Глава 3. (1/2)
Проснуться от головной боли — худшее, что только может быть. У Антона она началась как только он приоткрыл глаза. Сил хватило только на то, чтобы перевернуться, но, упав на подушку правой стороной лица, он сразу же подорвался. Правая половина лица вспыхнула жгучей болью, что только усилило головную на пару секунд.
Антон аккуратно встал, дабы в голову слова не дало, подошёл к зеркалу и поднял взгляд на своё отражение. Картина не радовала, он был похож на собаку из книги «Белый Бим Чёрное ухо», но ”чёрным” в его случае был глаз. Антон не знал, что и делать. Сесть и пытаться его как-то скрыть — плохая идея, идти в школу с таким — тоже, но и остаться дома он не может, вряд ли отчим просто так спустит ему это с рук.
Решение долго принимать не пришлось, Антон начал быстро собирать рюкзак. На всякий случай он положил туда ещё и те вещи, что могут пригодиться, если придётся ночевать вне дома. На себя он надел толстовку с самым большим капюшоном из тех, что у него есть. Он ещё раз глянул в зеркало, вспоминая, не забыл ли чего, и, поняв, что всё в порядке, тихо прошмыгнул в ванную.
Наскоро приведя себя в порядок, к тому же ещё и максимально тихо, дабы не привлечь внимание, парень достал из шкафчика у зеркала аптечку. Роясь в таблетках, Шастун пытался найти что-то от головы. Найдя нужную пластинку, он выпил сразу две таблетки, запив водой из-под крана. Пластинку положил себе в рюкзак, на случай, если голова начнёт болеть вновь.
Прислушавшись к обстановке за дверью — было довольно тихо, — Антон вышел в прихожую. Он накинул на плечи куртку, быстро засунул ноги в кроссовки и выбежал из дома. Находу надевая куртку по-человечески, парень думал, что всё-таки не такое уж и плохое утро, если, конечно не брать в счёт раскалывающуюся как после бурной пьянки голову и синяк под правым глазом.
По дороге в школу он всё время смотрел себе под ноги: пугать прохожих не хотелось. И притом вдруг ему встретиться какой-то его знакомый — ещё хуже, если это будет кто-то из учителей, — и узнает Антона. Вот как объяснить появление синяка?
О ситуации дома знали только самые близкие ему люди — те, кому он мог доверить эту информацию. Этот случай побоев не первый, конечно, но он и не ходил покрытый синяками и ссадинами. Часто удавалось избежать рукоприкладства, улаживая конфликт до его начала, а иногда приходилось именно сбегать. Прям как говорят на районе, рождённый бегать пизды не получает. А в случае Шастуна ещё можно применить «Мы не из тех, кто убегает, мы из тех, кого хуй догонишь».
По приходе в школу и к началу первого урока, географии, голова немного успокоилась. Дима с Серёжей заметили невесёлый внешний вид друга и, не давая права на выбор, предупредили его, что после урока они все идут в туалет, так сказать, обкашлять один вопросик. Антон молча согласился, не став что-либо говорить, даже слова согласия.
***</p>
— Ну что, снимай капюшон, — сказал Матвиенко, стоя перед Антоном в грозной позе. Антон без лишних слов снял капюшон и поднял взгляд на друзей. Они стояли с такими охуевшими лицами, что Антон, всё время до этого находившийся в плохом настроении, устало рассмеялся:
— Как вам мой боевой раскрас?, — спросил Антон, пытаясь перевести это все в некую шутку.
— Это тебя кто так? Я, конечно, предполагаю, но я очень надеюсь, что это не окажется правдой, — отозвался первым Поз, всё ещё шокированный видом стоящего перед ним Антона.
— Поз, хочу тебя огорчить, ты прав, — сказал Антон, привалившись спиной к стене. Рука скользнула в карман толстовки: там лежали сигареты; достав пачку, Антон сунул одну сигарету меж губ. Не прикуривая подошёл к форточке и настежь распахнул её.
— Пиздец, конечно, а что произошло? — спросил Матвиенко, сдвинувшись с места.
— Ничего нового, как я и говорил, ему не понравилась моя иде… — договорить Антон не успел: дверь в туалет распахнулась. От неожиданности он даже подавился дымом от сигареты. Не зная, кого ждать на пороге, он быстро завалился за угол и спрятал сигарету в левой рукой, её закрывало тело и объёмная одежда Шастуна.
