3. Истинный патронус (2/2)

— Ну что ж, мистер МакЛагген... Похоже, не вышло, — Люпин свободной рукой сделал манящий жест, и работа прилетела ему в руку. Он окинул записи взглядом, — Мы попытались, но как видите... А, нет. Этот не подписан. Кто не подписал работу?

— Это, наверно, моё... — неуверенно подал голос Невилл.

— Мистер Лонгботтом, взгляните, — он отпустил пергамент и указал пальцем на Невилла.

Листок, повинуясь, направился к непутёвому ученику, который стоял недалеко от Гарри.

— Да, это моё, — узнал свой почерк Невилл.

— Хорошо... Подписывайте свои работы, когда я прошу.

— Простите...

— Ничего.

Он в воздухе написал палочкой что-то, после чего словно швырнул ею невидимую надпись в этот листок, и Гарри увидел, как на нём выжегся дополнительный текст: «Невилл Лонгботтом». Ещё несколько взмахов палочки профессора — и листок направился к строю остальных висящих в воздухе работ. По одной, он подлетал к каждой паре или тройке, ненадолго останавливался, и летел к следующей. Он делал это настолько стремительно, что издалека могло показаться, будто он не останавливается вовсе, просто дёргано пролетая мимо этого ряда. Достигнув конца, он отлетел немного вперёд — в сторону учеников, потом сделал «сальто», полетел обратно, и втиснулся в одну из пачек.

Поняв, что группировка учеников завершена, профессор произнёс:

— Сейчас ваши работы найдут вас — коснитесь их своей палочкой и проследуйте за ними туда, куда они полетят.

Затем он сделал последний взмах, похожий на боевой выпад, и опустил руки. Листки облаком полетели в сторону студентов, пересекаясь и сталкиваясь в воздухе.

Из этой волны вынырнул пергамент Гарри и повис у него перед лицом. Практически одновременно с ним — перед Роном повисла его работа. Парни коснулись своих листков — и те повели их вглубь помещения.

Через несколько секунд они с Роном стояли на одном из расчерченных квадратов, два листка висели в воздухе ровно по его центру, вращаясь вокруг друг друга по небольшой орбите.

Ещё через некоторое время все ученики уже разошлись по своим квадратам. Гермиона стояла с Парвати: Гарри удивился, что та оказалась с его подругой, а не с Лавандой Браун, с которой они вроде как — не разлей вода. Краем глаза он заметил, что Рон пялится куда-то ещё и, проследив его взгляд, увидел МакЛаггена с каким-то пуффендуйцем, который со спины был очень на него похож: тоже такой же высокий, как МакЛагген, тоже похож на старшекурсника и тоже блондин. Если бы не мантия с жёлтыми вкраплениями — их было бы легко спутать... Ну и если бы Кормак тоже стоял спиной к Гарри и Рону. Однако же, он повернулся к Гермионе, стараясь поймать её взгляд, но та была занята разговором с Парвати.

— Итак, — вновь обратил на себя внимание профессор, — как вы могли заметить, слова заклинания — те же. И вам по-прежнему надо представлять приятный образ из прошлого. Но вам его надо как-то мысленно связать с настоящим. С вашей нынешней, реальной жизнью. С чем-то осязаемым, бытовым, повседневным. Например, если ваше любимое воспоминание — это игра с друзьями детства в плюй-камни — то вам надо представить, что тот самый камень, которым вы тогда играли, лежит у вас сейчас в кармане. Если же вы вспоминаете свой день рождения — то представьте, что сегодня в Большом зале на завтрак вы ели тот самый торт в окружении всех тех людей, которые были на том празднике. Всё остальное — точно так же, как с базовым Патронусом. Задача понятна?

Ученики по одному закивали.

— Отрабатываем так же, как в прошлый раз. Только не на боггарте, а на напарнике. Но точно так же, через фокусировщик. Не покалечьте там друг друга. А теперь — самое главное. То, о чём вы спрашивали, мистер Лонгботтом. Все — шагните поближе к центру квадрата... Да, давайте, прямо сейчас. И — не пугайтесь, стойте ровно, пока не опустится.

