Глава 6 (2/2)
Я легко выбил «пробку» и принюхался. Пахло чем-то средним между вареньем и свежевыпеченным хлебом. Чем ближе к носу – тем острее становился приятный запах. Я попробовал немного напитка на язык. Сладкий, с каким-то кисловатым оттенком…
«Кто не рискует – тот не пьёт шампанского», – вспомнил я старое изречение.
Хе, а штука-то не так проста, как кажется! За этим кисловатым оттенком явно скрывалось нечто, добавлявшее напитку градус. Меня взбодрило. Приятные мурашки побежали по телу, стало тепло.
Ну, сейчас это именно то, что нужно!
Я редко пил что-то алкогольное. Насколько мне известно, «отравой» у нас промышляли только незаконно. До переезда я вообще к алкоголю никогда не имел возможности притронуться, а потом встретился с Адамом Брауном и… Браун угощал меня три раза. Он сам нечасто пил, но в тех ситуациях ему совсем уж надо было отвлечься от стресса. И он категорически отказывался делать это в одиночестве, зная, что я дома. Приходилось бросать все свои дела и травиться этим поганым дешёвым пойлом, разговаривать с ним о всякой ерунде вроде «а раньше было лучше» (а то ж он раньше был? ему всего пятьдесят), «власти от нас что-то скрывают» (было бы, что скрывать), «чего ожидать от будущего» (вот этот вопрос и меня всегда пугал) и прочем, о чём мы обычно на трезвую голову не рассуждали. На следующий день я торопился на работу, преодолевая жуткую головную боль. Но оно того стоило. Брауна я считал очень хорошим человеком, который не сел бы просто так от скуки травить свой организм, тут уж его работа на горячих точках всему была виной…
Сделаю-ка я еще пару глотков.
Этот напиток не только успешно замаскировал в себе алкоголь, но и был невероятно приятным: чуть тягучим, с ощутимой кислинкой и совсем не приторным, хотя и порядочно сладким. Может, во мне говорил голод и градус, но неплохо платлипулы устроились, неплохо…
…Бутылка была уже наполовину пуста, когда я обнаружил, что мне очень уж хочется спеть! А что?! Рядом никого не было! Да даже если бы и был – то пускай подпевает! Радоваться надо жизни, а не хмурыми селёдками ходить!
– Вчера-а-а я бед не зна-а-ал, – затянул я.
Хотел чего-то весёлого, а вспомнилось первым то, что вспомнилось. Но так даже лучше! Песня ведь точь-в-точь про меня сейчас!
– Все проблемы были далеко-о-о… А сейчас совсем мне нелегко-о-о… Хочу вернуться во вчера-а-а…
Как же хочется домой! Обнять бы сейчас до хруста костей всех, кого знал и любил! Родителей, Браунов, коллег… Хах, что-то маловато у меня «знал и любил»! И почему я почти ни с кем не общался? Я же не настолько нелюдим. Пою вроде неплохо… Как вернусь на Землю – обязательно начну где-нибудь петь! А еще уволюсь с этой поганой работы! Сидишь там как робот целыми днями, печатаешь что-то, выслушиваешь всякую ерунду, глаза портишь… Да оно мне надо?! Сниму все деньги, что на жильё копил. Ха! Я ещё и жить в этой дырище хотел! Ну ты, Вильсон, и пенёк! Итак, бросаю работу, беру деньги в охапку и сваливаю в путешествие! Съезжу в Гренланд-Америку в кои-то веки! Там должно быть красиво!
…Напиток уже бултыхался где-то на днище. Ну и зачем ящерицам какие-то остатки? Если уж взялся – надо доводить дело до конца!
Дождался, пока последние капли упадут на язык. Что ж, теперь пора бы и домой, а то Утюг разворчится. И чего он иногда такой грубый? Ящерку чуть до инфаркта не довел сегодня своими дурацкими стишками и песенками! Надо будет ему посоветовать чаще выпускать пар… О, а вот и тоненькая шуточка!
Кое-как встал с травы. Как же всё перед глазами плывёт! У-у-у, ё-ё-ёрш твою ме-е-едь, н-е-е… Надо держаться за деревья! И да помогут мне стволы!!
***
…Провал в памяти…
***
Не знаю, как так получилось, но заплетающиеся ноги сами вывели меня к знакомой тропке. Я и сам не заметил, как очутился возле дома.
У-у-у… Уныленько как-то. Надо неожиданно ворваться!
