Часть 1. Глава 3. Ещё один день. И ещё. (2/2)

— А? А! Перед Шастуновым что ль? Дааа, — протянула девушка, расплываясь в очень широкой довольной улыбке, явно не предвещяющей ничего хорошего. Слава почувствовал каплю не то яда, не то лавы, упавшую ему отчего-то на шею. — А что? Спасииибо хочешь сказать?

— Как понимаю, мне нужно взамен помогать тебе с литрой? — сокрушённо вывел Слава и, увидя блеснувшие глаза своей собеседницы, горько вздохнул, коря себя за поднятую тему. — Ладно. Око за око.

— Зуб за зуб, — кивнула Лия. — А Паша с Колей — они вообще любят приставать ко всему подряд и ко всем подряд. Но в драки не так часто лезут. А тебя что, правда мать в школу за ручку привела?

— Не за ручку. Откуда такая инфа вообще? Просто показала, где находится школа и донесла документы.

— Лан, лан, не злись. Просто интересно было, — Лия улыбнулась и кокетливо намотала кучерявую прядь себе на палец.

Слава только фыркнул и демонстративно уставился в книгу и читал дальше до конца урока. Обляпанные штукатуркой девушки его никогда не интересовали. Натуральная кожа, без всяких пудр, теней, корректоров и губных помад вызывала в нём тёплое чувство, даже отчего-то вспоминалась весна, цветущая природа и ласкающее своим теплом солнце. А от вылизанных женщин его отталкивало, и он сам не мог объяснить себе и другим почему.

Вот одноклассники его прошлые, которых с натяжкой он мог назвать друзьями, часто подкатывали к одноклассницам и ученицам с параллелей или старшеклассницам, которые кучковались недалеко от туалетов, постоянно лазили в косметички и носили запредельно короткие юбки, из-за чего временами получали выговор от блюдущей за порядком Тамары Васильевны. Эта женщина, ведущая экономику, постоянно ходила по классам и коридорам, всматриваясь в проходящих мимо учеников и останавливала каждый раз за отсутствие формы, делала выговор за распущенные волосы, запах табака и уличную обувь. Невозможная это женщина, но улыбалась потом она всегда так нежно, что в груди свербило от одновременного желания взять её и ударить зубами об асфальт и извиниться, перестав навсегда косячить.

Но это ненужные воспоминания о прошлой школе — а Слава начал думать о девушках и одноклассниках, пристающих к ним.

Видимо, яркие красивые девушки его не привлекают. Он это давно подозревал, но в последнее время всё сильнее начал это понимать и принимать в себе.

— А чё у нас дальше? — спросил Слава у Лии, как только прозвенел звонок.

Она посмотрела на него задумчиво, закидывая быстро предметы с парты в сумочку — даже не рюкзак! — и вдруг крикнула:

— Лен, а у нас сейчас что?

— Физра, — ответила та, оторвавшись от зеркальца.

Слава удивлённо уставился на пудру в её тонких ухоженных руках, не понимая, когда она успела её достать и уже наложить не первый слой.

— Физра, — ответила Лия. — Блин… физра… не хочу. Где бы прогулять?

— Да ладно, Егор Николаевич войдёт в положение, — улыбнулась Лена, заиграв бровями.

Лия в улыбке поджала губы и побежала с подругой к выходу, перед самой дверью начав из-за чего смеяться вместе с Леной.

— О чём это они? — откинувшись назад, спросил Слава.

Ваня потянулся вновь, как кот, и недовольно осмотрел появившуюся Славину голову, как будто увидел мелкую бесячую чихуахуа. Мотнул головой и протянул:

— Ты нашего физрука прост не видел. На него дрочат все шалавы нашей школы.

— Фе, как грубо, — бросил, проходящий мимо Мирон.

— Зато правда! — кинул ему в догонку Ваня и поднялся. — Ля, а я тоже не хочу на физру.

Слава усмехнулся и пошёл вслед за толпой своего класса, следуя известной народной мудрости — иди за толпой и придёшь, куда нужно. Таким образом, например, он не раз находил вход в метро, заведения быстрого питания и театры.

Теперь на первом этаже он нашёл вход в спортивный зал и раздевалку в подвале. Переодевшись, Слава вошёл в спортивный зал и с удивлением заметил одноклассников, которые уже начали заниматься. Некоторые парни перекидывали друг другу волейбольный мяч, Маша с, вроде бы, Светой, прыгали на скакалках, а Мирон с Викой бегали в одном темпе, полностью уйдя в себя.

Тем временем в небольшой комнатке перед залом собралась кучка отрицающих ЗОЖ одноклассников. Они сидели в телефонах, болтали друг с другом, без всякого намерения даже начать переодеваться.

В спортивном зале был выход на комнату, из которой появился учитель физкультуры в модном дорогом спортивном костюме, и тогда Слава понял Ванины слова.

