Часть 2 (1/2)

Четыре отъявленных разбойника-гриффиндорца сидели около дерева и пошучивали друг над другом под мягко обдувающим ветерком наступающей весны.

— Парни, а вы себе пару нашли на Весенний бал? — спросил Хвост, почти шевеля носом, будто крыса, унюхавшая еду.

Оправдывал свою анимагическую форму, как и все здесь присутствующие. Лунатик — спокойный, собранный юноша до тех пор, пока не припрут к стене, тогда наружу выходит опасный зверь, готовый разорвать голыми руками. Бродяга — свободный, с роскошной гривой, вечный заводила с разительным, лающим смехом. И тот ещё кобель по словам некоторых омег. Сохатый — упёртый, всем оленем олень, гордый и обидчиков способный натянуть на рога.

— А то как же, — весело оскалился Сириус с закинутыми руками, голову держал на коленях Римуса, который, упираясь спиной в стол дерева, единственный пытался изучить заданное по астрономии. — Вот голову ломаю, кто будет лучше — Джесси, Теодора или Генри? Они трое желают захватить такой лакомый кусочек, как я.

— Они тебя откусят и подавятся. Ты же ядовитый, как аконит, — посмеялся Джеймс, вспоминая, какую характеристику ему отпустил один брошенных Сириусом бывших. — Римус, а ты как? Есть кто на примете?

Парень оторвался от чтения, посмотрел на Джеймса с грустной полуулыбкой и тихо ответил, вновь опуская взгляд на книгу в руках. Она же скрыла то, как он ненадолго посмотрел на Сириуса у себя на коленях, ярко улыбающегося после показанного Поттеру среднего пальца.

— Нет. Меня это не интересует.

— Невозможно! Лунатик, ты же нормальный, симпатичный парень! Неужели настолько приковался к книжкам?

Шрамы на лице не украшают, особенно они не украшают омег. Как бы друзья не говорили, что он неплох собой, Люпин видел взгляды других. Жалостливые. Пренебрежительные. Презрительные. Одни краше других. Поэтому он не пытался, зарылся в книги и его это устраивало. Да и сердце билось сильнее перед одним человеком, в глазах которого он — исключительно лучший друг.

— Да. Меня интересуют хорошие оценки. А вот вас нет, и это не перестаёт удивлять.

— Да ладно, Рими, не нуди, — жалостливо протянул Сириус, вскидывая руки и растирая другу предплечья.

— Джеймс, а ты сам с кем пойдёшь? На тебя столько омег посматривает, — хитро поинтересовался Питер.

В самом деле. Сириус заинтересованно приподнялся, да и Римус снова оторвался от книги. Год назад Поттер был в отношениях с Эванс, но они разошлись, оставшись друзьями, и Поттер вновь стал свободным.

— Есть на примете омежка. Но, боюсь, он не постесняется меня проклясть, если я ему предложу, — посмеялся Джеймс, только представив эту картину.

— М-м, — понимающе ухмыльнулся Сириус, да так, что рот мог порваться, настолько широко получилось, — и этот омежка…?

— Мой объект охраны.

— Снейп?

Люпин первый выразил своё удивление словами, а не только выражением лица. Следом за ним, куда ярче, с нескрываемым отвращением, Блэк:

— Нюниус?! Ты серьёзно, Сохатый? Этот…!

Поттер предупредительно поднял вверх указательный палец, одёргивая за грубость, так и норовящую сорваться с языка.

— Прикиньте, да. Я встрял маленечко, — усмешка с лица так и не исчезла.

— Что ты имеешь в виду под «встрял»? — непонимающе посмотрел на него Питер.

— Вы ведь помните, что за спор у меня был с Эванс?

Конечно, друзья помнили. И долго обзывали его идиотом за то, что он это допустил.

— Так вот. Мне этот летучий мышь начинает нравиться. Как говорится, что-то пошло не так.

Лицо Питтегрю забавно вытянулось, верхняя губа приподнялась, показывая кроличьи два передних зуба, от чего он стал выглядеть ещё забавнее, чем есть. Люпин окончательно захлопнул книгу и чуть не ударил ей по голове Блэка, шок которого быстро сменился яростью и непониманием.

— Что? Какого драклла, Джеймс? Последние мозги растерял?! Я не… А вы чего молчите?! — вдруг посмотрел на Лунатика и Хвоста. — Скажите уже, что он совсем нюх на омег потерял!

— Ты слишком распалился, — Люпин надавил на плечи Бродяги и заставил обратно лечь на колени. С силой, потому что тот не хотел. Однако не стал долго сопротивляться. — Но я разделяю твоё недоумение. Как так получилось? Ты же Снейпа терпеть не мог. Похлеще Сириуса.