Лилия, Бругмансия и Одуванчик обыкновенный. (2/2)

С каждым годом экзамен пытается пройти всё больше людей. Причём рост экспоненциальный: два года назад было всего человек 50, на нашей второй попытке – почти две сотни, и вот теперь, когда экзамен впервые проводится в стенах родного селения количество участников стало таковым, что потребовалось для первого этапа выделить целиком весь главный корпус.

– Это же их, то есть нас, получается под полтысячи. – грубо прикинула в уме Ино.

– Будет мясо. – одновременно выдохнули мы с Хинатой.

Проблема в том, что раньше, ещё лет двадцать назад проблем с отбором ценных кадров не было – войны шли постоянно. Выжил – молодец. Не выжил – тогда в тебе была сильна Воля Огня, ты сражался до последней капли крови и т.д и т.п.

А сейчас очень хорошая выживаемость. Поэтому сложность экзамена из раза в раз корректируют в сторону усложнения. Поэтому сдать его желательно хотя бы с третьей попытки, потому что если не выходит, значит твой рост недостаточно быстр.

– Идите в свои аудитории. Встретимся через два часа. – попрощался я с девушками.

Те на прощание одарили меня лёгкими поцелуями и исчезли за разными дверями.

Мне же нужно было идти на другой этаж.

Это недавняя фишка – разводить участников в разные углы. Так вылетает больше.

Я едва успел войти в свою аудиторию, как наступило время экзамена и дверь закрыл один из наблюдателей, что сидел прямо у входа. Поэтому место пришлось занимать под прожигающим взглядом довольно устрашающего экзаменатора. Настолько устрашающего, что вся галёрка, что была ближе всего ко мне оказалась занята – люди разве что друг к другу на колени не садились. Пришлось с неловкими извинениями пробираться вперёд к пустующему первому ряду.

Дежурная улыбка приклеилась к лицу, лучи добра и счастья посылались во все стороны, но атмосфера всё равно оставалась не слишком уютной. Я видел, что юные таланты, многие из которых вообще были даже скорее детьми, сидят с угрюмыми недоброжелательными выражениями на лицах и с зажатыми от нервов плечами. Кто-то нервно крутил ручку, кто-то отбивал быстрый неровный ритм дрожащей ногой. Кто-то пытался незаметно восстановить душевное равновесие при помощи дыхательных практик. Один парень даже курил. Он выглядел довольно безмятежно, но к сигарете тянулся со слишком малым интервалом, что выдавало его с головой, несмотря на расслабленную позу и раздолбайское поведение.

– Доброго утра, господин экзаменатор. – между делом бросил приветливо я и сел прямо напротив него.

Мужчина источал неподдельное желание убивать. Кроваво, жестоко, неукротимо. Но я благодаря поддержанию сносных отношений со своими сверстниками, которые все были из кланов один круче другого, имел удовольствие познакомиться с немалым количеством очень непростых шиноби и прекрасно знал, что для них такое настроение по утрам вовсе не редкость. А отец Хинаты так и вовсе имел привычку всегда представлять угрозу. Но это не от реального желания тебе навредить. Просто их сила такова, что в расслабленном состоянии любое неудовольствие проникает под кожу менее удачливого ближнего.

Помню, впервые столкнулся с главой клана Инузука – госпожой Тсуме – когда у той был первый день самого ужасного периода месяца. А именно ежемесячный тотальный вет осмотр. Ох как я пересрал от одного её приветствия. Она вроде просто улыбнулась и сказала, что рада познакомиться с другом её непутёвого сынка Кибы, а я решил, что она мне сейчас голову своими клыками откусит и проглотит не жуя.

Остро реагировать я перестал ещё в одиннадцать. А дискомфорт исчез совсем недавно. Даже и не знаю в какой именно момент. Не заметил.

Я начал подписывать листочек, как в звенящей тишине послышалось оглушающее чувство опасности. Глаза сразу нашли источник, а рука напряглась, чтобы успеть перехватить остро наточенный карандаш, метящий в шею.

Но карандаша не было, а во взгляде экзаменатора, что решил припугнуть меня всерьёз, я разглядел не агрессию, а едва заметное одобрение. Разумеется никто в меня тыкать канцелярией не стал, но намерение было физически ощутимо. Мне вдруг подумалось, что с таким талантом управлять Ки<span class="footnote" id="fn_31526153_0"></span>. Этому мужчине самое место в пыточной. Ему же все всё расскажут, лишь бы тот свои намерения не осуществил.

