Глава 31 (1/2)
…Make out like it never happened
And that we were nothing… — Somebody That I Used to Know — Gotye </p>
Стоило ей приземлиться на подстриженный газон, она шумно всхлипнула. Её лицо, прижавшись к земле, смотрело в пустое, бледное и такое испуганное лицо Кассиуса. Она глотала воздух, всматриваясь в его застывшие карие глаза.
Люди на поле зашевелились.
— София! — крикнул знакомый женский голос, и она попыталась подняться. Она стояла на четвереньках, когда её вырвало в сторону, откуда к ней подбегала Нарцисса. — Моя девочка! — её голос поутих, и её сжали в крепких объятиях. Нарцисса гладила её по спине, пока все остальные на поляне непонимающе переговаривались в полголоса. У Софии не было никаких сил обнять Нарциссу в ответ. Она лишь смотрела куда-то в пустоту Запретного леса, пропуская мимо ушей все слова, что были сказаны мадам Помфри или Альбусом Дамблдором.
Единственное, что она хотела и смогла заметить — обеспокоенную фигуру Северуса Снейпа, что неторопливо приближалась к ним.
— Кассиус Уоррингтон мёртв! — изложил Бэгмен, обеспокоенно оглядываясь по сторонам.
София, собрав все оставшиеся силы, смогла вырываться из объятий плачущей Нарциссы и, пошатываясь, встала на ноги.
— Меня попросили передать, что Он вернулся, — только и смогла вымолвить она. Перед глазами до сих пор стоял образ Волан-де-Морта, больше похожего на змею, чем на человека. Гарри Поттер подбежал к ней. Она стояла и вглядывалась в его лицо.
Нет, не похожи. Даже чуть-чуть.
Она сделала ещё один шаг и чуть не упала на рядом стоящего Уизли. Даже в таком состоянии она успела поморщиться. От Рона Уизли пахло связанным свитером и деревянным домом.
Фред, она увидела его торчащую рыжую голову за всеми учениками, что уже успели её облепить, стоял рядом с братом и не выглядел таким веселым, как раньше. Никто, кто сейчас был здесь, не был веселым.
— Расступитесь! — голос Грюма раздался слишком громко и неожиданно. — Я отведу её в больничное крыло, вряд ли тут есть что-то, что ей поможет в таком состоянии, — Мадам Помфри не сопротивлялась, согласно кивая и объясняя Нарциссе, что ей с ней нельзя.
Ночь была прохладной. Темные, густые тучи слегка рассеялись, и на небе были видны очертания луны, что так тускло сегодня светила. София не обращала внимания почти ни на что. Ни на заинтересованные взгляды студентов, которые, вероятно, шли узнать, кто в итоге забрал кубок, но натыкались на ворчащего Грюма и прохладно-безразличный взгляд Софии; ни на путь, по которому они с профессором шли в больничное крыло. Вверх по мраморным ступеням, поворот налево. Это был не путь в лазарет.
Сильно противиться она не стала — неважно, куда и к кому, главное, уже куда-нибудь сесть и расслабиться, хотя бы на пару минут. В глазах по-прежнему щипало из-за слез.
Поттер. Поттер. Поттер.
Все это казалось большим розыгрышем — ну какая из неё Поттер? Но Люциус не имел привычки врать, разве что утаивать факты, как недавно выяснилось.
— Заходи, София… сюда, садись… сейчас всё будет в порядке… выпей это…
Она услышала, как в замке повернулся ключ. Кто-то сунул ей в руку чашку.
— Выпей… тебе станет лучше… ну же, София, мне надо точно знать, что произошло…
Грюм прижал чашку к её губам и наклонил её. Острая, как перец, жидкость обожгла горло, и София закашлялась. Кабинет Грюма, да и сам его хозяин вдруг стали совершенно отчётливыми… Грюм был бледен, как Фадж, и оба его глаза, не мигая, смотрели ей в лицо. Это напомнило ей взгляд Волан-де-Морта: такой же заинтересованный, такой же яростный, такой же отчетливый.
— Что произошло, София? Что случилось? — спросил он, забирая из рук опустевший кубок. Стало и вправду легче: голова перестала жутко колотиться и она могла ясно обдумать все произошедшее: Темный Лорд вернулся.
— Кубок перенёс меня и Кассиуса на кладбище. Появился мужчина и убил Касси. — Касси. Кассиус встал перед ней, закрывая её своей спиной. Кассиус истошно кричал отцу, но тот его не слышал. Кассиус пал как герой.
— А потом?
— Сварил зелье… вернул себе тело…
— Тёмный Лорд вернул себе тело? Он вернулся?
— А потом появились Пожиратели смерти и… — называть имя Люциуса Малфоя было слишком рискованно. Грюм раздумывать не будет и потащит его в Азкабан, но даже это не спасёт волшебный мир от Тёмного Лорда. — И начали ему поклоняться. А затем выяснилось, что я — Поттер. — Звучало так отвратительно.
— Он простил их? Пожирателей? — Она неоднозначно пожала плечами.
— А почему вы так этим интересуетесь, профессор? — через пару секунд молчания спросила она.
