[16] l0st & f0und (1/2)

стеснённые наручниками руки слегка подрагивали от напряжения. перед глазами менялись кадры: минивэн с мондштадскими номерами, коридоры, много коридоров, посадочная тропа, самолет, новые коридоры и снова минивэн с номерами родной страны. всё менялось так стремительно, оставались лишь сильные руки солдат, держащие его так, словно он особо опасный преступник, способный ускользнуть прямо из под их носа.

скарамучча не знал точно, всё ещё он живет или уже просто существует. ему казалось, что он ощутит хоть толику каких-то эмоций от происходящего: испугается, расстроится, но нет, было пусто. он слышал, как мона кричала и плакала, но это не вызывало никакого отклика внутри. скар знал точно, что всему этому лишь его вина, это было тяжело принимать без удушающего ощущения ненависти к себе, и всё, что он мог, это смотреть на эту сломанную им девушку и думать об одном.

было ли ошибкой скачать то глупое приложение по подбору случайного собеседника?

он не уверен, что в этом не было никакой ошибки.

было противно и мерзко от мысли, что его усилиями растоптаны чьи-то чувства, поэтому в попытках отвлечься юноша смотрел в окно, наблюдая за болезненно знакомыми ему равнинами и провинциальными деревеньками вдали, фотографии которых часто размещались на стандартных обоях техники инадзумского производства. до столицы осталось ехать десять минут, а до замка — два с половиной часа. время подобно резине — тянется да никак не закончится.

* * * </p>

два дня назад. </p>

три часа ночи.

тарталья, откинувшись на спинку дивана, крутил перед носом бокал с дорогим вином, периодически поглядывая на скарамуччу, который сидел чуть поодаль с чашкой чая. сегодня рыжий приехал в мондштадт, о чём сразу же дал знать, и после конца смены в баре скар сразу же приехал в его временное жилище, арендованное на время его пребывания в стране.

— …ну, ты в жопе, что ещё тут сказать, — тарталья поставил бокал на стол и оперся локтями об колени, сложив пальцы в замок, — так о какой помощи шла речь?

— меня начинают загонять в угол, — парень отпил немного чая и коснулся пальцами свободой руки переносицы, как делает, когда пытается успокоиться, — я собрал немного информации об одном процессе, и мне нужно переговорить с квалифицированным специалистом для оценки возможных рисков.

— так-так, — рыжий придвинулся ближе к собеседнику, предусмотрительно отодвинув свой телефон подальше, — рассказывай. если твоя идея покажется мне адекватной, я попробую привлечь некоторых людей.

— прежде всего один вопрос, — юноша не знал, почему спрашивает именно сейчас, когда от него ждут другого, — почему ты мне помогаешь?

— во-первых, праздный интерес, во что это выльется, — парень ухмыльнулся, — во-вторых, если все пройдет гладко и ты не подохнешь от рук чокнутой мамаши, то я задокументирую всё с тобой произошедшее, свой вклад в это дело и отправлю начальству. за такой кейс меня точно неплохо повысят.

— понял. знаешь, что такое абдикация<span class="footnote" id="fn_32967805_0"></span>?

* * *</p>

зима в южной части инадзумы всегда была лишь слегка прохладной и бесснежной. ещё будучи мальчишкой, он много времени проводил на улице. когда скарамуччу вывели из минивэна, он замер, когда увидел величественные ворота своего дома, около которых играл каждую зиму. воспоминания нахлынули так резко, что его словно парализовало.

— идите. — пробурчал один из солдат, мягко подтолкнув остановившегося юношу в спину, чем вызвал у него легкий смешок. наверное, сложно не превышать свои полномочия, когда имеешь дело с сыном сёгуна, а не привычным мелким предателем родины. скар знал, что нужен эи живым и невредимым, потому что с самого детства шкодливого ребенка в случае провинности никто не трогал, лишь отправляли в покои матери. как и сейчас, спустя годы, он прекрасно знает, куда ведут его первым делом.

* * *</p>

«ты меня оставишь? ты больше не вернешься?»

«я больше никогда тебя не увижу?»

«пожалуйста, не уходи, останься со мной, не уходи!»