Люпин сделал взмах палочкой, направив её на ту конструкцию, которая висела под потолком, и она начала опускаться вниз — прямо на них. Пока она это делала, Гарри принялся её разглядывать. Снизу это нечто выглядело как решётка. Но чем больше оно приближалось — тем больше он понимал, что же это такое на самом деле.

Это было множество ширм из больничного кабинета, собранных вместе в набор импровизированных стенок. Когда конструкция коснулась пола, Гарри оказался один на один с Роном, в небольшой квадратной комнатке шириной метра 2-3. Стены этой комнатки — это 4 максимально раздвинутых ширмы, обтянутых болтающейся тканью. Они стояли аккурат поверх границ квадрата, которые были начерчены на полу мелом. Судя по всему, каждая пара учеников точно так же оказалась наедине.

Через мгновение сверху прилетела непонятная штуковина: металлический шар размером с кулак на длинной ножке, похожей на штатив, который, приземлившись, сам разложился в треногу. Устройство встало ровно по центру квадрата, а их пергаменты, кружившие вокруг него, пока оно опускалось на пол — улетели куда-то вверх.

— Это что такое? — спросил Гарри.

— Фокусировщик, — удивился Рон, словно это нечто само собой разумеющееся. — Как ты без него Патронус осваивал? Боггарт ведь не станет дементором... Ах да.

— Угу, — кивнул Гарри. — Мне не нужно. И что с ним делать?

— А ничего. Просто ставишь его между собой и боггартом... ну или, получается, между собой и мной — и колдуешь мимо него.

Гарри начал понимать, для чего Дамблдору потребовалось то его воспоминание...

— Итак, приступаем, — раздался поверх ширм голос профессора.

***</p>

Со всех сторон были слышны выкрики отрабатываемого заклятия.

— Ты же не шарахнешь меня, как Малфоя? — с настороженным взглядом спросил Рон, когда сам попробовал несколько раз, и настала очередь Гарри.

— Я постараюсь как можно легче... Но если что — без обид.

— Да уж, повезло мне с другом... — он прикрылся руками, как на спарринге, готовясь к удару. — Ну ладно, давай уж, что поделать...

— Экспекто патронум, — как можно спокойнее произнёс Гарри.

Характерный звук. Вспышка света. Поток белого газа, расходящийся конусом.

Мантия, которая свободно болталась мгновение назад, прилипла к телу Рона. Он наклонился вперёд, почувствовав, что его начинает сдувать. Не такой напор, как с Малфоем, но тоже сильно.

— Ты как? — Гарри опустил палочку.

— Да нормально. Я уж думал, ты сейчас мной три ширмы пробьёшь. Ещё раз.

— Экспекто патронум.

Примерно тот же результат. Не травмировал Рона, но и заклинание не вышло. Вот только фокусировщик на этот раз пошатнулся и с грохотом упал на пол. Видимо, Гарри недостаточно вытянул руку, и устройство попало в зону поражения. Он поставил его обратно.

— Ещё.

То же самое.

Он повторил ещё несколько раз, и вновь настал черёд Рона.

Вот так, по несколько попыток за подход, они по очереди пробовали сотворить заклинание. Пока что — ни у кого не получалось.

Третий круг, четвёртый, пятый... всё безуспешно.

— Может, мы что-то не так делаем? — спросил рыжий напарник.

Словно догадываясь об их смятении, над ширмами пронёсся голос преподавателя:

— Не отчаивайтесь, если всё ещё не выходит. Это заклятие не просто так называется Продвинутым Патронусом.

Парни пожали плечами и продолжили. Но всё равно ни у кого из них ничего не выходило.

