Глава 8 | Ветер (1/2)

Что-то было не так.

Воздух казался тяжёлым, картинка перед глазами размывалась, и он не мог понять, сон это или реальность.

Гул в его голове стал сильнее. А шептания... прекратились.

Александр должен был испытать свободу после века его попыток заглушить их голоса. Но вместо этого остро чувствовал жжение на плече. Кожа ныла, неприятные мелкие мурашки разбегались по его шраму, так и подталкивая Александра притронуться к нему.

Он снова потянулся почесать плечо, как Медея с хлопком ударила по его руке.

— Может прекратишь дёргаться?!

Парень недовольно выгнулся и повёл плечами.

— Может ты будешь чуточку быстрее?

Александр сидел к ней голой спиной, пока Медея разглядывала чёрный шрам, что-то мазала с противным запахом, и постоянно бросала на него укоризненный взгляд, который Александр ощущал даже затылком.

На улице была глубокая ночь. И Медея не была воодушевлена, когда он встревоженный появился посреди её комнаты, при этом включив везде где только можно свет.

Медея ткнула пальцем по его шраму.

— Я закончила.

Александр болезненно скорчился.

— Обязательно было это делать?!

— О, да, Алекс, — сказала она, закрывая банку. — Ты, чёрт с бессонницей, разбудил меня посреди ночи, истерично наорал, клянясь, будто что-то произошло. — Медея наклонилась к лицу парня. — Считай это небольшой местью.

— Ты ведёшь себя как ребёнок, — вздохнул Александр, провожая взглядом встающую Медею.

— А ты ведёшь себя как невротик, при этом ничего не объясняя!

— Я же сказал тебе, голоса пропали...

Медея зажмурилась и положила ладонь на лоб.

— Не понимаю. Они не могли исчезнуть, потому что ты мё... — Она осеклась на полуслове. Место, называемое Тьмой, сохраняет тишину только для живых.

Александр поднял бровь.

— Думаешь, я шучу?

Медея, закусив губу, забродила по комнате. Детская привычка, чтобы избавиться от чрезмерного беспокойства.

— Я не знаю, Александр! — выпалила она, размахивая руками. — Если бы и в правду произошёл сбой, я бы ощутила.

— Медея, ты чувствуешь мёртвых только когда сама этого захочешь. Я же чувствую их постоянно.

Девушка задвигала предметы на тумбе, поправила вазу с цветами, полистала книги, переложила их. Нужно куда-то деть руки.

— Твой отец может знать в чём дело...

— Нет! — крикнула она и вздрогнула. — Если ты хочешь, чтобы я снова просила у него помощи, то нет. Ни за что.

— Почему?! Дея, у нас под носом грёбанный двойник, мой безумный братик-узник и испарившиеся голоса! Это то самое время, чтобы просить о помощи.

— Я не могу, Алекс! Я согласна связаться с Джейн, узнать, не выезжали ли они в Велон, только чтобы ты больше не подозревал их в освобождении Дэйна. Но я не стану им рассказывать об остальном.

Александр нахмурился и опёрся руками об пол.

— В чём твоя проблема?

Медея замерла, не зная что ответить. Её проблема заключалась в них.

После долгих лет их конфликта, когда Александр впервые просил у неё одолжение, она долго сомневалась в правильности своего решения. Александр просил о том, что могло убить её. О том, что разбивало её душу.

Александр и Дэйн были убийцами, монстрами, истребившими множество человек. Медея это знала. Все Фэйбер тоже. Александр уверял в сумасшетствии брата, молил о прощении, что пошёл на его поваду. Медея ему верила. Её отец нет.

— Ты слишком доверчива, Медея, — твердил он.

— Но Дэйн опасен!

— Как и Александр, — добавил мужчина. Медея умоляюще на него посмотрела. — Я понимаю, ты всё ещё видишь в нём своего лучшего друга. Только вот время идёт. И он меняется.

