Глава 17. (2/2)

Дождавшись, пока Хоппер-старший с тяжелым звуком опустится в кресло — обычно это означало, что он больше не поднимется, пока не закончится пиво — Вэнс немедленно вжал Брюса в столешницу. Ямада невольно ойкнул, но почти сразу же позволил Хопперу себя поцеловать, поддаваясь его настроению.

– Не уделайте там всё, – крикнул отец из комнаты. – Ещё не хватало молофью за вами убирать...

Вэнс моментально бросил взбешенный взгляд в сторону гостиной. Его рот протестующе открылся, чтобы обложить отца руганью.

– Тише, – вполголоса произнес Брюс. Замечание Хоппера-старшего его немного смутило, но он не хотел, чтобы Вэнс ссорился с ним сейчас. – Ты же есть хотел.

Рассеянно хлопнув себя по лбу, Вэнс бегло поцеловал Брюса в плечо и с рвением первопроходца влез в холодильник. Пошарив по полкам, он обнаружил то, что его совсем не обрадовало: рис с запеченными овощами и салат с тунцом.

– А твоя любовница не могла нормальной еды приготовить? – крикнул Вэнс так, что Брюс аж подпрыгнул. – Отбивных каких-нибудь или хотя бы жареной картошки?

– Закрой свою пасть, щенок, – рявкнул отец из гостиной.

Пришлось довольствоваться салатом. Хотя Брюс попытался уговорить Вэнса хотя бы попробовать рис, Хоппер был непреклонен и несколько раз повторил, что не будет есть зёрнышки. Миссис Ямада часто готовила рис в разном виде, у неё даже была рисоварка (которую она очень берегла, потому что найти хорошую в Денвере оказалось трудно), поэтому сам Брюс рис очень любил. Но совершенно не обиделся, когда Вэнс недовольно отодвинул кастрюльку.

К тому моменту, когда Вэнс и Брюс закончили ужинать, часы показывали половину четвертого. Не удивительно, что на следующее утро Брюс проснулся около полудня и справедливо решил, что не имеет смысла опаздывать в школу и привлекать всеобщее внимание. Ему нужно было лишь придумать какую-нибудь отговорку для учителей, в идеале — получить записку от родителей, и Ямада всерьез начал думать о том, чтобы купить фальшивку в туалете для мальчиков. Один парень из их параллели писал отличные подделки разными почерками, но сам Брюс его услугами никогда не пользовался.

Проскочив мимо дремлющего отца Вэнса, ребята выбрались на улицу, чтобы прогуляться. Настроение было хорошим, солнце светило высоко и ярко, ветер весело колыхал траву. Редкие прохожие не мешали незаметно толкать и пихать друг друга, задерживая прикосновения. Брюс не сразу понял, куда Вэнс его ведет, и сообразил, лишь когда они остановились перед домом.

Он ни разу не был здесь с того дня, как они выбрались из подвала, не знал, как выглядит этот дом, потому что намеренно переключал репортаж по телевизору и складывал газету так, чтобы не видеть фотографии, но сразу узнал его. Дом похитителя.

Это было лишь его воображение, но дом казался зловещим. Кирпичные стены, черная дверь и крыша, нависающая над домом, словно скорлупа, вкупе казались тревожно-жуткими. Брюс знал, что Альберт владел двумя домами. В одном он жил и прятал детей, в другом — хоронил тела. Брюсу не было никакого дела до того дома, в котором Альберт собирался прятать его бренные остатки.

В кошмарах его мучил подвал дома, рядом с которым они стояли. Сейчас, глядя на плотно закрытые окна, сердце Брюса колотилось всё быстрее и быстрее, как если бы Альберт прятался внутри. Ладони стали мокрыми. Он ощутил себя беспомощным, жалким, брошенным, словно уже находился в подвале. У него не было ни малейшего представления, зачем Вэнс привел его в это дьявольское место.

