11 - Март (1/2)

╭─────╯ʕ•ᴥ•ʔ╰─────╮</p>

Белый день</p>

╰─────╮ʕ•ᴥ•ʔ╭─────╯</p>

Февраль закончился и началась весна. Период времени года, значащий для каждого японца слишком много.

Когда Кацуки был младше, весна означала начало нового учебного года. Новых сил, новых возможностей, вперед и только вперед, к мечте, нет, к цели стать профессиональным героем, лучшим героем! Теперь же, когда он стал старше, когда выпустился из академии и создал свое агентство — с приходом весны его мысли занимал новый финансовый год, приходящий с теми или иными изменениями. А с появлением Лолы еще и Белый день.

Правда, он практически забыл о существовании этого праздника. Пока на День Всех Влюбленных девушка не преподнесла ему подарок.

Весь день он тогда провел в геройском агентстве, и в окружении коллег праздничного настроения вовсе не чувствовалось: на автомагистрали произошла авария и пострадало много человек. Помимо целого дня на ногах, разгребать завалы железобетона — это нелегкая работа, на Кацуки свалилась огромная кипа бумажных отчетов, сотни и сотни бумаг, каждую из которых нужно было внимательно прочитать, сделать нужные заметки, и написать отчет по отчету. В общем, лютый кошмар. Это уже не говоря о том, что с Лолой они не виделись после их поездки к его родителям. Подумаешь, прошла всего неделя! Но для Кацуки любая секунда вдали от девушки становилась невыносимой. Хоть в этом он мог себе признаться. Пока что только себе. Но над этим он тоже работал.

Неделя выдалась сложной. В тех же отчетах Кацуки находил закономерность в периодичности вспышек преступности за прошедшие полгода в Киото. Парень уже не в первый раз безвылазно сидел в агентстве, и даже бывало ночевал здесь, но, избалованный, он так привык к вниманию Лолы, что когда этого внимания стало меньше, скучал по ней еще сильнее, чем обычно. И вот вчера у него был выходной (отсыпной) день, но его девушка, любимая девушка, та, по которой он сходил с ума и обожал до самых кончиков волос, та, у которой тоже был выходной, отказалась с ним видеться, сославшись на посиделки с подружкой. Нет, ну где это видано?!

Конечно, он не был эгоистом, по крайней мере, не в полной мере этого слова, однако побесился он знатно. Настолько, что все его приказы на работе этим утром выполнялись безукоризненно, так что переделывать за ними ничего было не нужно, и в итоге это уменьшило количество потраченного времени, что сказалось и на его собственной эффективности. Вечер был свободен. И, о чудо! Лола разрешила ему прийти. Спасибо, что соизволила, красотка!

Никаких обменов любезностями. Стоило Кацуки войти в квартиру девушки, как он с глухим ударом рухнул на колени и обхватил руками женские бедра, уткнувшись в них лицом.

Тактильность — не про него. Ему нужно было личное пространство. Всегда. Исключения он делал разве что ради Лолы, тактильной до ужаса. Она залезала на него верхом, обхватывала ногами торс, и больше от нее нельзя было избавиться. Однажды он даже душ так с ней принимал. Она это делала для смеха, конечно, но факт остается фактом. А что до Кацуки… Иногда его потребность в ласке давала слабину. Однако и проявлял он ее по-своему.

Кацуки потерся щекой о голое бедро девушки, вдыхая тонкий аромат цветов и каких-то фруктов. Ее тепло обволакивало его словно в кокон. Он потерся с другой стороны, и Лола, застывшая посреди комнаты, опустила руку на его голову. Она провела пальцами по волосам, вызывая за собой мурашки, ниже, по позвонкам сзади на шее, проникла под ткань футболки, слегка царапая по спине, на что из парня вырвался тихий вздох, больше похожий на всхлип. А когда Лола другой рукой почесала у него за ухом, Кацуки еле сдержался, чтобы не заскулить.

— Знаешь, однажды нам придется поговорить об этих твоих повадках. — насмешливо произнесла девушка.

Он укусил ее за мягкую кожу чуть выше колена, и Лола тихо зашипела от боли. Ладно, это было заслуженно.

— Заткнись, — приказал Кацуки, но не смог убрать улыбку из голоса.

— Я тоже по тебе соскучилась.

Парень поднял лицо. Лола так на него смотрела, что он понял: не для него одного эта неделя вдали друг от друга прошла тяжело. Лола вдруг закусила губу, и тут же резко выдохнула, решаясь сказать:

— У меня для тебя кое-что есть. — и ее пальцы чуть дрогнули.

Кацуки нахмурился. Он отпустил женские бедра и поднялся с пола. Лола нервно заправила прядь волос за ухо, еще раз вздохнула, и отошла на кухню. Она открыла шкаф, взяла что-то и развернулась к Кацуки. Она крепко держала руками подарочный пакет. Так крепко, что на нем появились заломы. Девушка подошла ближе и протянула его.

— С праздником, — сказала она, а сама смотрела куда-то в сторону. — Это конфеты. Горькие и невкусные. Прямо как твой замечательный характер.

Где-то глубоко внутри, в душе у Кацуки, где обычно бегали маленькие человечки, отвечавшие за эмоции, все замерло. Словно покрылось ледяной коркой в защитной реакции, стараясь предотвратить вулканический взрыв, сносящий все на своем пути. И вместо этого тепло в виде раскаленной магмы медленно разлилось по его телу.