— Вспомни, из-за кого нам пришлось переехать!

— Из-за обоих. Не только из-за Дэйна.

Медея вскочила с дивана.

— Почему ты его защищаешь?! Дэйн неуправляем! Если его не запереть, он продолжит убивать.

Мистер Фэйбер, сдавшись, провёл ладонью по лицу.

— Ты будешь об этом жалеть.

В тот день они сильно поссорились. Отец не одобрил её решение. Она наговорила лишнего. Он наговорил лишнего. Больше они не разговаривали.

Но отец был прав. Закрывая вход во Тьму, Медея дрожала. Не от изнеможения, а от криков Дэйна. Он рыдал, проклинал её и Александра, просил прощения и снова проклинал.

И всё-равно в итоге Медея осталась одна. Александр уехал невесть куда. Дэйн был в личной темнице. А признать свою неправоту перед семьёй она не решалась.

Медея жалела. Очень сильно.

— Я готова встретиться с Джейн, и только, — наконец ответила Медея, отворачиваясь.

— Хотя бы что-то, — вскинул руки Александр. — Но в чём разница между твоей младшей сестрой и папой?

— С ней я не прекращала общение, — сухо изрекла Медея и села на кровать. — Хотел, чтобы я прокатилась в Контри-Джоу? Хорошо. Поведаю сестрицу.

Александр качнул головой.

— Ненавижу твою скрытую агрессию, — выдохнул он.

— Я не зла, я просто хочу спать. — Медея потёрла глаза. — Поэтому надень наконец футболку и выруби свет! Пожалуйста.

Александр молча покинул комнату, щёлкнув рубильник. Помещение окутала темнота.

———

Утром Медея уехала. Она не ждала ежедневного выпуска газеты. Ей была непонятна нетерпеливость Александра.

— Мне кажется, ты просто себя накручиваешь, — отпив чая, произнесла она. Солнце только встало, подсвечивая её лицо

— Возможно так, — пожал плечами Александр. — Но всё равно, это странно...

Медея потянулась через стол и взяла его за руку.

— Даже если кого-то убили или Земля раскололась на части, я буду уже в Контри-Джоу. И узнаю об этом только вечером, — она ободряюще ухмыльнулась. — Не беспокойся, если что, ещё успеешь донести до меня смертельные новости.

Александр закатил глаза.

— Точно, как ребёнок.

Задвинув за собой стул, Медея подняла вверх указательный палец.

— Я старше тебя!

— На десять месяцев, — поправил Александр и тоже поднялся.

— Факта не отменяет! — деловито заявила Медея. Она плавно повела плечами. — А раз я старше, то и опыта в жизни у меня больше.

Александр прикрыл глаза ладонью и рассмеялся.

— Боже, Медея, ты несёшь какую-то чушь.

— Иногда полезно нести чушь. Особенно, когда твой лучший друг думает о ерунде... Эй, что смешного?

Александр не мог остановиться. Поток смеха накрыл его с ног до головы. И один взгляд на Медею усиливал этот прилив. Такая до нелепого растрёпанная, в мятой растянутой пижаме, зато с серьёзным лицом.

Медея старалась сохранить невозмутимость. Но вид надрывающегося Александра был хуже, чем её самой. Заразительный смех сам вырвался из неё. Александру хотелось слушать его вечно.

Но когда Медея ушла из дома и села в такси, его весёлое настроение испарилось.

Газета лежала перед ним, но Александр не открывал её. Лишь бегло прочитал заголовки на первых страницах.

«Мистер Уорд сделал шокирующее заявление».

«Чего стоит ждать от предстоящего бала в честь двухсотого юбилея основания города...»

«Скандал или примирение: представители компании «Хиллс-Уо» объявили о постройке площади между Велоном, Сэнтью и Контри-Джоу».

И ещё, и ещё. Множество тем, не интересующих его. Деньги, бал, мэр, погода, деньги. Где-то глубоко у Александра появилась надежда, что он параноик. Что вовсе ничего не случилось, а шёпот пропал по счастливой случайности.

