Часть вторая о трудностях выбора, утешениях и умении прощать. Глава 33 (1/2)
Июль шёл медленно. Вдали от деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул кипела своя собственная жизнь, скрытая от лишних магловских глаз. В тени деревьев виднелся небольшой старый сарай, а из дома доносились выкрики нескольких недовольных голосов, что яростно спорили. Дом был странным, чуть покосившимся и напоминавшим больше самодельный кукольный домик, нежели жильё настоящих людей. Он выглядел неустойчиво, и несколько этажей были словно приклеены друг на друга. Ветер проникал сквозь раскрытые деревянные окна, подхватывая на ветру розовые узорчатые занавески. На диване сидели две девушки, каждая из которых махала небольшими книжками в мягком переплете перед своим лицом, чтобы ненадолго создать иллюзию прохлады. Это лето, как и писали в колонке Ежедневного Пророка о погоде, выдалось аномально жарким. Упитанные пеструшки миссис Уизли, которые, по словам Джинни, обожают гулять в тени деревьев, сейчас спрятались у себя в сарае, спасаясь от жары. София благополучно обгорела за это лето, и её обычно бледно-аристократическая кожа приобрела розоватый оттенок. Рядом сидящая Гермиона Грейнджер мучилась с волосами: её непослушные и похожие на мочалку волосы совершенно не хотели собираться ни в какую прическу. Джинни Уизли на кухне кричала на своего брата Рона за то, что тот вновь съел все печенье, не оставив никому даже по одной штучке. Миссис Уизли копошилась на заднем дворе дома, высаживая в огороде овощи, а кот Грейнджер, Живоглот, гонял садовых гномов, что жили в норах у огорода семьи Уизли.
София была в восторге от такой спонтанной и кипящей жизни в доме у Уизли. Она вспоминала тот же Малфой-мэнор: начищенный до идеального блеска, все книжки стояли ровными рядами, а до некоторых вещей нельзя было дотрагиваться из-за их излишней дороговизны. В доме не чувствовалась излишняя аристократичность, и от того жизнь в нем казалось такой простой. У Уизли в доме можно было трогать все что угодно, даже часы, показывающие, где находится каждый член семьи, которые стоили очень дорого (София была в этом уверена, хотя не исключала возможности, что они были сделаны самостоятельно). Здесь на Софию Джинни странно косилась после того, как сразу же после подъема София заправляла кровать и переодевалась из пижамы в обычную одежду.
Чемодан из тёмной драконьей кожи, рядом с несколькими чемоданами из дерева, раскрашенными в красные цвета, ютился у входа в дом. Ещё несколько дней назад, как только Грейнджер забрали от её родителей, миссис Уизли сообщила, что им придётся уехать на «закрытую территорию». Джинни даже удивлялась, с чего бы мать заговорила загадками, но ответ нашёлся очень быстро. Миссис Уизли, хоть и была рада гостье, не очень-то и полюбила Софию. То ли из-за того, что теперь в жизни Уизли появилось слишком много слизеринских цветов, то ли из-за того, что София слишком часто позволяла отпускать в адрес Рона не самые приятные комментарии, а легкая насмешка каждый раз касалась её губ, как только мистер Уизли начинал рассказывать о своей работе. Мистер Уизли работал в секторе борьбы с незаконным использованием маггловских изобретений, и Люциус слишком часто жаловался на бесполезность этого отдела, чтобы это не отложилось в голове. Мистера Уизли привела в полный восторг лишь одна новость, что столь приближённый человек к фигуре Люциуса Малфоя будет жить с ними: довольно часто, сидя за ужином, мистер Уизли интересовался, ничем ли темным не занимается Люциус. София честно отвечала, что не знает. Драко, с которым они переписывались два раза в неделю, не писал об отце. Писал о квиддиче, зельях, матери и о том, что переживает за состояние нервной системы Софии. За последнее время Скитер смогла раздуть слишком много третьесортных скандалов.
