10. Близкие люди ♥♥♥ (2/2)

— Ну так и замечательно! Наконец-то — я ему, а не он мне.

Блондин смотрел на него взглядом того, кто впервые увидел заклятие Круциатус в действии.

— Что? — насторожился уже третьекурсник.

— Это — не замечательно. Это тёмная магия, Гарри. И за неё отправляют в Азкабан.

— Так вот что он имел в виду...

— Похоже, ты реально был не в курсе, — Кормак вроде расслабился.

— А я мог эту твою легилименцию как-то случайно использовать?

— Пфф! — МакЛагген усмехнулся. — «Эту мою». Случайно такое не освоить никому, даже великому Гарри Поттеру. Наверняка даже Дамблдор ею не владеет... наверное. Хотя... может... нет, не владеет. Для него — это что-то слишком тёмное.

— Насколько тёмное?

— Настолько, что эту магию применял только Сам-Знаешь-Кто. И некоторые его приспешники — и то, далеко не все.

Теперь Гарри понял, о тёмной магии какого уровня шла речь.

— А отец Малфоя ею владеет, как думаешь?

— Сильно сомневаюсь. Это должен быть реально могущественный маг... что, вообще-то, говорит о том, насколько этот гадёныш высокого о тебе мнения... Но оно и понятно. Я и сам бы не удивился, узнав, что ты такое можешь. Ну то есть... удивился бы, конечно. Но — не удивился... Короче, ты понял!

— Ну спасибо, записал меня в тёмные маги... Так, погоди. Ты это сейчас подумал? Что я у тебя в голове копался?

— Ну а что мне ещё было думать? Сваливаешься на меня весь такой герой, легенда и вообще. Восхищаешься мной с щенячьим восторгом, рассыпаясь в комплиментах, которые точно бьют по всем моим слабостям. Потом ещё оказывается, что досконально знаешь мои вкусы — при чём, даже лучше, чем я сам...

— Я не «знаю досконально твои вкусы», а пробую то, что хочется самому. И ты мне это позволяешь. Не думал, что сексуальная раскрепощённость — это преступление.

— Да нет, я... Ты правда ничего о моих предпочтениях не знал? Даже у прошлых моих тёлок ничего не выведывал?

— Кормак, твоё самомнение... Я тебе щас врежу. И похуй, что ты меня потом одной левой сложишь пополам.

— Не сложу, — он наклонился с извиняющимся выражением лица и поцеловал Гарри.

Примирительный поцелуй быстро перерос в благодарный, а затем — в тот, который чётко дал понять, что обоим просто приятен сам процесс. Гарри отметил, что целоваться вниз головой — особенно приятно тем, как можно лизать языки друг друга. И судя по реакции Кормака — тот тоже поначалу удивился такому, но вскоре и сам был явно не против.

Наконец, он вновь выпрямился.

— Ну вот что ещё я должен думать после такого?

— Что ты мне нравишься? — недоумённо изогнул бровь Гарри.

— Я много кому нравлюсь...

— Скромный ты мой!

— Нет... я в смысле... Ты же вот делаешь всё, что я хочу — ещё до того, как я это успел подумать.

— Я делаю то, что Я хочу. И кайфую оттого, что тебе это нравится тоже.

— Гарри... — он расплылся в своей сногсшибательной улыбке. — Ты и так это постоянно ото всех слышишь, наверное. Но скажу ещё разок: ты — охуенный.

— На самом деле, ты первый, кто мне такое сказал... Ну, не считая Колина. Но он — совсем в другом смысле. И точно не в таких формулировках. Они все — во мне видят какого-то образцового героя-спасителя, у которого проблем не бывает.

— Ну... вообще-то... — Кормак покраснел, — я тоже.

— Ну ага. Посмотри-ка ещё разок, в какой позе мы сейчас находимся. Сильно геройская? И тебе напомнить, как мы тут вообще оказались? Я пришёл к тебе жаловаться на Малфоя. Я уж молчу о том, что минуту назад грозился тебе врезать, готовясь к тому, как ты меня потом в узел завяжешь. Вот уж точно: герой — так герой.

— Парня, с которым мне так повезло — я не то что в узел не завяжу, а вообще лишний раз поостерегусь пальцем тронуть, — он положил руки под голову Гарри, зарывшись в его нестриженые волосы, и начал заботливо массировать ему голову. — К тому же, один Мерлин знает, что ещё от тебя можно ждать. Такого пушистого зверька лучше не злить, пока он не превратился в зубастую зверюгу.

Гарри издал довольный стон.

— Но ты давай тоже поаккуратней на поворотах. Будешь такими фразами бросаться — я, конечно, в драку с тобой не полезу. Но по лбу дам. Скажи мне такое одна из моих обычных баб — уже бы вышвырнул из кровати и послал на хуй.

