23. Разница перспективы (1/2)
ВАЖНЫЕ ПРИМЕЧАНИЯ
0. По лору книг, если кто-то уже находится в выручай-комнате — то не получится вызвать её в другом виде. ОДНАКО! В пятом фильме — есть момент, когда Филч (с дружинниками Амбридж) гонится за Полумной, зашедшей в заветную дверь. И последняя — вместо того, чтобы исчезнуть, создаёт второй вариант выручай-комнаты (каморку для швабр)... Куда толпа и падает.
То есть, в один момент времени — могут существовать несколько РАЗНЫХ выручай-комнат с разными наборами людей внутри. Я беру за канон — это.
1. С этой главы — важно не запутаться в плане Хогвартса. Здесь — я беру за основу геометрию школы из пятой игры, с элементами — из шестой и фильмов.
2. Для тех, кто, как и я, забыл об этом нюансе: в Хогвартсе — не один, а целых три внутренних двора:
* основной (entrance courtyard, он же — viaduct courtyard), с большой входной дверью в школу — ведёт на мост в сторону Хогсмида. По нему — в битве за Хогвартс шествовали Пожиратели, заставляя Хагрида нести «тело» Гарри.
* у часовой башни (clocktower courtyard) — с полуразрушенным фонтаном в центре, откуда крытый деревянный мост ведёт к Хагриду. Там в третьем фильме близнецы вручили Гарри карту мародёров.
* внутренний двор трансфигурации (transfiguration courtyard, он же — middle courtyard), с зелёным газоном — построен «шахтой» (со всех сторон окружён стенами за́мка). Там растёт дерево (дуб, вроде?) и там же в 4 фильме Грюм превратил Малфоя в хорька.
Помимо них — в играх есть ещё один двор (paved courtyard), но в фильмах он фигурировал — совсем мельком. Да и в книгах я его не припомню.
Вокруг всех дворов — одинаковые веранды-клуатры, разве что у часовой башни — они частично разрушены. Вход в кабинет трансфигурации — прямо со двора (получается, зимой, чтоб попасть в класс — ученикам надо выходить на улицу, во двор).
И вот теперь — можно начинать саму главу. Простите за отступление.
***</p>
— Это — маховик времени, — МакГонагалл, на удивление, сказала это без обычной для неё укоризны. — И вы им сейчас воспользуетесь, чтобы оказаться в гостиных всех четырёх факультетов — одновременно.
Гарри опешил от такого предложения. Не сразу подобрав слова, он всё-таки ответил:
— А может, не надо? Мне больше нравится быть целиком в одном месте.
— Вы везде будете целиком, — вот теперь уже декан более привычно сморщила губы, взглянув на подопечного с осуждением. — С вашим-то уровнем любознательности, мистер Поттер, вы порой меня просто поражаете своей недогадливостью. Название «маховик времени» — вообще ни на какие мысли не наводит?
«Махов... Ааа!»
— Это — что — машина времени? — Гарри неверящим взглядом уставился на золотистое украшение.
— Маховик. Но если вам ближе маггловская терминология...
— У вас всё это время была МАШИНА ВРЕМЕНИ? На кулончике?
— Не лично у меня, а у мисс Грейнджер. Ей она была нужна по причинам, которые вам необязательно знать.
— Тогда по каким таким причинам вы вдруг вручаете настолько мощное устройство — мне?
— Мистер Поттер. На кону — ваша жизнь. А то и — судьба магического мира. Обычно процедура получения маховика — довольно запутанный процесс. Но сейчас — исключительная ситуация. Мы не можем оставлять её на самотёк. Тем более, что конкретно сегодня маховик мисс Грейнджер — ей точно не понадобится. И до самого конца каникул, вообще-то. Хоть это вас уже и не касается. Вы возьмёте маховик — и отправитесь в прошлое на несколько часов, чтобы успеть со всеми факультетами провести тот же разговор, который вы уже провели с Гриффиндором.
— Профессор, а зачем ради этого нарушать течение времени?
— Чтобы вы успели до отбоя. Время и так поджимает.
— Так, минуточку... вы мне даёте столь могущественный артефакт — только лишь для того, чтобы я успел пообщаться со всеми учениками до отбоя?
— Я же только что именно это и сказала! Ну будьте повнимательней!
— Не-не-не. Я перефразирую. Вы мне его даёте, чтобы не нарушать режим сна у студентов? Чтобы они просто легли в кровати вовремя?... Погодите, мне надо уложить это в голове... Вы даёте мне МАШИНУ ВРЕМЕНИ — как средство от БЕССОНИЦЫ?!... Вы...
