Глава 10 | Выстрел (1/2)
Почему-то отражение в зеркале Эверлин казалось размытой иллюзией. И дело было не в непривычном ей образе, даже не во волнении. По необъяснимым причинам она не могла отвести взгляд от собственного лица. Подведëнные глаза, распущенные волосы. Красный шëлк. Четвëртое апреля.
Отец назвал бы это «знаменательный день». Медея — способом отвлечься и окунуться в то время, когда она ещё жила в Велоне. Только и делая, что всю неделю болтая о юбилеях города, Медея замолкала лишь когда речь заходила о традиции запускать на этот праздник семьями три белых шарика в память о погибших солдатах на гражданской войне на территории Велона. Было ли ей обидно, что она никогда этого не делала?
Медея скованно улыбалась и мгновенно переводила тему. Словно всë хорошо.
Иллюзия.
Будучи часто у Медеи, Эверлин виделась с Александром, приветливо кивающим ей каждый раз. Словно он не чувствовал еë замешательство. Словно тогда, в торговом центре, он не сорвался.
Иллюзия.
В дверь постучались. Эверлин медленно моргнула и взглянула на часы. Ещё рано.
— Входите, — со вздохом кинула она, продолжая выглядывать что-то в своих глазах.
Дверь открылась. В проëме появился низкорослый мужчина, и Эверлин удивлëнно к нему обернулась.
— Папа?
Он медленно прошëл в комнату, держа маленькую коробку. Эверлин задержала на ней взгляд.
— Но ещё час до выхода...
— Да, — прервал он еë и поджал губы. Его пальцы прошлись по бархатному футляру. Опустил глаза. — Возможно, для тебя сегодняшний день не имеет значения, и ты сделаешь всë, чтобы поскорее забыть его...
Отец аккуратно открыл футляр, легко провëл по украшению, лежащему внутри.
— Но я нашëл это в кабинете Анны... Думаю, теперь оно твоë.
У Эверлин перехватило дыхание. Ромбовидный чëрный кулон был любимым украшением еë матери. Анна носила его постоянно. Была с ним на последнем своëм мероприятии. Он хранил еë тайны, пороки. Служил еë оберегом до самого момента смерти. И сейчас Анна наблюдала за действиями дочери из зеркала. Как она брала цепочку, крутила кулон, прикладывая его к груди.
Теперь они едины. Теперь у неë был шанс спастись.
— Ты могла бы надеть его хоть на один вечер, — промолвил отец, убирая еë волосы с шеи. Застегнув подвеску, он склонился. — Ради матери...
Эверлин молчала, не находя подходящих слов. Папа похлопал еë по плечу и откашлялся, словно сгоняя нахлынувшую пелену.
— Как будешь готова, спускайся в зал. — Охолодев, Артур удалился.
Эверлин кивнула, пустыми глазами теперь разглядывая свою шею. Сегодня ей предстояло пройти через толпы. А она, как пугливый ребёнок, наивно клялась себе, что продержится гордо, с безразличным спокойствием перед своим страхом. Даже заставила себя улыбнуться отражению. И голос Анны слился с голосом Эверлин в единый:
— Иллюзия.
———
Спуск по лестнице выдался трудом. Сердце громко и ненормально быстро билось у неë в груди. Ладошки потели. И кто бы сказал, что с Эверлин что-то не так. Это было привычное еë состояние в последние дни.
Чета Уордов поджидала еë у дома. Оба необычайно собранные и отстранëнные. Хотя что уж там. Эверлин была готова поспорить, Дерек Уорд всегда был таким вне работы. А Адам...
Девушка вопрошающе на него взглянула, в надежде, что он посмотрит в ответ. Ей было необходимо с кем-то поговорить. Но тот будто не замечал еë.
Он стал другим.
Приглаженные платиновые волосы. Свободный классический костюм. Блуждающий взгляд.
Она обернулась к отцу. Мужчина за время ожидания машины закурил сигарету и сейчас смотрел на безмятежное небо. Только Эверлин чувствовала это. Приближение чего-то огромного и маленького, спокойного и хаотичного, прекрасного и способного уничтожить всё имеющее значение.
Будущего.
Еë финальной части жизни.
Лимузин остановился, и вышедший шофëр вежливо открыл дверь. Отец бросил сигарету и, пожав ему руку, сел внутрь. Когда очередь дошла до Эверлин, девушка медлила. Будет ли она блистать сегодня? Нет. Но она не позволит себе прожить этот вечер зря.
