- 4 - (2/2)

— Пьёшь кровь невинных младенцев? — язвит охотник, хмурясь. — Ты мне вид загородил. Кыш.

— Маленький, да удаленький, — находится с ответом тот и опирается поясницей на деревянную изгородь напротив лавочки. В его глазах, ангел уверен, черти пляшут, пока он неотрывно разглядывает райское создание.

— Я не маленький, — отвечает Сокджин, прикрывая веки. Они не друзья, он помнит это, но буквально недавно они находили общий язык гораздо легче. А сейчас любое слово, любая фраза сочится ядом. — А ты мерзкий, — усталость внезапно наваливается на него, как будто демон высасывает из него все силы. Питается им? Драли бы его черти в Аду этом… Нет больше терпения у Джина. — Просто невозможен, — встаёт на ноги и вскидывает глаза, сверкающие праведным гневом.

— Снова выпустишь свои крылья? — Намджун не шевелится, всё также пристально следя за каждым движением собеседника. — Они прекрасные, как и ты. Дай снова полюбоваться этим зрелищем, мой ангелок.

«Мой ангелок» как обухом по голове.

— Отвратительный, — шипит Джин сквозь зубы, сжимая кулаки.

— Не спеши с выводами, — демон выпрямляется. — На самом деле я лучший демон в Аду. Моим умениям многие завидуют. Хотят себе, — он делает шаг вперёд, заставляя ангела отшатнутся. У того в горле вмиг пересыхает, а глаза наполняются тревогой. — Ещё я страстный. Хочешь попробовать? Качество гарантирую. Инкубам и суккубам нравится, — довольно щурится, поглядывая на побледневшего ангела сверху вниз. Можно заметить, как язык Джуна перекатывается в плотно сомкнутом рту, толкаясь в стенки щёк.

— Это ещё кто? — недоумённо спрашивает он, хлопая веками и не понимая из этого разговора ничего. Но Сокджину не до того, чтобы гадать, что значат чужие слова и действия. Ему невыносимо стоять неподвижно, будто пригвождённому к полу. Демонические чары намного сильнее его собственных.

— А что, история существ в Раю нынче не в моде? — удивляется демон, приподнимая брови. — Какого чёрта вы там изучаете тогда? — практически вскрикивает он, ослабляя действие своей магии. Теперь ангел может уйти, убежать, однако отчего-то он вовсе не замечает, что демоническое воздействие отступило.

— Мифологию, — выдыхает тихо. Неотрывно смотрит в глаза напротив. — Демоны это миф.

— Миф? — переспрашивает Намджун, шагнув ещё ближе, становясь к ангелу практически вплотную. — Но я стою перед тобой. Ты можешь меня пощупать, — голос переходит на шёпот, а по ангельской коже пускаются мурашки, — ощутить моё тепло. Это разве миф?

Сокджин отрицательно машет головой. Не миф. Перед ним стоит самый настоящий представитель Ада, искуситель во плоти. Тэхён всё знал, а он отвергал. И ему стыдно сейчас за себя, за свою глупость. Намджун молчит, затем аккуратно подцепляет ангельское плечо и ведёт ладонью по нему, вниз к предплечью и пальцами сжимает локоть. Почему-то от этого действия Джин начинает дрожать всем телом.

— Не трогай меня, — просит он шёпотом, в ответ получая тишину. Небо за спиной демона уже не отливает яркими красками и уже практически погрузилось во мрак.

— Боишься, что соблазнишься и упадёшь вниз? — дыхание опаляет лицо охотника и он будто весь сжимается. Однако до сих пор стоит и не шевелится, тогда как стоит захотеть и оттолкнуть от себя демонического наглеца. Отшвырнуть заклинанием и выпалить оскорбление. Да, Джин признаёт, что его ведёт, и отчаянно надеется, что это не то, что называют любовью.

— В…вниз? — завороженно повторяет последнее слово и опускает взгляд к губам. Открывает свои губы и возвращает взгляд назад, к глазам.

— Глупенький ангел не знает, что за разврат с демоном его могут выгнать из Рая? — на грани слышимости произносит Намджун в аккуратное ушко, выдохнув прямо в него горячий воздух. Зачем он ведёт сейчас эту игру? Ушел бы и пил своё вино, но нет, ему жизненно необходимо подразнить невинное создание перед завтрашним его уходом. Они ведь больше никогда не встретятся.

