Глава 2. Обжигающий глоток (2/2)

За стеклянными дверьми видно, как другие веселятся. Парочки виснут друг у друга на плечах и шеях, кто-то зажимается у стены, всем хорошо и весело. А за этой чертовой дверью в полном одиночестве и непонимании сидит Драко, не зная, как ему быть дальше.

Он откидывает голову назад, упираясь в парапет, зажмуривается и пытается глубоко дышать, но всё это не помогает, поэтому он сильно кусает нижнюю губу и бьётся затылком о перила. Он бы хотел выкинуть Гарри из головы, но, кажется, легче наживую вытащить из груди нож.

А в груди продолжает разъедать. Поганое и невыносимое чувство, которое приносит ещё больше отчаяния от того, что избавиться от него практически невозможно. Время лечит, да? Сколько ему нужно ещё промучиться, чтобы отпустило? Год? Пять лет? Десять? И, как некстати, в голове всплывает давний разговор с отцом. «Малфои однолюбы, Драко. Поэтому, когда встретишь ту самую, ни за что не отпускай её».

Проклятье!

Проклятье! Проклятье! Проклятье!

Дверь скрипит и на балкон залетает немного внутреннего веселья, однако двери почти сразу вновь закрываются. Драко не открывает глаз, продолжая до крови прокусывать губу.

Не помогает.

—Прости.

Драко распахивает глаза. Гарри стоит перед ним с неловкой улыбкой. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он чувствует себя виноватым. Но это не так, он не сделал ничего, за что мог бы себя винить. Это всё Драко и только он. Именно его чувства ломают между ними то, что Гарри так упорно строил.

Ветер приносит с собой аромат его одеколона, который Драко втягивает с особой жадностью. В голове становится внезапно слишком пусто, он просто смотрит на Гарри, не имея сил оторвать взгляд.

—Иди ко мне, — на выдохе слабо просит Драко, хлопая рядом с собой.

На балконе прохлада, тишина и уединённость. Места не так много, но достаточно даже на четверых, поэтому Драко искренне удивляется, когда Гарри садится совсем близко, так, что их бедра и плечи соприкасаются. Тело прошивает дрожь, мурашки бегут по спине, но Драко делает вид, что это из-за холода.

—Я не хотел, чтобы так получилось, — через пару минут тишины подаёт голос Гарри. Слегка хриплый, неуверенный, виноватый, но такой родной и любимый.

Драко закрывает глаза и пытается глубоко дышать. Свет проникает через стеклянные двери, словно лишний раз показывая, что Гарри выбрал прийти сюда к нему, чем остаться на той весёлой и жизнерадостной стороне.

Героический Поттер, вечно нужно всех спасти.

Драко молчит. Ему нравится сидеть так, он почти на седьмом небе от счастья просто от того, что они так близко. И уже не важно, что он думал минуту назад.

—Мне, правда, жаль, — продолжает Гарри, видимо, беспокоясь о том, что ранил Драко тем, что тот остался один. — Ну, хочешь, я не буду отходить от тебя весь вечер? Я даже выпить принёс...

Драко всё же открывает глаза и поворачивает голову. В груди тут же всё сжимается, сердце замирает, а воздух испаряется из лёгких. Он чувствует дыхание Гарри на своих губах. Слишком близко. Он даже не заметил. Ещё немного и они соприкоснутся губами. И Драко так сильно хочет этого, что внутри, кажется, начинает течь лава вместо крови. Он сгорает изнутри от этого жадного и нестерпимого желания, но в то же время он смотрит прямо в глаза шокированного Гарри, и, наскребывая неизвестно откуда взявшиеся силы, отстраняется.

Больно. Проклятье. Поттер слишком легкомысленный, пусть он сам и сказал ему сесть здесь.

—Драко...

—Дай выпить, — перебивает Малфой, не желая ничего слушать. Хочется утопить горе в алкоголе, а потом напиться до отключки. В таком случае он знает, что Гарри оставит его у себя до утра. Было бы удачно, но от одной мысли о том, что он снова будет лицезреть, как Гарри милуется с Уизлетой, становиться плохо.

Гарри протягивает бутылку вина. Она полупустая, что очень разочаровывает Драко. С такой ты не напьешься вусмерть, но это, наверное, даже хорошо.

Запрокинув голову, Драко прижимается к горлышку и пьёт, пьёт, пьёт. Гарри вдруг трясёт его за плечо, забирая бутылку.

—Эй, ты чего?

Поттер знает, что Драко не любитель сильно напиваться. Он эстет, любит долго болтать в бокале, нюхать, слегка отпивать раз в столетие. Редко можно увидеть, как Малфой ведёт себя, как Рон, залпом осушая целую бутылку.

