Глава 14 (2/2)

Выйдя, наконец, из поезда, рыжеволосая почувствовала, как по её коже пробежали мурашки от холода, и то, что она плотно укуталась в тонкую мантию, ей вовсе никак не помогло. Благополучно сев в одну карету с Панси, Дафной, Трэйси Дэвис и Миллисентой Булдстроуд, они доехали до Хогвартса, выслушивая, как Трейси отдыхала у своих родных в Магической Северной Америке. Черноволосая синеглазая Дэвис за прошедшее лето вытянулась так, что ростом превышала Драко, а вырос Драко за лето до ста семидесяти шести сантиметров. Хотя, то, что это произошло за каникулы, не сильно похоже на правду. Он вероятней весь год тянулся со своих ста шестидесяти пяти.

В Хогвартсе было тепло и уютно, как будто в этом году не проводится самое опасное состязание из всех. Из учеников уже возникла пробка в большой зал, все хотели побыстрей попасть в свои гостиные и лечь спать, например. Группа из слизеринцев протиснулась сквозь толпу и прошла к своему столу, над которым возвышались флаги с эмблемой факультета.

К ней подошёл Драко и, подхватив под руку, повёл к столу занимать место.

Как только все ученики заняли свои места, вошла Профессор МакГонагалл с горой первокурсников, выставила перед первокур­сниками трехногую табуретку и водрузила на нее нео­бычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шля­пу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступив­шем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела очередную песню.

После песни шляпы весь зал взорвался аплодисментами.

Началось распределение. Малькольм Бэддок стал новой частью Слизерина, и София хлопала так же громко, как и все остальные. Его отец, кажется, главный помощник Министра Магии. Как только новоиспечённый змей сел на место, в зале раздались свистки двух неотесанных Гриффиндорцев.

И, наконец, на «Уитби, Кевин!» («Пуффендуй!») Рас­пределение завершилось. Профессор МакГонагалл унес­ла Шляпу, и поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки.

— Ну наконец-то! — недовольно пробурчали Крэбб и Гойл, пододвигая ближе к себе тарелки с вилками, облизывая губы.

— Скажу вам только одно, — произнес он, и его звуч­ный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте.

Когда были уничтожены и пироги, а со вновь заблес­тевших тарелок пропали последние крошки, Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места. Гудение разгово­ров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя.

— Итак, — заговорил, улыбаясь, Дамблдор. — Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. — Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол­жил: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжаться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… — Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах­нулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все го­ловы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния оза­рила потолок. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, такую же, как и лицо, исполосованную шрамами. Ди­ректор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал голо­вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые пат­лы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому, что осталось от его носа, и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. — Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объя­вил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло про­звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него.

— Что у него с глазом? — еле слышно спросил Блейз, сидевший рядом.

Глаза у новоиспеченного были странные. Один глаз был совершенно нормальным, без каких-либо изъянов, маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый, как монета, и ярко-голубой, будто накладной, прилипал к его лицу, которое тоже не внушало ничего хорошего. Оно словно было вырезано из дерева маленьким ребёнком или скульптором, ничего не знающим о виде лица нормального человека. И вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был ис­пещрен рубцами, рот выглядел как косой разрез, а половины носа просто не было.

— Это Грюм, его ещё называют Грозный глаз, бывший мракоборец, половина Азкабана «благодарит» его за их нахождение там. — Испуганно прошептал какой-то старшекурсник, бегая глазами по Большому залу. София, почувствовав на себе пристальный взгляд, перевела взгляд своих чёрных глаз на преподавательский стол. Взгляд круглого глаза Грюма был направлен на Слизеринский стол, а как только София начала так же неотрывно смотреть на нового преподавателя, то тот нахмурился и облизал свои губы, переводя взгляд на другой стол.

Между тем Дамблдор ещё раз прочистил горло.

— Так вот, как я уже говорил, — продолжал он, улыбаясь сидящим перед ним ученикам, которые не могли отвести взгляд от Грюма-«Грозного глаза», — нам выпала честь быть хозяевами на замечательном событии, которое будет проводиться в этом году впервые за последнюю сотню лет. С превеликим удовольствием я сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.

— ДА ЛАДНО! — громко сказал Фред Уизли.

Напряжённое оцепенение, сковавшее зал с момента появления Грюма, улетучилось. Весь зал засмеялся, и сам Дамблдор понимающе хихикнул.

— Я не шучу, мистер Уизли, — ответил он, — хотя, что касается шуток, мне рассказали очаровательную шутку этим летом о тролле, старой карге и лепреконе, которые отправились в бар…

Профессор МакГонагалл громко откашлялась.

— Н-да… Но, может быть, сейчас не время… нет… — проговорил Дамблдор, — так вот, Турнир Трёх Волшебников… ага… некоторые из вас не знают, о чём идёт речь. Так что, пожалуйста, те, кто слышали о турнире, потерпите и не взыщите, пока я вкратце расскажу о нём тем, кто не знает.