— Мистер Поттер! Соберитесь! Нечего так вытаращивать глаза! И возьмите уже! — она сунула ему в руку зачарованное украшение. — Конечно же, нет! Если бы проблему можно было решить без применения маховика — разумеется, я бы не стала вам его предлагать. Но нам предстоит бой за умы волшебников. А это — дело тонкое. Малейший фактор может склонить чашу весов их веры не в нашу пользу. Поэтому разговор должен происходить в максимально спокойной и комфортной для них обстановке. Неожиданный стресс и, уж тем более, необходимость оставаться на ногах до глубокой ночи только для того, чтобы послушать вас — это явно не сыграет нам на руку.
— Профессор, вы реально верите, что студенты всегда ложатся спать точно с отбоем?
— Мистер Поттер! Хватит перечить! Вам несказанно повезло, что такое ценнейшее устройство вообще оказалось в школе! Вам бы радоваться, а не придираться к плану... И для всеобщего блага — давайте сделаем вид, что я не расслышала вашу последнюю ремарку.
— Да, конечно... И я не перечил. Просто такое решение показалось каким-то... даже не знаю... чрезмерным. Но, пожалуй, я вас понял. Мне просто нужно несколько раз вернуться в прошлое, чтобы объясниться перед остальными факультетами?
— Это — не «просто». Мисс Грейнджер, полагаю, вы сейчас лучше меня помните правила эксплуатации. Будьте добры, объясните мистеру Поттеру, как пользоваться маховиком.
Гермиона, к тому времени уже присевшая на парту, как послушный солдат, получивший распоряжение от командира — не задавая никаких вопросов, подошла и принялась объяснять, что это за маховик такой, что с его помощью можно делать, а что — нельзя.
Правил оказалось немного: нельзя, чтобы кто-то заметил тебя и понял, что ты вернулся в прошлое. Категорически нельзя — встречаться с самим собой. Нельзя сообщать никакую информацию из будущего. И нельзя пытаться изменить то, что уже точно произошло.
Когда подруга закончила объяснение, Гарри осенило:
— Так вот как ты смогла посещать несколько занятий одновременно!
Подруга ничего не ответила и лишь улыбнулась: видимо, подтверждать это — тоже было нельзя. МакГонагалл же, проигнорировав реплику несмышлёного парня, продолжила:
— Итак, задача — любой ценой убедить как можно больше учеников, чтобы они не стали верить тем страшилкам в завтрашнем «Пророке», которые, без сомнения, вызовут массовую панику у их родителей. Ваша мантия — вам очень пригодится, чтобы вас не заметили. Помните: ни в коем случае нельзя менять то, что уже произошло! Но вы можете изменить то, о чём вы ещё не знаете наверняка. Поэтому, если почувствуете, что разговор идёт совсем неудачно — лучше прерваться. Хоть даже под предлогом того, что вам нужно «на минуточку» отлучиться в туалет. Для остальных — вы, действительно, вернётесь лишь через минуту. Но при этом...
— Я сделаю ещё одну временну́ю петлю, — сообразил Гарри, — взяв несколько часов на обдумывание.
— Именно. И, если потребуется, сможете обратиться за советом ко мне в прошлом. Я вам помогу. В крайнем случае — возьмёте время с большим запасом, чтобы как следует выспаться и продолжить разговор на свежую голову. В этом дне — вы можете провести сколько угодно времени: хоть несколько дней, хоть целый месяц. Но с каждым перемещением — вам будет всё сложнее избегать самого себя и столкновений с теми, кто вас уже видел. Так что лучше сразу запоминайте все свои маршруты. Если вернётесь назад посреди разговора — то и свой внешний вид перед прыжком — тоже. А ещё лучше — записывайте. Но эти записи ни в коем случае никому нельзя показывать! Всё поняли?
— Голова дымится... но вроде, да. А почему бы просто не вернуться назад на целый месяц и не начать разговоры ещё тогда? Потихоньку, помаленьку — развенчивать весь этот бред про Просветительницу...
— Молодец, что спросили. Десять баллов Гриффиндору, за внимательность! Мы обе с мисс Грейнджер чуть не забыли: вернуться назад — можно не более, чем на 5 часов. Так что если решите спать — придётся это делать в два захода. Рекомендую — ровно по четыре с половиной часа. Как проснётесь — сразу же снова вернитесь назад. И — умоляю — не проспите! Точно всё запомнили?
— Как же всё сложно...
— Конечно, сложно! Магия времени — это вам не шутки! Мистер Поттер, вы, может, запишете?
— Нет, правила-то я запомнил... Но сколько всего из них следует... Так... вы ведь уже должны знать — может, сразу скажете: я к вам в прошлом за помощью посреди разговора — обращался?
— Не могу сказать. Для вашей же пользы. И, кстати, спасибо, что напомнили. Ещё пять баллов Гриффиндору! Когда будете обращаться ко мне — вам нужно будет сказать кодовую фразу. Вот её — точно запишите.