Дверца хлопнула. И лимузин поехал вперёд, в конец еë настоящего. Всё имеет начало.
———
— Оно меня точно не полнит? — вопросила Медея, взволнованно приглаживая верх платья. До начала мероприятия оставался час, а она всё не осмеливалась выйти из дома.
— Да, — отозвался Александр, читая газету. Он даже не взглянул на неë.
— А волосы? — не унималась она. — Волосы нормально выглядят?
— Да.
— Может мне их заплести?
— Нет, — выдохнул Коннер, теряя терпение.
— Ты уве...
— Слушай, — перебил Александр, откинув газету, — к чему эта суматоха? Ощущение, будто мы идëм туда впервые.
Медея повернулась к нему, поставила руки на бока.
— Я, в отличие от тебя, хоть как-то забочусь о своëм внешнем виде!
Александр хмыкнул и поднялся.
— Хочешь сказать, я плохо выгляжу? — выгнул бровь он, усмехаясь зеркалу, висящему напротив. — Я почти уверен, что в свои неполные сто семьдесят четыре года я ещё неплох.
Медея закатила глаза.
— Очень самовлюблëнно. — Парень прошëл по гостиной комнате к холодильнику, открыв его, сделал глоток газировки. И Медея добавила: — Говоришь как Дэйн.
Александр издал краткий смешок и, едва не пролив на свой костюм воду, аккуратно вытер рот ладонью.
— Даже не знаю, как это воспринимать...
Медея вздохнула и облокотилась об тумбу. До их выхода было уже мало времени, и пусть она правда ждала этот вечер, строя надежды, что сможет прочувствовать ту атмосферу вновь, нечто вынуждало еë напрячься.
Тогда еë сборы проводились с семьёй и мода была вовсе другая. Но она светилась от счастья, не подозревая, что спустя некоторое время оборвутся жизни. А город выстроится против неë.
Теперь же она была одна. Велон не помнил еë. Но воспоминания жили. И чувство, словно это должно повториться не покидало Медею.
— Ты никогда не ощущал цикличность этого мира? — задумчиво спросила она. Александр пожал плечами.
— Возможно и ощущал, — вымолвил он. Медея слегка вздрогнула и потëрла переносицу. Коннер подошёл ближе. — Наверное, в этом и смысл бессмертия. Предотвращать повторения прошлых ошибок.
Девушка посмотрела на него исподлобья и едва слышно усмехнулась.
— Кто бы говорил...
— Не всегда получается, — сдался Александр.
«Никогда», — исправила у себя в голове Медея. От беспомощности захотелось рассмеяться. Каждый раз как она старалась сделать лучше, становилось в сотню раз хуже. Может стоило прекратить попытки?
— Как думаешь, — еë ладони сжали края тумбы, — тогда, на том балу... Мы могли всё исправить?
Александр застыл. На секунду задумался. Мог бы он пережить своë девятнадцатилетие? Мог бы создать семью? Состариться? Мог бы в тот вечер шестого июля из-за своего незнания не жертвовать собой?
Мог. Но ринулся за братом под грозовой ливень. Они пытались спасти того, кто итак был обречëн на смерть.
— А сейчас? — не получив ответа, продолжила Медея. — Сейчас мы можем что-то изменить?
Александр опустил глаза.
— Если твоя теория верна, Дей, то... — Она выжидающе на него смотрела, желая услышать положительный ответ, но разум подсказывал ей. Они ничего не могут сделать. Александр выдохнул. — Нет. Мы бессильны.
Он взял еë за плечи.
— Мы пойдëм на этот нелепый бал, будем вести себя как глупые подростки и на несколько часов забудем, что нам давно перевалило за сто пятьдесят. — Александр встряхнул еë, прося поднять взгляд. Она неуверенно закусила щеку. — Хорошо?
Нечто зажглось в еë груди. Похожее на надежду, похожее на старую ломанную теплоту, название которой она бы никогда для себя не признала. Когда-то этот костëр горел, и она думала, что позволила ему потухнуть.
— Мы?
Сколько раз он произносил это местоимение, а спросила она только сейчас.
— Как друзья... — легко улыбнулся Александр. Пламя внутри неë качнулось, но парень вряд ли это заметил.
— ... познавшие все тайны и пороки этого мира, — закончила фразу Медея. Сглотнула. — Уйдëм сразу, как почувствуем что-то неладное?
Александр кивнул.
— Сразу.
