Somebody To Heal (2/2)

***</p> Позже, тем же утром, они встретились с Ураракой: подруга патрулировала квартал, смежный с их территорией. Удивительно, но та сразу заметила изменения, произошедшие с Изуку. Стоило их глазам встретиться, как та расплылась в улыбке и хлопнула в ладоши:

— Ты такой счастливый сегодня, Деку-кун!

Изуку улыбнулся в ответ, а потом кинул на друга короткий взгляд. Шото мгновенно почувствовал его интерес и чуть склонил голову, продолжая внимательно следить за окрестностями. Что-то между ними неуловимо изменилось. Когда один поделился своими чувствами, а другой позволил увидеть свою самую большую слабость, они перешагнули на новый уровень доверия и близости.

— Да, мне гораздо лучше! Спасибо! — это был первый раз, когда он действительно имел это ввиду. Изуку рассмеялся от собственной мысли, чувствуя себя необыкновенно легко. — Давно на смене, Урарака-чан?

— Со вчерашнего вечера, — она устало махнула на жизнерадостный и солнечный Токио вокруг них. Ехали машины, работали билборды, где-то вдалеке звонко залаял пес, а потом и этот звук потонул в привычном городском шуме. Иногда кто-то из прохожих махал троице героев, но не останавливался — это было раннее утро, и все спешили успеть на работу. Только один маленький мальчик, с ног до головы в мерче Деку, не успокоился, пока его мама не взяла у любимца автограф.

Изуку смущенно посмеивался: маленький фанат не отводил от него восторженных черных глаз, пока парочка не скрылась за поворотом. Тот чем-то напомнил его самого в детстве: те же испачканные ручкой щеки, тетрадка, с трепетом прижатая к груди, и огромный рюкзак. В то далекое время трехлетний Изуку был абсолютно счастлив: он еще не знал, что останется беспричудным, а рядом был друг, который позволял быть рядом.

Урарака в красивом геройском костюме и Шото в полном обмундировании не вызывали у ребенка никакой реакции. Усмехнувшись, подруга шутливо пихнула Изуку в бок:

— Как всегда забираешь все внимание? Даже и не знаю, чем ты покорил этих детишек! — она немного помолчала, а потом вдруг добавила: — Хотя знаю! Ты такой же милый, как и они!

Смущение резко возросло, щеки под респиратором предательски заалели.

— Эт-то совсем не так, Урарака-чан! — неловко замахал он руками. — Он п-просто собирает автографы героев! Я видел, что у него есть почти все из лучшей десятки!

— Но оделся-то он в твой мерч, — ровно возразил Шото, при этом выглядя так, будто от всей души забавляется происходящим. Панический взгляд Изуку метнулся к нему, словно мячик в пинг-понге.

— Я-я…

Друзья с удовольствием наблюдали за его безуспешными попытками придумать причину и улыбались. Изуку бормотал и бормотал, пока Шото неожиданно не произнес:

— А ты и правда милый.

Бум! Его сердце сделало сальто, чуть не выпрыгнув из грудной клетки, он лишился всех возражений, добитый окончательно и бесповоротно. Урарака внимательно наблюдала то за одним, то за другим, о чем-то усиленно размышляя, а потом взяла Изуку за руку и потянула прочь.

— Эй!

— На минуточку, Деку-кун. Мы сейчас вернемся! — крикнула она уже Шото, который озадаченно смотрел им вслед. Они сделали еще несколько шагов, пока не оказались на приличном расстоянии: отсюда друг все еще был виден, но точно не смог бы ничего услышать.

Когда подруга повернулась к Изуку снова, уперев руки в бока, она сильно напомнила ему маму. То же волнующееся выражение появлялось на ее лице каждый раз, когда сын появлялся в пределах видимости. Наверное, поэтому Изуку достаточно редко навещал ее — любая их встреча заканчивалась слезами и бесконечными попытками утешения, которые делали его настроение только хуже.

— Изуку, — строго начала Урарака, и сходство только усилилось. — Что происходит между вами с Тодороки?

Кровь резко отлила от лица.

— Ч-что?

— Ой, да не переживай ты так, — знакомые черты смягчились в улыбке. — Мне просто интересно.

Он облегченно выдохнул, видя, что подруга не собирается его судить или что-то такое. И сам не понимал, почему вдруг так сильно напрягся: он ведь не сделал ничего плохого! Только улыбался, и, может, выглядел чуточку живее. Большие карие глаза внимательно следили за его реакцией, кажется, все понимая.

— Шо-кун рассказал мне о своих чувствах, — сказал Изуку, посмотрев на героя в центре площади. Двухцветные волосы выделялись в толпе, как маячок.

— Ох, вау! Не думала, что он все-таки решится.

— Ты знала?

— Конечно. Он сохнет по тебе еще с Академии. Неужели ты не замечал?

Его рот раскрылся в идеальной букве «о». Словно чувствуя чужой взгляд, Шото повернул голову и безошибочно нашел в толпе его ошарашенное лицо:

— С… Академии?

— Да, — она вздохнула. — Знаешь, я не большой советчик по тому, как выходить из отношений. Мы с Иидой, к счастью, не расставались, но… Ты выглядел просто ужасно все это время, и я боялась, — ее голос дрогнул, — что никогда не увижу тебя прежнего. Я ничем не могла помочь.

— Урарака-чан…

Изуку не хотел слышать все это. Он чувствовал, как вина придавливает его к земле, нечто, превращающее щебечущий голосок Очако в чужеродное и сломанное, ломало и его тоже. Почему он приносил им только неприятности?

— Сегодня, — перебила его она, — я впервые вижу свет на твоем лице, и это заслуга только Тодороки-куна. Он никогда бы не бросил тебя ради глупого рейтинга. Бакуго…

Алые, пышущие страстью и несгибаемой волей, глаза заслонили все мысли. Прекрасное лицо, которое он не смог бы позабыть, даже если бы перестал существовать на этой земле: тонкий нос, высокие скулы, губы, искривленные в дьявольской усмешке, столько раз выцеловывавшие из него стоны. Его Каччан. Его Кацуки.

— …тебя недостоин, — ему словно отвесили пощечину, голова дернулась в сторону, безвольная и опустевшая.

— Прости, но я должна была сказать это. Ты, — она поморщилась с таким отвращением, будто увидела слизняка, — не знаешь, насколько. Просто поверь мне, Изуку, тебе стоит держаться от него подальше. Шото сможет помочь тебе, а мы всегда будем рядом. Что бы ни случилось, да, Деку-кун?