Пятьдесят четыре | Разорви тебя на части. (1/2)
«Чуя, Акутагава». Босс кивнул двум красивым мужчинам, приветствуя их, в то время как члены Портовой мафии собрались вместе и пошли по продолговатым темным коридорам большого заброшенного здания в прекрасно иллюстрированном строю.
Участники были следующими — Чуя и Акутагава следовали вплотную за Мори, будучи его правой рукой, а светловолосая Хигути шла рядом со своим учителем, Акутагавой. Койо, высокая, стройная, красивая женщина с вишнево-красными глазами и светло-алыми волосами, собранными в традиционный японский пучок, излучала абсолютную элегантность и абсолютное доминирование, возвышаясь над мужчинами, легко прогуливаясь рядом с Мори мощным шагом; ее ярко-розовое кимоно контрастировало с темными мужскими костюмами и этими темные коридоры. Маленькая светловолосая девочка, похожая на идеальную фарфоровую куклу, Элиза, с ее личностью Златовласки, ярко-голубыми глазами и красным платьем с короткими пышными рукавами и белым подолом с оборками внизу, держала Мори за руку, весело прыгая рядом с ним. Остальные члены, такие как Кадзи, Хироцу, Тачихара и Юмено, за исключением младшей сестры Акутагавы, Джин, все шли на десять шагов позади основных элитных членов Портовой мафии но вместе они все выглядели чрезвычайно устрашающе. Если бы кто-нибудь когданибудь видел, как они вот так вместе шли по оживленным улицам Йокахомы, они имели полное чертово право описаться в штаны и бежать так быстро, как только могли, никогда не оглядываясь назад.
В этих залах было темно, как в ночном небе, и только тусклое освещение поддерживало зрение. Там было несколько картин, которые украшали стены тут и там, картины, которые были немного более чем зловещими, по пути стояли увядшие цветы в вазах, даже люстра с ее потускневшим блеском. Члены Портовой мафии проходили мимо каждого угла и каждого поворота, как будто они проходили мимо них тысячу раз до этого, что они и делали, как будто все это было идеально спланировано в их хорошеньких маленьких головках. Вскоре их ноги перестали двигаться в идеальном унисоне. Мори, печально известный босс, посмотрел в его сторону и встал лицом к лицу с большими деревянными дверями. Насыщенный цвет красного дерева потускнел, а его замысловатая красота была в значительной степени покрыта паутиной.
Чуя шагнул вперед, взяв на себя инициативу открыть дверь для своего босса и других участников, когда его рука в перчатке потянулась к дверной ручке, и на мимолетную секунду он услышал слабую музыку и смех, доносящиеся из-за дверей.
Чуя нахмурил брови, прежде чем повернул голову, чтобы взглянуть на Мори. Мори небрежно пожал своими широкими плечами в ответ, прежде чем жестом показал Чуе открыть дверь. Чуя нерешительно продолжил открывать дверь, и когда он, наконец, это сделал, его лицо исказилось от полного и абсолютного шока.
Столовая была изысканной. Стены были оклеены мерцающей золотой бумагой, а в середине потолка над резным дубовым столом стоял канделябр. По центрустола была проложена дорожка с замысловатым узором, вытканным золотом и красным. Полированные серебряные столовые приборы были тяжелы для руки и ярко блестели в лунном свете. На каждом столике стоял высокий пустой бокал для вина, а
рядом лежали красиво сложенные салфетки в тон дорожке. Однако самой примечательной особенностью этой комнаты было то, что, несмотря на то, что она была довольно темной, чтобы усилить жуткую атмосферу, она была освещена фиолетовым светом, проникающим через высокие витражные окна.
Хотя, это не было настоящей причиной, почему все казались такими шокированными прямо сейчас. «Что за хрень.» Акутагава тихо зарычал и двинулся вперед, крепко сжав руки в кулаки по бокам. «Что, черт возьми, это-»
Там, во главе стола, сидел Дазай, выглядевший чертовски красивым в своем полностью белом костюме, с правой стороны его волосы были аккуратно заправлены за ухо, он хихикал и смеялся с младшей сестрой Акутагавы, Джин, которая вместо того, чтобы носить свой фирменный наряд Портовой мафии, была одета так, чтобы произвести впечатление: ее черные волосы полностью распущены, ниспадают ниже тонкой талии, ее роскошные локоны шелковистые и слегка
волнистые. На ней было легкое платье до колен, черные чулки, туфли на каблуках и стильное пальто на пуговицах. Она была очень женственной в этом наряде, более женственной, чем то, что все привыкли видеть, и она выглядела исключительно красивой. Легкий румянец разлился по ее щекам, когда она по-девичьи накрутила на палец прядь своих длинных черных волос, поставив локоть на стол и наклонившись вперед.
