Глава 4. (1/2)

Я сидел в кресле, укрытый одеялом. Рядом со мной на полу – чашка, до краёв наполненная какой-то ароматной жидкостью. Ужасно хотелось пить… Я взял чашку и осторожно дотронулся губами до содержимого. По вкусу напомнило остывший травяной чай, даже лучше – без присущей травяному чаю горькости.

Раскутал ноги, завёрнутые в пропитанные чем-то простыни, и ужаснулся: мозоли вздулись, словно одна на другой, особенно в местах, где обувь сильнее прилегала к ступне; вены, к счастью, не лопнули – даже, наоборот, заметно притихли; и всё в мелких царапинах. Не удивительно – ведь мои ботинки так и остались в поле. Волочиться в них дальше мои опухшие ноги больше никак не могли, и поэтому весь путь по лесу я прошел босым.

Прежде чем принимать ситуацию в целом – следовало бы вначале принять само пространство, в котором мне придётся находиться. Я вылез из-под одеяла, аккуратно сложив его на кресло, и решил для начала исследовать дом. Открытые окна… Ну кто так делает? Немедленно закрываем! Двери приоткрыты с заметной щелью наружу? Закрываем тоже! Этот воздух… Он явно перенасыщен чем-то галлюциногенным. Хотя бы поэтому уместно считать его вредным.

Я вспомнил вчерашний разговор с «хозяином» этого места. Действительно ли он утюг, или мне только так показалось? Где вот он, кстати?

И что мне теперь делать тут взаперти и в одиночестве? Средств передачи информации нет, каких-то книг, да хотя бы глиняных табличек – тоже. Даже элементарной бумаги и ручки, чтобы написать завещание. Я неизвестно где, неизвестно как, неизвестно почему и, что самое страшное – неизвестно для чего. Хотя бы какой-то сдвиг с мёртвой точки, ну?

Моё внимание привлёк единственный – больше ни постеров, ни картин не наблюдалось – плакат на стене. На нём был изображён тёмной полосой город, а над городом – огромная, величественная галактика, окутывающая всё небо. В верхней части плаката можно было различить потёртую надпись. Кажется, «Спин»?

– Уже проснулся?

Утюг вошёл настолько тихо, что мне стало действительно не по себе. Помимо этого меня до сих пор изрядно колебал сам факт общения с утюгом. Что, медь вашу, это за существо такое?

– Слушай, парень. Ты ведь с Земли, верно? Будь другом, расскажи, что там да как, – он прислонился к ножке кресла, на котором я спал. – А я тебя за это ещё чаем напою.

С Земли, значит? А это всё вокруг что – не Земля?!

– А чего там рассказывать? Смотря что может быть интересно… эм… Утюгу. Одежда у нас, людей, до сих пор мнётся от случая к случаю. Хотя я хочу перейти на рипстоп!

Провал.

Не знаю, зачем я это сморозил – на нервах, видимо.

Неловко вышло – должно быть, не особо приятно такое слушать.

Не Земля. Не. Земля.

– Ха-ха, – саркастично огрызнулся мой собеседник. – По-твоему, все утюги имеют дар речи? Или всё же только один из них по какой-то причине оказывается довольно говорливым? Ну давай. Выясним это совместными усилиями, или же ты умный мальчик и сам разберёшься?

Ну да, было у меня предположение касательно его «уникальности».

В ответ на его вопросы я всё равно молчал. Было тяжело всё это…

Не Земля.

– Позволь, я тебе тоненько намекну, – всё не унимался Утюг. – Моя природа не просто антропогенна – она неразрывно связана с человечеством уже несколько десятков моих земных лет.

Да, да… Антропос, сапиенс… Что-то подобное я уже слышал – совсем недавно. До того, как сошёл с ума и с головой окунулся в этот бред.

– Дошло? Я был человеком, как и ты! – констатировал он факт, смысл которого я потерял в новых бесполезных попытках понять происходящее.

Я начал бубнить. Про то, как все по-прежнему едят в большей степени злаковые и овощи, так как мясо и настоящее молоко подорожало донельзя. Про то, как террористы все угрожают расправой всем, кто не согласен с их идеологиями. Про нынешнюю тяжёлую ситуацию в экономике, из-за которой мы вновь постепенно вынуждены переходить на платное медицинское обслуживание.

