Часть 22 «Ни за что» и «Никогда»! Неожиданная весточка из Таиланда. (1/2)
Повсюду еще лежал снег, кое-где даже большими сугробами. И вовсе уже не белый, а бурый, смолистый, изрешеченный песчаными крапинками. Дворники нет-нет, да и высыплют порою остатки желтого песка из большого ведра на сугроб возле дома. Или детишки, катаясь с «газонных горок», разнесут песок на подошвах ботинок… Скользкие тропки, вьющиеся возле подъездов, тоже были помечены желтым. Словно дорожки, уводящие задумчивого мечтателя в Изумрудный город.
И песок этот напоминал мне о летней поре. Как и острый солнечный луч. С такою мощною силой пробивавшийся на несколько минут сквозь серые облака, что буквально выстреливал волной энергии! И внезапно я наполнялась новыми силами. Повышалось настроение, взлетая на несколько градусов вверх. Вместе с мартовской температурой, становившейся выше на солнце. Так внезапно и удивительно для меня, словно я впервые встречала весну в своей жизни.
Весна, весна… Она уже наступила. И чувствовалась в новых приливах внутренних сил, слышалась в пении птиц, становившемся все ярче, громче и отчетливее. Прослеживалась вдруг в каком-то мимолетном мгновении неведомой тишины… Будто бы замер весь мир. А затем – вновь крутанулся вокруг своей оси. (Как будто можно было услышать тишину возле Каширского шоссе…) Мне казалось, что я ее слышала. Нащупывала порой, (очень редко), каким-то неведомым внутренним органом. И тогда проникалась, наполнялась вся этим волшебным ощущением. И улыбалась, улыбалась…
Я выходила из дома уже в коротенькой черной куртке и в легких ботинках. Недели две, как начала такие вот «весенние эксперименты». И не замерзла ни разу, что удивительно!.. Хотя на улице почти каждый день было «минус пять». Я всей душой хотела весны и так приближала для себя ее ход: переодевшись в легкое и перестав носить шапку. Как капризный ребенок, нарушавший установленные родителями правила. Эта зима оказалась для меня полной неприятных, тягостных, темных дней. И весна, на мой взгляд, должна была все это «тяжкое» смыть из моей жизни веселыми ручьями. Да и высушить, вслед за этим, солнечными озорными лучами. Во всяком случае, такими были мои ожидания.
Несколько месяцев прошло с момента нашего расставания с Бэнком и его глухого, ничем не объясненного молчания. Я уже переборола обиду и отгоревала вполне, как мне казалось. Внешне смирилась с тем, что теперь мы не вместе. Даже с тем, что Бэнк не посчитал нужным расстаться со мною... «по-доброму»: поговорив обо всем этом, глядя в глаза, напрямую. Конечно, мне было не понятно, почему у нас вышло все именно так. Долгими тусклыми днями анализируя нашу любовную историю и сопоставляя действия Бэнка, (вернее, его бездействие), с его характером, каким я узнала его… Но что оставалось делать в такой ситуации? Я приняла это. После долгих метаний, попыток связаться с ним по телефону и в Инстаграм… Не получив в ответ на свои звонки и сообщения ничего, я просто решила, что отношения наши закончились.
Параллельно с этим внезапно закончились и все мои заказы по работе. Хоть и «тоненькой струйкой», все же ранее периодически поступающие и позволяющие как-то держаться «на плаву». Но сейчас и это прекратилось. Мистер О’Брайан выпустил детскую книгу с моими иллюстрациями и, весьма довольный, распрощался со мной. Новых заказов от него не поступало. В другие проекты, которые параллельно все же «всплывали» до этого, меня тоже не приглашали. На бирже фриланса мое портфолио уже долгое время почему-то не вызывало заинтересованности у заказчиков. Я понимала, что новичку чаще всего и приходится туго. И что предыдущий, весьма крупный заказ, поступивший от американца… Был, скорее, везением. Так что я пребывала в тревоге, что мои денежные запасы, в конце концов, истощатся настолько, что я вынуждена буду голодать.