Ведьма взмахнула палочкой — и с её стола прилетели листок с пером и чернильницей.
— Итак. Когда вы будете обращаться ко мне в прошлом — вы должны сказать дословно следующее... Записывайте: «Роберт говорит...», — МакГонагалл осеклась, призадумалась и продолжила. — Нет, не так. Лучше: «Одна моя подруга просила передать, что Роберт говорит: Дугал приглашает в Министерство»... Да-да, записывайте! Слово в слово! — она отреагировала на растерянный взгляд Гарри, и лишь когда он это написал — продолжила. — В ответ я могу удивиться, но задам вам два вопроса. Вам на них нужно ответить следующее. На первый — «где». А на второй... так... получается, «четыре». Всё записали? Как минимум трижды — вам точно потребуется моя помощь.
— Да. Записал... И вы проговорились, что я сделаю это не менее трёх раз.
— Я не проговорилась. Это — часть плана. Как только сейчас отправитесь назад — первым делом найдёте меня и попро́сите, чтобы я вас отвела к одному из деканов.
— Да я могу и сам обратиться ко всем, кроме профессора Снейпа...
— Нет, не можете. Мистер Поттер, начинайте уже думать в контексте времени. В момент вашего возвращения — ещё не весь преподавательский состав может быть в курсе плана директора по привлечению учеников на нашу сторону. На тот момент и самого плана-то ещё могло не быть! Так что придётся не просто убеждать деканов, чтобы они провели вас в свои гостиные, но и делать это, не вдаваясь в подробности. Чтобы никто из них не понял, что вы из будущего. Сами вы с ними — точно объясниться не сможете. Да и мне — тоже ничего лишнего не сообщайте. Только опишите в общих чертах, зачем вы прибыли. Если потребуется — я сама уточню. И сами, без меня — к другим преподавателям тоже не обращайтесь.
— Насколько далеко мне назад перемещаться?
— А когда у вас состоялся разговор с гриффиндорцами?
— Я не знаю точно... Часа три назад или типа того.
— Три часа... Тогда, наверное, лучше к этому времени. На тот момент — хотя бы план уже был разработан. В первый раз — возьмёте с собой мисс Грейнджер. Она вам покажет, как вести себя в прошлом. Всё поняли?
— Вроде, да...
— Если что-то забудете или потребуется какая-то ещё помощь — всегда можете обратиться ко мне. Три часа назад — я была тут, в кабинете. Только с самим собой — не пересекитесь! А теперь — бегом за мантией, на три оборота назад — и ко мне!
***</p>
— А почему нельзя, чтобы тебя увидели? — пока они шли по коридорам, парень пытался осознать принцип действия того могущественного устройства, которое он получил.
— Наверное, это как-то нарушит течение времени... Я не задавалась этим вопросом. Сказали «нельзя» — значит, нельзя! Только попробуй мне нарушить эти правила из своего вечного любопытства!
— Да я не собирался, я просто...
— Ты всегда «просто»! Ногами лучше шевели быстрее!
— Да куда так спешить? Теперь же — можно вернуться!
— Ты МакГонагалл вообще не слушал, что ли? Она же сказала: максимум — 5 часов. Чем позже переместишься в первый раз — тем сильнее сдвинется окно прыжка к вечеру. Каждая минута сейчас — отрезает тебе начало окна.
— Ладно... — он прибавил шагу. — Но я так и не понял. Зачем нужно прятаться-то? Почему это нарушит течение времени, если волшебники в принципе знают про существование маховиков? Почему бы просто не сказать что-то вроде «я на маховике — ничего не спрашивай»?
Она недовольно запыхтела, но, всё-таки, выдала ответ:
— Вроде бы, не все волшебники знают про маховики. Это, как-никак, технология Отдела Тайн. Или... а может... да не знаю я!
— Ладно, не грузись. С остальными — хрен с ними. Но почему с самим собой встречаться нельзя?...
— Гарри, ты...
— Погоди, дай объясню! — он перехватил гневный взгляд подруги, которая уже открыла рот, собираясь взорваться яростной тирадой о его безответственности. — Понятно, что мне — нельзя. Я три часа назад ни о каком маховике — не знал.
— Вот именно! Ты, увидев себя самого — решил бы, что сошёл с ума!
— Хм... Я-то, как раз, не решил бы. Мы же — в Хогвартсе. Мало ли, какие чудеса тут ещё могут быть. Но я — не про себя. Вот ты — уже полгода с этим маховиком ходишь. И точно знаешь о его существовании. Зачем тебе от себя прятаться? Ну увидела бы саму себя — сразу бы и поняла, что к чему...
— Гарри, ты нашёл время опять разглагольствовать! — сказала она и повернулась к портрету Полной Дамы, называя пароль. — Соберись хоть немного, а?
— Да собран я!