Учитель выглядел отпадно: блондинистые волосы были идеально уложены, аккуратная слабая борода обрамляла его красивое лицо, из-под олимпийки торчала татуировка. Глядя на него, хотелось дрочить и улыбаться, даже, вроде бы, гетеросексуальному Славе.

— И что это у нас здесь? — прожурчал голос учителя, и девочки вообще поплыли, раскрасившись улыбками. — Опять в предбаннике собрались? А сегодня у меня для вас сюрприз: тоже будете оценки получать. Я вам дам учебник по физкультуре, будете мне потом отвечать на оценку. А то всё без формы и без формы.

Слава был рад своей готовности к уроку — ещё учебник по физкультуре он не читал! А такие вообще существуют? — подумал он с отвращением, зато потом с наслаждением наблюдал за скисшими лицами своих неготовых одноклассников.

Прозвенел звонок, учитель собрал всех в линейку, но не заставлял рассчитываться, громко называть свою фамилию и строиться по росту, а только спросил по именам, поставив точечки в журнал, и немного дольше задержался на Славе, как на новеньком. Улыбнулся ему приветливо, закончил отмечать и сказал всем бегать три минуты. Отойдя, он включил отчёт на больших часах, закрытых защищающей их от внезапных ударах меча решёткой и подозвал к себе неготовых к уроку.

Змейка бегущих была кривой, — многие срезали углы, — неравномерной — кто-то бежал слишком быстро, кто-то слишком медленно, — и со временем совсем сократилась, превратившись в три небольших. Вырвавшийся в самом начале вперёд Коля едва переставлял ноги, Маша старалась сохранять свою среднюю скорость, но почти каждый шаг незаметно поджимала правый бок, только Мирон с Викой продолжали бежать максимально спокойно.

Слава с трудом выдержал три минуты и блаженно остановился, руки упёр в колени и долгие секунды пытался восстановить свою дыхалку.

Через несколько метров неспеша остановилась Вика, а Мирон задел Славу плечом, продолжая бежать.

— Да откуда в тебе столько сил? — непонимающе спросил Слава.

Мирон на него коротко обернулся и усмехнулся.

— Бегать люблю, — бросил он отрывисто, не остановившись и на секунду.

Остановился только спустя круг, когда вышел Егор Николаевич. Учитель сиял улыбкой, а за ним вышло двое грустных девушек, с поджатыми губами рассматривающие свои цветные ногти.

— Так, сейчас у нас разминка! Проводить будет… ммм, Маш, давай ты.

— Я сдохну, — предупредила девушка.

Слава был с ней солидарен, но всё равно они все разошлись на приличное расстояние друг от друга и начали махать руками, разминать голову, приседать и со стонами отжиматься. После разминки учитель повалил на пол несколько матов и разбил всех по парам, сказав делать упражнение на пресс.

В пару к Славе достался немного подуставший и очень потный Мирон. На нём была футболка, поэтому первое время, когда они оказались рядом, Слава тупо разглядывал его забитые, хоть и не полностью, руки. Мирон милостиво позволял это делать, поглядывая в ответ скептично-насмехающимся взглядом.

— Слушай, помимо того, что ты еврей, у тебя есть какие-то недостатки? Ты на всех уроках как будто бы отличник, и бегаешь так, будто в олимпийских играх собрался участвовать.

Мирон захохотал.

— Спасибо за комплимент, но нет, я не на всех уроках отличник, только на гуманитарных, — ответил он легко, продолжая улыбаться и кивая на мат. — Ложись. К тому же кроме бега, я ни на что больше в спорте не способен, — закончил он мягко, жёстко зафиксировав Славины щиколотки и надавив коленом на ступни.

Слава качал пресс, параллельно пытаясь разговаривать.

— Пиздишь… На математике… тоже неплохо…

— На математике очень хорошая учительница, не хочу её расстраивать, — кротко обосновал Мирон. — А так у меня всё ужасно с точными науками. Вот с информатикой, например. Классная ненавидит меня, как мне кажется.

— Мой любимый урок, — усмехнулся Слава, падая на мат. У него уже начал болеть живот. — Самый лайтовый.

— Кому как, — пожал плечами Мирон. — Мне история нравится.

— Нечисть, — выдохнул Слава и развалился окончательно, отказывая подниматься.

Мирон опять негромко засмеялся и покачал головой.

— Давай меняться.

На такое Слава был согласен. Они поменялись местами, и теперь Славе пришлось держать Мирону ноги, пока тот ритмично поднимал корпус, доставая локтями колен, и резко опускал его. Он не говорил, только пытался правильно дышать и особо сильно не елозить по мату. Глядя на это, Слава почувствовал свою фигуру и вообще физическую подготовку — отстойной.

Мирон, конечно, не был накаченным мужиком, даже с первого взгляда он казался дрыщеватым, но после всего увиденного Слава понял — тот просто на вид был такой неказистый, а на самом деле мог и по ебалу — пардон — лицу дать и от полиции удрать, сверкая пятками.