– Меня зовут Морино Ибики. Я экзаменатор первого этапа. Ваша задача ответить на десять вопросов из теоретического курса на звание чунина. Однако у каждого из вас есть перед собой только пустой лист для ответов. Поэтому прежде, чем ответить на вопросы, вам придётся найти их. Максимальный балл – десять. За вопрос по баллу. Минимальный проходной на всю команду – двадцать. Оценивать вас будут вместе. Если вас два раза поймают на списывании – вылетаете. Время экзамена – 120 минут. Время пошло.

Я не мог не улыбнуться.

– Сурово.

Морино-сан усмехнулся на мой тихий комментарий.

Я откинулся на спинку стула и задумался. Когда я сдавал экзамен первый раз – письменный экзамен был совсем без сюрпризов. Простые задания из курса академии доступные каждому генину. Но я тогда так нервничал, что буковки стали расползаться. Да и, если честно, глубина моих теоретических познания была ну на уровне мелкой лужи. Я всё к сражениям готовился. Грезил техниками и драками. А не уравнениями, шифрами и географией. К тому же язык экзамена определяется страной, в которой экзамен проводится. Но узнал я об этом только непосредственно когда увидел задания. Ох, как мне было плохо тогда. Наша команда вылетела на первом же самом простом этапе и не из-за девчонки Сакуры – да, я тогда мыслил подобными гендерными категориями – и не из-за высокомерного засранца Саске. А из-за непревзойдённого и прекрасного меня.

Ребята меня в итоге не винили, придя к выводу, что не доросли мы пока до чунинского жилета. Но я сам себя грыз так, что места не находил. Всё свободное от миссий и сна время я тратил на зубрёжку. Когда становилось тяжко – всегда вспоминал свой позор на экзамене и силы находились вновь.

Поэтому когда внезапно первый тур сильно усложнили я смог справиться. Тогда впервые прозвучало словосочетание: «теоретический курс на звание чунина». Я сначала, когда услышал, от переизбытка чувств чуть не блеванул. А потом до меня дошло, что это способ вывести из равновесия разожравшееся поколение детишек невоенного времени.

Нет такого курса. Есть базовый курс для генина, преподаваемый в академии. А дальше уже сам ищи, что тебе нужно.

Хотя вопросы оказались и в самом деле сложнее. Я был уверен, что снова всё похерил, когда из аудитории выходил. Ещё с час просидел в ванной у толчка в попытках избавиться от внутренностей, ибо больше блевать было нечем. Промокшего от холодного пота, заплаканного, вымотанного меня нашёл Саске. Он тогда не без редкого для такого отморозка сочувствия оценил моё состояние и не стал издеваться. Сразу сказал, что я молодец и экзамен сдал на максимальный балл. Тогда проходным было двадцать – вопросы по разному весили – а максимальное – тридцать два. Сакура тоже получила максимальный балл. А Саске за год тренировок с Какаши-сенсеем в пустыне немного сдал позиции и одно задание не смог выполнить до конца, за то и потерял один балл.

Короче во второй тур мы прошли абсолютными фаворитами. А что было дальше – значения не имеет. Пока.

Я оторвал глаза от потолка и внимательно посмотрел на свой лист для ответов. Странный он какой-то был.

Про прошлый экзамен мне рассказал знакомый из страны Песка – тот самый красноволосый демон, едва не отправивший Рока Ли к праотцам. Он сопровождал уже свою команду в качестве джонина. Талантливый парень. Его вроде ждёт кресло Каге Песка. Так вот полгода назад письменный экзамен немного упростили в плане содержания, но добавили условие – три члена команды должны были набрать определённое количество баллов на команду. Не больше, не меньше.

Гаара очень гордился своими учениками, ведь те сумели выкрутиться и пройти во второй тур.

А в этот раз придумали такую вот фигню.

– Да ебучий ты листочек, и не надейся, что я сдамся. – пробормотал я продолжая ковырять пустой бланк.

Бумага, наконец, расслоилась в уголке на две части и я смог аккуратно расклеить и получить доступ к бумажке, что была запечатана внутри.

«Вопрос №7»</p>

Формула для активации дверей тайных хранилищ в храмах Богини Аматерасу.</p>

– Аматерасу?

Звучит как-то очень по-учиховски. Ах, да. Мы с Саске и Сакурой несколько раз прятались в маленьком храме и Саске как-то показывал формулу для открытия погреба. То был местечковый храм при маленькой деревушке и местные хранили там соленья. Они, конечно, не были носителями чакры, но сила из охранных печатей на двери почти совсем утекла и поэтому её могли поднять несколько крепких мужиков. А тайник был очень надёжным, потому и пользовались.