Пинаю дверь ногой с криком: «А вот и я!» – и чуть не падаю в проходе. Хватаюсь за дверной косяк, вроде удерживаюсь…
Кажется, мой промах не заметили, и моё появление произвело-таки эффект! Утюг стоял у приоконного столика, держа что-то в руках. Но едва я вошел – он выронил этот неведомый предмет. Готов поклясться, у него бы челюсть отвалилась, имей он челюсть!
И чего это он на меня так пялится? Что за дела-то…
– Чего вылупился?
– Рыжик, с тобой… что?
– А-а-а, что со мной? Вот ты вечно найдёшь, к чему придраться… Я прекрасно себя чувствую, и выгляжу, и разговариваю, и хожу вот, и всё вообще-вообще нормально! Ты бы пар спускал хоть иногда, Утюг!..
– Ага… – Утюг бросил на меня ледяной взгляд.
Медь твою, его эмоции – это нечто! Хоть мультики с него рисуй!
– Ну, раз уж мне надо «пар спускать», и ты себя «прекрасно чувствуешь», то спи-ка ты сегодня на улице.
– А чего это я сделал такого? – завозмущался я. – Ты меня что, выгоняешь? А вот ящерице это явно не понравится!
– А нам с ящерицей рожа твоя пьяная не понравится. Иди давай, прогуляйся, проспись… Завтра поговорим.
– Ну уж нет, я здесь останусь и спать сейчас вот прямо тут лягу!
Я уверенно прошагал к креслу и плюхнулся на него, не раздеваясь. Ну и что! Утюг меня с него не стащит – а это главное!
Я прикинулся, что заснул.
Утюг вроде что-то пробубнил, но до меня даже не дотронулся. Брезгливый он что ли?
Я с трудом подавил смешок.
***
…Ещё один провал.
Вроде бы я просыпался…
***
– Оооооххх…
Пробуждение давно уже не давалось мне с таким трудом… С невыносимой головной болью, пересохшим горлом и слабостью. И вот ещё что…
Во-первых, мне дико хотелось пить.
Во-вторых, я весь был в чём-то липком.
Во-третьих, я страстно желал застрелиться, ибо что-то мне подсказывало, что я вёл себя совсем не так, как подобает гостям…
– Привет с большого бодуна, – сухо отозвался Утюг. – Протрезвел наконец-то?
– Можно мне воды? Пожалуйста… Только побольше…
– Графин внизу, рядом с креслом.
Еле-еле я повернулся и обшарил пол. Поняв, что так графин не достану, я приподнялся, бросил взгляд на пол…
Ого!.. Откуда тут таз и тряпки…
– А что со мной было? – спросил я, прижавшись губами к стеклянному горлышку.
О вода, какое же ты чудо!
Ой! Так вот оно что было! А-а-ай, Утюг, всё, молчи, я понял, я зараза…
– Тебе всё с самого начала рассказать? Или с того момента, когда ты в одном белье ходил по дому и изнывал, что тебе плохо и тошнит? А потом ты знаешь, что ты сделал? Вот надо было тебя самого заставить вытирать пол от твоей блевоты.
Утюг и не посмотрел в мою сторону.
Я неровным движением отставил графин в сторону. Лицо залилось краской… Надеюсь, ничего хуже этого я не вытворял!..
Где лифт в другую реальность, когда он так нужен? Сейчас самое время ещё разок навернуться вместе с монорельсом и оказаться в других, неведомых мирах, где меня ещё никто пьяным не видел!.. И не увидит, ибо теперь я точно завязываю с такими экспериментами!
Смотрю на свои руки. В глазах всё расплывается настолько, что вместо привычной пятерни я вижу… Ох, даже считать не буду – количество пальцев постоянно меняется в глазах. Пробую что-то сказать – выходит только какое-то мычание. Ладно, лучше пока оставлю эту затею…
– Чарльз Вильсон, верно? Потрудись-ка объяснить, где это ты так «повеселел»? Открываем клуб анонимных алкоголиков имени Вильсона?
Вот даже родители и начальство никогда не были со мной так строги, как Утюг сейчас. Хотя со мной и не с чего было быть строгим – я из дома-то почти не вылезал… Это здесь я всякое вытворяю: респиратор не ношу, в водопаде купаюсь голым, пью странные вещи… Утюгу, как хозяину дома и моему «опекуну» определенно было, из-за чего быть недовольным.
– Алкоголь здесь не водится, Ихтиогиппа никогда пьяным не видел, он только курит, – перечислял Утюг. – В сумке своей что-то нашёл, да? Ах ты ж!