— Прости, меня и правда занесло. Не очень приятно, знаешь ли, выяснять, что твой парень считает, будто я кого-то там изображаю только ради того, чтоб ему понравиться. Особенно — после того, как он меня заподозрил в том, что я втихаря стал бы у него в голове копаться.

— А что, если бы мог — разве не стал бы?

— Кормак! — он бы прозвучал значительно резче, если бы не так обомлел от того, как старательно его парень массирует ему голову, что само по себе было более чем достаточным извинением. — Тебе — не стал бы. Если легилименция — это и правда такая дрянь, как ты говоришь.

— Ну я ж говорю: герой. Я вот — стал бы. Чтоб узнать, как мне тебя в себя влюбить.

— Я тебе уже это и так сказал, в нашу прошлую встречу. И повторю, раз ты такой непонятливый. Тебе — для этого вообще ничего делать не надо. Я тебя и так обожаю.

— И я тебя.

Они уставились друг на друга влюблёнными взглядами.

— И вообще, — добавил Гарри. — Завязывай уже меня идеализировать. Никакой я не герой. Вот, например, Малфою — я бы в голову залез. Выяснить, что там за хрень творится. Или Снейпу.

— А что там творится, кстати?

— У Снейпа-то?

— Нет, у Малфоя. С чего он взял, что ты у него в голове копался?

— Да поди разбери. Я думал, это у них такое обычное семейное развлечение, что он всех подряд в этом подозревает. Он там что-то твердил: «как ты узнал», «как ты узнал»... А я сам не в курсе, что я там у него узнал.

— Ну ладно. Так. Я устал. Хватит?

— Да конечно хватит. Я тут лежу, балдею... Спасибо.

— Ты очень заманчиво лежишь, кстати. Я обнять тебя хочу, — в его голосе чувствовалось, что он просит разрешения.

— Кормак, ты всё ещё не понял?

— Что?

— Я повторю ещё раз. Но, надеюсь, в последний. Запоминай: «Тебе. Меня. Спрашивать. Не надо.» Бери — и делай, что хочешь... ну, по крайней мере, когда мы вдвоём. Ты чего вообще такой закомплексованный?

— Да я не... — он так и не закончил фразу, а просто лёг рядом с Гарри, перевернул его на бок и обнял со спины.

Его руки скользили по голому торсу третьекурсника, жадно прижимая его к себе. Одной ладонью — за грудь, другой — за низ живота, почти касаясь его уже успокоившегося члена. Он с наслаждением лапал своего парня, а тот, в свою очередь, смаковал то, как вжимается в сильную грудь, каменный пресс и такой желанный пах.

Кормак наклонил голову и медленно заговорил своим томным голосом прямо на ухо Гарри:

— Вот так, говоришь, мне не делать? От этого тебе башню сносит?

Низкий голос, резонируя, отдавался через спину в грудной клетке парня со шрамом.

— Ага, — ответил довольный голос. — От этого и от твоего запаха. Не делай так на людях — а то я превращусь в безвольную амёбу, неспособную контролировать себя. Или просто выебу на месте. Но прямо сейчас — твои чары на меня не действуют, соблазнитель ты бесстыжий.

— Не нравится?

— Нравится. Но я пока могу соображать. Правда, если продолжишь — через несколько минут я тебя снова заставлю кончать — хочешь ты этого или нет.

— Понял, — он послушно отвёл голову в сторону. Затем немного подумал — и вернулся обратно, продолжив нашёптывать уже специально как можно более эротично. — Хотя знаешь... угроза так себе.

— Думаешь?

— Ага. Мне кажется, у тебя самого силёнок не хватит.

— И с чего же ты взял?

— По-моему, ты сам себя переоцениваешь.

— Ну ты продолжи говорить таким голосом и так жадно меня тискать — и скоро мы это выясним.

— И насколько скоро? Думаю, я в таких делах поопытнее тебя, и поймаю момент, когда ещё не поздно...

— МакЛагген?

— М?

— Руку чуть ниже опусти.

— Ну как хочешь, Пот... тер.

Думая, что успеет подразнить своего парня в самом заветном месте до того, как тот по-настоящему возбудится, Кормак скользнул рукой вниз, чтоб взять в охапку его нежные причиндалы... но его там встретил уже вновь стальной стояк.

— Я предупреждал. А теперь придётся наказывать одного непослушного блондинчика.

Понимая, что сам виноват, главный бабник факультета тяжело вздохнул, готовясь трахаться снова. В третий раз за одни сутки — это было многовато даже для него. Но вскоре неугомонный брюнет вновь нашёл способ превратить то, что казалось уже утомительным, в очередной аттракцион несказанного удовольствия.

Ещё час пролетел за закрытой дверью спальни, пока в общую гостиную то и дело забегали встревоженные гриффиндорцы, по всей школе разыскивающие пропавшего Гарри Поттера. Он не знал, какие судьбоносные решения принимались в этот момент в кабинете директора, где его присутствие могло самым радикальным образом повлиять на исход.