— Шаст, это Женька, вылезай, — сказал Позов здороваясь с другом. Антон не горел желанием показываться Жене, так что остался стоять на том же месте.
— Ну я же говорю, как каланча реально, встал и сто… — увидев побитого друга, Женя примолк. — ...ит, — добавил после недолгой паузы.
— Да чё вы все так реагируете, господи? — закатывая глаза и туша недокуренную сигарету о кафельную стенку — оставит на потом, — Антон вышел к зеркалам. Он уже видел себя, но не понимал, почему друзей так пугает его внешний вид.
В отражении он себя узнал, несмотря на синяк, отёкшие глаза —особенно тот, куда бил Андрей, — немного полопавшиеся капилляры, покусанные губы. В целом ничего нового и сверхъестественного, а может Антон просто привык видеть себя в не самом лучшем виде. В целом не имеет значения, себя он видит только в зеркале, со стороны ему не посмотреть, в этом и проблема, наверное. Может, со стороны он правда не похож сам на себя.
— Чувак, я тебя таким впервые вижу, и я тебе говорю, это пиздец, — Мильковский почесал затылок и переглянулся с одноклассниками Антона
— те молча пожали плечами, дескать, мы сами в шоке, не смотри так на нас.
— Если бы ты знал, что с ним произошло, ты бы ахуел ещё больше, — Серёжа закивал, подтверждая свои слова, будто они нуждались в этом, и все снова посмотрели на Антона.
— Если вдруг что, у кого я могу переночевать? — спросил Шастун, пробегаясь взглядом по всем присутствующим. Серёжа указал пальцем на себя в немом ответе, Антон кивнул на это и одним взглядом зелёных глаз выразил искреннюю благодарность другу.
***</p>
На уроке физкультуры, что был перед физикой, у Антона снова вспыхнула головная боль. Благо это предпоследний урок, после которого идёт урок у классрука, который, к счастью, Антона всегда понимал без слов. Дмитрий Андреевич без лишних вопросов разрешил бы ему один урок просидеть ничего не делая, особенно если бы увидел внешний вид своего подопечного.
Антону ничего не оставалось, кроме как остаться сидеть в раздевалке, не явившись на урок. Учитель физкультуры не проверил раздевалку, перед тем как закрыть её. Антона это улыбнуло, и он продолжил лежать лицом в сложенных на коленях руках. В голове мыслей настолько много, что хотелось научиться перестать думать на какое-то время, хотелось, чтобы в голове был только туман. Антон достал из маленького внешнего кармана рюкзака блистер с таблетками от головы, которые он положил туда утром: и вправду пригодились.
Воды, правда, у него не было, никогда и не носил в принципе; пришлось поступить немного некрасиво, но другого выхода не было. Шастун встал и подошёл к лавочке, стоящей напротив него, открыл рюкзак Димы Позова и достал оттуда бутылку с водой. Закинув таблетку в рот, он сделал маленький глоток — и так без спроса, — и запил таблетку.
Сев на лавочку, Антон разблокировал экран разбитого телефона. Было тяжело зайти в Телеграмм после того, как он вот так пропал, к слову, почти на целый день, но и не зайти вовсе он не мог. На экране сразу появились чаты с кучей новых и просто непрочитанных сообщений. Внимание Шастуна привлекли сразу два — AsPo. и Fenyya: первый написал более двадцати пяти сообщений, вторая — около десяти.
AsPo.
”Ты куда пропал, котёнок?”
Это было последнее, написанное сегодня утром. Антона аж пробрало: все вышенаписанные сообщения были переполнены трепетом и волнением — за него волновались, его потеряли и правда пытались найти! Эта мысль окатила его таким теплом, какое он уже давно не ощущал. Внутри даже что-то дрогнуло, как будто сердце удар пропустило.
NoName
”Боже, Кот, прости меня, прости, прости…”
”Я не хотел вот так пропадать, у меня неожиданно возникли неприятности. Прости, но из-за нашего негласного договора о том, что о себе не рассказываем, я не могу тебе рассказать, что именно со мной произошло. Единственное, что могу, это успокоить тебя, сейчас я в порядке! Я надеюсь, что ты не будешь злиться на меня”
Отправив это огромное, в рамках того, сколько обычно писал Антон людям, сообщение, он не ожидал того, что ответ придёт настолько быстро. Обычно, когда сорол на работе, или где-то ещё, одним словом, занят, он отвечает только через время. В этот раз было не так.