В голове ангела что-то щёлкает. Роковая фраза включает защитные функции его организма, и он вспыхивает гневом как спичка, чувствуя, как зажгло в районе лопаток. Сокджин рукой толкает в грудь демона, вскидывая голову, а тот перехватывает эту руку, больно сжимает запястье, точным движением выкидывает свой бокал через плечо и освободившейся рукой хватает начавшего бушевать охотника за горло, перекрывая путь кислороду, и чтобы тот не успел произнести заклинание. Джин успевает только набрать в лёгкие воздух, но задерживает дыхание, когда холодные пальцы смыкаются, сжимая шею и впиваясь в кожу острыми ногтями.

— Рай твой дом, я понял, — рычит Джун резко. — Но и меня оскорблять не стоит. Ты всего лишь малыш, который даже пожить-то толком не успел ещё. Будь благодарен, что я не испепелил тебя при первой встрече. И Мисону скажи спасибо, что отправится с тобой добровольно и тебе не придётся бегать за ним по всему земному шару. Ясно? — и усиливает хватку, отчего ангел судорожно выдыхает и пытается начать дышать без паники, которая расползается в нём тёмной дымкой. Открывая и закрывая рот, хрипит и зажмуривается, пальцами вцепившись в приятный щёлк чужой одежды. Наконец набирается сил и кивает несколько раз. Сжатие сразу же ослабевает, воздух устремляется внутрь, а Джин кашляет, обмякая в демонических объятиях, из глаз проступают слёзы. Демон смотрит пытливо в бледное лицо и кусает губы. Не грубо ли он поступает? — Не делай так больше, — наконец просит он мягко. — Я ведь и правда могу причинить тебе боль.

Сокджин приоткрывает веки. Ему хочется сказать, что демоны плохие, но он не может связать свои мысли в слова. Намджун подхватывает его осторожно за талию и отстраняет от себя, но ангел не убирает своих рук, наоборот сильнее сжимает в кулаках ткань его рубашки.

— Прости… — звучит извинение хриплым голосом, заставляя демоническое сердце пропустить удар. Волна чувств поднимается в нём, и он теряет остатки контроля. Руками сжимает талию Джина, а его дыхание чувствуется на приоткрытых губах горячим паром. Ангел глядит в его чёрные глаза и боится: демона и самого себя, ибо сердце стучит так, что отдаёт своим стуком в уши. Он ломит брови и сжимает губы в полоску, пытаясь не расплакаться.

— Не бойся, — демон вдыхает воздух вместе с запахом создания Рая и резко выдыхает, задевая своими губами чужие. — Ни о чём не беспокойся, просто упади в мои объятия сегодня, — последнее, что произносит Намджун, и Джин крупно вздрагивает.

Его целуют. Плавные касания ловят мелкую дрожь на нежной коже. Чуть прихватывая и выдыхая в приоткрытый ангельский рот воздух из демонических лёгких. Тот хватает Джуна за большие плечи, вцепляется и жмурится. Но оттолкнуть не может. Наоборот, он как будто старается прижать к себе вжимающего его самого в своё тело демона. В напуганном мозгу мелькают картинки, спутанные мысли и древние заклинания, ангел пытается ухватиться хоть за что-нибудь, а они такие резвые, быстрые, отчего он хмурится, внезапно для себя начиная отвечать на поцелуй. Которого, по идее, не желал. Не хотел никогда и ни за что.

С губ срывается тихий стон, как только демон отстраняется. Взгляд Намджуна устремлён прямо на него, в его душу, что скребётся где-то внутри в отчаянии. Он скользит ладонями вниз по талии, пальцами сжимая кожу сквозь одежду, а Джину от этого становится по-настоящему дурно. Он откидывает голову назад, подставляясь под короткие поцелуи в шею, позволяя своим судорожным выдохам беспрепятственно покидать дрожащее тело. Ангел забывается в горячих руках демона, пытается вернуть самообладание, вдохнуть воздух другой: свежий, не демонический. А тем временем Намджун кусает его за ключицу, зализывая укус, упоенно ведёт носом по изгибу и замирает под челюстью.