— Первый Турнир Трёх Волшебников состоялся семьсот лет назад. В нём принимали участие ученики трёх крупнейших европейских школ волшебства: Хогвартса, Шармбатона и Дурмстранга. Каждая школа выдвигала по одному чемпиону, и эти три чемпиона состязались в выполнении трёх волшебных заданий. Турнир проводили раз в пять лет, и каждая школа по очереди проводила у себя это состязание. Этот международный турнир считался наилучшим способом завязать дружественные связи между колдунами и колдуньями разных стран, но когда число погибших сильно возросло, турнир перестали проводить.

— Нигде не упоминалось в работе отца о погибших, — прошептала нахмурившаяся Дэвис, но никто из однокашников её волнения не разделил. Блейз, например, загорелся желанием увидеть, как Малфоя, если того выберут, порвут на кусочки.

— Турнир несколько раз пытались возродить, — продолжал Дамблдор, — но безуспешно. Однако Отдел международного сотрудничества магов и Отдел волшебных игр и спортивных состязаний постановили, что настало время снова попробовать. Мы трудились всё лето, чтобы обеспечить полную безопасность участникам. Ни один из чемпионов не подвергнется смертельной опасности во время проведения нашего турнира. Главы Шармбатона и Дурмстранга и несколько лучших учеников этих школ прибудут к нам в октябре. Выбор трёх чемпионов состоится в Хэллоуин. Совершенно беспристрастный судья примет окончательное решение о том, кто из претендентов наиболее достоин стать чемпионом своей школы. Победитель турнира принесёт славу и почёт своей школе, а также получит приз в тысячу галеонов.

— Ого! Я точно буду участвовать! — с энтузиазмом присвистнул Фред. И он не был единственным человеком, вообразившим себя чемпионом Хогвартса. За каждым столом мелькали лица либо с восхищением взирающие на Дамблдора, либо жарко нашёптывающие что-то соседу по столу. Но тут Дамблдор снова заговорил, и зал вновь затих.

— Я понимаю, что многие из вас пожелают выиграть Кубок Трёх Волшебников для Хогвартса, — продолжал Дамблдор, — но директора школ, принимающих участие в турнире, и министерство Магии нашли необходимым наложить ограничения возраста на участников турнира. Только совершеннолетние, а именно — ученики семнадцати лет и старше, смогут выставить на рассмотрение свои кандидатуры. И это, — тут Дамблдору пришлось слегка повысить голос, так как вокруг раздались негодующие возгласы, а на лицах близнецов Уизли отразилась ярость, — необходимая мера для обеспечения безопасности участников турнира. Задания чемпионов будут сложными и опасными для жизни, несмотря на предпринятые нами меры предосторожности, мы решили, что ученики с первого по пятый класс вряд ли смогут с ними справиться. Я персонально прослежу за тем, чтобы ни один несовершеннолетний ученик не попытался провести нашего беспристрастного судью и не стал чемпионом Хогвартса, — в его глазах вспыхнул озорной огонёк, когда он увидел недовольные лица Фреда и Джорджа. — И я очень вас прошу, не тратьте понапрасну время и не пытайтесь проскользнуть, если вам ещё нет семнадцати лет!

— Делегации школ-участниц прибудут к нам в октябре месяце. Они будут жить в Хогвартсе почти до конца учебного года. Я не сомневаюсь, что вы радушно примете наших иностранных друзей и от всей души поддержите выбранного чемпиона Хогвартса. Но час уже поздний. Я понимаю, что вам необходимо хорошо выспаться и отдохнуть к завтрашнему дню, к началу занятий. Немедленно в постель! Давайте-давайте!

Со всех концов зала доносились шарканье сотен ног и грохот множества отодвигаемых стульев. Толпа учеников выливалась из зала в вестибюль.

— Что ж, как говорится, «ни я, ни Поттер». — Воодушевленный и в это же время расстроенный сказал Малфой.

— Что ж, Драко, в этот раз тебе повезло, не опозоришься перед своей обожаемой Снейпи, да, солнышко?

— Да, Блейз, — вздохнув, сказала Софи и, переходя на быстрый шаг, отошла от двух своих друзей к Теодору, идущему впереди всех в одиночестве.

— Тео?

— О, мисс Снейпи решила почтить меня своим присутствием? — ехидно спросил он, поворачиваясь к ней.

— Мерлин, Теодор, что с тобой?

— Ты подружка Малфоя, София. Малфой меня терпеть не может, хотя год назад мы были друзьями. Ты, должно быть, тоже.

— Не неси чепухи, Тео. Ты всегда был и останешься для меня лучшим другом. — Он нахмурился, но все же оттаял и принялся рассказывать о том, что он делал во Франции.

— До завтра, Солнышко! — прокричал Блейз, махая ей рукой, спускаясь вниз по лестнице в спальню для мальчиков.

— Пока, Снейпи, — бледная рука разлохматила ей волосы, а самодовольная улыбка появилась на лице Малфоя.

— Пока, Драко. — Она смущенно смотрела ему вслед, слегка заливаясь красным, проговорила, собираясь было уже спуститься в спальни девочек, но за руку её взял Тео.

— Спокойной ночи, Софи.

— Спокойной, Тео.

И, слегка улыбнувшись друг другу, они разошлись по спальням, каждый думая о своём.

София о том, с каких пор Блейз зовёт её солнышком, а Теодор о том, какая же красивая эта слегка взрывная по характеру девчонка Снейп.