Парень кинул быстрый взгляд на часы, в тайне надеясь — он не столкнëтся с братом на балу. Их стягивало одно большое воспоминание, и Александр хоть на один день хотел от него избавиться.
Только теперь Дэйн сам будет искать его в толпе.
———
В бальном зале было намного светлее, чем Эверлин ожидала. Мраморные полы блестели под лучами массивных люстр. За тот год, что она здесь не была, многое изменилось. Еë взгляд медленно прошëлся по каменным стенам, по изящным статуям вдоль них. И особенно — по чëрно-белой вырезке на центральной стене. «V», «S» и «C». Впервые вместе за двести лет.
Эверлин сделала новый шаг под руку с Адамом по красной ковровой дорожке и непредумышленно чуть поджала плечи. Еë отец стал впереди, уверенно махнул рукой фотографам. Пульс Эверлин участился. Их было так много...
Она опять стала восьмилетней девочкой, до дрожи сжимавшей мамину ладонь и стеснительно оглядывавшей людей. Анна мягко гладила еë по волосам, пока папарацци делали очередной снимок. Эверлин привыкнет. Привыкнет...
Девушка на пару секунд повернулась к Адаму; хотела отвлечься от десятков взоров, чтобы он наконец взглянул на неё, помог ей сбежать из этого места.
— Адам...
Вспышка фотоаппарата. Доурен тяжело моргнула. Он сглотнул, а затем, как ни в чем не бывало, улыбнулся объективу.
Еë отец уже прошëл в главный зал, и где-то в конце комнаты заиграла классическая музыка. Эверлин развернулась обратно к фотографам. Посмотреть в камеру ей не хватило сил.
———
Дэйн рассеянно почесал шею, когда охранник подозвал его к себе и провëл металлодетектором по его пиджаку. Очередь у входа в здание становилась всё больше. И приглашённая охрана тщательно проверяла каждого переступившего порог.
Дэйн утомлëнно вздохнул в тот момент, как подтянутый мужчина в униформе попросил его повернуться спиной.
— Если вы пытаетесь найти пистолет у меня в кармане...
— Это моя работа, сэр, — оборвал он, проходя аппаратом по его плечам.
Парень вскинул руки.
— Ну конечно, конечно.
Дэйн закатил глаза. Только пробраться в зал чего стоило.
Наконец мужчина одобрительно кивнул.
— Проходите.
Коннер не сумел сдержать усмешки.
— Благодарю. — Он ступил на красную дорожку и чуть сощурился. Здание значительно изменилось. Вместо древесных стен — бежевый камень. Изящные скульптуры заменили неумелые картины. И то ли дело было во времени, когда он последний раз здесь был, то ли в том, что он никогда раньше этого не замечал, но белый потолок весь был исписан словами.
Дэйн запрокинул голову, пытаясь разобрать что-то. Свет от люстры жëг глаза, даже когда он прикрыл их рукой. И всё же ему удалось разобрать одно имя.
«Леди Браун».
Дэйн резко оторвал взгляд от потолка. Это были не просто слова. Верх комнаты полностью был в именах давно умерших людей. И он всех их знал. Потому что он их убил.
Парень оглянулся по сторонам, пытаясь понять, видят ли остальные то, что видит он. Дамы и джентльмены размеренно шли по ковру под щелчки фотоаппаратов. Словно Дэйн был единственным, ощущающим это давление сверху.
Но когда Коннер снова посмотрел на потолок, тот встретил его чистой белизной. Дэйн сморгнул. Только что на этом месте он мог прочитать аккуратно написанные имена его жертв. А сейчас они просто исчезли.
Вдалеке заиграла классическая музыка, и кто-то нечайно толкнул его. Он вздрогнул, проводил глазами спешную женщину. И только потом, ближе к концу дорожки, заметил еë.
Эверлин в ярко-красном платье стояла под руку с каким-то блондином. Дэйн видел только еë бледный профиль. Как она посматривала по сторонам, заправляла выбивающиеся локоны за уши. Невыносимо усталая, слабо потерянная. Порядок жизни её уничтожал.
Эйлин им жила.
— Что может быть прекрасней искусства? — прошептала мисс Девон, положив свою ладонь под локоть Дэйна и вздыхая на ничем не выдающиеся картины. Его кончики губ дрогнули в улыбке. Он смотрел лишь на неё. На милую шляпку на её голове, на робкий румянец, на шелестящие слои её юбки.