— Мнгх, Н-Намджун… — доносится сверху, действуя словно пощёчина. Отрезвляет, разгоняет темноту перед глазами, и демон сам отцепляется от размякшего Сокджина, отступая на несколько шагов назад. Глядит на ангела из-под чёлки, пугается своих желаний и того, что только что почти затащил невинного ангела в постель. А Джин не в силах стоять на ватных ногах, плюхается обратно на лавочку, во все глаза смотря в ответ и чувствуя, как по щекам текут обжигающие слёзы. Только что он чуть не совершил огромную ошибку. Практически позволил низвергнуть себя в пучину похоти. — Ч-что ты…

— Увидимся завтра, — обрывает его демон, вскидывая руку и отворачиваясь.

Давясь собственными слезами, охотник видит, как тот поднимает руку, щёлкает пальцами и исчезает в туманной дымке. На траве остаётся только перевернутый бокал и красная жидкость почти впитавшаяся в землю.

В комнату ангел возвращается заполночь. Он всё это время просидел на лавочке, чувствуя, как внутри его что-то разрывало, но Тэхёну он звонить не стал. Завтра он уже вернётся домой и поговорит с братом о новых для него чувствах лично. Тет-а-тет. Хосок смотрит телевизор, хрустя чипсами, которые, наверняка, дал ему Мисон. У человеческого мальчишки всегда есть странная людская еда. Хранитель осматривает понурого Джина и открывает было рот, чтобы задать вопрос, однако охотник его опережает:

— Всё в порядке.

Правда ночью Сокджин уснуть не может, снова лежит на спине, укрывшись тёплым одеялом, слушает посапывание друга и разглядывает белый потолок. Это тяжело. Не знать, что происходит с тобой и с этим демоном. Неужели, они все такие приставучие и делающие всякие странные вещи? А что если Намджун пытался таким образом затащить его в Ад? Такое возможно? Боже, он ничего в этом не смыслит, а голову от всех этих размышлений вот-вот разорвёт.

Утро настигает его внезапно. Пение птиц постепенно нарастает, Хосок на соседней койке начинает копошиться, за дверью слышатся чьи-то голоса. И этот, казалось бы, очаровательный шум прерывает никто иной, как демон, внезапно появившийся в чужой комнате. Он обводит ангелов взглядом, останавливается на несколько секунд на лице Сокджина и, ухмыльнувшись, хрипло провозглашает, что им пора выезжать. Джин отмирает только через несколько секунд после того, как Намджун покидает комнату. Хосок, кряхтя, встаёт, зевает, потягивается, с помощью ангельской магии одевается, приводит себя в порядок и вопросительно смотрит на охотника, который слабо улыбается в ответ.

— Готов? — спрашивает хранитель.

— Ага, — отвечает. Его голос звучит почему-то надломано.

— И я, — кивает. — Интересно, какое мне наказание дадут за провал миссии?

— Думаешь, тебя накажут? — Сокджин садится на постели, потягиваясь.

— Конечно! — вскидывается в эмоциях Хосок. — Не по головке же погладят за то, что человек не утонул в ту ночь. Это было его предназначение, — дует губы и, цокнув языком, направляется к выходу.

— Я быстро, — бросает ему вслед Джин.

Точно также, как и каждое утро, он преображается из сонного, взъерошенного ангелочка в ангела-охотника за считанные секунды. Спускается по лестнице, улыбается женщине, живой, на щеках которой здоровый румянец, и выскальзывает из здания под первые лучи солнца. Как оказывается, ждут только его одного, и Сокджин залезает на до боли знакомое место в чужом автомобиле, поёрзав, отворачивается к окну и, когда автомобиль трогается, выдыхает.

— Сразу в университет? — нарушает тишину демон, выруливая со стоянки отеля.

— Да, — коротко отвечает человек. Джин в эту секунду даже жалеет, что не видит его лица. — Быстрее.

И Намджун будто подчиняется. Его автомобиль набирает скорость. За окном постепенно сменяется пейзаж и ангел ахает: высокие строения с земли выглядят иначе; хочется вглядываться в них, задирая голову ввысь, а бесконечная их череда почему-то подозрительно похожа на райские врата. Построек много однотипных и различных, они мелькают, как в калейдоскопе, притягивают взгляд и заманивают в свои бетонные джунгли. В лучах просыпающего солнца всё это выглядит ещё более невероятно. Джину очень нравится.

Звук тормозов прерывает его мысли о частых путешествиях сюда в будущем, если он сдаст свою первую миссию успешно. Мотор глушится и в повисшей тишине слышно лишь дыхание находящихся в салоне.