Перед глазами немного плывёт, голова очищается от большей части мыслей, но они возвращаются почти мгновенно. Но Драко не ожидает того, какие именно мысли вернутся.

Только не это.

Гарри слишком близко. Он всё ещё держит одной рукой его за плечо, обжигая своим прикосновением даже через одежду, выглядит встревоженно, а второй держит бутылку. Он не сможет сразу оттолкнуть Драко. Эта мысль поджигает сознание, словно Адское Пламя. Гарри, такой бесконечно любимый и далёкий, сейчас так близко, только руку протяни — и сможешь коснуться, обнять, притянуть к себе. Никто не помешает, они только вдвоём, навряд ли кто-то захочет им помешать.

Драко бы возненавидел себя за такие мысли, но сейчас не в состоянии полностью себя контролировать. Или же в состоянии, но просто не хочет. Не могла эта бутылка добить его самоконтроль, невозможно. Но проще найти такое оправдание, чем признать, что не можешь больше утешать себя тем, что, возможно, однажды тебе воздастся за терпение. Не бывает такого, он всю жизнь будет страдать по этому невыносимому идиоту, а тот наделает детишек с Уизлетой и будет приглашать его на семейные ужины.

Нет. Нет. Нет! Нельзя такое допустить, он ведь умрёт, не выдержит! Сколько бы не утешал себя, сколько бы не думал о том, что всё сможет выдержать, а эти чувства выдернуть из груди, как какую-то занозу. Не бывает такого.

Только не в их случае.

И в ответ на последние попытки себя остановить, которые Драко предпринимает, пытаясь отодвинуться, мозг воспроизводит то, как Гарри обнимал Уизлету. Он ведь женится на ней. У них будет секс, они сделают детей, построят себе дом, и будут жить... От слишком реалистичной картины того, как Гарри плавиться в чужих руках, внутри всё же просыпается притупленная, спрятанная в глубине души, огненная ярость.

«...никогда не отпускай...»

Гарри порывается спросить, что происходит, когда все слова разом вылетают из головы. Драко резко хватает его за шею, слишком резко, поэтому Гарри морщится, но тут же потрясённо распахивает глаза, когда в его губы жадно и яростно впиваются губы Драко. Он не целует, он кусает, вылизывает, пытается присвоить себе, что-то доказать, попытаться признаться, рассказать. Но когда Гарри не отстраняется от шока, он ослабляет напор, слабо, почти умоляюще касается его губ своими, словно извиняясь за только что причинённую боль. Слабо, мягко, нежно, так невероятно нежно, словно Гарри может рассыпаться, надави он чуть сильнее. Он и правда мог рассыпаться. Точнее могло рассыпаться всё, что они строили. Все годы дружбы, все разговоры, все вечера, проведённые вместе, всё время, что они были рядом. Драко понимает, что уничтожает всё, через что они прошли этим поцелуем, но отстраниться для него всё равно, что смерть. Он знает, что это первый и последний шанс. И он пользуется этим, пытается рассказать о своих сильных чувствах этой невыносимой нежностью, боясь открыть глаза и посмотреть в глаза Гарри, но когда он кладёт ладонь на щёку, Гарри резко и больно толкает его в грудь. Драко отлетает и впечатывается в перила, ударяется головой, но не обращает на это никакого внимания. Его не волнует пульсирующая боль в затылке, его сердце в отчаянии и безумии рвётся из груди, а Гарри сидит напротив, смотря на него широко распахнутыми глазами.

Его губы влажные, поблёскивают, дрожат, сам он дышит рвано, а в глазах его...

Драко хочется умереть. Провалиться сквозь пол и разбиться.

Обида. Драко воспользовался, обманул, не сказал, сломал то, что было с такой сложностью выстроено. Драко опускает голову, поджимает губы и закрывает глаза, понимая, что ничего не вышло. Он всё испортил. Он ужасен.

Но весь уровень катастрофы до него доходит спустя полминуты, когда он слышит стук каблуков, а потом дверь громко хлопает. Он зажмуривается ещё сильнее. Конечно, как он мог не догадаться, что Джиневра придёт проверить, где её возлюбленный? Или же он всё это знал, но хотел? Драко уже был не уверен — случайность всё это или закономерность.

—Джинни! — придя в себя, кричит Поттер, подскакивая и вылетая в дверь, даже не бросив на Драко последний взгляд.

Драко закрывает глаза и тихо, медленно усмехается. Губы кривятся в неправдоподобной усмешке. Он упирается руками в пол и, слегка пошатнувшись, встаёт на ноги. Поднимает оставленную тут Поттером бутылку, ставит на парапет и смотрит в вечернее небо пустым взглядом.

Маски скинуты, фальшь разоблачена, правда показалась, исход предрешён.