Эйлин была нежным лепестком сдержанности, по крайней мере, такой он её помнил. Ничего лишнего. Ни одного неожиданного буйного взгляда. Ни неуместного громкого смеха, так им любимого в напряжëнные минуты. Она была прекрасным спокойствием, пока он жаждал бури.
Дэйн отрешëнно встал под объективы. Вспышки ослепляли. А его взгляд тянулся обратно к Эверлин. Может, он желал снова посмотреть на Эйлин; представить, что это она. А может — откинуть мысли о ней, о том дне её смерти и о её фамилии, хранящей в себе его проклятие.
Эверлин, почувствовав на себе чей-то взор, обернулась ко входу в здание. Толпа вальяжно шла вдоль ряда статуй, позируя для новых снимков. Она медленно перевела взгляд справа-налево и почувствовала, как внутри неë всë замерло. Но потом мелькнуло что-то знакомое, едва различимое среди множества лиц. Тëмные волосы. Резкий профиль.
Она постаралась сосредоточиться на нëм, но прежде чем Эверлин сумела узнать его, Адам еë одëрнул.
— Пошли.
Эверлин дрогнула, отвлекаясь на парня, ведущего её в зал. А когда снова обернулась к незнакомцу, его там уже не было.
———
— Добро пожаловать в Велон, — пожал руку мистер Хилл пожилому джентльмену, вроде, из Сэнтью, и вежливо кивнул. — Надеюсь, вам у нас понравится.
Они стояли у ближнего стола, и Эверлин могла поклясться, у неë затекли ноги. Но только она собралась сесть на стул, Артур кинул на неё предупреждающий взгляд. Девушка измученно прикрыла глаза рукой.
Второй зал был немного меньше первого, но выполненным в таком же стиле. Высокие колонны, каменные изделия на стенах и поставленные параллельно им столы. Эта комната предназначалась для представителей городов и их семей. И пусть в первом зале было значительно больше людей и папарацци, Эверлин с уверенностью сказала бы, что там ещё прекрасное место по сравнению с этим.
Отец оглянулся по сторонам и снова повернулся к мистеру Винсенту. Эверлин нахмурилась. Она и не заметила как он пришёл.
— Я отойду, — произнëс мистер Хилл и напряжëнно качнул головой в сторону Винсента. Дерек Уорд безразлично махнул рукой и закурил. Эверлин поморщилась, сожалея, что здесь нет таблички «запрещено курить даже таким, как вы, Уорд».
— Необычный кулон, — подметил он. Девушка непонимающе подняла бровь. Дерек указал глазами на чëрное украшение у неё на шее. — Откуда он?
Эверлин дотронулась до цепочки.
— Это мамы.
— М-м-м.
Мистер Уорд сделал ещё одну затяжку и потушил сигарету, не отвлекаясь от подвески.
— Чëрный агат, — задумчиво сказал мужчина. — Лечит душевные болезни и оберегает от нечистой силы. Наверное, твоя мама его очень любила...
На лице Эверлин появилась лёгкая улыбка. Анна его не снимала.
— Он подходит только искренним, открытым людям, — продолжал Уорд. Его губы дрогнули. — А лжецов он проклинает.
Дыхание еë утяжелилось. А мужчина тем временем беззаботно сложил руки за спиной.
— Но ты ведь искренняя, да? Тебе нечего остерегаться. Хотя о чëм это я... — Он взмахнул рукой. — Сын, налей отцу выпить.
Эверлин отпрянула, закусила губу. Похоже, всех этот бал сводит с ума. Главное не поддаться искушению и не последовать за ними.
Она хотела было пройти в основной зал, как охранник остановил еë.
— Мне запрещено выпускать вас до начала танцев, мисс.
Эверлин вздохнула. Ей было невыносимо оставаться здесь ещё хоть минуту. Эти стены сдавливали ей лëгкие.
— Я всего лишь осмотрюсь. — Доурен сделала шаг, и мужчина преградил ей дорогу. Она упрямо вздëрнула подбородок. — Вы не посмеете держать меня как в клетке! Вот увидите, никто и не заметит моей пропажи.
Охранник невозмутимо стоял на месте.
Эверлин захотелось накричать на него, приказать ему, чтобы он выпустил еë. Но вместо этого, она судорожно заглядывала за его спину.
Всё те же папарацци, всё та же толпа, расходящаяся за столы. Но тут пронеслось нечто определëнно знакомое. И Эверлин ухватилась за это, узнавая фигуру, узнавая чуть слышный голос в гаме. Не удержалась.
— Медея!
