секунду уверенно, словно делал это множество раз, завернул за столы, ведя её за собой.

— Видишь, ничего сложного, — сказал он, проходя мимо оборачивающихся гостей. — Всё очень...

— Эй! — Кто-то окликнул их. Эверлин остановилась. У выхода из малого зала собралось несколько человек, и ей показалось, что этот голос принадлежал её отцу. Свет направился на них, маня ещё больше любопытных взглядов.

— Дьявол! — выругалась она и рванула между столами. Пронеслись множество шокированных вздохов. Роняя на пути стулья и тарелки, Дэйн быстро настиг еë, схватив за ладонь, и рассмеялся.

— Портишь план.

— Да что ты.

Он впопыхах стал подниматься по лестнице, пока она задержалась у столика, подхватывая бутылку виски и смущëнно шепча:

— Простите.

Балкон не освещался, и пусть они знали, что за ними наверняка последуют, решили отдышаться.

Эверлин прислонилась к стене, откупорила алкоголь. Отпила. Она бы с удовольствием осталась здесь, в прохладе, если бы Дэйн не подогнал:

— Нам нужно туда. — Коннер указал на узкий проход в самом конце.

Сзади них прозвучали шаги. Паранойя, не более. Но Эверлин ускорилась.

Правое крыло. Внизу всё также играла мелодия. Но теперь, она была уверена, несколько полицейских тихо разыскивали её по залу. Дэйн открыл с помощью какой-то булавки дверь.

Оглянулся на девушку. Нужная ей свобода в нескольких футах от неё.

А она не сдвигалась.

Кровь. Эверлин помнила, как она текла по его бледному лицу. Помнила, как его трясло. Как он задыхался.

Он ушёл, девушка не последовала. И сейчас хотела сбежать.

Была ли это совесть? Не знала.

Но он нуждался в помощи не меньше её.

— Стой, — сказала Эверлин выходящему Дэйну и провела ногтями по ладони. — Я хочу найти Адама.

———

Виски был отвратителен, но жажда мучала её. А оно было ближе всего к ней.

От него голова пустела. От него шум в ушах проходил. И Эверлин могла без опаски испортить платье сесть на пол, хлебнув ещё глоток. На неё странно смотрели. Скорее из-за нахождения на полу, чем из-за выпивки возле мужского туалета.

— Его там нет. — Дэйн упал рядом с ней и тут же выпил. Он в душе не чаял как выглядит этот Адам, кроме цвета его волос, но просьба пойти на его поиски была настолько убедительна...

Эверлин схватилась за голову.

— Сколько мы его ищем? Десять? Пятнадцать минут?

— Долго, — кивнул брюнет и провëл взглядом подозрительного мужчину. Поднялся. — Давай, вставай.

Девушка как в трансе выровнялась и глянула через перила вниз.

— Нам нужно посмотреть на левом балконе, — продолжал он. — Этот блонди либо там, либо давно по-тихому обыскивает зал в поисках тебя. На нас уже косятся.

Она беззвучно, словно тень, двинулась за ним. И только оказавшись в приглушённой тьме спросила:

— Что стало с той женщиной, на которую напали?

Дэйн медленно забрал у Эверлин бутылку алкоголя. Не став смотреть в глаза, повëл челюстью.

— Она не чувствует боли, — уверил он скорее себя. — Такие раны быстро заживают.

Эверлин слегка пьяно прищурилась.

— А ты в этом знаток?

Что-то в нём дёрнулось.

— Да.

Вина ль была причиной или ненужная гордость, но это «да» могло разрушить хрупкую гармонию. Могло быть началом тирады признаний и бури страха. Его нового побега. Однако большее не вырвалось наружу. И Эверлин тихо пробормотала:

— Ты мне поможешь.

Дэйн услышал по-другому.

«Ты мне сознаешься»...

Она распахнула первую дверь.

— Я здесь часто пряталась, ещё когда мама была жива... Я была ребëнком, а она слишком многое мне позволяла.

Дэйн поморщился.

— И что же? Нормально жить?

Буря пыли поднялась при хлопке.

— Может. По крайней мере она давала мне хоть какую-то свободу...

Он фыркнул. Но, заметив как Эверлин приближается к последней комнате, дëрнулся с места.

— Там его точно нет, — протароторил Дэйн, вставая у неё на пути. Капли крови, разбитая бутылка. Натянуто улыбнулся. — Я смотрел.

Доурен внимала его взглядом несколько секунд прежде чем пожать плечами и опереться об балюстраду. Она даже не вспомнит об этом в пелене ускоряющейся музыки и выпитого спиртного.

Дэйн встал рядом, тихо наблюдая над кружащимися людьми. Ему было двадцать один, правда двадцать один, когда он впервые танцевал там. До тех пор Коннер не ходил на балы; его семью попросту не приглашали. Он вечно оступался, не попадал в ритм вальса и извинялся как мог, пока Эйлин терпеливо-мило его подбадривала. В тот же день она объявила о помолвке. В тот же день её платок, которым она прикрывала рот в приступе кашля, покрылся чëрным.

Эверлин безразлично следила за танцем. Большой контраст спешных движений и яркого света кружил ей голову. Туманное наслаждение или позыв к рвоте. Она перенесла внимание на людей за столами и возле них.

И Эверлин почувствовала на себе взгляд. Тяжëлый, прожигающий. Манящий.