— А вот не похоже! Из твоих разговоров я поняла, что ты уже планируешь самого себя встретить — потому что «ну а чо бы нет?»
— Да не планирую я ничего... Я — так, гипотетически...
— Вот сперва сделаешь дело, вернёшь маховик — а потом и рассуждай себе «гипотетически», сколько влезет. Давай, бегом за мантией. Я тебя у камина жду, — бросила она и сама взмыла вверх по второй винтовой лестнице, ведущей в женские спальни.
***</p>
Гермиона шлёпнула Гарри по руке, когда он потянулся, чтобы совершить 3 оборота, и сделала это сама:
— В первый раз — смотри и запоминай. Надо делать РОВНО нужное количество оборотов. Пока мы с тобой ходили — прошло ещё минут 15, поэтому нужно три с четвертью оборота.
Без промедления она сделала это своей, очевидно, уже набитой рукой. Как только она стала поворачивать небольшую круглую ручку сбоку от устройства, золотой диск с песочными часами в центре маховика тоже начал переворачиваться в том тонком металлическом ободке, который Гарри лишь сейчас заметил. Совершив три оборота маховика и наклонив его ещё немного, подруга отпустила крохотную ручку... и диск продолжил вращаться уже сам, разгоняясь до огромной скорости.
В тот же миг парня накрыло ощущение, чем-то похожее на то, что он чувствовал, когда трансгрессировал вместе с Дамблдором. Только на сей раз — его ничто никуда не тянуло, а, наоборот, удерживало на месте, мешая пошевелиться.
Пол каменной площадки между лестницами — ушёл из-под-ног, но от этого гриффиндорец не начал падать: казалось, он вдруг перестал вообще хоть сколько-то весить.
Вокруг стало как-то чересчур тихо, словно кто-то выкрутил громкость на минимум... у грампластинки, которая крутилась в обратном направлении. Было отчётливо слышно лишь одно: тиканье часов, которое, казалось, доносилось отовсюду сразу.
Мимо Гарри с Гермионой, стоящими под мантией, смазанными пятнами мелькали туда-сюда лестницы Хогвартса, по которым ещё более стремительно задом наперёд носились ученики, то и дело проходя сквозь двоих неосязаемых гриффиндорцев.
Наконец, маховик остановился. А вместе с ним — и весь зал лестниц.
Едва это произошло, подруга сняла со своей шеи длинную цепочку маховика, оглянулась по сторонам, удостоверяясь, что никто сейчас в них не врежется и шёпотом приказала:
— Убери под одежду. Сразу.
Гарри потребовалась ещё пара секунд, чтобы прийти в себя. Опомнившись, он сделал, что велено, и произнёс сам, тоже шёпотом:
— А чего мы вдруг шепчемся? Никого же нет.
— Потому что... — она резко осеклась и отдёрнулась назад, закрыв рукой рот Гарри и заставляя их обоих прижаться в самый угол площадки перед портретом Полной Дамы, чуть ли не сваливаясь с лестницы.
Через миг Гарри понял, почему: с тихим скрипом портрет приоткрылся, и в зазор осторожно выглянул Дин. Он с опаской осмотрелся по сторонам и, лишь удостоверившись, что вокруг никого нет — вышел из башни Гриффиндора.
Он встал в центре площадки — меньше, чем в полуметре от Гарри и Гермионы, изо всех сил вжимающихся друг в друга, пытаясь уместиться под тесной мантией. А затем — темнокожий парень с довольным видом закрыл глаза и, слегка запрокинув голову, медленно вдохнул полной грудью, словно наслаждается каким-то ароматом. Он задержал воздух внутри, и выдохнул столь же медленно, даже едва различимо простонав от удовольствия.
Когда его глаза вновь открылись — они были полны несказанного счастья. Дин, непроизвольно прикусив губу, полушёпотом протянул блаженное «да», кивая сам себе, и в голосе его было слышно предвкушение чего-то настолько невозможно прекрасного, что он сам в это не мог поверить.
У Гарри округлились глаза, когда он понял, что именно вызвало такие бурные эмоции у соседа по спальне.
«Он же сейчас пойдёт... к Кормаку. Устраивать засаду мне.»
Дин резко насторожился и ещё раз оглянулся по сторонам, после чего... сунул руку в карман и повернул вбок то, что выглядело очень похоже на неожиданно возникший стояк. Второй рукой он потянул джинсы в районе ширинки вниз, расправляя их. После этого он удостоверился, что ничего не видно, ещё раз оглянулся по сторонам и в два прыжка от нетерпения влетел на лестницу, которая тут же отправилась наверх.
Он промчался мимо Гарри с Гермионой буквально в нескольких сантиметрах. Парень со шрамом был уверен, что темнокожий красавчик даже зацепил мантию. Но, видимо, был слишком увлечён предстоящей встречей — настолько, что даже не заметил этого.