А сам не мог до сих пор поверить, что я не на Земле, не в том мире, который помнил. И что теперь? Прикажете забыть обо всём и смириться? Забыть о родителях, которые убиты горем из-за пропажи их единственного сына? О семье Браунов, где отец во всём винит себя и своё постоянное отсутствие, а малышка Лана так и продолжает ждать возвращения названного старшего брата, чтобы показать ему целый альбом, а то и два, с рисунками сотен самых различных пород собак? А моя работа в офисе и этот шумный и дурашливый рабочий коллектив? Да даже тот вагон монорельса, несущий меня сквозь сухие травы и деревья сквозь окутанные смогом дома! Всё потерять? Вот так просто?

И снова вспомнил лица родителей.

– Ну а вообще, – решил я добавить положительную нотку в конец рассказа, чтобы уж совсем не впасть в уныние, – вот в Гренланд-Америке начинают возрождаться программы освоения космоса. По-моему, это неплохо – учитывая, что люди в какой-то степени опять начинают испытывать потребительское отношение к ресурсам планеты…

– Как-как ты сказал? Гренландия и Америка? Там что, возникла какая-то коалиция? – вытаращил он на меня свои мультяшные глаза.

– Нет, не возникла, Мировая управленческая структура полностью исключает возможность автономности какой-либо территории.

– Мировая… Что? И моя страна в это вступила?!

– Утюг, прошу прощения, не знаю, как к вам обращаться... Я не имею представления, сколько лет вы здесь, но мир стёр границы стран уже как сорок семь лет…

Я словно увидел своё отражение в его взгляде. Такое же ошарашенное.

– Сорок семь лет… – выдохнул он, отвернулся и промолчал где-то с минуту, – Какой, говоришь, сейчас год?

***

Утюг не отвечал ни на один факт из тех, которые я вспоминал и озвучивал. Он внимательно слушал каждое мое слово, глядел пустыми глазами куда-то в пространство. Не шевелился, не задавал вопросов. Я все говорил и говорил, пытаясь охватить каждую деталь, и совсем не мог понять, что именно ему интересно. В рассказе я остановился на конце двадцать первого века, после чего он поднял руку и сказал: «Хватит с меня».

Значит, он жил ещё до времен, когда всё скатилось в катастрофу.

Интересно, как так вышло, что сознание человека переместилось в подобное «тело»?

Я осмелился задать лишь один вопрос – и тот с его позволения:

– Можно спросить? Только одну вещь.

– Валяй, – тяжело выдохнул Утюг.

– Всё-таки как мне к вам обращаться?

Он приулыбнулся, даже выдавил смешок – должно быть, от облегчения, всё же легче переносить бред вдвоем. Ему явно пришлось тяжелее, чем мне.

– Да называй как хочешь. Своего «земного» имени я всё равно не помню.

Вот так, значит? У того «кентавра» была абсолютно та же проблема – с памятью на свое имя.

Уважаемое мироздание, что не так у моих потенциальных собеседников? Или в итоге я тоже своё имя забуду?

Мало того, что это всё напоминает непроходимый наркотический трип или даже затянувшийся анекдот – так тут ещё и происходит какая-то странность с памятью!

Надеюсь, я ничего забывать не начну. Не хочется. Хочется наоборот вспоминать и вспоминать, пока мысли каким-то чудом не материализуются… Ни на минуту, ни на секунду меня не покидало желание, чтобы всё скорее закончилось, и я проснулся в своей комнате в доме Брауна.

– Извините. Я слаб на выдумывание имен. Тем более, я совсем ничего не знаю про вас.

– Ну зови меня тогда просто «утюг», что уж. Мне ли выё…живаться. Я тут много лет в одиночестве пытаюсь понять, что всё это значит, а тут – обана! И, так сказать, земляк! И давай на «ты» – что-то мне подсказывает, что у нас не слишком большая разница в возрасте. Сколько тебе? Лет тридцать?

– Вообще-то мне 22 года.