— Кстати, — подаёт голос Мисон, поворачиваясь к ангелам. — Я не знал, что вы тоже дышите, — и улыбается широко красивой улыбкой, от которой Джину становится не по себе. Ведь у этого жизнерадостного паренька он должен забрать душу и на секунду ему расхотелось это делать.

— Мы что, по-твоему, мертвецы какие? — пыхтит Сокджин, дуясь, на что человек звонко смеётся.

Намджун, не произнесся ни звука, выходит на улицу и медленными шагами обходит чёрное авто и открывает дверь переднего пассажирского сиденья.

— Туда и обратно, — звучит командный голос. — Иначе заберу в Ад.

— Какой ты бука, — бурчит Мисон, повинуясь. — Сдался мне твой Ад. Там жара, а я её ненавижу! — в сердцах бросает парень и отворачивается. Он вдыхает воздух большого медленно просыпающего города. Редкие прохожие косятся в их сторону, спеша куда-то. Любопытство Джина снова пересилило, он вылезает из салона и с интересом наблюдает за округой. Мисон ловит его взгляд и улыбается. — Я скоро вернусь.

— Хорошо, — отвечает ему охотник. Затем наблюдает, как фигура худого мальчишки приближается к одному из красивых зданий причудливой формы.

— Прогуляемся? — спрашивает демон, обернувшись. Джин вопросу удивляется и впервые за утро смотрит в чёрные глаза, ощущая, как по спине проходится лёгкая дрожь. — Хосок уже ушёл, — спешит пояснить, заметив, что ангел оборачивается, чтобы посмотреть на друга. Того и правда на месте уже нет, а его очертания охотник видит вдалеке. — Тут красивый парк есть, — Джун делает безразличный вид и поворачивается в противоположную сторону. Звуки его шагов действуют отрезвляюще, и Сокджин спешит вслед за ним, боясь остаться в незнакомом месте один. Хотя, чего это он? Он почти аттестованный охотник, ему нечего бояться, однако почему-то сердце пропускает удар, а ноги сами шагают вперёд.

Не то, чтобы парк, но лесной массив вполне себе красивый. Ухоженный, лощёный, завораживающий не меньше каменных строений. Демон идёт впереди по широкой тропе, его расстёгнутое пальто свободно двигается, не сковывая движений своего хозяина, и легонько бьёт по икрам подолом, пока сам Джин мёрзнет в своём свитере. Ветер тут ощутимый, почти как загородом, но плед он благополучно забыл в автомобиле. Наконец, Намджун останавливается. Ангел задумывается и врезается лбом в чужое плечо, вскрикнув от неожиданности.

— Ох, — отшатывается, чуть не заваливаясь назад. Горячая ладонь охватывает его за локоть и придерживает.

— Осторожно, — мягко, на грани слышимости произносит демон, отпуская. Он стоит вполоборота и смотрит так внимательно, что у стоящего напротив Джина переворачивается всё внутри. Что это за чувства? Ох, он опять забыл поговорить об этом с братом и жалеет об этом именно в эту секунду, потому что эта неизвестность обжигает его словно раскалённое железо, и он громко сглатывает. — Прости за вчерашнее, — практически шепчет демон в глухой тишине лесопарка.

— Н-ничего, — к щекам ангела приливает кровь, ладони потеют. «Когда твоё сердце забьётся быстрее, твои щёки запылают, и ты не сможешь оторвать взгляда от объекта симпатии», — всплывают в памяти слова Тэхёна, и Сокджин замирает, широко раскрыв глаза.

Демон удивляется. Рассматривает ангельское лицо с каким-то неведомым ему самому пристрастием, а на скулах выступают желваки. Как же у него горят руки, хотят прикоснуться, провести подушечками пальцев по бархатной коже, как он успел вчера заметить, ладонью взъерошить эти кудряшки и поцеловать ещё раз. Ему мало. Катастрофически мало. Однако он берёт себя в руки и прерывает затянувшийся зрительный контакт.

— Ты молодец, — отчего-то хрипит Джун. Прокашливается и продолжает: — Твоя первая миссия почти пройдена. Не держи зла за то, что задержал эту душу на Земле, ладно? В качестве извинений, обещаю, душа будет такой же чистой, как и должна быть. Не волнуйся, — демон говорит медленно, чётко проговаривая каждое слово, словно пытаясь донести какой-то тайный смысл до ангела.

А Джина внезапно оглушает звон в голове.

«Неужели то, что чувствую сейчас при взгляде на демона, и есть любовь?»