Оба они остановились, одновременно повернув головы, только для того, чтобы встретиться взглядом с другими членами Портовой мафии, уставившимися прямо на них двоих со странными выражениями, застывшими на каждом из их четко очерченных лиц: некоторые пустые, некоторые шокированные, некоторые злые, некоторые смущенные.
«О, привет!» Джин поприветствовала мужчин, или, точнее, своего разъяренного брата, который выглядел одновременно и возмущенным, и злым; было довольно трудно различить две изменчивые эмоции в его тлеющем выражении лица. «Посмотри, кто здесь».
«Это заняло у вас, ребята, достаточно много времени». Дазай смущенно улыбнулся, сделав маленький глоток чая, прежде чем поставить керамическую белую чашку на стол. «Мне нравится то, что вы сделали с этим местом. Это очень необычно».
«Ты не должен там сидеть». — Отчитал Чуя, прищурив свои глаза — бусинки на детектива с каштановыми волосами, самодовольно сидящего во главе стола; место, которое, как Дазай чертовски хорошо знал, было зарезервировано для одного человека, и только для одного человека — этим человеком, конечно же, был Мори, лидер Портовой мафии и его бывший босс. «Это место для Босса»
«Ты бы предпочел, чтобы я вместо этого сидела у тебя на коленях, Чуя?”-
Поддразнил Дазай.
«Заткнись нахуй, ты-»
Но прежде чем Чуя смог закончить оставшуюся часть своего предложения, Мори немедленно поднял руку, чтобы заставить Чую замолчать. Чуя неохотно подчинился и замолчал. Мори просто взглянул на Дазая и застенчиво улыбнулся мужчине, демонстрируя свои жемчужно-белые зубы.
«Это не проблема». Заявил Мори. Над обеденным столом висела самая монументальная из люстр — гигантская вечнозеленая ветка, освещенная электрическим пламенем. «Дазай — наш гость. И, кроме того, есть две главы стола. Я просто сяду на противоположном конце.
«Как скажешь». Чуя проговорил сквозь стиснутые зубы: «Вряд ли его можно назвать гостем. Он больше похож на надоедливого маленького вредителя, от которого ты, черт возьми, никогда не сможешь избавиться, что бы ты ни делал»
Он не совсем ошибся.
Мори вошел в столовую и занял свое место прямо напротив Дазая, оставив между ними довольно значительный промежуток, а Элиза удобно устроилась у него на коленях. Все остальные также заняли свои места вокругудлиненного обеденного стола, Акутагава выбрал место рядом со своей сестрой, а Чуя решил сесть на место по диагонали от Дазая. Дазай криво улыбнулся Чуе, и Чуя просто ответил
неприязненным взглядом.
«Ты хорошо выглядишь, Дазай». Заговорил Койо, нарушив кратковременное молчание, повисшее в атмосфере. «Мне нравится белый костюм».
«Ах, что ж, спасибо.» Дазай радостно улыбнулся. «Ты выглядишь так, как будто не постарел ни на день с тех пор, как я ушел, Койо».
— Ты мне льстишь.
Чуя возмущенно хмыкнул себе под нос, глядя на бутылку вина, стоящую в центре стола, прямо рядом с канделябрами. Хотя бокал, несомненно, был ярко-зеленого цвета, а вино — темно-красного, бутылка приобрела приятный темно-коричневый оттенок, который поражает воображение выдержанными дубовыми бочками. Дазай немедленно обратил на это внимание и, что удивительно, своей длинной вытянутой рукой передал бутылку Чуе; добрый жест, столь нехарактерный для кого-то вроде Дазая, особенно по отношению к кому-то вроде Чуи, которого он сильно презирал каждой клеточкой своего существа. Чуя больше ничего не сказал, и он даже не признал грубый акт доброты Дазая, когда наливал уже открытую бутылку вина в свой бокал. Дазай внимательно наблюдал за ним, пока Чуя держал вино в своих пальцах в перчатках, которые, как знал Дазай, были определенно чрезмерно увлажнены под его потными перчатками, его ногти образовывали стену без раствора. Дазай наблюдал за его лицом, пока он пил, искаженным, как будто
ожидание, что он может получить от этого удовольствие, было слишком
навязчивым.
«Скажи мне, Чуя». Сказал Дазай, склонив голову набок; его улыбка была лукавой и
озорной. «Ты скучал по мне?»
Чуя усмехнулся, драматично ставя свой бокал с вином на стол. Легкий звондна бокала, ударившегося о богато украшенный стол, эхом отозвался в ушах Дазая. «Меня от тебя тошнит».