— Chapter twenty three (1/2)
— 二十三 Chapter twenty three...Лицо мужчины с бородой размазалось перед моими глазами. Я схватилась другой рукой за голову, пытаясь на упасть от приступа головокружения, но успела заметить дуло пистолета, направленное на меня. Послышался щелчок затвора…— Если… выстрелишь… убьешь своего… ребенка… Не только меня… — еле произнесла я. Но не была уверена, сказала ли это вслух или только подумала… Голова стала свинцово-тяжелой, и я отключилась, ощутив перед этим мягкий удар от ковролина в области затылка. Я что-то чувствовала, но не могла открыть глаз. С губ слетало невнятное мычание, а в теле была страшная слабость. Кажется, меня куда-то понесли… Ник? Или… это все-таки был не он? Может, мне показалось… Я поморщилась от неприятного шума в ушах и почувствовала под собой мягкую поверхность, а в следующую секунду отключилась полностью…
...Мне не с первого раза удалось приоткрыть глаза, все до сих пор было мутно. Неяркий свет, белый потолок с люстрой… Я прищурилась и немного пошевелила ослабленными руками. Я же видела Ника!.. Я не могла его перепутать… Нет. Это точно был он. Может, мне приснилось? Или привиделось… Мне стало страшно от мысли, что у меня помутился рассудок. А если это случилось внезапно, а я не поняла? Я тяжело задышала, моргая глазами, и вдруг заметила сбоку что-то темное… Слезы побежали по щекам от приступа тревоги и непонимания происходящего. Сфокусировав зрение, я, наконец, рассмотрела, что с краю кровати, на которой я лежала, сидел человек в черном плаще и в шляпе и задумчиво смотрел куда-то в сторону стены, но его лица мне не было видно. Я с трудом сглотнула, приподнимаясь.
— Ник? Это ты? — слабым дрожащим голосом спросила я. Мужчина медленно повернул голову, а я тут же начала всхлипывать. У меня совсем не было сил, но я кое-как подобралась ближе к нему, поджимая губы, чтобы не разрыдаться громко. Я сдернула шляпу с его головы и застыла. Я не могла поверить своим глазам… Волосы почти до плеч, борода, хмурый взгляд… Он не шевелился, сурово глядя на меня, и молчал. А я хотела кричать. Выть. Что есть силы. До потери голоса…
— Я… сплю? Что со мной? — дрожащими руками я пощупала его плечи, затем раздвинула борта плаща и оттащила ворот футболки. Даже при неярком янтарном свете ночника были хорошо видны очертания татуировки. Я зажмурилась, сжимая ткань до боли в пальцах, и тяжело задышала. До сих пор сомневалась, что это реальность… Но открыв глаза, ничего не изменилось. Он все так же сидел передо мной. Хоть и в новом непривычном образе. Но все тот же… Ник Лоуэлл.
Я прижалась к нему, крепко обняв за шею и зарыдав в голос. У меня не было никаких мыслей сейчас. Абсолютно. Такого сильного эмоционального прорыва я не испытывала еще ни разу в жизни… Я не понимала, что происходит. Мне было ничего не важно сейчас. Только бы чувствовать это мужское тело, которое так сильно сжимали мои руки… Я даже не сразу поняла, что он пытается меня отодвинуть от себя, продолжая рыдать и бормотать ?Спасибо?...
— Ник… Это ты… Ты живой… Живой, Господи… Живой… Ник все же как-то отстранил меня от себя, крепко ухватив запястья, а я продолжала рыдать, мотая головой и не в силах сказать хоть что-то вразумительное.
— Прекрати… Хватит. Ты знала, на что шла. Так почему сейчас льешь слезы? — процедил он недовольно.
— Нет… Не знала… Я не знала! Никогда бы не согласилась на это!.. Не хочешь — не верь!.. Но моя совесть перед собой чиста! — я смотрела на него во все глаза, но черты его лица были размазаны из-за потока моих слез.
— О какой совести ты говоришь, Мики Мэй? — язвительно усмехнулся он, отбрасывая мои руки. — Или… как твое настоящее имя…
Я утерла слезы, пытаясь немного собраться, но в голове был такой хаос, что я не успевала различать свои эмоции и мысли.
— Милена… Бабушка родом с Крыма… Хотела… чтобы меня назвали Мила. И… с родителями они сошлись на этом имени. Но в детстве… я хотела себе другое имя и просила называть меня Микаэлой, — заикаясь, ответила я. Мелкая дрожь начала бить все тело, но я не понимала, холодно мне или жарко.
— Милена? — переспросил Ник.— Да, — я судорожно кивнула, глядя на него и подогнув под себя ноги. Мне казалось, что вот-вот, в любую следующую секунду, он исчезнет и я больше не услышу его голос, не дотронусь до него… Было страшно даже моргнуть. — Мой любимый художник… и скульптор… Микеланджело Буонарроти*… Он… очень известен в мире. Может, ты слышал… И имя я… выбрала от его имени. Дед чуть ли не с пеленок рассказывал мне про деятелей искусства.