Кругу на десятом — у Гарри наконец-то наметился какой-то прогресс: его патронус успокоился, и вместо сшибающей с ног струи стал мерно «вытекать» клубящимся белым паром, неспешно спадающим вниз. Рон порадовался за друга, но немного взгрустнул сам, и принялся отрабатывать усерднее.

Через несколько раундов он нагнал Гарри, и они вновь застряли на этом этапе на много попыток.

— А как он вообще должен выглядеть? — спросил Рон. — Может, у нас уже получилось? Ты там не видишь в этой дымке каких-нибудь особых форм?

Едва он это сказал, раздался восторженный девчачий визг:

— Аааа! Получилось! — и голос тут же резко оборвался.

По-видимому, его обладательница поняла, что именно она увидела.

— Отлично, мисс Аббот, — прозвучал голос Люпина. — Отдохните пару минут, придите в себя, и вернитесь к закреплению.

— Видимо, нет, — озвучил очевидное Гарри. — Это ещё не оно.

Они продолжили попытки, но продвинулись недалеко.

Периодически начали звучать восклицания студентов, у которых получилось. Эти выкрики, все как один — были восторженными от счастья, и точно так же все — внезапно обрывались посередине.

На раунде — они уже сбились со счёта, котором — парни начали беспокоиться. Судя по всему, уже закончили больше половины учеников, а у них обоих — всё никак не выходило.

Наконец, минут ещё через 10 — наметился прогресс у Рона: в белой дымке появилось тусклое свечение. Не из кончика палочки, а прямо внутри патронусовского «пара», который перестал опадать вниз, и теперь невесомо висел на месте, всё такой же прозрачный. Через пару раундов — то же самое получилось и у Гарри.

Он вроде бы не делал для этого ничего особенного — просто добавил немного деталей в свой образ.

Он представлял, что вот прямо сейчас — здесь, в этой комнатке из ширм, у него за спиной стоят живые родители. Они рады видеть, каким прекрасным волшебником — уже, можно сказать, взрослым — он вырос. Они им гордятся. И они несказанно счастливы с ним встретиться после такой долгой разлуки.

— Экспекто патронум.

Папа засунул руку в карман брюк, другой он обнимает маму за плечи. Он в вязаной жилетке. И в очках — точно таких же, как у Гарри.

— Экспекто патронум.

Мама — в свитере. Тоже вязаном. И в юбке. У неё волосы убраны за одно ухо. И шарф. Почему-то повязанный на шее длинный шарф... Зачем? Она же в помещении.

— Экспекто патронум.

Она... Она... У неё есть серёжки... Одну из них видно перед убранными волосами...

— Гарри, ты в порядке?

— Ну более-менее. А что?

— На тебе лица нет. Как тогда... когда ты чуть не отрубился. Если б ты щас ещё и побелел — я бы уже за Люпином бросился.

— Нет... Я... У меня просто особое воспоминание. Оно самое счастливое. Но немножко тяжёлое.

— Может, передохнём?

— Нет, ты продолжай. Давай, теперь твоя очередь.

— Уверен?... Ну ладно.

— Экспекто патронум! — выкрикнул Рон.

Всё тот же пар, всё та же светящаяся точка.

— Экспекто патронум!

Её свет — такой умиротворяющий. В нём чувствуется какое-то тепло и уверенность, не как в в холодном свете у Гарри.

— Экспекто патронум!

У клубящегося пара, на самом деле, такие причудливые формы... И правда, как это может воплотиться во что-то телесное?

— ЭКСПЕКТО! ПАТРОНУМ!

Светящаяся точка Рона, едва появившись, вспыхнула, озарив всю их комнатку, и тут же погасла — подобно звезде, взорвавшейся и разлетевшейся на атомы. Её мерцающие осколки эфемерным песком закружились в вихре, утягивая за собой клубы белого газа. Прозрачный пар концентрировался вокруг нового центра, становясь всё гуще, перевоплощаясь из едва заметной тускло светящейся дымки в отчётливое облако. Оно клубилось на месте, как живой организм. Откуда-то изнутри порой пробивались лучики света — будто внутри горело маленькое синее солнце, окутанное заботливой аморфной оболочкой.