AsPo.
”Капец, ты так больше не пропадай”
”Я, если честно, был бы рад услышать причину твоего отсутствия, но если ты хочешь оставаться в тени, я тоже не буду против”
NoName
”Ас, ты разве не на работе?”
Антон только через минуту, примерно тогда же, когда поступил ответ, понял, что обратился к соролу так, как делал это раньше. При их знакомстве он тоже обращался к нему Ас. Мысль об этом улыбнула.
AsPo.
”На работе, конечно, но я уже заебался ходить как на иголках от осознания того, что ты даже в сети не появляешься”
”Сегодня у меня исключение)”
”Рано мне седеть, мне всего-то 24)”
NoName
”Блять, я тебя ещё и отвлекаю”
”Ты когда освободишься?”
AsPo.
”Нуу, у меня совещание ещё”
”В 8 буду весь в твоем распоряжении, котёнок)”
NoName
”Хорошо, тогда вечером и расскажу тебе хотя бы частично”
”А ещё…”
Антону дыхание спёрло от мысли о том, что он сейчас напишет. Пальцы застыли, так и не отправив сообщение. Очнулся он только когда внимание привлекло короткое сообщение сорола:
AsPo.
”Что?”
NoName
”Мне нужно попросить у тебя совет”
Шастун быстро написал ранее придуманную ложь:
”У меня просто друг спрашивает, а я не знаю, что ему ответить”
AsPo.
”Хорошо) До вечера, котёнок)”
NoName
”До вечера!”
***</p>
— Шастун, останешься после уроков, — сказал Дмитрий Андреевич, подойдя к нему и положив руку на плечо. Антон вздрогнул, поднял голову, на которую был натянут капюшон, но туже одернул себя, поняв, что всё в порядке. Дмитрий Андреевич похлопал парня по плечу, мол, всё хорошо, и пошёл дальше вести свой урок.
Серёжа с Димой что-то записывали, отвечали, остальная часть класса тоже работала, и только один-одинёшенький Антон Шастун мирно лежал на сгибе локтя, смотря в окно, возле которого сидел. Ветви берёзы качались под силой властного и холодного осеннего ветра, тучи быстро плыли по небосводу, листья изредка падали с полуголых веток деревьев.
Антону нравилась осень, нравилась атмосфера столь, как кажется многим, депрессивного времени года. Он не считал осень таковой — как такое магическое время года может излучать плохие эмоции и настроение? Люди всегда что-то додумывают, а потом жалуются, что всё печально. Для Шастуна осень — это время сгорания, листья оранжево-жёлтым огнём вспыхивают на кронах деревьев. Сгорев, со временем деревья обретают новые листья, зелёные и блестящие. Так же и с людьми: чтобы стать лучше, однажды надо сгореть дотла. Мысль, мелькнувшая в голове, так понравилась парню, что он быстро поднялся и открыл блокнот, сходу записывая:
Чтобы стать лучше, однажды надо сгореть дотла.</p>
Урок закончился через десять минут. Серёжа с Димой видели и слышали, что сказал Масленников их другу, поэтому они быстро попрощались с ним и тихо добавили, что будут ждать его на их месте, за гаражами. Шастун кивнул и медленно поднялся, чтобы голова не заболела так, будто обухом ебанули; собрал вещим и когда все вышли, подошёл к столу Масленникова.
— Всё хорошо, Антон? — Дмитрий Андреевич встал из-за стола, подошел к ученику, стоящему напротив. Руки легли на плечи, мягко сжали, пытаясь убрать напряжение. И Антон правда расслабился: он в безопасности рядом с ним, это Шастун понимал прекрасно.
— Я в порядке, Дмитрий Андреевич, — приврав ответил Антон, всё так же не поднимая взгляд на учителя, стоящего точно напротив него.
— Антон, я больше в это не верю, сними капюшон, — с серьезность и строгостью в голосе произнес старший. Антон аж обомлел — давно он не слышал такого настойчивого тона из уст этого человека. — Пожалуйста, — добавил Дмитрий Андреевич, после чего Антон решил, что терять особо-то и нечего, и смахнул капюшон с головы одной рукой.
— Снова попал под горячую руку, — объяснил подросток, подняв голову и уперевшись взглядом в удивленно лицо учителя.