– Ого как… И седина уже? Видать, совсем у вас там с природой хреново!

Действительно – в его время у моих ровесников была отличная внешность. И авитаминозом мало кто страдал. А моему поколению приходится постоянно закидываться таблетками, чтобы кости, глаза, зубы, волосы, иммунная система и пищеварение оставались в рабочем состоянии. У меня уже и морщины под глазами, и седина в волосах, и зубы… Медь вашу! Очень-то приятно походить на тридцатилетнего в свои двадцать с небольшим!

Было бы, о чем переживать сейчас – уж точно не об этом.

Время, похоже, близилось к полудню – местное солнце было довольно высоко. Ноги мои уже не так ныли, правда, из-за мозолей приходилось ходить без обуви. Хотя выбора у меня всё равно не было – ботинки-то свои я оставил где-то в поле! Да уж… Самое время было задуматься, где тут добывать пищу. Утюга, который тем временем приоткрыл захлопнутую мной дверь, подперев её каким-то мячом с отпечатанным на нём лицом, об этом расспрашивать, скорее всего, бесполезно. Энергию для движения и жизни он брал явно не из еды. Откуда – это уже вопрос отдельный, над которым я сейчас не особенно был готов раздумывать.

Вероятно, чем-то питается мой конеголовый «приятель» Уолтер. Не только же он курит, надеюсь. Но как с ним связаться?

Может быть, в лесу обитают еще какие-то…животные?

Я вдруг вспомнил, что когда стучался в дом, Утюг первым делом сказал, что каким-то там «пульпулам» здесь не место. Значит, в лесу мы не одни!

– Утюг? А можно еще поинтересоваться?

За этот небольшой промежуток времени уж я столько вопросов к нему накопил – а спрашиваю именно про «этих». Неплохо.

– Допустим, можно, но не обещаю, что отвечу сразу.

– Это не «земное». Точнее, вопрос довольно приземленный, но к Земле отношения не имеет.

Что за чушь я несу?

– Помнишь, когда ты пытался меня прогнать, ты упомянул названия каких-то существ? Они живут здесь?

– Платлипулы что ли? – несколько нервно переспросил он. – Или ихтиогипы?

А потом как-то поник, закатил глаза и резко прижал руку к лицу, и продолжил:

– Платлипулы – местная небольшая цивилизация. Если такое можно назвать цивилизацией. Они живут в деревеньке из подобия каких-то легких шалашиков, копают норы на зиму и…ну как сказать…умом вообще не блещут. Мало того, что они тупы как палки – они еще упрямые как бараны и трусливые как… Тьфу. Их вождю, или кто у них там главный, давно пора разложиться на плесень и на липовый мёд.

– Прошу прощения, – почему-то озвученное им мнение показалось мне отталкивающим, – но знакомств я с ними заводить и не собирался, наверное. Мне просто интересно, что они тут едят, и могу ли то же самое есть я.

– А, так ты голодный? Ну, погнали тогда в лес на экскурсию, заодно представлю тебе местную флору… и наверняка придется фауну.

На улицу?! Так там же отравленный воздух! Там почва, на которую я отказываюсь наступать без обуви! Там вообще солнце! Вдруг тут атмосферный слой поглощения космической радиации тоньше?

Хах, ну а как ты хотел, Вильсон? Тут службы доставки на дом не работают! Придется рисковать жизнью, чтобы не умереть от голода.

Солнце ли это? Похоже. Греет, вроде не обжигает кожу. Но всё равно сюда бы зонтик какой-нибудь или шляпу. Может, накинуть пиджак на голову? Или еще лучше обмотаться им на манер тюрбана.

Хотя вчера же не случилось ничего со мной? Но, может, здесь проблемы начнутся только при длительном воздействии!

Насчет воздуха тоже не всё понятно. Ни разу и нигде я не чувствовал, чтобы так пахло! Запах приятный, не скрою. Но не опасно ли это? У меня ведь уже были мысли насчет растворенного галлюциногена.

Утюга, кажется, мои колебания забавляли. Конечно, ему-то что! Его тело не живая материя, и он никогда не ощущал на себе последствий экологической катастрофы!