И вот, это облако начало принимать форму.

— Гарри... — полушёпотом, боясь спугнуть, восторженно воскликнул Рон.

Несколькими клубящимися всполохами дыма облако начало распространяться вверх. Оно принимало вытянутую форму. Ещё два сгустка выросли вширь, создав на фигуре, похожей на песочные часы, два боковых нароста. Эти «наросты» начали в центре продавливаться внутрь — и вот уже они превратились в «ушки», с дырками внутри.

— Гарри, смотри! — вполголоса, с трудом веря в происходящее повторил Рон.

«Ушки» разрослись, на верхней половинке «часов» возник ещё один круглый нарост. Облако начало́ приобретать очертания. Постепенно оно устремлялось к фигуре человека, положившего руки на пояс. ПоложившЕЙ. Это женская фигура. Оформились плечи, последний нарост вытянулся в голову, из него — назад, в сторону Гарри, начало вырастать то, что, как было уже понятно, вот-вот станет волосами.

Ещё одна вспышка.

— ГАРРИ, СМОТ... ри... — на полуслове его восторженный возглас сменился на подавленный.

На прежнем месте уже не было никакого сгустка причудливой формы. В воздухе парила обнажённая женская фигура — Гарри понял это по голой спине. Она была видна чуть выше бёдер — словно вынырнув из клубящегося облака. Её волосы, как в воде, медленно развевались во все стороны. Она плавно двигала плечами, словно исполняет танец живота в замедленной съёмке. В сильно замедленной. При этом её руки покоились на бёдрах. Она то отводила локти назад, сама подаваясь вперёд, навстречу Рону, то возвращалась обратно. Фигура, нарисованная белым патронусовским газом, была, по сути, бесцветной. Но, тем не менее, предельно отчётливой, подпитываемой из неторопливого потока, тянущегося из кончика палочки...

Вдруг образ рассеялся. Рон резко одёрнул палочку вниз.

— Ты ничего не видел! — бросил покрасневший от стыда Рон. У него горели даже уши.

— Что я не видел?

— А что ты видел?

— Ничего я толком не видел.

— Вот и хорошо.

Возникла неловкая пауза.

— А что ты, всё-таки, видел?

— Ну, девушка какая-то.

— Ты не видел, ЧТО она делала?

— Стояла... наверное. Без ног — трудно понять.

— И всё?

— Ну, ещё медленно двигалась.

— Просто двигалась?

— Ну да... а что там было?

— Ничего, — торопливо ответил рыжий. — То есть... вот что ты видел — то и было.

— Ну она ещё вроде голая была...

— Так, закрыли тему!

— Странный ты, Рон. Там же ничего особенного. Как будто после предупреждений Люпина я не понял, что у тебя какая-то голая тёлка будет.

— Э! Как ты... а, да, ты прав — просто какая-то тёлка. Просто голая. Просто стояла.

Гарри решил не допытываться, чего там такого неприличного увидел Рон.

— Дружище, расслабься. Я не знаю, что уж там было с твоей стороны, но как по мне — там всё было вообще невинно. Зная тебя, я-то думал, там будут куда более откровенные позы. Раздвинув ноги, и всё такое. А ещё — вот такууусенькая голова, — Гарри показал пальцами спичечную головку, и ВОООТ ТАКЕННАЯ жопа, — тут потребовались обе руки. — А сиськи — ещё больше.

Рон краснел всё сильнее и сильнее.

— Да расслабься, говорю! Чо я, порнухи, что ли, не видел?

— Гарри, закрыли тему.

— Как скажешь.

***</p>

Когда Рон пришёл в себя и хотя бы перестал так сильно краснеть — вновь настала очередь Гарри.

Так, надо сосредоточиться. Рон смог — значит, и он сможет.

— Экспекто патронум.