— Этот художник — итальянец.
— Да. Верно.
— Так ты из Италии? Итальянка?
— Да. Я все тебе расскажу. Всю правду! Только дай мне возможность! — я умоляюще посмотрела на Ника.— Уже поздно для правды. У тебя было много возможностей. Теперь мне это не нужно.
— Не говори так! — воскликнула я и слезы снова полились из глаз. — Я не могла тебе сказать всего!.. Не могла!..
— А сейчас что поменялось?— Я… оставила тебе записку… В тот день, когда мы… пошли на свидание. Она у Такеши. В ней я все рассказала…
— Я читал ее.
— Ч-читал? — пробормотала я.— Такеши вытащил меня из спа-салона.
— Он… все это время знал, что ты… жив и… молчал? — я на какое-то время перестала дышать.— А чего ты хотела? Чтобы покушение на меня состоялось повторно?
Я едва не ударила его за такие слова. Во мне кипела такая буря эмоций, что я не знаю, как сидела на кровати не дергаясь. Хотя дрожь в теле так и не стихала.
— Я не хотела этого!.. Никогда... Придурок ты чертов, Ник Лоуэлл!.. Я любила тебя, идиот! Как никого и никогда в жизни! Если бы не мой приятель — Винс, который утащил меня оттуда, я бы так там и сидела рядом с твоим телом, думая, что ты мертв! Я оплакивала тебя каждую ночь!.. Я чуть с ума не сошла! Еще и узнала, что беременна! А ты все это время был жив! Неужели нельзя было мне сказать, чтобы немного поберечь мои нервы и здравый рассудок! Такеши ведь часто меня видел! — я закрыла лицо ладонями.
Не знаю, сколько я так рыдала после своей гневной тирады. И наверно, меня могло бы хватить на пару часов, если бы Ник снова не заговорил:— Ты… точно беременна?
— Я уверена. Хотя у врача я не была. Никто не знает. Только Юми. Но она первая заподозрила. Мы часто виделись, а меня тошнило, голова кружилась… Живот уже округлился, — я убрала ладони от зареванного лица, фыркая носом и утирая мокрые щеки. — Это мальчик. Сынок. Имя я уже тоже выбрала… Нико.
— Как ты можешь это знать наверняка? А если девочка?
— Для девочки я имя не придумала… Но это мальчик, можешь не сомневаться. Он мне снился. А я могла его потерять… Когда пошла на разборки в ваш офис… Я тогда даже не подозревала. Почему ты не дал о себе знать?!
— Ты столько времени обманывала меня… Я не могу тебе верить после всего этого.
Меня задели его слова. Хотя… самым главным было то, что Ник выжил. И сидел в этот момент передо мной.— Ничего особенного я от тебя не скрыла. Сказать правду боялась. Хотя пыталась не раз. Но никогда бы не пошла на то, чтобы помочь убить тебя. Я ничего не знала. И со мной был напарник. Я не могла не думать и о его жизни. Он все расскажет тебе, если захочешь. Где нашел заказчиков. Они ведь могли убить меня. После того, как я заняла место главы клана Ямагути… Но я не сбежала. Я доказала тебе свою преданность, и тут тебе меня не в чем упрекнуть.
Ник несколько секунд пристально смотрел в мои глаза, а я чувствовала такую радость от этого, что в груди все сжималось от каждого вдоха до боли. Пусть его взгляд был недоверчивым и недовольным…
— В кого ты такая смелая? — он едва заметно усмехнулся.— В отца, — я вздохнула, вспомнив про него. Мне так не хотелось говорить об этом, но я не могла больше ничего скрывать. Мне хватило. Да и смысла уже не было…
— Кто он?— Моя фамилия… Моретти. Мой отец… дон Диего Моретти. Он… Сотто капо, — нехотя сказала я, а Ник нахмурился, недоумевая глядя на меня.— А… у вас же все по-другому… Это переводится как ?младший босс?... Это второй человек после главного босса. И если с главным что-то случится, то он занимает его место. Ла Коза Ностра тебе говорит о чем-нибудь?
Лицо Ника изменилось в одну секунду. Взгляд стал таким суровым и серьезным, что я внутренне съежилась.
— Только не начинай меня отчитывать!.. Да, я дочь Сицилийской мафии. Ла фамилиа… Винченсо тоже оттуда. Провалил задание, его отстранили. И мы вместе решили сотрудничать. Но, у нас не так все жестоко как у вас. Да и женщины наши себя в обиду не дадут так просто. Могут мужика отметелить, мало не покажется. Они страшны в гневе… Это единственное, о чем я не сказала в записке… Но я не планировала вообще об этом никому говорить. Отец никогда бы меня не допустил к их делам, и я решила пойти другим путем. Своим собственным.
Ник потер свое лицо ладонью, ошарашенно глядя куда-то в сторону.