Лестница пристыковалась к следующей площадке, и как только она это сделала — Дин мигом скрылся в дверном проёме, ведущем к тому самому заколдованному коридору на восьмом этаже.
— Вот зачем — шёпотом! — так же тихо ответила Гермиона, наконец, перестав затыкать Гарри рот. — Нас никто не должен увидеть... А ещё — фу! Вы, парни, все одинаковые. Только своим членом и думаете... Так, погоди. А почему Дин — тут? Он же был вместе со всеми во время твоего рассказа. Ты уверен, что со временем не ошиблись?
— Не знаю... Может, и ошиблись...
— Гарри, ну нельзя к этому так безалаберно относиться! — если бы ей не приходилось шептать, наверняка, сейчас бы она орала на бестолкового друга так, что её бы услышали на первом этаже. — Ты должен точно знать, когда перемещаться!
— Да откуда я должен был...
— Тихо! — отрезала она, сверкнув своим фирменным уничижительным взглядом, и сказала чуть громче, хоть и по-прежнему тихо, вполголоса. — Флибертигибет!
Полная Дама нахмурилась не меньше, чем Гермиона, и ответила:
— Сегодня уже никто не здоровается, что ли? Какие все невоспитанные стали! Хотя бы встать перед портретом, чтоб вас видно было — уже не учат?
— Флибертигибет! — требовательно повторила девушка.
— Совсем уже от рук отбились, — пробурчала женщина на портрете и изобразила глубоко оскорблённый вид, но всё-таки открыла проход.
Как только дверь отворилась, девушка под мантией, взяв друга за пояс, шагнула в сторону, заглядывая внутрь.
— Что ты... — попробовал спросить Гарри.
— Тс-с-с!
Прислушавшись, она ответила:
— Студенты галдят. И их мало. Похоже, ты уже провёл тот разговор. Сколько он длился?
— Да не знаю я! Не засекал... Может, час... или типа того.
— Да, похоже на то. Давай ещё на час.
Она закрыла портрет обратно и жестом потребовала, чтобы Гарри снова достал маховик. Тот накинул на неё цепочку и протянул ей устройство снова. Но Гермиона — вместо того, чтобы снова решительно взять его — не менее грозно приказала:
— Давай теперь сам. При мне. Один оборот.
— Да кто тут шепчется! А ну выходите! — голосом, полным негодования, заявил портрет.
Полная дама продолжила отчитывать хулиганов, но Гарри, пропустив мимо ушей её недовольство, осторожно взял маховик так же, как пару минут назад его держала Гермиона, и медленно повернул маховик от себя на один оборот.
— Так? — всё ещё держа ручку, уточнил он.
— Да. Отпускай.
Он сделал это — и, как и в прошлый раз, устройство пришло в движение.
Портрет Полной Дамы тут же отворился перед ними и захлопнулся обратно. Приехала на место лестница с Дином, который лишь на миг оказался перед ними, скрывшись за картиной. Следом за ним — в башню Гриффиндора вернулся ещё один студент. Судя по обросшей голове, это пронёсся сам Гарри.
После этого маховик разогнался настолько, что в смазанных силуэтах уже ничего невозможно было опознать. Но это было и неважно, ведь вскоре — временно́й скачок всё равно завершился.
Сняв цепочку и проследив, чтобы непутёвый герой Гриффиндора убрал устройство за шиворот, Гермиона снова назвала пароль. Полная Дама на этот раз ответила чуть более приветливо, но тоже была раздосадована тем, что студентка не удосужилась даже «предстать как подобает». Когда картина всё же открыла проход, двое снова заглянули в коридор... и услышали, что в гостиной кто-то вещает в полной тишине.
Речь разобрать было невозможно, но два отдельных слова оттуда всё-таки донеслись: «Визенгамот», и через некоторое время — «Фадж».
— Это я так по-бабски сегодня разговаривал? — удивился Гарри.
Подруга на него оглянулась с недоумением:
— Нормально ты разговариваешь.
— У меня ВСЕГДА такой мерзкий голос, что ли?
— Не бери в голову. Собственный голос со стороны — всем не нравится. Я тоже — какая-то писклявая, как оказалось. Так, времени... — она задрала рукав и взглянула на маггловские часы. — Будем считать, без пятнадцати четыре. Три-пятнадцать сперва, потом — ещё час... Получается, граница — 8 вечера ровно. Начало окна — 3 часа дня. Запомни!
— Погоди, чего... куда...
— Ладно, сама запомнила. Потом запишешь. Пошли к «трансфигурации». Мы — на час раньше оговорённого времени. Будем надеяться, что сейчас МакГонагалл была там же.