Мама и папа. Стоят. За спиной. Они рады его видеть. Они соскучились.

— Экспекто патронум.

Папа — в жилетке, очках и брюках. Мама — в юбке и свитере. И в шарфе. И с серёжками. Ну давай-давай!

— Экспекто патронум.

Папа улыбается. Он горд за тебя. Очень горд. Вот он уже поднял руку, чтоб положить тебе на плечо. Сейчас он похлопает тебя по нему и скажет: «Давно не виделись, Гарри...»

— Экспекто патронум.

Мама склонила голову набок. Она приветливо смотрит на Рона. Ей не терпится, чтоб ты их познакомил со своим лучшим другом. Он им точно понравится.

— Экспекто патронум.

— Гарри, точно всё в порядке?

Ты молча киваешь. Ты чувствуешь, как у тебя начинают наворачиваться слёзы. Держись, не позорься перед родителями. Сейчас ты их познакомишь с Роном, он типично сморозит какую-то глупость. Но он им понравится. Точно понравится. А потом ты отведёшь их к Гермионе и познакомишь с ней.

— Экспек... то пат... патронум.

Голос уже едва слушается. Но ты просто тоже рад их видеть. Ты тоже по ним соскучился. Ты очень давно их не видел. Слишком давно.

Они точно одобрят твой выбор друзей. Они похвалят тебя за заслуги в учёбе... И в квиддиче! Папа ведь так любил квиддич... Любит. Всё ещё любит. И он любит тебя. Сейчас он тебя обнимет. Вместе с мамой. Ты узнаешь, каково это...

— Гарри...

— Эк... экспек... то... пат... ронум.

Ты заикаешься сквозь слёзы. Но продолжаешь тренировки. Ведь ты их гордость. Гордость Поттеров. Поттеры не сдаются. Никто их не сможет одолеть. Никто просто так не придёт и не отнимет их у тебя... Никогда... Ты познакомишь их с Гермионой и Роном. Рон — не напуган, он просто тоже давно их не видел. И мама Рона, ведь у него она есть — миссис Уизли... Всё семейство Уизли! Ты их отведёшь в гости, они тоже будут рады увидеться с мамой и папой. Они с радостью поведают, как ты у них гостил, пока мама с папой... пока они с тобой были. Они всегда с тобой были! И на каждом твоём дне рождения, и когда тебя приняли в Хогвартс, и когда в Косом Переулке к тебе пристал старший Малфой, а папа за тебя заступился, и на твоём первом матче по квиддичу, и каждым летом, когда ты возвращался из школы — домой... И это они привозили тебя в гости к семейству Уизли... И это они там оставались с тобой, Роном и Гермионой...

— ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!

Ты натурально рыдаешь в голос, содрогаясь всем телом. Ты уже ничего не чувствуешь. Но ты сделал это. Ради них.

Светящаяся точка в центре клубящегося газа — ослепляюще сверкнула, как у Рона.

Её осколки лёгким вихрем начали засасывать этот пар — как у Рона.

Он концентрируется в густое облако белого дыма — как у Рона.

Оно клубится, словно живое — как у Рона... или нет.

Ты уже видел это облако. Но не у Рона. А сегодня во сне. Это оно, в точности.

Сейчас оно поклубится немного — и начнёт обретать телесную форму... Надо просто ещё подождать... Ещё чуть-чуть... Это не займёт долго... Оно точно начнёт перерождаться во что-то прекрасное... Уже вот-вот... ведь начнёт же?

Облако патронуса сжалось в точку, и с тихим хлопком заклинание рассеялось.

***</p>

— Я тебе не дам ещё раз проделывать с собой то же самое! Это всего лишь урок, Гарри! — возмущался Рон, когда его друг, обессилено рухнувший на пол со стеклянным взглядом, наконец-то перестал рыдать, забившись в угол, и объяснил, что вообще сейчас произошло.

— Это лучшее воспоминание, какое есть, ничего не поделать.

