Часть 27 Предложение для «Драгоценной», лишенное драгоценностей. Нам с Бэнком предстоит очередная разлука. (2/2)

Он не отдернул своей ладони. И вдруг от прикосновения к его теплой коже внутри меня возникло то, давнее ощущение. То самое, похожее на прилив волн сладострастия, разливающихся по всему телу, ощущение радости и восторга, восхищения и вожделения. Рядом стоял мой Бэнки! Но если Бэнки сказал, что нам нельзя прикасаться друг к другу сейчас, то мне все же придется следовать этому… Я, чтобы переключиться, протянула ему тетрадь его матери впопыхах:

– Вот, возьми. Я прочла. Но скажи, стоит ли мне сейчас поехать к себе? Или ты позволишь с тобой хотя бы поговорить? Если так, то я выбираю пляж.

Бэнк взял тетрадь и кивнул. Развернувшись, мы спустились по тем же ступенькам, перешли через дорогу и вскоре оказались на пустынном пляже. Мои ноги тонули в темном мокром песке, и я сняла туфли, оставив их. Прошла босиком до самой воды, залюбовалась. Темное небо отражалось в небольшом круглом заливчике, на спокойных волнах которого покачивались длинные лодки, прямо посередине его. Это отдельное озерцо, обрамленное гладко обкатанными валунами, представляло собой настолько умиротворяющую картину, что я опустилась совсем на песок и погрузилась в созерцание вечернего океана, с неспешной небрежностью отдающего часть волны, облизывая ею коричневый песчаный берег. Бэнк остался стоять. Он возвышался надо мной, молчаливо всматриваясь вдаль. Наверное, он видел все это не впервые, но выглядел таким же завороженным, как и я. Подняв голову и любуясь им тоже, наполняясь спокойствием, которого мне так недоставало в последние дни, я все же нарушила наше молчание.

– Скажи, почему так происходит? В Таиланде в тот, первый раз, когда ты догнал меня... А я позволила тебе меня догнать... Я и подумать тогда не могла, что мы станем так расставаться надолго. И постоянно. Ты можешь мне объяснить, почему?

– Когда я снова уйду от тебя, ты сможешь найти все ответы в тех письмах. Они у тебя в комнате. Ты же их не читала? – Бэнк опустил голову, глядя на меня сверху и улыбаясь.

Волны неспешно омывали берег и мои ноги, выплескиваясь лениво. На водной глади поблескивали светлые зайчики. После душного, жаркого дня возле воды было прекрасно. Рядом со мной стоял Бэнк. Он улыбался, я видела это и мне хотелось бесконечно продолжать смотреть. На него и на воду. И чтобы всегда были рядом: он и вода.

– Я их еще не читала, так что мне будет чем заняться, когда ты снова от меня уйдешь. А сейчас делай мне то предложение, про которое говорил. Чтобы я стала твоей драгоценной женой. Ну же, Бэнки! – Я поднялась, слегка отряхнула одежду и приготовилась к важному.

– Хорошо. Для начала я собираюсь спросить тебя, любишь ли ты меня по-прежнему, Брайт. Какие чувства ты испытываешь ко мне прямо сейчас. – Бэнк отступил немного назад, сделав очень серьезное выражение лица, которое заставило меня торжественно встать перед ним, даже не осмеливаясь стряхнуть оставшийся песок, прилипший к моему платью, оголенным ногам и ладоням. – Ты меня все еще любишь?

– Я думаю, что испытываю к тебе… Наверное, это будет точнее, если я назову это «Боготворение» – Тихо сказала я.

– А еще?

– Что же такое любовь, Бэнки? Я могу говорить, что я жить без тебя не могу. Но это точно не будет любовью, Бэнки... Но что я чувствую по отношению к тебе, что я искренне чувствую? Тебе вряд ли это понравится. Но я хочу постоянно, чтобы ты был только моим. Смотрел на меня, говорил со мной, чтобы я могла всегда прикоснуться к тебе. Если ты это все примешь, то значит – люблю...

Глаза Бэнка были очень темными, как вода и небо, вдруг затянувшееся облаками, в преддверии сильного дождя. Такими темными, что я не различала зрачков. Я перестала видеть что-то вокруг себя, кроме этих черных глаз. Я перестала чувствовать, как покалывает, застывая, высохший песок на ладонях. Я хотела знать, что он скажет дальше.

– Ты простила меня?

– Да, простила.

– По-другому нам невозможно было, пойми, Брайт. Но я рад, что простила. Потому что мне жаль...

– Извинения, и сожаления, Бэнк, не могут компенсировать те неприятные чувства, которые я испытала. Пусть будет все хорошо между нами в дальнейшем. Например, мы можем учиться на своих же ошибках.

– Ну ладно. Тогда… Согласишься ли ты быть со мной в качестве моей жены, дорогая?

– Я соглашусь, конечно, Бэнки. Ну а… Где же кольцо? Должно быть кольцо, по всем правилам романтики…

Бэнк рассмеялся, мой невероятный Бэнк. А потом окончательно нарушил прежнюю атмосферу, с волнением в голосе добивая нашу романтику:

– Брайт! Это же не помолвка! Какое кольцо? Кольцо и син сот ты получишь позже, когда я вернусь! Так же, благоприятная дата, которую для нас просчитают монахи…

– Уфф… Перестань. Я не хочу больше об этом, Бэнк. – Вспылила я. – Считай, что ты попросил моей руки, а я согласилась. Пусть будет так.

Эти слова его про выкуп, о котором я даже не упоминала, (совсем позабыв про него) и про кольцо, которого не оказалось в такой момент, будто бы его и не должно было быть, заставили меня почувствовать неловкость, и я выбралась из всепоглощающей бездны его взгляда.

Я отряхнула ладони и пошла прочь от воды. Наткнувшись на свои туфли, я их подняла, стряхнула песок и с них. Бэнк неспешно приблизился. Нагнувшись, он пристроил бережно дневник своей матери рядом, затем медленно взял из моих рук обувь и надел ее на меня сам. Затем произнес своим обычным голосом с шутливыми нотками:

– Уставшая Брайт! Я отвезу тебя в Бангкок прямо сейчас. Сможешь поспать по дороге. Потому что я постараюсь как можно медленнее ехать.

– Теперь мой Бэнки совсем не заботится о том, давно ли я ела рис... — Пробурчала я, не в силах сдержать улыбки.

— Эээ... Ты права. Сначала зайдем в ресторан. — Широко улыбаясь в ответ, откликнулся Бэнк.