***</p>
Они кое-как добрались под мантией по лестнице. На третьем этаже невидимый дуэт гриффиндорцев, не сговариваясь, свернул в коридор: к этому году обучения они оба уже хорошо знали, что до трансфигурации через третий этаж дойти быстрее всего. Крадясь по нему, друзья в полной мере ощутили, насколько они оба выросли с первого курса: уворачиваться от шастающих туда-сюда студентов теперь было крайне непросто. Но, всё же, им удалось дойти незамеченными до последнего коридора, посреди которого был выход во внутренний двор. Но когда Гарри собрался повернуть в сторону заветного прохода, Гермиона снова его взяла за пояс и потащила в противоположную сторону: в туалет плаксы Миртл, мимо которого они проходили.
— Нам разве не надо к МакГонагалл? — спросил парень, оказавшись там.
— Надо. Но прежде всего — зафиксируй перемещения.
С этими словами девушка закрыла за собой дверь, выбралась из-под мантии и поволокла Гарри вглубь туалета, прячась за колонной из раковин — на случай, если в туалет всё-таки войдёт кто-то ещё. Как только они оказались в укрытии, сквозь закрытую дверь одной из кабинок вылетело привидение и игривым голосом обратилось к парню со шрамом:
— О, Гарри... ты всё-таки пришёл навестить меня? Я всегда знала, что у нас с тобой — особая связь... — мёртвая когтевранка осеклась и сменила кокетливый взгляд на разъярённый, заметив Гермиону. — А она здесь зачем?
— Ну чего ты опять начинаешь? — Гарри постарался осадить призрачную плаксу, которая не отличалась тактом, но всё-таки сделать это помягче, чтоб не злить её понапрасну. Он уже приготовился к очередной истерике с упрёками о том, как редко он её навещает, как вдруг...
— Хорошо, — вместо привычных криков Миртл виновато опустила взгляд. — Я буду себя вести хорошо. Только ты заглядывай ко мне, ладно?
— Постараюсь.
Услышав ответ, который её, по-видимому, устроил, душа девушки поймала взгляд растрёпанного парня и показательно изобразила жест «рот на замок», а затем — удалилась туда, откуда только что вылетела, лишь украдкой выглядывая сквозь дверь.
— Сегодня она какая-то... ещё более странная, чем обычно, — шёпотом озвучила мысли друга Гермиона. — Что это с ней?
— Не знаю. Хочешь выяснить?
— Нет, нам сейчас ещё только разборок с Миртл не хватало... Так, держи.
С этими словами гриффиндорка достала откуда-то из-за спины большой блокнот размером с учебник — похоже, она ранее засунула его себе за пояс и прикрыла сверху своим розовым джемпером. Блокнот она протянула другу, уставившись требовательным взглядом.
— А чем я писать-то буду? — ответил Гарри, убирая мантию в карман.
— Открой.
Обросший брюнет взял блокнот и последовал очередной инструкции. Как только он перевернул обложку, перед ним оказался разлинованный лист... из которого тут же выдавилось перо, теперь уже лежащее на бумаге.
— Это что? — он слегка изумился.
— Журнал. Бери перо, пиши.
— Да что мне писать? Ты объясни хоть.
— В самом верху — 15:00, — всё ещё не понимая, что это за время, Гарри снова выполнил указание. — Хорошо. Теперь в самом низу — 20:00... Ага. А теперь — заполняй.
Он перевёл вопрошающий взгляд на подругу.
— Что заполнять-то? Мы же только пришли.
— Заполняй, где и во сколько ты сегодня уже был.
Гарри опешил:
— А я помню, что ли!
— Вспоминай! Ты не должен сам с собой пересечься. А для этого — надо знать, где ты был.
Парень лишь стоял и хлопал глазами. Каким это, спрашивается, образом он должен сейчас вспомнить всё, чем сегодня занимался?...
— В 15:45 — ты уже рассказывал свои похождения гриффиндорцам. Это мы уже знаем. У тебя весь разговор занял — где-то час. Где-то половина — твой рассказ. Вторая половина — ответы на вопросы. Про Визенгамот ты говорил... Много ты про него говорил, вообще-то. Но это было во второй половине рассказа. Так что будем считать, что начал ты — за 10-15 минут до этого. Так и пиши: 15:30 — разговор с Гриффиндором... Да куда ты пишешь!
Гермиона выхватила у него блокнот с пером и перевернула страницу. На чистом листе она в самом верху снова написала 15:00, очень мелким почерком. Внизу, на полях под самой последней линией — 20:00. И расчертила лист на четыре столбика. В первом, немного отступив сверху, она столь же мелким текстом вывела:
«15:30 — разг. с Грифф.»
Во втором столбике, на строчку ниже — она оставила вторую отметку:
«15:45 — лестн. перед Грифф.»
Затем взглянула на часы и сразу под ней оставила ещё одну запись:
«15:57 — туал. Миртл»
Сделав ещё один отступ в несколько строчек, она поделила вторую колонку пополам и в левой её части также зафиксировала:
«16:45 — лестн. перед Грифф.»
