Глава 43 (1/2)
Спеша помочь первокурснику, успеть на завтрак и добежать до теплиц, она совсем забыла рассказать Драко и Блейзу о вчерашнем. Она долго думала, стоит ли это того, и не заставят ли её сделать что-то, чего ей бы не хотелось, она все-таки решила, что будет нехорошо скрыть столь ужасную правду от друзей. А отцу о разузнанном она решила не говорить. Уж он то точно запрет под семью замками и запретит любые контакты с Люциусом, а он ещё был ей нужен. Ей нужно было разузнать, откуда о пророчестве знает Нотт. Очевидно, что от отца, но откуда прознал об этом мистер Нотт оставалось тайной, и Люциус, найдя выгоду в её предложении, обязательно бы согласился выманить это от Нотта. Ещё особо важное решение, которое она не отложила и принялась за
выполнение, это написать Дереку Перегрину. Он был близким другом Астарата Яксли, в чьей компании вчерашний вечер проводил Тео. В письме, в полном напускной и вежливой радости насчёт недавнего рождения его дочери, в прочерк она спросила о Астарате, вежливо уточняя, известно ли ему о его связи с Теодором. Ответ пока не пришёл, но она и не ждала его так скоро, занятая решением других более важных дел.
За сегодня, понедельник, ей нужно было решить сто проблем, поступающих от первых и вторых курсов, заскочить к старосте школы, чтобы получить значок патрулирующей, сходить на четыре урока и пару подготовок от отца, Бинса (что было полной бессмыслицей) и, за компанию с Драко явится на кружок ЗОТИ, организованный новой преподавательницей. Глубокое уважение и любовь к Долорес Амбридж, новой учительнице ЗОТИ, коею Драко и испытывал, она искренне не понимала. За два урока, проведённых ею, она успела получить статус жабы, которым её одарили все, с первого курса Пуффендуя, до седьмого Слизерина. За каждое не устраивающее её слово или вопрос, следовало наказание лично с нею, у неё в кабинете, и заканчивалось это тем, что человек, попавший туда, замолкал и больше никогда ничего ей не говорил. На памяти Софии таких людей за проведённые ею уроки было уже около десяти и чувства к ней у неё были прямо пропорциональны чувствам Драко.
Он приходил во внутренний восторг и гордость за такой умный поступок со стороны Министерства, утверждая, что давно нужно было поставить Дамблдора и Поттера на место. Он все гордо расхаживал с отполированным значком, выдавал всем подзатыльники и хохлился больше прежнего. София всегда молчаливо выжидала, пока он вдоволь не обсосёт Амбридж с ног до головы, и начинала непринуждённую беседу, в которой старалась не затрагивать ни один школьный аспект (иначе выявилось ещё больше пороков у всего, что движется в этой школе).
Коридор заполнился людьми. Огромной стайкой по коридору второго этажа в спешке шли первокурсники, до сих пор старательно запоминающие пути до нужных кабинетов. Дети восторженно ахали, задавали поток не кончающихся вопросов, и слишком громко рассказывали о жизни до школы друг другу. У Софии кипела голова и она искренне радовалась за Малфоя, которому выпало свободное утро. Ведь ему, в отличии от неё, не выставляли дежурство с первым курсом.
Спасающий кабинет трансфигурации выплыл из-за угла и она облегченно вздохнула. Внутри уже сидел курс Гриффиндора, ещё громче, и ещё неугомонней чем её курс Слизерина. Ни Грейнджер, ни Уизли в кабинете уже не было. Оставив их, наконец у входа, София свободно выдохнула, понадеясь на то, что до подземелий первокурсники доберутся самостоятельно, и ей не придётся бежать с другого конца замка к ним на помощь. Коридор потихоньку пустел — ученики разбредались кто куда, оставляя после себе эхо утихающего звонкого смеха.
Внутри все время бушевало волнение и страх. Страх провалиться в пропасть раньше, чем нужно ей было. Любой выход за пределы мира в её голове сопровождался оскорблениями, презрительными взглядами, направленными в её сторону и сотней сплетен о ней лишь одной. Сотней гадких выдуманных историй, не подкреплёнными никакими фактами, кроме развитой фантазии девочек подростков, яростно шепчущимися у неё за спиной.