— Ма-а-атерь Божья, Шастун, не надо с таким лицом приходить в школу, уж прости, — рука учителя легла на челюсть юноши, он немного покрутил голову Антона из стороны в сторону, осматривая масштаб увечий, нанесённых его ученику.
— Все в поря… — не успел договорить Шастун, как его перебили:
— Хватит этой заученной с девятого класса фразы, — сказал стоящий напротив, отошёл на шаг, сложил руки на груди и окинул строгим взглядом подростка. — Ты не в порядке.
— Извините, больше не буду. Так о чём Вы хотели поговорить? — попытался сойти с темы Антон.
— Так, ну, во-первых, по поводу этого, — он пару раз в воздухе обвёл пальцем Шастуна. — Во-вторых, по поводу поездки, в-третьих, Арсений Сергеевич попросил меня попросить, чтобы ты зашёл к нему после моего урока, — Масленников за шаг подошел к своему столу и посмотрел время на телефоне. — Так, нам надо быстрее заканчивать, у нас совещание, а тебе ещё в кабинет химии забежать надо.
Антона пробрало мурашками. Снова его Арсений дергает, у него что, свербит? Идти не хотелось от слова совсем, но если он не пойдет, подставит Дмитрия Андреевича. Тут излюбленное Антоном сбегать от проблем не поможет, пора взрослеть.
— В смысле, какая поездка? — Антон изогнул бровь, смотря на учителя вопросительно.
— Хочу поднять вопрос о поездке на природу, возьмём мангал, шашлыков нажарим, прогуляемся, классно время проведём. Поехать параллелью одиннадцатых классов, у вас же выпуск и экзамены на носу, времени отдохнуть больше не будет. Может, прихватим с собой кого-то из учительского состава. Ты бы хотел поехать? — на вопрос классного руководителя Антон, светясь от восторга, закивал. Дмитрий Андреевич улыбнулся такому счастливому виду ученика, выглядевшего со стороны самым грустным, несчастным и побитым котёнком.
— Только Арсения Сергеевича не приглашайте, — пошутил Антон, но в каждой шутке всегда есть доля правды: ему правда не хотелось видеть Арсения на этой вылазке. Почему, Антон сам не знал, чего-то суперплохого учитель ему не делал, скорее личная неприязнь.
— Ого, вот это просьба! — делано удивился Масленников. — И почему же?
— У нас с ним какая-то война начинается, походу, — признал очевидное Шастун. Учитель взглянул на него так, будто такого быть не может, и Антон несёт несусветную ересь.
— А вот сейчас подробнее, я просто не… — Дмитрий Андреевич резко замолчал, когда дверь в кабинет с шумом открылась. Не было ни стука, ни даже приветствия, лишь с порога сказанное:
— Дим, Шастун ушёл уже? Он ко мне не… — учитель пробежался взглядом по классу и, увидев того, кто не явился к нему, замолчал и понял, что ведёт себя слишком не по-школьному. — Я помешал? — выпрямившись, спросил Арсений Сергеевич томным голосом. Антон быстро накинул капюшон и опустил голову вниз.
— Нет, мы уже заканчивали. Прости, что задержал его, — Дмитрий Андреевич снова посмотрел время и окинул взглядом стоящего перед ним Антона, а после стоящего в дверях Арсения. — Так, давай тогда тут поговорите, это же не принципиально?
— Нет, у меня тут разговор буквально на минуту, — кратко отозвался химик, заходя в класс.
— Хорошо, — классрук улыбнулся и, как делал это почти всегда, хлопнул в ладоши. — Тогда я пошёл в учительскую, Шастун, кабинет можешь не закрывать, хороших тебе выходных, — Маслеников потрепал парня за плечо, подбадривая, и удалился. Теперь они с Арсением остались наедине.
Антон понимал, что всё складывается не очень, и вряд ли Арсений Сергеевич станет терпеть капюшон на голове ученика. Парень привалился ногами к столу, ягодицами упираясь в самый край. Взор на учителя не поднимал, лишь тупо смотрел на идеально белые, учитывая осеннюю погоду, кроссовки учителя.
— Шастун, ты снова удивляешь, — Арсений, как хищник крадущийся к своему обеду, начал медленно идти к Антону. Шастун взгляд всё равно не поднимал, упрямый.
— По самостоятельной у тебя три, — с досадой сказал химик, а для Антона это был как удар под дых — это максимум седьмая тройка за самостоятельную по химии за всё время, пока он её учит.