Александр медленно листал страницы. Ничего. Задержался на одной статье. Ничего. Он явно параноик.

Оставалась последняя страница, и обычно она посвящалась событиям из жизней читателей. Но теперь там была маленькая фотография и такой же по размеру текст.

«Дженнифер Блэк, находившиеся на лечении в больнице, ночью с семнадцатого на восемнадцатое марта скончалась при неопределённых обстоятельствах...»

Воздух в его лёгких кончился. Вокруг настала тишина. Мир сузился до одного слова.

«Скончалась...»

Смерть — неотъемлемая часть жизни. Люди умирают каждую секунду. Из-за несчастных случаев, болезней, аварий. Они могут быть застрелены или спокойно уйти во сне. Александр привык сталкиваться с концами жизней. Но сейчас, смотря на фотографию незнакомой ему женщины, Александр чувствовал комок небольшого ликования из-за его изначальной правоты. Сильнее, — тревогу.

В ту ночь голоса пропали. После смерти женщины, которую он впервые видит.

— Прелестно, — прошептал Александр, массируя переносицу. — Лучше не придумаешь.

Медея не осознавала то, что чувствовал он с того дня, как его не стало. Она не знала какого это, — быть привязанным ко Тьме, чистилищу несчастных душ, не по своей воле. Знать о прибавлении ещё одного неупокоеного человека.

Шрам был для Александра напоминанием о моменте, который он навсегда хотел убрать из памяти. Кожа рядом с ним ныла, крапинки жгучей боли пробегали до самого позвоночника каждый раз, как во Тьме было прибавление. И шёпот погибшего проносился в голове.

В ночь смерти Дженнифер Блэк Александр чувствовал это снова. Но когда боль поутихла, шёпота не послышалось. Было так тихо.

«Человека, попавшего в безвыходную ситуацию, может понять только тот, кто живёт в ней» — сказала однажды Александру безымянная миловидная старушка на похоронах его папы, и похлопала парня по спине.

Александр едва заметно кивнул, не отворачиваясь от места, где был захоронен последний из его взрослых родственников.

Толпа постепенно расходилась, мимо проходящие бросали сочувственные слова. Александр не сдвигался.

Вокруг было пасмурно, ни солнца, ни дождя. Голоса пришедших попрощаться с Джеком Коннером отдалялись, и отдалялись. Казалось, он остался один.

Сбоку послышался треск ветки. Александр вздрогнул и резко развернул голову.

Дэйн встал рядом с братом, молча пересекся с ним взглядами. Над ними шелестели осенние листья. Вдалеке переговаривались горожане. А они стояли у могилы отца, не проронив ни фразы. Понимали друг-друга без выражения своих эмоций. Лишь по глазам, полным непоказанных слёз и принятия того, что не изменить.

Александр в одно мгновение одолел расстояние между ними, сжимая Дэйна в объятиях. Настолько крепких, каких он только мог.

Александру было всего неполных семнадцать лет. И Дэйн единственный, кто у него остался. Единственный, кто станет разделять с ним участь смерти.

Дэйн единственный, кто мог сейчас его понять.

———

Парень громко выдохнул и расплылся в улыбке. Дом ни капли не изменился. Даже вещи, когда-то оставленные им, были на том же месте.

— Никогда не думал, что буду так рад снова оказаться в своём же доме, — проговорил Дэйн, шагая по холлу и раскинув руки в стороны.

— Добро пожаловать, — низким тоном отозвался Александр и закрыл входную дверь на ключ. — Ты, правда, мог спокойно выселить нас отсюда, так как этот дом по праву твой...

— Но я предпочёл поселиться в отеле с видом на лес, — продолжил он и поморщился. — Ну и цена там...

Александр хмыкнул.

— Ты жалуешься на деньги так, словно не получаешь всё бесплатно.