– Его так и не продали. Он теперь принадлежит его брату, который живет в Дуранго, – сказал Вэнс. Брюс перевел на него непонимающий взгляд. – Зайдем?

Ямада интенсивно покачал головой. К горлу подступил ком.

– Я не войду туда, – продолжая качать головой, проговорил Брюс.

– Давай, – Вэнс взял его за руку, не озаботившись тем, чтобы оглядеться по сторонам. Его голос казался настойчиво-убедительным. – Со мной.

Страх душил. Сомкнул пальцы на горле Брюса, не давая дышать, но он пытался — исключительно носом, чтобы выдохнуть через рот. Только это помогало во время кризов. В груди уже ощутимо болело, словно по ребрам ударили тяжеленным ломом. Теперь не было тепло, и солнце светило тускло.

– Я не... – язык Брюса споткнулся о зубы. Он рвано выдохнул, продолжая рассматривать лицо Вэнса с болью и страхом. – Зачем?

– Хочу, чтобы ты посмотрел на подвал, со мной, – проговорил Вэнс серьезно и как-то мягко добавил, будто не надеясь услышать положительный ответ. – Для меня это важно.

Запрокинув голову, чтобы не расплакаться, словно ребенок, Брюс глубоко вздохнул. Он обещал себе, что никогда, ни за что в жизни не войдет в этот чертов дом, даже если это будет последнее место на земле, не уничтоженное бомбами. Что не придет позлорадствовать, даже если этот дом будут сносить бульдозером. И вот теперь он стоял рядом с проржавевшей калиткой, и от подвала, где его удерживали силой против воли, Брюса отделяли какие-то жалкие пятьсот футов.

– Если это то, чего ты хочешь, я войду, – сдался Брюс и посмотрел на Вэнса умоляющим взором. – Но сразу уйдем, как я попрошу, ладно?

– Ладно, – ответил Вэнс, сжимая его пальцы в своих.

Брюс старался сосредоточиться на этом. На прикосновении, которое обозначало, что всё в порядке.

Дверь оказалась закрыта на ключ, но Вэнс довольно легко сместил замок в сторону ударом ноги. Брюс содрогнулся — воспоминание вспыхнуло огнем. Хоппер уже делал так, когда они бежали из дома Альберта, и вот... для чего? Мысли Брюса путались, натыкались друг на друга, не складываясь в целую картинку. Он не мог анализировать происходящее — на него давили стены.

Мебель в доме была накрыта белой тканью. Похоже, брат Альберта ничего не трогал, не забрал мелкие безделушки, не прихватил с собой памятный фотоальбом. Может, у Альберта и не было фотоальбома — Брюс как-то не хотел думать о том, какую жизнь вел его похититель, когда не убивал детей. Он хотел лишь убраться из этого места побыстрее, но Вэнс по-хозяйски пересек гостиную и направился в кухню, за которой находилась дверь в подвал.

– Ты что, приходил сюда? – невольно спросил Брюс и поежился — ему не понравилось, как его голос звучит в доме похитителя.

– Нет, – немедленно откликнулся Вэнс и исподлобья посмотрел на Брюса. – Думаешь, я забыл хоть что-то из того, что с нами тут случилось?

Ямада машинально покачал головой. Он тоже не забыл ни единой секунды. Мог забыть аромат маминых духов, но никогда — как пахло в кухне Альберта. Мясом, собачьим кормом, псом, пивом. Сухостью, но только в сравнении с подвалом.

У лестницы они остановились — стоило взглянуть на ступеньки вниз, голова начала кружиться. Нет. Ни за что на свете. Только не в это место, где они оба чуть не умерли. Брюс крепко сжал ладонь Вэнса, дыша тяжело, отрывисто, и всем нутром захотел оказаться на улице. Снова увидеть солнце, даже если заболят глаза.

– Не пойдешь со мной? – спросил Вэнс.