В пространстве для седьмого ответа я вписал название необходимых печатей и снова откинулся на спинку стула, но уже через мгновение шарил рукой под партой. Почти сразу нащупал инородный объект и извлёк на свет тонкий конверт.

«Вопрос №1»</p>

Просчитайте километраж маршрута, обозначенного пунктиром на карте.</p>

И всё. Больше на листике ничего не было. Даже карты. Зато на стене слева висела большая, красивая, масштабная. Настоящая географическая карта. Но с лишним пунктирным делением. В виде кривого подобия треугольника со сглаженными углами.

Потихоньку бланк с ответами заполнялся. Ещё один билет оказался тонко выцарапан на стене над доской. Потом я случайно наткнулся глазами на чунина-наблюдателя, вытянувшего ноги так, что мне удалось разглядеть на подошве приклеенный листик с пятым вопросом. Пришлось его пока оставить, так как я не располагал подходящими техниками для того чтобы разглядеть написанное.

Я снова откинулся на спинку стула, чтобы подумать и снова рыпнулся, не успев расслабиться. На этот раз проверял стул на наличие сюрпризов. Один вопрос приклеили снизу к сидению, а второй затолкали в чёрную металлическую пустотелую ножку.

Естественно, пришлось встать с места, перевернуть и поставить стул на парту, немного поковырять многострадальный предмет казённой мебели.

Такое и при желании непросто скрыть, поэтому невольно я подал пример другим участником экзамена и стало немного шумно. Но зато я успел обзавестись еще двумя вопросами и, соответственно, ответами.

Пока половина аудитории увлечённо изучала свои стулья, чунины-наблюдатели, как бы невзначай, закинули одну ногой на другую, на время открывая вид на подошву с очередным вопросом.

Шесть есть. Ещё четыре. До конца экзамена осталось 107 минут.

Я откинулся на спинку стула и решил немного отдохнуть и подумать. Точнее послушать.

Парень с ручкой тарабанил по парте без всякого смысла, а вот Ибики явно не просто так по парте костяшками стучал. Тааак.

«Вопрос №8»</p>

Язык этого звукового шифра.</p>

Вот забавно. Расшифровать могу, а название не помню. Вроде что-то с числами. 35, кажется. Да. Точно. И логично. Сумма цифр равна номеру вопроса.

Потом идей долго не было. Минуты три я просто сидел, пялил в потолок в поисках вдохновения.

И тут я обратил внимание на запах. Тонкий аромат миндаля. Степень опасности синильной кислоты для организма шиноби необычайно высока – 9. Ну, допустим, это девятый вопрос и сразу же ответ.

Остались пустыми вопросы четыре и десять.

На самом деле на этом можно было бы и остановиться. Глупо предполагать, что Хината и Ино справятся хуже. Двадцать баллов точно наберём.

До конца экзамена оставалось 99 минут.

Я решил не спешить, хотя подозревал, что больше ничего не найду. В этот раз письменный экзамен и в самом деле оказался сложным и мне чувствовалось, что лимит возможностей достигнут.

Но после обучения на горе Мьёбоку я стал куда терпеливее и заметил, что иногда нужно немного подождать и всё обязательно получится.

Я снова откинулся на спинку стула, закрыл глаза и полностью расслабился, отдаваясь в объятия сен-чакры. Во время медитации в голове продолжала крутиться цифра 4. Я не пытался найти ответ. Просто искал ассоциации, стараясь отвлечься, чтобы попробовать взглянуть на задание свежим взглядом.

Времена года, стороны света, ножки у стула или стола, конечности, квадрат… полигон №4. Лес смерти. Второй этап. Снова свитки какие-нибудь подсунут, небось.

Умных мыслей не было, но время стало течь куда быстрее.

Когда до окончания экзамена осталось чуть больше минуты, я всё же написан в окошке для четвёртого вопроса «Лес Смерти», подумал, что это довольно подло по отношению к гостям, если ответ всё же правильный. С другой стороны – это показывает умение собирать информацию о новой стране и деревне. У нас этим полигоном детишек пугают, так что на слуху должно быть. Не сказать, чтобы информация была прямо-таки совсем недоступной.

Но скорее всего я просто не заметил вопроса и ответил неправильно.