Охранник обернулся туда, куда она кричала, и в эту долю секунды Эверлин, подхватив подол платья, перепрыгнула через ограждение и выбежала в зал.
Он и опомниться не успел.
— Мисс!
Однако Эверлин уже налетела на ошалевшую Медею, нелепо закружила в объятиях.
— Я тебе когда-нибудь говорила, что ты всегда вовремя? — спросила Доурен, придерживая еë за локти.
Медея захрипела.
— Боже, Эвер, ты чуть с ног меня не сбила...
— Они держат меня там, как в тюрьме! — возмутилась она, и, неожиданно обернувшись, отвела еë в сторону. — Дурдом какой-то...
Медея сморщилась.
— Точно. Прошлый бал был спокойней.
Скрипка на фоне заиграла энергичнее, разговоры людей стали громче. Эверлин наклонилась.
— А ты на нëм была?
Медея пожала плечами.
— А ты что думала...
Мулатка вгляделась в толпу, постаралась сосредоточиться в таком шуме. Снова мысленно прошлась по комнате, в поисках необходимой, родной ей энергии. Может, папы. А может, дяди Кола или мамы. Но, ощутив пустоту, Медея сжалась.
Конечно, они не пришли. Этот город изгнал их из-за предрассудков. Из-за больной клеветы, совершëнной в пелене горя братьев.
— Александр с тобой? — насупившись спросила Эверлин. Медея вздрогнула и прежде чем успела обдумать еë вопрос, сзади них послышался голос:
— Да, я с ней.
Александр держал бутылку холодного шампанского, смотря то на одну девушку, то на другую.
— Всё нормально?
Медея задумчиво кивнула.
— Да. Просто неважно себя чувствую.
Александр налил ей бокал спиртного.
— Это от шума и духоты. — Коннер протянул Эверлин алкоголь. — Будешь?
Доурен покачала головой.
— Я пока не пью, — отказала она, сложив руки на груди. Постепенно центр комнаты освобождался. Скоро начнутся танцы. И девушка пробубнила под нос. — Ненавижу присутствовать на таких мероприятиях.
Медея это услышала.
— Я бы на твоëм месте давно сбежала, — скептически прокомментировала Фэйбер, делая глоток шампанского. Эверлин хмыкнула.
— Вот уж поверь, попытка была.
Александр отошëл вперëд, краем уха слыша расспросы Медеи о том случае. А его взгляд скользнул по стене наверх, к колонному балкону без единой души. Темнота на нём завораживала.
То ли из-за отсутствия света, то ли из-за потрëпанного внешнего вида, люди не поднимались туда, даже если жаждали уединения.
— А Дэйн с вами?
Александр всё рассматривал темноту, сам не понимая, что-то ожидал. Ответ Медеи не заставил себя ждать.
— Нет, и слава небесам. Но он наверняка где-то здесь, размышляет, как испортить этот вечер.
Темнота не отпускала его. Она манила за собой, влекла заглянуть в неë. Тянула к нему свои руки. Александр и не заметил, как из неë стал вырисовываться силуэт. Перед глазами резко пронеслось чëрное пятно.
Александр пошатнулся и округлил глаза, мотая головой в поисках увиденного. Как оно быстро проскользнуло с балкона на стену, останавливаясь. Дымка, больше похожая на Тень, ни имела черт. Но она была ему знакома.
Александр взглянул через плечо на девушек. Видят ли они то же, что и он? Одно ясно — она его зовëт.
Тень колыхнулась и быстро, так что он едва успел уследить за ней, скрылась в темноте, в силуэте, оперевшемся об балюстраду. Александр сглотнул.
Дэйн смотрел сверху на него пустыми глазами. Неестественная бледность, дрожащие щëки. Александр не сразу обратил внимание на его руки. Все в крови.
Младший Коннер сделал шаг, намереваясь подняться к брату. Но в эту секунду за спиной Дэйна выступил ещё один силуэт. Александр.
Парень замер. Дыхание неистово ускорилось. А двойник на балконе сравнялся с Дэйном. Только теперь Александр был полностью в бордовой жидкости. Волосы по плечи слиплись, пальцы сжали плечо брата. Лицо озарила ухмылка.
Это лишь галлюцинация, это лишь галлюцинация...
Тогда почему всё так реально?
Дэйн провёл ладонью по своим губам, оставляя кровавый след.
Тогда почему всё так...
