On My Knees (1/2)
If I'm not all you need
Then just set me free
I'm down on my knees
If you're not the one for me
Then just let me be
I'm begging you please<span class="footnote" id="fn_32879996_0"></span></p>
Изуку казалось, что это день никогда не закончится. За окном уже давно стемнело, а он все сидел около дверей реанимации, дрожа то ли от холода, то ли от лихорадки, и неотрывно глядел на двойное матовое стекло. Пальцы на руках мерзли, он обнимал себя в безуспешной попытке согреться и молился о том, чтобы с Каччаном все было хорошо.
Невозможно было пересчитать, сколько вечеров Изуку провел здесь. Серые унылые стены больницы часто снились ему в кошмарах, потому что его партнер с завидной регулярностью бросался под злодейские причуды. Работать с Бакуго Кацуки — означало быть его помощником, играть на вторых ролях, быть спасенным им. За те несколько лет, что они проработали в паре, Изуку успел привыкнуть к такому раскладу и стоически терпел все, что вызывало у него отторжение, но сейчас ощутил, как несогласие, накопленное за долгие годы, поднимается изнутри, словно мутная вода затапливая рассудок.
Сидя на жесткой скамейке и прислонившись к холодной стене, он вдруг отчетливо осознал, что Каччан никогда и не был его настоящим партнером. Никогда не слушал, делая так, как сочтет нужным, никогда не считался с мнением, а их отношения во многом были односторонними — Изуку стучался в закрытую дверь, держа свою душу уязвимой, но никогда ничего не получал взамен. Каччан лишь забирал и требовал, и так было с самого начала, когда тот возник на пороге комнаты и заявил, что они будут встречаться. Или дал ключи от квартиры, которую выбрал сам, просто поставив перед фактом. Когда вызвался стать его партнером, потому что «никчемный Деку не смог бы без него выжить».
Но сегодня Изуку поступил так, как считал нужным, и неожиданно для самого себя ощутил счастье и удовлетворенность. Свободу от навязанной ему модели поведения. Розовый кокон, в котором он жил раньше, разлетелся на осколки, являя уродливую действительность: их с Каччаном отношения были далеки от идеала. Контролируя каждый его шаг, тот выполнял роль надсмотрщика, а не любимого человека, а Изуку — зависимый и жертвующий своими желаниями — позабыл о собственном «я». Теперь, оставшись один, он наконец-то вспомнил, кто он такой, чего всегда хотел достичь и почему стал героем, и ни за что бы не дал забрать это обратно.
— Мидория-кун!
Повернувшись на звук знакомого голоса, он сразу заметил Киришиму, быстро направлявшемуся к нему по коридору, в простой черной футболке и джинсах, с пакетом в руке. Тот выглядел устало, но улыбался привычно широко и весело. Плюхнулся рядом на скамейку, чуть задев плечом:
— И давно ты тут?
— О, Киришима-кун, — Изуку не смог не улыбнуться в ответ, радостный, что его вынужденное одиночество окончено. — Не знаю, на телефоне села зарядка. В последний раз, когда я проверял, было около семи часов.
Красные глаза разом посерьезнели, цепко оглядывая его лицо и потрепанный геройский костюм, а потом остановились на покрытых кровью и грязью ладонях:
— Сейчас уже три часа ночи. Ты хоть что-нибудь ел? Тебя осматривал доктор? По правде говоря, ты выглядишь неважно.
— Н-ну, — он смущенно почесал нос. — Я чувствую себя нормально, и мне хотелось узнать, что там с Каччаном, поэтому…
В ответ Киришима только вздохнул и начал копаться в пакете, жестом фокусника доставая оттуда пару шоколадок и бутылок с колой. Половину тот положил Изуку на колени, который от удивления позабыл дышать:
— Что это…
— Я знал, что ты голодный, и прикупил еды. Шоколад без орехов, ты их вроде не любишь. Кола же подойдет? Бакуго ненавидит все вредное, но он об этом не узнает, — тот громко рассмеялся, очень довольный собой.
Совершенно огорошенный простым жестом заботы, Изуку продолжал смотреть на предложенную сладость. Кто знал, что ощущать внимание окажется так приятно? Его пальцы против воли дрогнули, когда он благодарил Киришиму и неуклюже разворачивал обертку. Зверский голод в одночасье завладел им, живот скрутило болезненным спазмом, он и не заметил, как съел все, что оказалось у него в руках.
— Спасибо! Я не знал, что так сильно хотел есть!
Киришима вдруг зубасто ухмыльнулся и протянул ему свою долю:
— Вот, держи.
— Н-но, Киришима-кун, а как же…