Грудь неприятно сдавило. Что-то в его голосе заставило Брюса проглотить набухший в горле ком и упрямо сжать его пальцы.

– Пойду.

Стены в подвале теперь стали белыми, из-за чего он казался немного светлее и даже — какая безумная мысль! — просторнее. Матраса больше не было, хотя осталось несколько железных креплений, напоминающих о том, что раньше что-то было привинчено к полу. Новую решетку на окно не поставили. Туалет исчез из закутка, как и ведущая к нему труба, появились какие-то плесневелые ковры. Брюс ожидал увидеть старое пятно крови, но его либо смыли, либо закрасили.

Взгляд сам скользнул к стене — черный телефон был на месте, правда, уже без трубки. Теперь он не казался ни зловещим, ни таинственным — это был просто старый, бесполезный телефон, который давно пора было отправить на свалку. Но подвал всё равно навевал жуть. Пусть стены закрасили, пусть больше не было решетки на высоком окне, они находились в том месте, куда их привели силой, где их мучили, где над ними хотели надругаться. Брюс ощущал это явно, как и остатки гнилостного сырого запаха, который так и не смогла перебить свежая краска.

Вэнс прошел в центр комнаты, Брюс неуверенно поплелся за ним. Сердце стучало всё сильнее и сильнее, не в глотке, не в висках — в ушах. Чем дальше они были от двери, тем хуже Брюс себя чувствовал.

– Когда мы выйдем отсюда, – сказал Вэнс, решительно взяв Брюса за щеки своими горячими ладонями. Мир сузился в то же мгновение — были только глаза Вэнса, напоминающие небо, и его уверенный, громкий голос. – Давай встречаться?

– Да, – ответил Брюс еле слышно. – Давай.

Он ответил раньше, чем понял, почему они пришли в этот дом, зачем спустились в подвал, но от осознания его ответ бы не изменился. Брюс бы ответил «да» в любом случае.

– А когда ты уедешь в колледж или станешь звездой бейсбола, всё равно будешь моим, хорошо? – с нажимом уточнил Вэнс.

– Хорошо, – эхом повторил Брюс.

– Мы никогда не расстанемся, – произнес Вэнс, делая ударение на каждом слове. – Мы всегда будем вместе. Ты и я. По-настоящему, – уточнил он. – Ты понимаешь, о чем я?

Его голос дрогнул, выдавая волнение. Брюс втянул носом воздух — не сырой запах подвала, а теплое дыхание Вэнса.

– Да, понимаю, – кивнул Брюс — ладони Вэнса двигались вместе с его головой, потому что Хоппер так и не отпустил его лицо. – Я согласен. Давай всегда будем вместе и никогда не расстанемся.

На лице Вэнса явно проступило облегчение. Он смотрел на Брюса, не мигая, и его взгляд становился всё мягче и мягче — брови дрогнули, и эта смешная морщинка, так часто привлекающее внимание Брюса, разгладилась. Вэнс подался вперед и нежно поцеловал Брюса в губы. Так осторожно, словно Брюс был сделан их сахарной ваты, и легко мог растаять у него во рту.

– Давай свалим отсюда, – Вэнс крепко взял Брюса за руку и дернул за собой, решительно направляясь к лестнице. – Вообще это же частная территория — нам нельзя здесь находиться.

Брюс слабо улыбнулся и исхитрился боднуть Вэнса лбом.

Тяжелое облако отступило, стоило им выбраться из дома и выйти на залитую солнечным светом дорогу. Ветер по-прежнему радостно колыхал траву, но теперь ещё и игриво скользил по коже, забираясь под одежду. Брюс счастливо посмотрел на Вэнса — Хоппер всё ещё сжимал его руку, хотя они были на улице посреди дня.

– Люблю тебя, – шепнул Вэнс на ухо Брюса и не отстранился, продолжая прикасаться к нему кончиком носа.

Было щекотно и приятно.

– Я тебя тоже люблю, – просто ответил Брюс.