«Сумасшедшая сестра Гарри Поттера: чего она добивается?» один заголовок чего только стоил. Статья, состоящая из отрывков её прежних интервью, была полна лжи и лицемерия со стороны министерства магии о том, что Темный Лорд не вернулся. Собрание откровенных оскорблений в сторону Софии и Дамблдора продавалось очень хорошо. София знала, что Люциус Малфой пришел в полнейшую ярость после выхода статьи: Скитер и ему перемыла косточки, вороша не самое презентабельное прошлое Люциуса. Этот номер газеты очень быстро был изъят почти у всех, кто его купил, и уничтожен, но и это послужило началом очередному скандалу Скитер: «Люциус Малфой пытается скрыть ненормальность своей невестки?». Драко писал, что Нарцисса еле как уговорила Люциуса не подавать на Скитер в суд: развернёт скандал пуще прежних прямо из тюремной камеры. София даже представляла себе Люциуса, с его красным от гнева лицом, чуть растрёпанными платиновыми волосами, раздутыми ноздрями и губами, которые он каждый раз кривит в презрительной ухмылке, и успела пожалеть, что не видит эту картину в живую. Как бы ей ни нравилась полная спонтанности жизнь у Уизли, где каждый день был выстроен по самому неровному графику, который только у неё был; где она каждый день бегала в некогда сарай для свиней вместе с близнецами, чтобы придумать новый рецепт для их очередного изобретения; где она и Джинни Уизли играли в квиддич на заднем дворе дома, уже когда солнце вплотную на линии горизонта и отбрасывается яркий оранжевый свет на их с Джинни летящие фигуры, а их рыжие волосы с медным отливном переливаются на солнце, она мечтала вернуться в свою старую жизнь, полную расписаний и безупречности в каждом действии. Безупречные книжные полки, без единой пылинки и ненужных заметок на страницах; всегда идеальная одежда и волосы: одежда без стрелок и соринок; волосы без петухов. Зелья, сваренные без единой ошибки с первой попытки, седьмая соната Бетховена и дурманящий аромат французских духов Нарциссы, вперемешку с запахом яблони с заднего двора. Все те отполированные до тошноты коридоры, с их шумным эхом, вдали от всего этого казались слишком родными, не идущими ни в какое сравнение с домом Уизли.
Самым откровенным признанием было то, что она скучала по Северусу Снейпу. Его редкая искренняя улыбка, излучающая заботу и любовь приходила в обрывках кошмаров, где он был словно светлый луч добра, среди всех приспешников Волан-де-Морта. В этих кошмарах она пыталась выбежать из тёмного пространства, которое окружало и притягивало её к себе всю, добежать до маленького светлого участка, но каждый раз она проваливалась в беспросветную тьму, заглатывающую её больше и больше. А затем она просыпалась, чуть ли не с криком вскакивая с кровати, и, не шумя, старалась спуститься на первый этаж, в поисках воды. От мысли, что он не знает, где она, и даже не пытается найти, на душе словно бы начинали скрестись кошки и каждое мимолетное упоминание Снейпа в разговорах близнецов воспринималось в штыки. Она скучала по полузаброшенному дому в Паучьем тупике, с покосившимися книжными полками, скрипучими половицами и криками детей с их улицы: они выбегали с утра пораньше и носились по всей окрестности. София никогда не вписывалась в компании тамошних детей: для них она всегда была не так одета, не с тем поведением. Одним словом: никто оттуда не хотел общаться с пай-девочкой, одетой лучше их самих. Скучала по косым взглядам домохозяек, что каждый раз провожали её от дома до магазина и обратно: София даже не знала, откуда такая заинтересованность у обычных женщин средних лет к обычной школьницей.
Из молчаливых раздумий Софию вывела Джинни, что с топотом пришла в гостиную, где от жары полудня скрывалась она. Джинни села между ней и Грейнджер, молча облокачиваясь на спинку красного дивана, в руках держа стакан, наполненный прохладной водой. Джинни, такая же красная, как и София, несмотря на своё изначальное пренебрежение и недоверие к Слизеринке, в итоге очень быстро к ней привыкла.
С лестницы послышались шаги, приглушённый смех и тихое похрюкивание Джорджа Уизли. Странная особенность, которую никто, почему-то, не замечал. Фред и Джордж, с вечно взъерошенными рыжими волосами, в разноцветных футболках, что были им велики, но добавляли какого-то антуража девяностых, который сопровождал магловский мир, ввалились в гостиную.
— Дамы!
— Милые дамы!
Джордж плюхнулся на рядом стоящее кресло, положив ноги на небольшой столик, стоявший возле. Фред уселся на подлокотник дивана со стороны Софии, облокачиваясь о плечо девушки с самым серьезным и невозмутимым видом.
— У нас к вам предложение.
— Серьезное предложение.
— Очень серьезное предложение.
— Очень-очень серьезное предложение.
— Очень-очень-очень…
— Фред! — беззлобно прикрикнула Джинни, легонько пнув брата ногой в колено.
Тот расширил глаза в притворном ужасе, и в их глубине заплясали озорные голубые искорки.
— Ай-яй-яй, сестренка, как невежливо! — зацокал языком близнец, аппетитно похрустывая печеньем. — Так я ведь еще и не Джордж! Двойное оскорбление!
— Да, как так Джинни? Неужели не ясно, что.
— Фред будет сидеть рядом со своей обожаемой Софией Не-смейте-называть меня-Поттер! — закончил за Фреда брат. София подняла взгляд и с легким недовольством посмотрела на них. Шутки Фреда и Джорджа о том, что она сестра Поттера, не утихали даже под конец лета, а набирали все новые обороты. И страшно представить, что будет в школе, ведь она была уверена, что все только и будут делать, что тыкать на неё пальцем, и повода для шуток у этих двоих станет еще больше. По их мнению, это должно было поднимать ей настроение, но с каждым разом она была на грани, чтобы не выйти из себя, но всякий раз сдержанно молчала, лишь говоря что-то саркастичное в ответ, и молча уходила подальше.