её голос словно застрял в голове. он слышит ничего вокруг, только эти слова, вспоминает эти глаза, слёзы, которые текли по её щекам из-за него. «заслуживаю ли я твоей любви, мона мегистус?», — думает он, пока его ведут по длинному коридору, — «заслуживаю ли я хоть части того, что обрёл за стенами замка? быть может…», — он встряхнул головой, пытаясь прогнать эти мысли. к тому же, конвой уже почти дошел до кабинета сёгуна, ему пора переживать о другом, но мать и её слова были последним, что его волновало на данный момент.

со смерти отца скарамучча впервые оказался в этом кабинете. охрана осталась снаружи, потому что никому не дозволено попадать в это помещение без специального разрешения. за год многое поменялось: эи позаботилась о создании некоего мемориала в память об усопшем муже, каждый элемент мебели передвинула зеркально и поставила отдельный стеллаж под документы, когда бумаг отца хватало на пару полок в рабочем столе.

— давно не виделись. — тихо сказал скар женщине за столом. её руки были сцеплены в крепкий замок, а взгляд устремлен прямо на него.

— известна ли тебе такая цитата, — она медленно поднялась из-за стола, — свобода — это не право, а привилегия?

— помню лучше своего имени. — смешок сорвался с губ. на этой фразе он вырос, она и загоняла его в эмоциональный тупик каждый раз, когда он задумывался о жизни вне стен. тогда он верил, что в его случае свобода — лишь иллюзия, но теперь, спустя три месяца пусть и тяжелой, но независимой жизни вне сёгуната, он понял, что свобода — право.

и ещё какое право.

люди не ценят свою возможность делать всё, что им вздумается в любое время. спать сколько и когда захотят, есть в любое время, читать любую литературу, выбирать хобби по своему вкусу и общаться только с теми людьми, с которыми хочется. когда скарамучча только сошел с корабля в порт ли юэ, он боялся, что от развязанных рук ему сорвет крышу, но здесь ему как никогда помог навязанный жизнью навык контролировать себя. правда, с появлением моны он полетел к чертям.

— рада, что ты это помнишь, куникузуши. в таком случае, ответь на вопрос — кто давал тебе эту привилегию? кто давал тебе добро на самоуправство? — её голос становился всё тише с каждым шагом в сторону скарамуччи. несмотря на желание сделать отступить в сторону, он продолжал стоять и ждать, что она придумала для него в этот раз.

— я был неправ. — с ней это была беспроигрышная тактика.

— кто спрашивал тебя, прав ты или неправ? — пощечина раздалась эхом по комнате. парень прикусил щеку изнутри, лишь бы не выдать свои болезненные ощущения.

— когда-то вы ломали об меня розги<span class="footnote" id="fn_32967805_1"></span>, — пробормотал он, опустив голову, — теряете хватку, ваше величество.

— розгами тебя будет бить госпожа камисато, — эи обошла скарамуччу, с нескрываемым презрением окидывая взглядом его внешний вид, — к свадьбе с которой тебя необходимо подготовить.

эта женщина никогда не церемонилась с козырями и вытаскивала их сразу же, когда ощущала малейшую слабость врага. парень исподлобья посмотрел на неё, соображая, какую реакцию ей изобразить, чтобы она поверила, что ему совсем не плевать, что он совсем не ожидал такого поворота событий и что уже не составил план дальнейших действий. актерскому мастерству его не учили, но импровизировать придётся на ходу.

— что?… — он напряг всё тело и вскинул голову, встретившись глазами с матерью. видимо, она искала реакцию не в теле, а в глазах. поэтому скарамучча представил, что мона нашла себе любимого человека за то время, пока он был здесь, в инадзуме. видимо, ужас, мелькнувший в его глазах, был достаточно убедительным, и сёгун сложила руки за спиной, с легким наклоном головы набок глядя на сына.

— за всё в нашем бренном мире приходится платить, — эи усмехнулась, и голос её приобрел привычные прохладные нотки, — а таких, как ты, признают предателями родины, порицают и казнят. к твоим годам стоило научиться благодарности. очень жаль, что сумико не справилась с твоим нравственным воспитанием.