— Значит, найди другое!

— Нет другого.

Рон хотел что-то возразить, но, едва открыв рот, закрыл его обратно.

— Не волнуйся, Рон. Я нашёл нужную эмоцию. Осталось только добить — и тогда точно получится. Нужно просто убедить себя, что образ, который ты представляешь — правда.

Он встал с пола.

— Давай ещё раз.

— Э... давай-ка лучше я. Сейчас моя очередь. А ты — лучше в себя приди, — он вытянул палочку. — Только... можешь глаза закрыть? Пожалуйста.

— Как хочешь, — безэмоционально ответил Гарри. — Валяй.

Судя по вспышкам света, которые пробивались сквозь закрытые веки, Рон несколько раз подряд успешно выполнил заклинание.

Через пару минут, когда настал черёд Гарри, он попробовал снова. И — действительно — зная, на какие рычаги давить — он тоже с первого раза вновь смог сделать то же самое... Вот только облако так ни во что и не оформилось.

Вторая попытка, третья, четвёртая... То же самое.

Ещё один раунд Рона, за ним — снова Гарри — и вновь: светящаяся точка, вспышка, облако — и на этом всё.

Попытке на третьей Рон предложил:

— Давай позовём Люпина? По-моему, тут что-то не то.

— Ну давай. ПРОФЕССОР!

Через несколько секунд Люпин, стоящий на светящемся прозрачном квадрате, прилетел и начал сверху опускаться в их ячейку.

— Так, парни, расступитесь и передвиньте фокусировщик — я не вижу, как опускаюсь.

И правда, он закрыл глаза рукой. Вскоре он уже стоял рядом с ними, так и не сойдя со своей летающей панели, всё ещё закрыв глаза.

— Профессор, нет, вам надо это видеть.

Он неуверенно опустил руку.

— Что случилось? Вы уже закончили? Просто закрепляйте. Урок закончится минут через десять.

— Нет, смотрите, — Рон кивнул на Гарри.

Тот — встал в боевую позицию и собрался выполнить заклинание, когда Люпин быстро зажмурился и опять накрыл глаза ладонью:

— Нет-нет-нет! Мне нельзя это видеть. Телесный патронус Гарри — только для ваших глаз, мистер Уизли. И для его собственных. Если я узнаю, какой там образ...

— Там нет образа.

— Хм?

— Просто смотрите.

Люпин недоверчиво вновь взглянул на них. Гарри выполнил заклинание. Через минуту, когда облако опять схлопнулось само по себе — он повернулся к учителю:

— И дальше — никак. У Рона — оно... кое-во-что перевоплотилось. А я — на этом застрял.

Привычно жизнерадостное выражение лица профессора медленно растаяло, сменившись слегка опечаленным.

— Боюсь, Гарри, что ты не застрял. Это и есть твой Продвинутый Патронус...

Гарри недоумённо изогнул бровь. Разве его не называют ТЕЛЕСНЫМ?

— Хорошая новость — в том, что ты можешь не опасаться, увидит ли его кто-то.

— А плохая?

— Давай остановимся на хорошей.

— Профессор, это мой патронус, и я имею право знать, что с ним не так.

— С ним всё так, Гарри.

— Профессор! — с требовательным взглядом уставился на него ученик.

Некоторое время Люпин что-то обдумывал, пока со всех сторон раздавались выкрики заклинания. Наконец, он собрался с силами:

— Хорошо, как знаешь. С твоим патронусом — действительно всё в порядке. То, что у тебя — называется Бестелесным Истинным Патронусом, и это до невозможности редкий вид заклинания. Он означает одно из двух: вариант первый — то, что тебе поистине дорого — настолько непостижимо, что твой собственный разум не может это осознать...

— А вариант второй?

Люпин помедлил ещё немного, решаясь.

— Настолько дорогого, настолько желанного, настолько сокровенного человека — у тебя просто нет. И ты крайне одинок.