Первая мысль была, что их давно, неудивительно, заметили. Девушка попыталась свысока обнаружить отца или одного из пялющихся охранников. Но вот оно — мимолëтное видение, скрывающееся в серых шелках. Сначала волосы. Затем глаза. Её глаза.

— Мама?

Эверлин сжала пальцы. Анна не двинулась, любопытно рассматривая её.

Она умерла. Её похоронили шесть месяцев назад. Дочь опознала тело.

Анна позвала её рукой, закусив губу, и рассмеялась. Эверлин задыхалась.  Она так реальна...

Доурен укусила палец, шепча, снова влеча за собой.

— Найди...

Девушка чуть ли не прокричала.

— Мама!

Её там больше не было.

— Мам...

— Алло, доктор, приехали. — Дэйн тряхнул Эверлин за плечо. — Ты что делаешь?

Мелкая дрожь била по телу девушки. Слëзы стояли на глазах. А толпа не изменилась.

— Я-я видела... — Она шмыгнула носом, тут же протерев лицо  ладонью. — Мне нужно в-вниз...

Танец подходил к концу, и Эверлин рванула к лестнице.

— Стой-стой. — Коннер за ней. — Ты серьёзно?

Она не слышала. Выбежала в зал, стала протискиваться между людьми. Всё как во сне.

Встала в первый ряд. И задержала дыхание, опять увидев её. Анна, необычайно бледная и худая, гипнотизировала. Вокруг словно никого не было, кроме них. Потерянной матери, отчаявшейся дочери.

Это пьяное видение.

Женщина раскрыла ей свои объятия, затейливо улыбаясь.

Эверлин сделала аккуратный непроизвольный шаг.

Не реальность.

Ещё.

Музыка оборвалась и зал наполнился аплодисментами. Дэйн попытался остановить Эверлин, но она вырвалась.

Шум не утихал. Давление сверху. Он закрутил головой, пытаясь найти причину этой тяжести, когда поднял взгляд на потолок.

Кровь стекала с кривых букв, смешивая слова. Делая их прочтение хаотичным. Лишь по первым слогам он мог их узнать.

«Дженнет Вульф».

«Макс Де Барф».

«Уильям Беннет».

Грязный цвет. Громкое дыхание. Дэйн замер. Самая крупная запись перечëркивала с десяток имëн его жертв, размазывая их чëрным.

«Эверлин Девон».

Овации затихли. Шорох. Дэйн оглянулся и, только поднимая голову, увидел человека на балконе, сокрытого Тенью. И через миг заметил пистолет.

— Доурен!

Выстрел. Оглушающий хлопок. Он толкнул Эверлин в тот момент, как пуля пролетела рядом. Люди закричали, а она тяжело моргнула, фокусируя взгляд.

Окровавленная девушка тяжело дышала, схватившись за живот. Вокруг неё тут же собралась толпа, подбежали организаторы, приказывая вызывать скорую.

Эверлин медленно приблизилась, не видя реальность. Пострадавшая блондинка рыдала, и её волосы липли к лицу. Только вблизи узрев её рану, Доурен поняла, что произошло.

Всхлипы девушки перемешивались с чужими. Эверлин не могла оторваться. Жертвой показалась Меган, и крики её были посланы ей.

— Помоги мне! П-помоги мне! — Она захлëбывалась кровью и слезами, но глаза, знакомые глаза, горели яростью. — Помоги, Эв! Помоги!

Эверлин закрыла рот рукой, отступая. Мимо проскользнула Медея, испуганно на неё оборачиваясь. Она присела рядом с тихой умирающей девушкой.

— Всё хорошо. — Невесомо провела рукой по её животу, но почувствовав сильное жжение, одëрнула её, сглотнув. Серебро. — Тебе не больно, скоро тебе помогут.

Эверлин выбежала из зала, сдерживая собственный страх. На улице звучали сирены. Эта пуля предназначалась ей. Она знала.

Доурен хотела было выйти на воздух, как услышала настойчивый шëпот за углом. Она беззвучно заглянула в маленькую комнату, сокрытую темнотой.

Александр напряжëнно расхаживал по ней, потирая виски, пока Дэйн мирно стоял у стены.

— Qu'est-ce que tu fais?!* — вопросил Александр. — Encore tes tours de magie?**

— Ну да, ну да, все же беды я создаю. — Дэйн хмыкнул и повернулся в сторону девушки. Она быстро спряталась за дверью. — На потолке рисую, двойников тебе подыскиваю.

— Хочешь сказать, я всё придумал?

— Je ne veux rien te dire.***

Александр всплеснул руками.

— Там стрельба была, Дэйн...

— Не я её устроил.

— Люди ранены...

— Не по моей вине.

Он вспыхнул.

— Ne sois, putain, pas si égoïste!****

Дэйн вздохнул, схватился за бок.

— Я не знаю, что это было, — сказал он, морщась. — Можно идти?

Александр любопытно впился взглядом в его рубашку.

— Что у тебя там?

Старший Коннер закатил глаза, поднял ткань вверх и горько усмехнулся.

— Прошла по касательной... Теперь я свободен?

Вся правая сторона была в крови.

Чëрной.

———

* — Что ты вытворяешь?

** — Опять твои фокусы?

*** — Я ничего не хочу тебе сказать.

**** — Да не будь ты, блять, таким эгоистичным!