— сумико?! — теперь парень не играл. упоминание гувернантки действительно выбило его из колеи, — не трогай её. в этом лишь моя вина. — руки сжались в кулаки. он знал, как жестока его мать в части наказаний.

— это уже не тебе решать, — женщина слегка приподняла уголки губ, довольная эмоциональной реакцией своего сына, — с ней я пообщаюсь лично, и, даю слово сёгуна, наш разговор пройдет очень продуктивно.

скарамучча в ужасе посмотрел на эи, пытаясь понять, блефует она или нет. она ударила в самое яблочко, и теперь он действительно испугался. ей известно, что для него сумико имела куда большее значение, чем мать и всё остальное в этом проклятом замке — она видела его первые шаги, учила разговаривать, читать и писать, ругала за хулиганство, хвалила за успехи в учёбе, именно она была рядом в самых важных событиях в жизни скара. только из её уст «куникузуши» звучит не как приговор или издёвка, а как теплое воспоминание о чём-то из прошлого.

ногти вонзились в ладони, и жгучая боль заставила вспомнить, кто он и где он есть.

— что ты собираешься с ней делать? — наконец он смог взять себя в руки, хоть и неправильно-привычным методом. голос выровнялся, осанка вернулась.

сёгун улыбнулась и медленно прошла мимо скарамуччи. за его спиной зашуршала фусума<span class="footnote" id="fn_32967805_2"></span>, что дало понять, что их разговор подходит к концу. повернувшись следом за женщиной, он сделал шаг вперёд, готовый покинуть кабинет.

— ты — смехотворное подобие человека, едва ли способного занять престол, а твоя тяга к миру простолюдин случилась от небольшого ума и отвратительного воспитания. сумико подвела всю страну, а для таких, как она, цена ошибок очень высока. — на последних словах она тихо усмехнулась, — разговор окончен.

* * *</p>

парня вновь вывели в один из коридоров. ноги работали на автопилоте, и всё скрылось в тумане, когда эи в своей речи затронула сумико. он помнил, как она любит блефовать, играя на эмоциях людей, потому что ещё при жизни мужа лично занималась пытками политзаключенных. неизвестно, какие именно способы она применяла к людям, но случаи самоубийств в камерах росли с каждым годом её деятельности. эи была умна, дипломатична, образована, но очень жестока.

фусумы вновь сменились на стены. скарамучча мог лишь примерно предполагать, где он находится, потому что в этой части замка бывал очень редко — запрещали. если он правильно понимает, то сейчас его ведут в закрытый подземный корпус. «видимо, свадьбу буду ждать в тюрьме», — заключает он, когда перед ним открывается дверь, где длинная лестница ведёт в полумрак, словно сам спуск в ад.

когда решётка за ним со скрипом захлопнулась и послышались удаляющиеся шаги, он огляделся по сторонам. тюрьма, как тюрьма, ничего необычного. после строительного общежития местные условия показались ему вполне комфортными, разве что сидеть и спать негде было, поэтому он опустился на пол и прижал колени в груди.

паршивое ощущение вновь неприятно вцепилось в горло. вздохнув, он похлопал по карманам брюк, и, к своему великому сожалению, вспомнил, что у него с собой нет ничего, что хоть немного напоминало бы о моне, а телефон забрали ещё при обыске. теперь былое казалось лишь минутной фантазией, сном, который забывается после пробуждения. он вновь задался тем же вопросом, что спрашивал у себя по пути в замок.

достоин ли он вернуться к ней?

так бесславно оставить человека, которому часами ранее признался в любви и дал какие-то надежды. оставить человека, который рыдал, пока он стоял и пытался уцепиться за утекающие от него эмоции. быть может, после этого она сделает для себя выводы и не станет его ждать. забудет и начнет жить нормальной жизнью с нормальным парнем, который может ей дать больше, чем человек без аттестатов и дипломов, стабильного финансового дохода и без определенного места жительства, который не может дать ей и толики того, чего она на самом заслуживает.

пальцы вырисовывали узоры на холодном каменном полу.