— Говорят, её мамаша нагуляла её с Гарри от Снейпа, поэтому он и согласился её воспитывать.
— Я уверен, она подделала документы, чтобы завладеть славой и честным именем Поттеров.
— Малфои вырастили её, как вторую руку Сами-знаете кого.
— Её дружба с Малфоем держится лишь за счёт того, что она уже давно продана его семье как его будущая жена.
И смешки, смешки, смешки.
Ни одно её слово не оставалось без внимания на уроках, к ней были приставлены все взгляды учащихся, а в помещении туалета для девочек, стоило ей зайти в него — стайка девчонок всегда замолкала и смотрела. Слушала, смеялась, шепталась. Ненавидяще провожали глазами, и всегда интересовались друг у друга, почему её ещё не выперли из школы.
Фред, каждую из встреч её успокаивал, гладя по щеке и обнимая так крепко, что хотелось провалиться в его грудь.
— Самое главное, что мы знаем правду, — и целовал, целовал, целовал. Было в их тайных встречах под покровом ночи и записках переданных между третьим уроком и обедом что-то особенное, что-то, в чем Сóфи очень нуждалась. Он всегда трепал её по рыжеволосой макушке на прощание, а она, скрываясь за входом в гостиную, бесшумно проглатывала слезы, молясь чтобы очередную её вылазку оставили незамеченной.
На урок по Травологии она не шибко спешила. В душных теплицах находиться совершенно не хотелось, и плюсом к этому, профессор Стебль начала ненужный расширенный курс, специально для подготовке к СОВ, но София, слишком уверенная в том, что её более чем расширенных знаний зельевара хватит на то, чтобы сдать СОВ по травологии на удовлетворительную оценку. Поэтому, приметив знакомую высокую фигуру у главного выхода из школы, по бокам которой гоготали Крэбб и Гойл, она заметно ускорилась и приободрилась.
Разбежавшись, она таки догнала их и со спины кинулась Малфою на шею.
— Какого черта? — выругался он, резко сбрасывая её со своей шеи. Раскрасневшись от злости, Драко пару секунд пялился на неё и только потом заметно расслабился. — Мерлин, Снейпи, я подумал это Паркинсон. Она любит так делать. — сморщился он, поправляя задравшийся воротник мантии. Крэбб и Гойл все молча шли по бокам, грозном оглядывая спешивших к теплицах Когтевранцев — те, лишь, странно косясь, ускоряли шаг, спотыкаясь на ступеньках со склона, а Драко тихо посмеивался им в след.
— Где Блейз? — спрашивает она, перепрыгивая с одной ступеньки на другую.
— Спит, — отмахивается Драко, поглядывая нелепо одетому Когтевранцу в след и тыкая в него пальцем, показывая Крэббу с Гойлом.
— Может быть, прогуляем? — вопрос нелепо сорвался с губ, и брови Драко удивленно подлетели вверх. Такие предложения, из её уст, казались чем то сверхнеобычным, хотя, на самом деле, последний год она бы предпочла и вовсе вылететь из школы.
— Давай, — сказал он, и, отправив Крэбба с Гойлом на начало пары, сорвался в беге с места в стороны хижины Хагрида. Пёс исправно сидел у входа в дом, тыквы росли на небольшой грядке, а сам Хагрид срывал ядовитое растение у опушки леса.
— Чой то, вы, слизеринцы, не на уроках? — сказал он, когда София, остановилась отдышаться, давая Драко фору в этой неназванной игре. Она посмотрела на него, прокручивая всевозможные варианты ответов, пока она в конечном счете не улыбнулся, — да ладно тебе, никому я не скажу. Чо я, на стукача по твоему похож? — Она, улыбнувшись и поблагодарив Хагрида, убежала дальше, в чащу леса по вытоптанной тропинке.
Тропа, сквозь кромки деревьев, вела её в самую глубь. С разных сторон доносился то топот копыт, а пение птиц было вечным спутником в довольно долгой пробежке по запретному лесу. Внутри все как-то пылало: Сóфи наконец чувствовала себя свободной. Свободной в выборе, в действии, в словах и вздохе лесного, наполненного разношерстными ароматами. Солнце пылало.