Футболка натягивалась в районе груди и живота, показывая напряжённые мышцы, руки, сложенные на затылке, покрывались жилками, отлично выделяя каждую красующуюся там татуировку. Слава опять немного залип, но, поймав насмешливый взгляд от предмета своего созерцания, резко отвернул голову в сторону качающей пресс одноклассницы. Тоже красивый вид — туда он и смотрел остаток выполнения упражнения.

Потом они играли в волейбол, и Слава наконец нашёл ещё один явный минус у идеального Мирона. Тот был немного близорук. Он часто щурился и мяч принимал неуверенно, словно боясь получить им в нос. Только подавать ему удавалось хорошо, и то, временами мяч улетал в аут от излишней приложенной силы.

Слава был высоким, поэтому часто стоял перед сеткой и переправлял грязные мячи соперникам, радуясь с каждого лёгкого гола.

Маша мяча боялась ещё сильнее, чем Мирон, поэтому постоянно закрывалась от него, а не отбивала, как надо было делать. Слава устал уже спасать её кривые отбивки, но, видя благодарность в её глазах, продолжал то и дело приходить ей на выручку.

Урок тянулся очень долго, но был приятным. Переодевшись, Слава с наслаждением осушил три стакана воды из кулера на первом этаже. Остальные одноклассники разбрелись в разные стороны. Кто пошёл на урок, кто в столовку.

— Бля, Вань, с хуйнёй звонишь и мозги мне ебёшь, — страдальчески протянул прошедший мимо Мирон, держа у уха телефон. — Да-да, после школы просто пойдём погуляем, хули ты выёбываешься?

Слава улыбнулся от уха до уха — вот он, интеллигентный питерский мальчик, читающий умные книжки и через слово использующий русский прекрасный и такой разнообразный обсценизм.

Позади вдруг появился Ваня с почти полностью пришедшим в себя Андреем. Появился помпезно — накинувшись со спины, попытавшись повиснуть и повалить на пол.

— Хэй, каланча, пошли жрать. И что у тебя с английским?

— Плохо всё с ним, — ответил Слава и оглядел с головы до пят Андрея.

Тот ответил тем же. Помолчали. Потом почти одновременно протянули друг другу руку и улыбнулись.

— Ух ти бозечки, — пропищал Ваня переигранно девчачьим голосом. — Какая картина! Мальчишки знакомятся! Дети ж вы мои.

— Это ещё кто чей, — фыркнул Андрей, гордо расправив плечи. — Пошлите уже жрать.

Слава пошёл вместе с ними в столовую, держа в себе приятные чувства. Он был искренне рад своему переезду. Свободная школа, не заносчивые новые знакомые и идеальный для долгих прогулок район вместе так идеально сочетались, что не получалось грустить. Вроде бы остались за спиной, в прошлом, друзья, любимые учителя и места, квартира, которая, кстати, была намного удобнее, но почему-то от этого не появлялось чувства тоски.

По третьему дню судить было, конечно, рано, но, пока Слава кушал, слушая вполуха Ванин трёп, он не мог отделаться от своего хорошего настроения и даже не пытался.

К чему это? Зачем?

Вечером дома он пересказывал матери прошедший день и радовался её счастливой улыбкой. Затем пошёл гулять с Мариной.

С сигаретой, девушкой под боком и бешено скачущей вокруг них собакой было удивительно отлично проводить время. Марина продолжала рассказывать обо всём подряд. За час прогулки Слава, кажется, выучил имена всех её подружек, заочно познакомился с её родителями, побывал в Египте и Тайланде, а в конце почувствовал лёгкое ощущение любви ко всему окружающему.

К тому же Марина была ненакрашенной, домашней и очень приятной в общении девушкой, то есть безмерно к себе подкупающей. Они обменялись социальными сетями и разошлись.

Немного побродив по улицам в надежде найти новые граффити или теги, но так ничего и не обнаружив, Слава вернулся домой, сделал уроки и пропал на долгие часы в социальных сетях, отправляя заявки в друзья одноклассникам и переписываясь с ними в групповой беседе.

Перед самым сном Слава изучал минут двадцать, если не больше, карты, пытаясь простроить маршрут для будущих прогулок. Он нарочно выбирал закоулки или большие открытые пространства на отшибе, но до них нужно было добираться на трамвае или трусцой. Какому-нибудь Мирону это было, вероятно, просто сделать, но не Славе, любившему устроиться в уголочке общественного транспорта с книжкой и пропасть в ней на часок.

Надумав себе безмерное количество путей, планов и нафантазировав, как бы он сам рисовал граффити (при слабом умении рисовать, ведь талант от отца к сыну почему-то не передался), Слава заснул.

К сожалению, ничего ему не снилось, но на утро по этому поводу он не переживал, в кои-то веки проснувшись по третьему будильнику. На первый урок он едва не опоздал, за что Ваня обозвал его «нормальным человеком», а Андрей, придя спустя пять минут от начала и узнав об этом, одобрительно похлопал по плечу.

В этом обществе были другие порядки, и Слава с радостью их принимал, ведь они его полностью устраивали.