— Александр? — Эверлин дотронулась до его руки. Он непроизвольно вздрогнул, отвлекаясь от балкона. А когда повернулся обратно, его встретила всё та же беспросветная темнота без единой души. — Что с тобой?
Александр испуганно осмотрелся по сторонам. А затем, напрягшись, сделал шаг к лестнице наверх.
— Я скоро вернусь, — бросил он, не отступая.
Тень прошла мимо него, но на этот раз он еë не увидел.
———
Наверху было прохладней, чем в зале. Пыльные половицы скрипели под его осторожными шагами. Александр скептическим взглядом обвëл двери, такие же обшарпанные, как и полы. Снова посмотрел вниз.
Отсюда люди выглядели маленькими мошками, собранными в одну банку. Вблизи индивидуальными, а вдали — ничуть не отличающимися друг от друга.
На секунду Александру показался стук; тонкий, улавливаемый только благодаря острому слуху, стук по бетонному покрытию. Парень прислонился плечом к стене, пытаясь поймать любое движение.
В комнате что-то разбилось.
— Дэйн? — позвал Александр и дëрнул ручку двери.
Едкий запах краски проник в его ноздри. Глаза заполонило бельмо.
— Беттани, ну как так можно? — возмущался мужской голос. Его обладатель склонился в тени, над разбитой бутылкой. — Теперь мы без вина, браво!
Нос зачесался. Александр прикрыл глаза и громко чихнул.
— Будь здоров, Алекс.
Он с усилием разлепил веки и уже хотел сказать «спасибо», как уловил смысл слов. Александр мигом выпрямился.
Дэйн, присев на корточки, с грустью перебирал осколки от алкоголя. А затем, как ни в чем не бывало поднялся, отряхивая брюки.
— Хотел угостить тебя, но, как видишь, непредвиденные обстоятельства...
Александр перевëл взгляд на женщину за ним, глупо улыбающуюся и сложившую руки в замок. Плечи разодраны. Кровь стекала по пиджаку. Но она не понимала.
Александр нахмурился.
— Что ты вытворяешь? — Каждый слог как удар. Немой крик ему в лицо, приказ прекратить поощрять его присоединиться. Угомонить в его жилах желание оказаться на месте Дэйна.
Но тот прижал голову и жалостливо, как вечно делал, чтобы подразнить брата, надул губы.
— У меня стресс.
Александр запылал.
— Стресс?! Поэтому ты забираешь жизнь у ещё одной жертвы?
Дэйн непроизвольно посмотрел на потолок. Штукатурка отходила, белый цвет пожелтел. Ни одного бордового имени. Ни тяжести сверху. Это было только выдумкой его покалеченного разума. И всё же он передëрнулся.
— Если ты считал, что раз голоса пропали, то я, была бы моя воля, перестал чувствовать тебя за километр — ты ошибался.
Они привязаны друг другу. Закованы в одни цепи, без шанса разорвать связь до конца своей смерти. До дня, который никогда не наступит.
Александр поджал губы. Тень, что привела его сюда. Его двойник и бесчувственный брат с сухими глазами. Это он его звал.
— Ты еë прислал? — Александр пытался сдерживать ярость.
— Что?
— Тень.
Дэйн перестал стучать пальцами по щеке и, пусть это было невозможно, ему показалось, его сердце пропустило удар. Силуэт говорил о них. Несчастные души, наконец ставшие свободными.
— Не понимаю о чëм ты... — Парень качнулся к хлюпающей женщине так, чтобы Александр не видел его лица. Дэйн не стал говорить про Тьму. Не стал и про существо, вызволившее его оттуда. Он совершал ошибку и пусть осознавал еë, ни за что бы не признал в себе эту тягу. Стать одним из них, Теней. Последовать за Силуэтом и наконец избавиться от этой ноши.
— Не хочешь попробовать? — предложил Дэйн, указывая на раненные плечи женщины. — У неë весьма неплохая... энергия. Или как мы это называем?
Александр нахмурился, и по его телу прошëл приятный жар, останавливающийся в ладонях. Он сглотнул.
— Издеваешься?
Только Дэйн собрался ответить положительно, как брат подошёл к ней и заглянул в глаза, всеми силами сдерживаясь.
— Беттани... Так ведь тебя зовут? — Она неуверенно кивнула. Александр продолжил. Кровь прилила к глазам. — Послушай... Ты ничего не помнишь и не чувствуешь никакой боли. Здесь никогда не была, нас в лицо не знаешь. Всё поняла? — Женщина медленно моргнула. — Отлично.