Указав пером на пустое место справа, она добавила:
— Мы здесь минут пять были. Главное — не окажись в это же время точно там же. Понял? — с этими словами она с надеждой уставилась в глаза другу. — Ты это время проживёшь — минимум, четырежды. Конкретно тут — пять раз. Вот поэтому — лучше сразу делать скачок на нужное время. Но в целом — четыре маршрута. Четыре столбика. Смотри, чтоб не пересеклись. Ну, понял?
Гарри ещё раз окинул лист взглядом и неуверенно ответил:
— Вроде, да...
— Ну слава Мерлину! А теперь — заполняй, — Гермиона вернула Гарри блокнот с пером и дала ещё одну подсказку. — Мы знаем, во сколько ты начал своё выступление перед нашими и сколько ты был в гостиной. А значит?...
— Ага. Значит, в 16:30 — закончил. Это была ещё первая линия. Значит, в первый столбик, да?
— Да. Пиши, что там было после.
Гарри вывел, тихо проговаривая вслух:
— «16:30 — закончил рассказ, поздоровался с Кормаком.»
— Пиши компактнее. Сокращай. Или на всё не хватит. Придётся листать — а это неудобно. Лучше всё на одну страницу уместить. Что было после — помнишь? Не обязательно то, что следующее. Сперва занеси то, что знаешь — потом заполнишь пробелы. Место только оставляй.
— Ага, понял. Так...
«После этого — я 15 минут ждал в своей комнате перед тем, как подняться в спальню Кормака и узнать о приятном сюрпризе. Но тебе это знать ни к чему, так что...»
— ...Мы точно знаем, что у нас ужин — в 7 вечера. Я туда опоздал, поэтому... — он снова сделал большой отступ и в нижней части первого столбика вывел. — «19:10 — Ужин. Люпин.»
— Что — Люпин? — переспросила подруга.
— Я сперва к Люпину подошёл. Мне надо было рассказать о том, чем разговор с гриффиндорцами закончился.
— Ты сам-то это потом поймёшь? Имей в виду: мы же ещё не знаем, сколько ты сюда будешь возвращаться. Может, у тебя тут десять, двадцать параллельных линий будет.
— Так у меня же сюда 10 столбиков не влезет!
— Конечно не влезет. На нескольких листах писать будешь.
— А как тогда потом их друг с другом сравнивать?
— А вот так! Неудобно, но придётся. Поэтому тебя МакГонагалл и предупреждала, чтоб не злоупотреблял. Чем больше линий — тем тяжелее за всем уследить. Ну так что? Через месяц ты этот свой «ужин Люпин» — поймёшь?
— Пойму.
— Ну ладно тогда. Что ещё?
— Давай с конца... мы знаем, что в 20:00 мы с тобой уже прыгнули. Ты меня там торопила, так что... пока в башне, пока поднимались... из кабинета МакГонагалл мы вышли где-то за 5 минут до этого, да?
— Похоже на то.
— Ага. «19:55 — вышел из Трансф.»
— Да, так — понятнее. Нормально.
— А сколько мы у МакГонагалл провели — помнишь?
— Ну минут пять-десять... когда сомневаешься — лучше в бо́льшую сторону округлить.
— Значит, 10. «19:45 — Трансф. Маховик.»
— Молодец. Продолжай. Ещё что-то помнишь?
— Помню. Но про время не уверен.
— Тогда запиши хотя бы события. Потом примерно прикинешь длительность — и время рассчитаешь.
Гарри замер, не зная, как сформулировать то, чем они с Кормаком и Дином занимались перед «Ужин. Люпин.»
Гермиона снова нахмурилась:
— Чего не пишешь? Уже снова забыл, что ли?
— Нет, просто... ну... я не хочу тебе показывать.
— Ну значит, не показывай, — Гермиона пожала плечами. — Мне знать — не обязательно. Для себя главное — всё отметь.
С этими словами она перестала заглядывать в его записи через плечо. Гарри повернулся к подруге лицом и собрался было сделать первую отметку, но вовремя остановился:
— Так, погоди. Это же твой блокнот?
— Тебя сегодня Рон, что ли, покусал? Сообразительность — ну просто феноменальная. Мой, чей же ещё!
— Ты мне его подарила или как?
— Ишь чего! Разбежался! Ты мне его потом вернёшь. И попробуй только его мне испортить! Знаю я, как вы с Роном к своим свиткам относитесь.
— Мне тогда — что ли, из него потом страницы вырывать...
— Я тебе дам, «вырывать»!
— Ну а как тогда мне сейчас писа́ть, если ты потом это прочитаешь?