— Как три? Быть такого не может… — брови сползли к переносице, Антон потупился. Он был уверен, что получит четыре, ну, может, с минусом, но не тройку же.
— Ещё как может. Тестовые у тебя только четыре из восьми правильно, и то, я уверен, что ты на четыре вопроса ответил либо наугад, либо сильно сомневаясь. Задача правильная только первая, во второй ты начинал правильно, а дальше перепутал значения и неправильно подставил их в формулу. А третью ты не решил. Оттуда и тройка, — сдержано объяснил учитель, и за это время подошёл к Антону достаточно близко.
— Исправлю потом, — пообещав скорее себе, чем учителю, стоящему напротив него, выпалил парень.
— Почему ты всё ещё стоишь в капюшоне? С Дмитрием Андреевичем ты говорил без него, — Антон не мог этого видеть, но мог услышать: учитель улыбался, говоря это.
— Он попросил снять, — зачем-то выпалил Антон.
— Сними капюшон, Шастун, — сказал Арсений Сергеевич, сложив руки на груди. Антон не ответил, не снял и не сдвинулся с места. Видимо, эта тупая немая сцена надоела старшему, и он, сделав шажок вперед, сдёрнул капюшон с головы ученика. Антон уставше поднял голову, понимая, что уже приплыли — хуже не будет. У Арсения Сергеевича глаза округлились от увиденного, губы чуть дрогнули: хотел что-то сказать, но одернул себя, — учитель прерывисто выдохнул и всё-таки задал один-единственный вопрос:
— Это тебя кто так?
— Арсений Сергеевич, зря лезете не в своё дело, — всё-таки съязвил Антон — не удержался. Учитель поджал уголки губ — то ли со злости, то ли сдерживаясь от такого же грубого и язвительного ответа, — но ответил на удивление сдержано.
— Хорошо, можешь быть свободен. Но если я ещё раз увижу такую картину, я начну лезть в не свои дела, учти это. Расписание факультативов уже составили, жду в понедельник на уроке, — Антон захлопал глазами от такого ответа. Доброго? Ничуть не грубого?
— Извините, — тихо прошептал он себе под нос, снова надевая капюшон на голову. — Хороших выходных, Арсений Сергеевич.
***</p>
Арсений зашел в учительскую буквально за минуту до того, когда началось совещание. Не думая он молча сел рядом с Димой и кивнул ему, мол, с Антона твоего я не съел, а после принялся слушать темы, которые они сегодня будут обсуждать.
Их дружба с Димой построилась как то спонтанно. Началось все с того, что у них окна в одно и тоже время чуть ли не каждый день и приходилось обедать, проводить время в учительской или библиотеке вместе. Перебрасываясь сначала только рабочими фразами они мало-по-малу перешли на обсуждение каких то нейтральных не рабочих тем. Так и вышло что учителя нашли общий язык и сдружились за столь короткий срок времени. В последнее время Арсений даже начал подвозить Масленникова – было по пути – не под дом конечно, высаживал через двор от нужного.
— А еще хотелось обсудить произошедшую вчера после уроков драку,– Арсений вдруг поднял взгляд ледяных голубых глаз и начал внимательно слушать. — Ученики параллельных классов устроили разбор полетов на школьном дворе буквально сразу после 7 урока, нам надо внимательнее следить за учениками,– заявила завуч по воспитательным делам Татьяна Фёдоровна.
— Твой что ли вляпался?,– Дима вопросительно поднял бровь на поставленный вопрос. Арсений, не долго думая, шепотом добавил. — Шастун, у него лицо разукрашено,– теперь взгляд сидящего рядом учителя физики был прочитан как ”тут такое обсуждать нельзя”.
— Арс, я тебе потом расскажу,– сказано это было громче, чем нужно и хотелось бы, на них все обернулись.
— Вы что-то знаете о конфликте между Марченко и Бондаренко? Дмитрий Андреевич, вы у них вроде ведете,– под пристальными взглядами педагогического состава Дима не мог ругнуться на химика – именно из-за него ему сейчас надо максимально непринужденно отвечать – лишь кинул быстрый взгляд и выпрямился на мягком стуле.
— Ну это же школьные хулиганы, наверное у них есть какие-то свои компании по школе, вот и поссорились ребята,– это была самая возможная и реалистичная из всех существующих причин, которые можно было предположить.
— Бондаренко у меня вообще-то мальчик хороший, почти отличник!,– громко возразила Марина Васильевна – одна из учителей математики.
