Часть 4 (1/2)

Весть о предстоящей свадьбе шехзаде Мехмеда и Эсмахан-султан практически в тот же день разлетелась по всему дворцу, а после и по столице. По просьбе наследника торжество было решено сделать очень скромным и не таким пышным, каким привыкли видеть такие события жители дворца и всей империи в целом. Поэтому свадьбу было принято провести уже через три недели, после чего молодые супруги смогут отправиться в Амасью. Через пару дней после объявлении этой новости, о ней стали говорить всюду. В том числе и в Манисе. Шехзаде Мустафа и Махидевран-султан получили приглашение на торжество. Эта весть их привела в шок, но в дорогу они, конечно, отправились и уже вскоре были в столице. Махидевран, первым делом, отправилась в дворец Хатидже-султан и Ибрагима-паши, дабы обсудить некоторые волнующие вопросы.

— Теперь Хюррем станет ещё сильнее, — Махидевран недовольно поджала губы. — Боюсь, что Шах-султан теперь с ней за одно. Иначе зачем вообще нужен был этот брак?

— Скорее всего, так и есть, — Хатидже вздохнула. — Она даже когда приехала сразу отправилась в Топкапы, а не сюда, а потом и вовсе там поселилась. Я уже молчу об этой свадьбе…

— Этот брак очень выгоден для Шах-султан и Лютфи-паши, — Ибрагим высказывал свою точку зрения, до этого тщательно что-то обдумывая. — Наверняка после этого ему дадут место в совете. Это позволит им остаться в столице.

— Сразу было ясно, что и Хюррем, и Шах извлекают из этого выгоду, — Хатидже горько усмехнулась. — Зачем я только позвала её в столицу. Хотела, что бы Хюррем ослабла, а она только сильнее её сделала!

— В этой ситуации выгоду она извлекает не для себя, а для шехзаде, — изрек свой вывод Ибрагим. — Скорее даже всем нам падишах показывает, что подрос ещё один достойный наследник. Ведь сейчас шехзаде Мустафа в особом почёте у народа.

— Да, но не забывай, что она должна была уехать вместе с Мехмедом, — напомнила Хатидже мужу. — А вместо этого она останется во дворце. Для Хюррем это огромная выгода.

— Даже если бы не было этого брака, Хюррем всё равно осталась бы во дворце, потому что попросту Мехмеда в санджак не отпустила бы! — вспыхнула Махидевран. — Что ни делаем — всё напрасно, эта змея становится сильнее. И её дети тоже.

Хатидже вновь вздохнула, смотря на мужа, будто говоря, что не хочет обсуждать племянников, поэтому пусть ответит он.

— Госпожа, как бы она не старалась, её дети всегда будут в тени шехзаде Мустафы, хотя бы потому что народ его любит больше, — Ибрагим усмехнулся. — И я уверен, даже женитьба её сына на дочери султанши этого не изменит.

— Она делает всё, что бы Мехмед встал между Мустафой и повелителем, — Махидевран нахмуренно посмотрела на пашу. — Она прямым текстом заявила мне, что ему под силу встать между ними. Я очень из-за этого переживаю, как бы повелитель не стал выделять Мехмеда. Хотя, боюсь, он уже начал это делать, эта свадьба, например. Что за несправедливость? Почему Мустафе он не позволил жениться на Елене?

— Не переживайте, госпожа, — Ибрагим попытался успокоить Махидевран. — Не стоит сравнивать эти две ситуации, ведь Елена простая девушка. Мустафу когда-то тоже хотели женить на Айбиге. Конечно, то что Мехмеда женят на Эсмахан, скорее всего, показывает, что повелитель считает его тоже достойным наследником, так как в политическом плане это особой выгоды не принесёт, но, повторюсь, народ и янычары всегда будут любить Мустафу больше, а это очень ценно.

— Ибрагим прав, Махидевран, — Хатидже улыбнулась. — Мустафа всегда будет главным наследником и это никому не удастся изменить.

***</p>

— Как бы мне хотелось оказаться на месте Эсмахан-султан, — мечтательно произнесла одна из наложниц, сидя на мягкой подушке. — Стать женой шехзаде, да ещё и такого — просто мечта!

— Ну ты уж сказала, — засмеялась её подруга. — Сравнила себя и дочь госпожи, нам, в нашем положении, о таком лишь мечтать!