— А... ты про это... — гнев снова сменился на милость. — Не волнуйся. Записи стираются по мере того, как они оказываются за пределом пяти часов. Как всё сделаешь — просто оставишь у себя блокнот на ночь — а завтра утром он уже будет чистым. То, что у нас не стёрлось 15:00 вверху — значит, я правильно время рассчитала.
— Ну тогда ладно.
Сказав это, Гарри принялся заполнять первый столбик, а Гермиона — села на подобие постамента за ближайшей колонной у окна и, придерживая рукой волосы, украдкой выглянула из-за раковин, чтобы удостовериться, не открыл ли кто дверь в туалет.
Она не обманула: сейчас, когда они уже никуда не спешили и спрятались относительно безопасно, подруга больше не торопила парня со шрамом, терпеливо дожидаясь, когда он справится.
Сперва он раскидал ключевые события. Потом между ними — втиснул более быстрые, но оттого не менее значимые перемещения. Справа от записей он нарисовал вертикальные чёрточки, своей длиной примерно отражающие длительность каждого пункта. Наконец, по размеру этих чёрточек он более-менее успешно восстановил распорядок уже прошедшего дня. Во втором столбике — так и остались лишь пометки Гермионы. Зато в первом — плотным текстом, местами наезжая друг на друга — красовались следующие записи:
”
15:00 — уговорил Помфри
15:05 — у Помфри. Люпин.
15:25 — в гостиной Грифф.
15:30 — разг. с Грифф. (почерком Гермионы)
16:00 — вопрос-ответ, Грифф.
16:30 — закончил рассказ, поздоровался с Кормаком (самая размашистая запись)
16:45 — спальня Солнца
16:55 — ванная старост
17:25/17:35 — готов к ♥, вышел
17:45 — Солнце+Дин+я = ♥♥♥
18:40/18:45 — кончили 😊, душ
18:55/19:05 — пошли на ужин
19:10 — Ужин. Люпин.
19:15/19:20 — Ужин. Друзья.
19:35 — Ужин. МакГонагалл.
19:40 — доели с Герм.
19:45 — Трансф. Маховик.
19:55 — вышел из Трансф.
20:00 — лестн. перед Грифф.
”
Ещё раз окинув записи взглядом, он резюмировал:
— Вроде, всё.
— Прямо весь день смог восстановить? — Гермиона изумлённо изогнула бровь.
— Ну не весь, только 5 часов же надо...
— Да, я про это. Всё окно скачка восстановил?
— Ну да.
— Точно? Знаешь все свои маршруты?
— Почти все... — ответил Гарри, пристально глядя на строку «готов к ♥, вышел». Он не мог вспомнить точно, в каком именно порядке красавец-блондин заставил его гулять по Хогвартсу, прежде чем привёл в заветный коридор с заколдованной стеной.
— Значит, не всё. Заполняй, чтобы пробелов не было.
— Да тут без пробелов... просто я по школе побродил. Не помню маршрут.
— Долго бродил?
— Не знаю точно. Минут 10-20.
— А, ну это не страшно. Это можно и просто переждать. Помнишь хоть, где ты точно не был?
— Да.
— Тогда — всё. Молодец. Вот ведь можешь же, когда захочешь...
— Герми, а мы сейчас торопимся?
— Да не особо. А что?
— Я просто тут узнал кое-что... ну и пока записывал — вспомнил, что хотел тебя спросить. Вдруг, ты в курсе...
— Спрашивай.
— Ты не слышала, есть ли в Хогвартсе такое место, которое выполняет твои желания?
— Место? Про место — не знаю. У нас вот на первом курсе Дамблдор то зеркало хранил. Но это, знаешь ли, не самое...
— Не, я в другом смысле. Не так выполняет, а как бы... принимает форму такого помещения, которое ты хочешь.
— А, ты про выручай-комнату?
— Не знаю. Может быть. А что это?
— Она не желания выполняет. Она приходит на помощь нуждающимся... ну, по крайней мере, так говорят. Её никто не видел.
— И как именно она приходит на помощь?
— Как ты и сказал. Если кто-то очень в чём-то нуждается — она появится, и внутри неё будет то, что нужно.
— Например?
— Хм... например, если тебе плохо и хочется побыть одному — при чём, настолько, что выручай-комната возникнет — то она примет форму места, в котором будет приятно уединиться. Какой-нибудь сад с журчащим ручейком и красивыми цветами... Или, вот, если тебе негде практиковаться в заклинаниях, для которых нужно много пространства — то будет большой тренировочный зал, со всеми схемами и иллюстрациями.
— А если я хочу трахаться — то там будет помещение с душем и...
— Фу! — подруга скривилась. — Тебе всё — лишь бы опошлить! Ну почему ты таким стал!... Это ведь всё Кормак, он тебя испортил. Сам — похабник. И тебя — тоже...
— Герми, это уж скорее — я его.