Неопределённая картинка начинала складываться в её голове: кто-то подложил её имя в кубок, а значит, он весь год находился в школе. Вариант со старыми преподавателями Хогвартса отпадал сразу же. Профессор Стебль в роли тёмной волшебницы, которая хочет устранить свою нелюбимую ученицу? Каркаров? Слишком просто. Если бы он хотел кого-то устранить, нашёл бы другой способ, который бы не давал лишнего шанса на победу Хогвартсу. Да и злился он в день выбора чемпиона очень правдоподобно. Остался Грюм, и София удивилась, почему она вообще не думала об этом раньше? Грюм был ненормальным стариком, провернуть что-то такое — вполне в его стиле. — Это вы! Вы бросили имена в кубок! — срываясь на крик, сказала София. Грюм не выглядел удивлённым или яростным. Грюм выглядел так, словно бы она озвучила очевидный факт.
— Скажи, что он мучил их, тех, кто не смог отстоять честь в Азкабане за своего Лорда. Скажи, что они поплатились! — рявкнул он и ударил по деревянному столу рукой со всей силы. — Я сразу понял, что с тобой что-то не то. У Снейпа никогда не было женщин, от которых он был бы готов заиметь детей. Пришлось порыться в твоих личных документах в учительской — там то до сих пор значится, что ты Поттер. Я подумал, было бы хорошо убить двух зайцев с одной пули — вы должны были оба оказаться на этом чертовом кладбище! И, поверь мне, Волан-де-Морт вознаградил бы меня сверх того, чего когда-либо удостаивались кто-то, вроде Малфоя. — После произнесения фамилии Малфой, Грюм неприязненно сморщился. — Но потом ты начала что-то замышлять. Твой план, признаюсь, сработал хорошо. Братец не заметил и капли фальши в твоей помощи ему. Почему, когда Лорд Волан-де-Морт воскрес, он не убил тебя? Так же, как и твою грязнокровку-мамашу? — слова били словно пощечины по лицу. Гнев зарождался в душе с каждой секундой только сильней.
Нормальный глаз Грюма был выпучен, а волшебный глаз уставился на Софию. Дверь была заперта на засов, и София знала, что ей не успеть вытащить свою палочку…
— У нас с Тёмным Лордом много общего, — Грюм нависал над ней, беспрерывно скалясь, и выглядел совершенно безумным. — Нас обоих разочаровали наши отцы… совершенно разочаровали. Мы оба, к сожалению, носим их имена, София. И оба мы получили огромное удовольствие… неизъяснимое удовольствие… убив наших отцов, чтобы обеспечить наступление Тёмного Порядка!
Разумеется! Крауч мёртв — и это было необъяснимо для всех в Хогвартсе. Грюм говорил об убийстве собственного отца — невозможно как факт: отец Грюма умер, когда тот был ещё младенцем, об этом писала Скитер в своих третьесортных скандалах. Сын Крауча, пожирателей смерти, сидящий в Азкабана, носит имя отца. Пазлы сложились.
— Окаменей! — успела выкрикнуть она прежде, чем Грюм начал предпринимать какие-то свои действия.
Ослепительная алая вспышка сопровождалась треском и грохотом, дверь кабинета разлетелась на части…
Грюма отшвырнуло на пол. София, глядя туда, где только что было лицо Грюма, увидела в Проявителе Врагов Альбуса Дамблдора, профессора МакГонагалл и профессора Снейпа. Она обернулась и поняла, что все трое стоят в дверях, Дамблдор на шаг впереди остальных.
Дамблдор смотрел на лежащего на полу Грюма, и выражение лица директора внушало такой ужас. На лице у Дамблдора не было снисходительной улыбки, голубые глаза не поблёскивали заговорщически за стёклами очков. Старое, изборождённое морщинами лицо излучало холодную ярость; невиданная мощь исходила от Дамблдора и распространялась обжигающими волнами по комнате.
Он вошёл в кабинет и ногой перевернул лежащего на полу Грюма на спину. Вслед за ним прошёл Снейп и посмотрел в Проявитель Врагов, где ещё виднелось его собственное разгневанное лицо.
Профессор МакГонагалл подошла прямо к Софии.
— Пойдёмте, Снейп, — прошептала она. Губы её дрожали, так что казалось, она вот-вот заплачет. — Пойдёмте… В больничное крыло…
— Нет, — резко возразил Дамблдор.
— Дамблдор, она должна… посмотрите на неё…она перенесла сегодня столько…
— Она останется, Минерва, потому что ей нужно понять, — прервал её Дамблдор. — Понимание — это первый шаг к тому, чтобы принять случившееся, и только после этого она сможет прийти в себя. Ей нужно знать, кто и зачем вовлёк её в тяжелейшие испытания сегодняшней ночи.
— Я знаю, — прервала возможную ссору она. — Я знаю все, профессор Снейп, — она отошла от профессора Макгонагалл и встала перед ним, глупо смотря ему в чёрные, ставшие родными глаза. В её глазах вновь защипало. — Ты лгал! — она сорвалась на крик, не сдерживая слезы. Она шумно всхлипывала, поджав ноздри и нахмурив брови.
— Мисс Снейп, о чем вы? — начала было профессор Макгонагалл, но гнев и обида полностью взяли свой контроль над её чувствами.
— Снейп, профессор? Я думаю, уж вам-то известно, что перед вами стоит мисс Поттер? Или вам тоже решили солгать, чтобы уберечь от ненужной правды? — она сузила глаза, по-прежнему залитые слезами. Тишина, наступившая в комнате, разбавлялась лишь хриплым дыханием Крауча младшего и её шумными вздохами.