В меня прилетела тряпка.
– Ставишь его на ноги, хрен поймёшь чем ради него занимаешься, а он бухает как последний…
Он взял паузу, глубоко вздохнул и устало поглядел на меня.
– In vino veritas, я не спорю, сам бы сейчас наклюкался, если бы мог. А ещё in aqua sanitas. Вот и пей сейчас «аквы» побольше!
Вот ведь поворот! Он ещё и по латыни умеет!
Голова всё ещё гудела, но уже терпимо. И снова эта слабость во всём теле… И чувство зябкости… Откуда это всё?
– Что, деточка, – съехидничал Утюг. – Больно видеть белый свет?
Я промолчал.
И чихнул.
И ещё раз.
– Ну твою же мать, – протянул Утюг. – Заболеть-то ты где успел?
– Не знаю, – попытался оправдаться я. – Я вроде только пил вчера. Хотя… Там водопад был, мне же нужно было помыться.
– Молодец, умник. Свалил из дома без меня, заблудился, нашел какую-то бадягу и решил в ледяную воду прыгать! Ведешь себя не умнее, чем платлипулы! Серьезно, если бы ты не был единственным человеком в этом мире, я бы тебя послал далеко и надолго после этой выходки. А поскольку это не так – быстро в кресло, – скомандовал Утюг. – Под одеяло и не высовываться. И кстати, дай-ка мне свою сумку.
– Зачем? – запротестовал я. – Уверяю, там нет ничего интересного! Телефон, записная книжка…
– Доуверялся уже. Проверю, нет ли там ещё чего-нибудь алкогольного.
Я нехотя протянул ему сумку. Он вытряхнул содержимое на пол и…
Твою медь! Про это я совсем забыл!
– Так, а вот это уже куда любопытнее, чем алкоголь. Зачем тебе столько кольцеобразных предметов?..
Перед ним лежали сахарные колечки, пуговица-кольцо, тренажер для рук, колечко от крышки банки, круглый браслет, кольцо-крепление от старой сумки и…пачка сушек? Ух ты! Она-то откуда у меня взялась?..
– Ну-у-у, – я опять принялся оправдываться. – Я с детства люблю торы. Знаю, это очень странно. Но у меня дома есть целая коллекция разных колечек!
– Притворюсь, что я этого не видел, – заключил Утюг, и почему-то задумчиво поднял мою баночку с витаминами. – А вот это дай мне, я проверю.
Сопротивляться я не стал.
Утюг ушёл в другую половину дома, а я стал размышлять о прошедшем дне.
Прежде всего, я твёрдо решил больше не пить. Опыт прошедшего дня показал, что я быстро теряю контроль, а вместе с ним – и моральный облик. Так что я прекращаю экспериментировать с алкоголем – как для успокоения собственной совести, так и для того, чтобы не докучать лишний раз моему невольному соседу.
Кстати, о нём. Пора бы мне начать вкладываться в быт – хотя бы подмести комнату, например. А то получается, что я пришёл в чужой дом и вместо того, чтобы приносить хоть какую-то пользу, остаюсь бесполезным балластом для его хозяина. Ещё бы, конечно, постараться избежать ситуаций, когда Утюгу приходится обо мне заботиться – в конце концов, я не ребёнок.
Я воспроизвёл в голове, как Утюг инспектировал содержимое моей сумки, и бросил взгляд на кучу вещей. Сушки! Вот ведь удача, что я забыл выложить их несколько дней назад.
Это, конечно, не полноценная еда – но хоть какое-то разнообразие в меню, состоящем из яблок и чая. Изыски вроде бобов и соевого сыра мне теперь светят разве что во сне.
Сон…
Вот оно что! Я вспомнил!
CTR – это моё детское прозвище! В честь всё того же физика, чьё полное имя было Чарльз Томпсон Риз Вильсон!
А как это оказалось в моём телефоне?..
Похоже, прав Утюг – я ничем не лучше платлипулов. Небось, скоро начну скакать по лесу без одежды, лазать по деревьям, жрать землю…
Кажется, я стремительно сходил с ума.
И почему-то это даже меня не пугало.
Я достал устройство – оставалось пять процентов заряда. Ну, может, хоть фотографии успею посмотреть, если что-то сохранилось…
Хотя ну их – лишний раз ковыряться в воспоминаниях.
Я отключил телефон.
В этот момент в дверь постучали.