— Но почему то же дерётся,– возразила завуч. Дабы не разводить конфликт она наскоро сказала что уже все произошло и ничего не поменять, снова повторила действия, которые надо соблюдать учителям, что бы такое не повторилось и подняла еще пару не менее важных тем.
Совещание закончилось на – в сравнение с некоторыми случаями – хорошей и даже положительной ноте. Перед тем как поехать домой Арсений подошел к шкафу, где хранились журналы прошлых годов, и взял журнал 10 А класса – прошлогодний журнал класса Дмитрия Масленникова. За спиной нарисовался классный руководитель и вопросительно глянул на обложку с информацией.
— Зачем тебе он?,– Арсений ожидал такой вопрос и ответил почти сразу.
— На оценки по химии Антона твоего взглянуть надо,– открыв страницы с, так называемым, содержанием – там были написаны страницы расположения предметов – Арсений нашел взглядом химию и номер страницы и начал листать к нужному месту. Улыбка сама поползла по лицу, когда Арсений увидел красиво оформленный разворот предмета – аккуратно выведенные синей ручкой темы уроков и домашнее задание, оценки учеников – он безумно ценил организованность и аккуратность. У Шастуна вправду были хорошие, иногда даже отличные, оценки. У него редко проскакивали н-ки и тройки, что говорило об ответственном отношении к предмету и школе в принципе.
— А что случилось?,– выглянув из-за плеча стоящего перед ним спросил Дмитрий.
— Тест завалил, вот решил глянуть как у него в прошлом году было с химией,– Арсений закрыл журнал и сунул его обратно на полку, а закрывая дверцы шкафа добавил. — Я просто думал что он соврал мне по поводу оценок, а задачку он просто умел решать
— Нет, он парень честный, просто ему тяжко приходиться. Если сегодня подбросишь я тебе смогу по дороге рассказать,– Арсения улыбнул такой ловкий намек на то, что Дима был бы не против что бы его подкинули к дому. Он поправил пиджак и кивнув сказал:
— Пошли, и больше не проси так завуалировано, чего б мне тебя было бы вот так бросать.
Попрощавшись с завучем и остальным – не менее важным – персоналом школы они ретировались за ворота учебного заведения. Черный Мицубиси Лансер приветливо мигнул фарами и пиликнул – в машине было как обычно чисто, пахло свежестью и одеколоном Арсения. Сев в машину Дима поежился от ощущения холодного сиденья – так, будто этот холод его обжигал. Арсений завел машину и они начали медленно выезжать из школьного двора. Попов очень трепетно относился к правилам дорожного движения, и даже если можно было прибавить скорости он этого не делал – вот такие принципы. Проезжая мимо гаражей он кинул взгляд в сторону окна переднего пассажирского и, улыбаясь, сказал:
— Смотри что твои творят,– завидев Шастуна, Матвиенко и, понятное дело, Позова Арсений остановил машину. Дима ошалевше вытаращился в окно, нажал на кнопку открытия, и когда оно достаточно открылось он чуть высунулся и прикрикнул на своих учеников:
— Вы че творите, пацаны? Ану разбежались отсюда!,– ребята аж вздрогнули. Сережа истерически засмеялся, Антон поднял взгляд от тлеющей сигареты на источник звука и, что очевидно, прихуел, Дима же выронил сигарету из рук от неожиданности. — Чего стоим, разбежались, или в понедельник урок начнётся с нагоняев,– когда стоящие у гаражей, крикнув извинения, быстро смылись, Арсений рассмеялся. Он конечно думал, что эти парни не самые шелковые, но что б настолько – курить прям у школьных ворот, скрывшись за ржавым гаражом, исписанном матами и контактами дилеров – было слишком. И глупо, и плохо, и смешно тоже.
— Пиздец, это хорошо что мы их увидели, а не кто-то другой,– выдохнул Масленников когда окно закрылось.
— Та отсюда только они и ходят, учителям не по пути, а на машине езжу только я и учительница английского. Я их пару раз замечал, но эти гады успевали курево спрятать,– с сосредоточенностью в голосе – обоснованную тем что он ведет машину – произнес Арсений, выезжая на главную дорогу.
Масленников задумчиво смотрел на дорогу, не зная с чего начать свой рассказ. Как рассказать так, что бы Арсений понял, а Антон не перестал доверять? Что вообще можно рассказать, и что бы рассказал сам Антон? Легче начать с самого простого вопроса:
— Тебе что то Антон сам рассказывал?