Деньги, которые мне оставил когда-то Бэнк, я не трогала. Из тех соображений, что если я потрачу их, то они станут некоей «оплатой» за наш с ним романтический эпизод. Принять такого я никак не хотела. Поэтому, спрятав тайские банкноты, вместе с письмами Бэнка и золотым украшением, подаренным мне, в один из ящиков в гардеробной, постаралась совсем забыть о них. И в самом деле, забыла! Если бы кто-то спросил меня, где конкретно они находятся в настоящее время… Я бы не смогла сразу ответить на этот вопрос.
Денежные проблемы и поиск их решений выступили в моей голове на первый план. Но они все же не смогли отгородить от мыслей о Нем. Я старалась прогнать эти мысли, не позволяя себе вести внутренние диалоги и не разрешала себе больше называть его «Моим Ангелом». И не произносила вслух его имени, даже в разговорах с подругой, которая часто звонила. В квартире все напоминало о нашей короткой истории, но постепенно я свыклась с нелепым таким ее завершением, примирилась со своими обидами на него и попробовала отпустить. Скомкав и выбросив не только его фотографию, которой прежде долго любовалась и дорожила, но и свои рисунки, на которых был Он. Те карандашные наброски, которые делала с таким упоением в наши последние дни.
Увлечение тайским языком во мне, как ни странно, разгорелось с новой силой. Я решила, что буду продолжать изучать его, не смотря на расставание с Бэнком. Оставались приятели-тайцы, с которыми я два раза в неделю оттачивала устную речь, как сумасшедшая. И, купив онлайн-курс по изучению тайского, я каждый день уделяла ему по полчаса, будучи очень последовательной в этом занятии. Потому что, наряду с поисками новых рабочих проектов, оно отвлекало меня от грустных мыслей.
Последний вопрос, который не давал мне покоя: «За что он так поступил со мной?», проскальзывал даже во снах. А однажды, в одной из поездок в область, к друзьям, прямо в автобусе, я поймала себя на том, что рисую пальцем по запотевшему стеклу фразу «Что я сделала не так,что ты не сказал мне ни сло…» и осеклась, прекратила. Все-таки наша «незавершенная» история «выскакивала» из бессознательного неожиданно то тут, то там.
Однажды вечером, угнетенная напряжением, я села за ноутбук и начала набирать текст. Переписывать нашу с Бэнком историю заново. Вспоминать самые мельчайшие подробности того, что с нами произошло, как это видела я. Вынося их вовне, «выпихивая» из себя наружу, до самого рассвета терзая клавиатуру. Мне было больно. «Черта с два я тебя отпустила!» Задавая вопросы, тут же сама отвечала на них себе за него. Иллюзия? Пусть будет иллюзия. Но я создавала со злостью то, что имело пафосное название «Роман» и разрослось на сто девяносто страниц.
Что это было: рассказ, или повесть, или «творческий бред», – не понятно. Я никогда не училась писательскому мастерству. Однако, Это возникло и теперь, сохраненное, продолжало жить в памяти уже не моей. Но оно исцеляло. Проведя за этим занятием недели две, я обнаружила, что мне действительно стало легче. Я уже не просыпалась ночью, вся в поту, услышав вдруг откуда-то его имя. И, покрыв новой скатертью стол, перестала смотреть на отметину как на что-то грозное и угнетающее.
Когда «Роман» был готов, я показала его Снежане. А также нескольким моим приятелям, которые заинтересовались. Удивленная, я поняла, что людям он нравится!..
– Ну надо же, Свет, вот еще один твой талант! – Воскликнула Снежана после прочтения «шедевра».
– Снежик, хоть я тебя давно знаю, но твои слова похожи на лесть. С чего это вдруг? Да, говорят, что он получился хорош. Но сама я так не считаю. Мне просто нужно было выплеснуть из себя все это, вместе с образом Бэнка, и только. И все же мне радостно, что тебе он тоже понравился. Хотя бы развлечь смог.
– Слушай… – Медленно, осторожно произнесла Снежана, поглядывая на меня. – А что если… Бэнк снова объявится. Ты простишь его? Скажи честно!
– За что мне его прощать? Он же сделал свой выбор. И моя вина во всем этом есть, ты же знаешь. Слишком близко подпустила к себе человека, который... Я и не думала, что он на такое способен: вот так, не объяснившись, все разорвать между нами. Ты помнишь, я говорила тебе, что расстались мы так, будто вскоре встретимся вновь? Словно на короткое время… А потом... Нет, у меня все прошло.