— Так вот какие посиделки с подружкой у тебя были? — Кацуки взял девушку за подбородок и внимательно заглянул в ее глаза, но Лола тут же вырвалась и заходила по комнате, взмахивая руками.

— Я по-твоему похожа на тех маленьких дурочек, которые стоят у плиты весь день, чтобы приготовить какие-то дурацкие конфеты?! Пфф! Ну ты скажешь тоже! Ха! Слишком много для вас чести, господин Бакуго!

Когда дело касалось чувств, врала Лола откровенно плохо. Кацуки, с едва заметной улыбкой, открыл пакет. Внутри действительно находились конфеты. Каждая в полупрозрачной упаковке, так, чтобы он видел их необычную форму. Гранаты, шашки с динамитом, черепа, звездочки и мишки.

— Не дай боже, если ты их не сожрешь, Кацуки.

Он достал одну в форме гранаты, снял упаковку, хмыкнув с точности деталей, и закинул конфету в рот. Терпкий вкус дорогого шоколада лег на язык, чтобы затем его начало жечь от остроты, да еще какой. Кацуки открыл рот и задышал глубже, продолжая жевать сладкий подарок, пряность которого выжигала его нервные окончания, заставляя потеть без какой-либо физической нагрузки.

— Хабанеро? — удивленно спросил он у Лолы, которая настороженно на него глядела.

— Я же сказала. Прямо как твой характер.

Кацуки взялся за шнурки на поясе шорт у девушки и потянул на себя. Ладонью он обнял ее за талию, а подбородок положил ей на макушку.

— Спасибо, — с трудом проговорил он. — Очень вкусно.

Пекло у него в груди было ни с чем несравнимо, однако вызвано оно было вовсе не острым перцем хабанеро. Лола забралась руками под его футболку и ноготками слегка царапала его спину, отчего мышцы вздрагивали, а кожа становилась чувствительнее в разы. Он так соскучился. Кацуки бы еще долго наслаждался этим противоречивым спокойствием: он весь был готов раствориться в этих объятиях, когда одновременно его тело изнывало по прикосновениям и просило большего.

— Так и будем стоять? — вдруг спросила девушка, будто читавшая его мысли.

— Да.

— У меня есть идея получше.

Лола с ухмылкой мягко высвободилась из объятий. Она легла на кровать, раскинувшись в форме звезды.

— Давай, иди ко мне.

Кацуки дважды закатил глаза прежде чем смириться с самим собой, а затем подчиниться ее приказу. Он навис над девушкой со зловещей улыбкой, не предвещающей ей ничего хорошего, но ее радость явно читалась на лице даже когда парень навалился на нее всем весом.

Он уткнулся носом ей в шею, и тут чувствуя ее нежный запах. Он поцеловал чуть ниже уха, и Лола повернула голову, подставляя шею. Кацуки оставил поцелуй чуть выше ключицы. Провел носом вверх по коже, вновь вернувшись к уху, и легонько укусил за мочку.

— Лучше помурчи на ушко, — заерзала под ним девушка.

— Размечталась.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Она с ума сошла, раз думает, что он будет мурчать ей на ухо? Кацуки даже хохотнул с неожиданности запроса. Но вот Лола зажмурилась, повторяя «пожалуйста» снова и снова, по-детски морща нос, и парень сам себе не поверил, на что готов пойти ради этой маленькой дурочки.

Он приблизился губами к ее уху и попытался издать похожие на мурчание звуки, со всем стыдом ощущая, как пылают уши. Лола затихла. Кацуки напрягся в ожидании, что она сейчас будет над ним вовсю потешаться, и тоже замолчал.

— Еще, — шепотом попросила девушка.

— Много хочешь. — угрюмо ответил он.

— Ладно, тогда поцелуй меня.

Кацуки поднялся на локтях, чтобы посмотреть ей в лицо. Игривая Лола хоть и была наглой, зато всегда ее веселье передавалось и ему.

— С чего вдруг ты раскомандовалась?

— А ты запрещаешь? — Лола буквально светилась счастьем в этот момент.

Возможно, все дело было в тоске, в привычке, в первой подобной привязанности, в глупых химических соединениях у него в мозге, в той яркости, в какой он видел жизнь, постоянно находясь под риском смерти… Сердце парня, кажется, вдруг решило вытеснить его легкие, забившись безумным ритмом.

Кацуки сжал щеки девушки, но Лола не перестала улыбаться. Она улыбнулась еще шире, насколько ей позволяла его хватка. То есть, совсем немного, но этого было достаточно, чтобы ее глаза превратились в маленькие щелочки, чем напомнила ему крошечных толстых младенцев. Кацуки коротко рассмеялся и отпустил ее лицо. Тепло внутри переполняло. Трудовые будни героя почти всегда связаны с горем и потерей, почти всегда героя окружает боль и страх. Но рядом с Лолой… Кацуки проглотил ком, застрявший в горле.

— Я… Я могу?.. — его голос редко был таким нерешительным. Улыбка девушки мигом пропала. — Я могу говорить тебе, что?..

— Да, — тихо прервала его Лола, вся превратившись в слух.

— Я люблю тебя. — с легким трепетом сказал он, вздохнув.

Подбородок девушки задрожал, глаза заблестели от выступивших слез. Кацуки поцеловал ее губы, что тоже мелко дрожали.

— Не реви, а то я не буду говорить.