— Но ведь Хюррем-султан стала законной женой повелителя, хотя до этого была рабыней, как и мы, — попыталась возразить первая.

Её подруга вновь залилась смехом,

— Ещё лучше сравнение. Хюррем-султан — самая могущественная женщина в мире, добилась того, чего до этого никому добиться не удавалось, а мы кто?

К двум подругам подошла Нурбахар-хатун, которая в последние дни ходила счастливая, хотя, как всем казалось, она должна была быть сейчас самой грустной в этом дворце.

— Эсен, Мирай, что это вы такое обсуждаете, что смех Мирай, должно быть, до покоев госпожи слышно? — Нурбахар улыбнулась и села рядом с девушками.

Первая девушка, которую, как оказалось, зовут Эсен, грозно посмотрела на подругу,

— Да вот, Мирай сегодня что-то не то съела, кажется, от каждого слова смеется!

— Ну я же не виновата, что ты какую-то глупость говоришь! — произнесла Мирай, широко улыбаясь.

Нурбахар с горящими смотрела на эту картину. В такие моменты ей казалось, что в гареме всё-таки возможна искренняя дружба между наложницами. Она не знала как подружились Эсен и Мирай, но порой ей тоже хотелось найти себе подругу, хотя она и понимала, что в гареме такое практически невозможно.

— А ты чего такая довольная, Нурбахар? — Эсен отвернулась от Мирай, словно обидевшись. — Твой шехзаде женится скоро, а ты сияешь вся.

Придав своему выражению как можно более равнодушный вид, Нурбахар ответила,

— Мне нет дела до этой свадьбы, главное, что шехзаде любит меня и совсем скоро мы отправимся в санджак.

Ответ был правдивым, пусть и не до конца. Но не говорить же ей истинную причину своего счастья?

От мыслей Нурбахар отвлёк заливистый смех Мирай,

— Вот, видишь кому на самом деле нужно завидовать, Эсен?

Наложница недоуменно посмотрела на Мирай, а после перевела взгляд на её подругу, будто ожидая ответа.

— Не слушай её, Нурбахар, видишь же, сегодня она не в себе, — Эсен пихнула улыбающуюся Мирай, а после хитро взглянула на Нурбахар. — Лучше скажи, гарем для шехзаде Мехмеда когда собирать будут?

Нурбахар только открыла рот, как внезапно прозвучал громкий голос стражника,

— Дорогу! Хасеки Хюррем-султан Хазрет Лири!

Девушки стали спешно собираться в две линии, присаживаясь в поклоне. Войдя в гарем, Хюррем-султан медленно прошлась по гарему оглядывая каждую девушку. Всем стало ясно — женщина собирает гарем для сына. Выбрав около двух десятков девушек, в число которых, на удивление, вошли Эсен и Мирай, Хюррем-султан так же быстро покинула гарем, перед этим кивнув Афифе-хатун.

***</p>

Неожиданно быстро подкрался день торжества. Проснувшись с утра пораньше, Эсмахан испытывала чувство волнения. Решив не мучить себя, теснясь в покоях, девушка быстро оделась и вышла в сад. Вдохнув полной грудью, она пошла вдоль тропинок, любуясь красотой цветов. Остановившись у так полюбившихся тюльпанов, Эсмахан решила нарвать себе букет. Но она даже не успела сорвать первый тюльпан, потому что за спиной она услышала приближающиеся шаги. Юная султанша думала, что это кто-то из слуг, ведь сейчас было слишком рано и кроме них никто тут ходить не мог. Но каково же было её удивление, когда, развернувшись, перед собой она увидела Мехмеда, с которым она практически не виделась все эти дни после объявления об их свадьбе. Присев в почтительном поклоне, Эсмахан постаралась прикрыть дрожащие руки, которые слишком явно выдавали её волнение, за длинными рукавами своего платья.

— Доброе утро, — немного грустный Мехмед учтиво кивнул головой. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Не спится?

— Да, проснулась слишком рано, решила прогуляться, уже завтра меня здесь не будет, хочу перед отъездом полюбоваться садом.

— Тюльпаны, — Мехмед как-будто постарался перевести больную для него тему. — Мне очень нравятся. Такие благородные и красивые цветы.

Шехзаде поравнялся с девушкой, тоже подходя к тюльпанам, а после склонился к ним, прикасаясь пальцами к лепесткам.