Дэйн шокировано поднял брови, будто уличённый в некоем преступления, и отвернулся к стене с картинами, поджимая губы.

— Я хотя бы не воровал в пабах Франции.

Александр вспыхнул. Откуда, чёрт возьми, он знает? Но только Александр принялся возразить со всей уверенностью, Дэйн легко провёл ладонью по полотну.

— Надеюсь, мои картины ты не трогал? — Старший Коннер посмотрел на него. Александр повёл челюстью. Дэйн усмехнулся.

— Я позвал тебя не для того, чтобы обсуждать рисунки, — наконец произнёс он. — Дэйн, есть важное дело...

Парень хлопнул в ладоши и плюхнулся на софу.

— С этого стоило начинать. Но я не припомню, чтобы мы тогда завершали разговор как соучастники.

Александр цыкнул и быстро пояснил:

— Мы не соучастники, это раз. Я не вор, это два.

— Всего-то карманник, понимаю.

Александр раздосадовано замычал.

— Хорошо, пусть так! — выпалил он. — У меня лишь к тебе один вопрос. А дальше можешь идти в дорогой отель и жаловаться кому угодно на цены.

Дэйн сложил руки в замок.

— Ладно, я слушаю.

Александр сжался, чувствуя себя как мальчишка, собирающийся рассказать о своём глупом кошмаре.

— Ты всё ещё слышишь их? — выдавил он. Дэйн напрягся. — Голоса?

Холодок прошёлся по его шее. Дэйн задержал дыхание, недоумённо забегал взглядом по лицу брата.

День, когда он оказался во Тьме, Дэйн смутно помнил. В памяти лишь пролетал облик летнего луга, разрастающаяся дыра в воздухе, и, позже, темнота... Его уши заложило, будучи ослеплённым, он завертелся по сторонам, ища опору. Души сразу встретили Дэйна. И зашептали.

Их слова доносились везде. Рядом с ним. Вдали. Они говорили и говорили. Дэйн кричал, разбивал кулаки, умоляя их заткнуться. Голоса не умолкали.

Дэйн мелкими шажками ходил по чему-то, похожему на пол. Он не знал насколько большая Тьма, и не знал, есть ли у неё конец. Тысячи, миллионы душ обитали здесь, и каждый рассказывал ему свою историю. Как кто умер. И почему они оказались здесь. Дэйну казалось, он обезумел.

Но может ли сойти с ума уже лишённый рассудка?

Он зачитывал стихи у себя в голове, повторял даты, какие только помнил, отжимался и заламывал руки, только бы что-то делать. Только бы ухватиться за частичку здравомыслия.

Дэйн не мог сказать, в какой именно момент шептания ушли на задний план. И появилось оно. Еле различимое очертание мужского силуэта во мгле. И голос, не похожий на остальные.

Силуэт представился. Дэйн усмехнулся, впервые услышав его странное и несуразное имя. Оно было незнакомо. И мало верилось, что таково оно было при рождении. Но Силуэт знал о Дэйне абсолютно всё.

Он пообещал помочь ему выбраться, лишить его этих мук. За одно-единственное условие: никогда не называть его имя.

Дэйн выбрался на свободу. Голоса исчезли. Силуэт больше не объявлялся.

— Нет, — ответил он и встал. — Сразу после того, как я вышел на волю.

Александр насторожился.

— Я перестал их слышать сегодня ночью, — промолвил парень, хмурясь. — После смерти Дженнифер Блэк.

Александр протянул Дэйну газету. Тот бегло её просмотрел.

— Вы знакомы?

— Я похож на всезнайку? — фыркнул Дэйн и ещё раз взглянул на фотографию. — Женщина как женщина. — Александр вопрошающе на него уставился. Дэйн вздохнул. — Я без понятия, что ты себе надумал, Ал, но не должны ли мы быть рады? Наконец никто не бормочет на ухо.

— Здесь что-то не так, признай же! Ты того же мнения!