— Так что за предложение? — Джинни, заметив нарастающее напряжение, решила все же выяснить, что придумали близнецы. Глаза у них прямо-таки загорелись.
— Сыграем в квиддич! — в один голос произнесли они и поднялись на ноги, гордо задирая головы вверх, шуточно становясь в позу гвардейцев при Букингемском дворце.
— Который раз вы уже играете в квиддич за это лето?! — сказала Грейнджер, скрестив на груди руки.
— Да какая разница, Грейнджер! Главное…
— Что сейчас мы можем поделиться на две команды, так как приехала ты! — до приезда Грейнджер их было было пятеро и не было возможности поделиться на команды даже по три человека, поэтому играли просто так; с тех пор как Грейнджер приехала, они так и не сели на мётлы: выходить на улицу в те дни не хотелось никому.
— Ну уж нет! — запротестовала она. Она быстро поднялась с дивана и, столкнувшись с Роном Уизли, выходящим с кухни, быстро замерла на месте.
— Офем рефчь? — сказал он, что-то жуя. Не поворачиваясь к нему, София сморщилась. Рон Уизли обладал удивительной способностью вести себя как самая настоящая свинья без особых на то усилий, и это привело бы в легкое отвращение любого, кто знает о нормах этикета.
— Гермиона не хочет играть с нами в квиддич, — подхватила идею близнецов Джинни. — Гермиона, ну пожалуйста! — Джинни подошла к ней и обхватила руку.
Грейнджер несколько секунд поколебалась, а затем, под пристальными взглядами троих Уизли (Рон по-прежнему не особо понимал, что происходит), согласилась.
Джинни радостно заулыбалась, обнимая свою подругу. София поднялась с дивана, чуть отпихивая Фреда. Тот поморщился, но встал, направляясь на поле следом за Софией. Джордж, который придумал слишком много шуток по поводу будущей миссис Уизли, лишь фыркнул, когда Фред не дожидался его. Рон лишь непонятно поморщился: София ему как не нравилась, так и не нравится, и эти чувства абсолютно взаимны.
На поле для квиддича София оказалась первой и взяла одну из метел, лежащих под густыми ветвями ивы, которые слегка колыхались на легком ветру; лежали мётлы, скинутые в одну кучу. Солнце уже почти садилось: оранжевое зарево заката освещало просторное поле с заросшей, высохшей травой и цветами. София, обернувшись на Фреда, кратко ему улыбнувшись, побежала вперёд всех к метлам, чтобы забрать самую лучшую, что только была у Уизли. Её любимая «Молния», должно быть, сейчас стояла с отполированной рукоятью в специальном помещении для метел в саду у Малфоев. Так обидно, что Люциус не разрешил взять мётлы с собой в этом году… София достала старенькую «Комету-220», которая раньше принадлежала одному из старших братьев Фреда. Чарли или Билл, София не запомнила, но метла была приличной. Пусть дерево рукояти уже изрядно обтерлось, на ней по-прежнему можно было держать приличную скорость и высоту, не барахля и не делая лишних поворотов и рывков вниз, что часто случалось с давно используемыми мётлами. Подошла Грейнджер и недоверчиво оглядела метлы.
— Возьми этот «Чистомёт». Он принадлежал Чарли и до сих пор остаётся одним из лучших в своей среде, — проговорила Джинни, отдавая Грейнджер «Чистомёт-6», раскрашенный в красно-золотые цвета. Грейнджер по-прежнему неуверенно оглядывала метлу.
— Я, будучи капитаном одной из команд, беру себе в игроки Джорджа, — София оглядела присутствующих взглядом, и Рон приподнял брови.
— А с чего это ты капитан одной из команд, а, Снейп? — Рон Уизли ступил вперёд, выпрямляя спину. Сзади послышалось одобрительно «у-у-у» Фреда.
— А кто? Ты, что ли? Не смеши, ты даже за Гриффиндор не играешь. А я — лучший охотник девяносто третьего года команды Слизерин и имею полное право считаться командиром. Вопросы? — Уизли лишь открыл рот и шумно задышал. Легкая улыбка дрогнула на лице Софии, и она отошла к Фреду, который стоял в тени ветвей ивы. — Вопросы отсутствуют.
— А кто тогда капитан второй команды? — Грейнджер неуверенно держала метлу двумя руками, постукивая ногой.
— Фред, раз я беру в команду Джорджа.
— А почему это ты берёшь меня к себе в команду?
— Потому что все остальные игроки так себе, — она виновато посмотрела на Джинни, которая поделилась своими желаниями играть за «Холихедских Гарпий» после выпуска из школы.