да и зачем ей его ждать? он даже не смог пообещать ей, что вернётся. с другой стороны, он и сам не уверен, что вернётся. из своих покоев бежать было проще, чем из комнаты из трех каменных стен и одной решетки, где у входа дежурят вооруженные солдаты. значит, до свадьбы с аякой ему и вправду придётся посидеть здесь. впервые за всю жизнь одиночество пугало, потому что скарамучча вновь и вновь слышал голоса людей, которые стали ему такими родными за время в ли юэ и мондштадте. но громче всех он слышал мегистус, и хотелось со всего размаху влететь в стену, лишь бы это прекратилось.

он ошибся, когда зашел на тот чертов randomtalker.tvt.

он ошибся, когда решил продолжать их общение.

он ошибся, когда подумал, что идти зову сердца — лучшее его решение.

опустив голову на прижатые колени, он зажмурился и попытался выдавить хоть одну слезинку, но ничего не шло. с моной это получилось как-то органично, и в тепле её объятий он чувствовал себя нужным, понятым и принятым со всеми его недостатками, отчего становилось ещё больнее, ведь он знал, что исход будет один — здесь, в тюрьме.

так как скарамучча уже давно понял, что его рано или поздно схватят, то и о дальнейших планах позаботился. но и тут сложности — все зависит не от него одного. хоть с аякой у него и хорошие отношения, но она не обязана соглашаться на авантюру, разработанную им и тартальей. возможно, будь у скара больше мозгов три месяца назад, он бы сделал всё сразу, чтобы дальше жить в мире и спокойствии, но, как сказала эи, за всё в нашем бренном мире приходится платить. вот он и платит за свою тупость.

едва ли он решил сделать перерыв от самобичевания и обдумать свой план, как главная входная дверь распахнулась, и скарамучча резко поднял голову. глаза расширились, когда он увидел сумико. ещё шире они стали, когда её впихнули в одну камеру с парнем. «что она задумала?..», — проносится в его мыслях, пока он поднимается с места.

стражники уходят так же быстро, как появились, и люди остались вдвоем. скар молчал, не решаясь начинать разговор первым. всё же, перед ним стоит ещё один человек, чью жизнь он загубил.

— куникузуши… — уже седая женщина с собранными вверх волосами приблизилась к нему и прикрыла рот рукой, пока её глаза бегали по нему, — невероятно, как ты возмужал за эти месяцы!

парень вскинул брови. он ожидал чего угодно, но не несдержанной радости от встречи. не в силах что-то сказать, он продолжил хранить молчание. лишь вновь осел на пол, обхватывая колени руками и прижимая к груди. в голове крутилась одна фраза — «это всё моя вина».

— как ты? — бывшая гувернантка опустилась рядом с ним.

— зачем вы так добры ко мне? — тихо спросил он, не отводя взгляда от своих ног.

— что же, — она усмехнулась, — наверное, мне и вправду стоило бы злиться, но твой побег удивил меня больше, чем разочаровал.

— удивил? — скарамучча непонимающе посмотрел на неё.

— и не меня одну. твой нрав не выдавал бунтаря даже мне, и этот поступок вызвал много споров внутри замка.

что?

— и… — он сглотнул ком в горле, — к чему пришли?

— при её величестве сёгуне все придерживались единой позиции и выступали за твою казнь, — сумико опустила голову, — привезли даже старейшин, но они были не так единогласны — разделились на два лагеря. несмотря на всё это, мне казалось, что её величество не прислушивалась к чужим мнениям.

— это похоже на неё, — вздохнул скарамучча, сжимая губы, — нам уже довелось пообщаться, и свою позицию она мне выложила достаточно чётко. намерения казнить меня нет, но женить на аяке — да. а потом я стану сёгуном. всё, как она хотела.

— тебе не нравится госпожа камисато? — в её голосе звучала нескрываемая насмешка.

— я давно с ней знаком и считаю её замечательным человеком, но в браке с ней я более, чем незаинтересован, как и во власти над целым государством. отчасти, из-за этого и…

— феноменально. — сумико удивленно посмотрела на своего бывшего подопечного, и смотрела так долго, что скар и сам обернулся в недоумении.

— что?