— Твой Антон меня на место решил поставить и сказал что бы я не лез не в свое дело. Ничего не рассказал конечно, он меня тихо ненавидит, это заметно,– Арсений остановился на светофоре и обернулся на пассажира. Дима тяжело вздохнул и решил рассказать самую малость, то, с чего начинал свой рассказ сам Шастун:
— Вообщем у него проблемы дома есть.. Ваще семья у него хорошая, отец инженер вроде бы, мать тоже работает, вот только не помню кем. Но у него короче отец уехал в другую страну, как говорит Антон – так было нужно – а мама его начала водить домой разных мужиков. Он говорил, что один хороший был, даже разговаривал с ним адекватно, но его испугало наличие ребенка и того, что отец живой и они общаются. А потом она привела уебища какого-то, вроде Андреем его зовут, ну и он теперь поколачивает обоих,– Арсений сжал руль, на руках чуть проступили вены, костяшки побелели. Услышать он ожидал все, что угодно – про то, что Шастун любитель драк или просто руфер-неудачник, но такое – точно нет. Промолчав долгую минуту, он все таки смотри выжать из себя вопрос:
— Антон не должен знать, что я знаю?,– вопрос показался глупым, сразу же после того, как прозвучал вслух. Не долго думая Арсений, уже чуть тише, добавил. — Глупый вопрос.
— Не говори, что знаешь, просто своим отношением покажи, что ты не держишь на него зла. Ему сразу будет легче. Он когда узнал, что ушла прошлая учительница химии, а замены нет, такими стеклянными глазами на меня смотрел. А теперь пришел ты, весь такой строгий и злой, и гоняешь бедненького из угла в угол,– последнее явно было сказано с сарказмом, ведь на губах Масленникова проступила дружелюбная улыбка, мол, это хоть и правда, но я не в серьез.
— Как думаешь, стать ему другом, что бы хоть как то помочь, хорошая идея?,– Арсений не знал, как он бы мог это сделать, но думал, что это вполне реально. Антон хоть и с характером, но если его обвить любовью, заботой, поддержкой и теплом – он растает. Дима посмотрел на коллегу нечитаемым взглядом – толи ”не думаю что у тебя это получится” толи ”странная затея, дружище” – но ответил буднично.
— Ну можешь попробовать, если Антон тебе поддастся. Было бы, конечно, не плохо..,– Масленников на пару секунд задумался, а после продолжил. — Он любит химию, а если у него снова будет понимающий преподаватель, который всегда готов ему помочь и дать еще один шанс, ему точно будет легче,– произносил это Дима с надеждой в голосе, ему правда хотелось что бы так было. Даже если они не поладят с Арсением так, как ладит со своим классным руководителем, будет отлично если Антон не будет волноваться по теме химии и ее учителя.
У Димы каждый раз сердце кровью обливается при мысли о Шастуна, о том как он там – дома – без поддержки, заботы и любви. Ему разбивало сердце то, что парню приходится общаться с отцом через телефон, и то, не сильно часто – у одного работа, а у другого школа и проблемы дома. Каждый раз было трудно оправдывать Антона перед другими учителями, просить дать ему шанс, снова и снова. Классрук пытался договариваться за Антона максимально завуалированно объясняя ситуацию – другие не должны знать столько, сколько знает он. На данный момент история Шастуна известна только Дмитрию Масленникову и Арсению Попову – ну и прошлой учительнице химии тоже – только вот Антон даже не догадывается что Арсений знает. А Арсений не знает, как правильно скрыть это. Вот такая дилемма.
Машина остановилась у обочины – приехали. Дима поблагодарил коллегу за такую доброту душевную и, вылезши и теплого салона Лансера, быстро пошел домой – в новое тепло. Арсений же поехал домой проводить законные выходные, которые он так долго ждал. Неделя выдалась относительностей трудной – надо было дозаполнить некоторую документацию, запомнить имена, внешность и фамилии новых учеников, а так же вливаться в работу. С начала года он не смог сразу устроиться на работу – семейные обстоятельства – а в начале октября, когда все разрешилось, вакансии как ветром сдуло. То, что он теперь работает в 35 школе – огромное везение. Арсения это радовало, но от усталости сил на хоть какое то празднование – даже в гордом одиночестве – не было.
***</p>