Часы отстукивали последние секунды. Я положил карандаш на парту. Послышалось шевеление: другие участники заторопились, а наблюдатели вдруг стали что-то незаметно выводить в своих блокнотах. Кажется, кто-то решил окончательно угробить свои шансы на проход во второй тур и стал едва ли не в открытую списывать.

– Экзамен окончен. Положите свои бланки и ручки на стол.

Наблюдатели быстро собрали ответы и покинули аудиторию, оставив меня с кучкой пубертатных ниндзюков и Марино Ибики наедине. У мужчины тем временем, видимо, прошла утренняя ломота в костях и настроение значительно улучшилось. Он сел за учительскую парту, хотя до этого без труда простоял почти не шевелясь два часа. Я сначала не понял, чего это он, а потом он внезапно со мной заговорил:

– А ты неплох, парень. Как зовут? – у него голос был очень низким и когда он говорил вот так тихо звучало очень даже приятно. Ему точно подойдёт работа дознавателя: и запугать, и расположить к себе может с одинаковой эффективностью.

– Одуванчик. – не без смущения ответил я.

Мужчина усмехнулся, бросил короткий взгляд мне за спину. Другие участники тоже расслабились и начали общаться. Думаю не стоит объяснять, как может общаться толпа людей их возраста, особенно если каждый считает себя невероятным уникумом, а в любом ближнем видит врага.

– Их не нужно разнять? – с искреннем любопытством спросил я.

– Да, нет. Эти трое вылетают. Так что их судьба уже не в моей ответственности. Могут хоть поубивать друг друга.

Я пожал плечами, подмечая резонность жестоких слов экзаменатора, но вопрос всё же не постеснялся задать:

– Так вы уже знаете, кто прошёл, а кто выбыл?

– Нет. Ответы сейчас проверяют и суммируют. Я знаю лишь тех, кто слишком много и неумело списывал. А ты даже не пытался. Почему, кстати?

– Да и сам неплохо справлялся. Зачем рисковать без причины?

– Ради эмоций, адреналина, ярких впечатлений. Тебе лет-то сколько, старикашка?

– Шестнадцать, Ибики-сан.

– Вторая попытка?

– Третья. – легко признался я.

– И что? Не боишься завалить?

– Всегда можно попробовать ещё раз.

Ибики пристально разглядывал меня несколько секунд, размышляя о чём-то, а потом сказал весьма любопытную вещь:

– Сейчас готовят новый свод правил о рангах. Он войдёт в силу через месяц. Вроде хотят объявить перед началом турнира, что количество попыток для прохождения экзамена станет ограниченным.

– Не больше трёх, как я понимаю. – неприятно, но жить можно. Я всё равно не планировал больше пробовать.

– Это твой последний шанс, но тебе как-то плевать. Так уверен в своих силах? – Ибики вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. – Шансы у тебя хорошие, но тебе ли не знать, что во втором туре всякое случается. – он выдохнул мне в лицо облако едкого табачного дыма.

Это на мгновение дезориентировало, но в следующее мгновение я ощутил шевеление воздуха за спиной. Не вставая с места, я извернулся и поймал одной рукой стул, прилетевший в мою сторону по чистой случайности, и поставил его в проходе. Драка на галёрке превращалась в массовое побоище.

– Ибики-сан, мне не хочется бодаться со стеной. Зачем постоянно утыкаться в одну и ту же преграду, если я не способен её преодолеть. Не сдам – значит, недостоин. – постарался я объяснить свою новую философию.

Ибики внимательно выслушал, кивнул, сделал ещё одну затяжку, но выдохнул дым в сторону форточки. Понял, что я не курю.

Стало шумно из-за кричащих жертв подростковой горячности и сквозь шум мне удалось расслышать стук в дверь. Ибики, разумеется, тоже его заметил, зажал сигарету зубами, встал с учительского места и пошёл в конец аудитории, проходя мимо он положил руку мне на плечо и ободряюще сжал.

Едва заметный жест поддержки от нового знакомого разжёгся приятной теплотой в груди. Не сказать, чтобы я действительно нуждался в этом, но меня всегда трогали подобные вещи.

Внезапно стало очень тихо. Даже не оборачиваясь, было не сложно догадаться, что оказалось достаточно одного присутствия сурового мужчины, чтобы остудить подростковый пыл.

Скрипнула дверь, зашуршала бумага, щелкнул замок. Ибики вернулся на своё место и громко сообщил:

– Из этой аудитории во второй тур вместе со своими командами проходят участники Одуванчик и Паровозик.

А потом тихо добавил:

– Пиздец нынче псевдонимы пошли.