Глава 4. (2/2)

Глаза закрылись сами собой, но пришел не сон — Брюс провалился в странное состояние, не имеющее ничего общего с отдыхом. В его сознании было темно, уставшее тело лежало тяжелым камнем. Брюс чувствовал каждую свою кость, голова лежала на руках неподъемным грузом. Снова вернулся голод, такой едкий и неприятный, колючий, словно иглы.

Они умрут здесь. Они точно умрут.

– Куда ты постоянно укатываешься? – прорезал темную пелену знакомо-недовольный голос, и Брюс вдруг ощутил, как его потянули за футболку.

В организме Брюса было слишком мало питательных веществ, чтобы думать о чем-то, но тьма уже не казалась такой глубокой и плотной. Он снова настроился на сохранение энергии, прижимаясь к Вэнсу каждой частью тела, какой мог дотянуться. Его держали так, что Брюс едва ли мог пошевелиться, но объятия были не крепкими, а такими же тяжелыми, как кости Брюса. Мощь уходила и из тела Вэнса.

Когда иглы в животе немного поутихли, Вэнс и Брюс снова взяли воды из бачка, чтобы напиться, и вернулись к окну. Дело шло ещё медленнее. Они потеряли силы, в глазах двоилось, руки почти не слушались. Брюс чувствовал напряженное тело под собой, еле держал равновесие, каждую секунду останавливался, чтобы перевести дыхание. Вэнс справлялся с ситуацией не лучше — дергая за решетку, он качался, как маятник.

– Почти, – прохрипел Вэнс, поравнявшись с Брюсом. – Как-нибудь под другим бы углом задеть эту хрень...

– Ничего, – сказал Брюс, касаясь плеча Вэнса то ли пытаясь ободрить, то ли стараясь не свалиться на пол. Хоппер попытался его подхватить, но сам чуть не потерял равновесие и ударился затылком о стену. – Если у нас получится протянуть до завтра, мы раскачаем решетку полностью. Главное, чтобы он не помешал нам ночью и принес что-нибудь поесть.

На качающихся ногах Вэнс и Брюс подошли к противоположной стене. Скупые лучи заходящего солнца грозились скоро исчезнуть. Искусственный свет, включаемый их похитителем, вызывал отвращение. Брюс подумал, как тошно ожидать подачек от человека, который вызывал у него лишь страх, презрение и ненависть. Должно быть, Вэнс унижался ради него, когда требовал у похитителя еду.

– А сколько человек может прожить без еды? – спросил Вэнс, тяжело рухнув на пол.

– Дней двадцать, – проронил Брюс, падая рядом. Вэнс удовлетворенно хмыкнул, явно не представляя, насколько болезненна голодная смерть. – Сильно не радуйся. Ты мало спишь, почти не пьешь, и здесь очень сырой воздух. К тому же, ты тратишь очень много энергии, начиная с решетки, заканчивая... тем, что ты время от времени ходишь по комнате.

– Тогда я сожру тебя, – мрачно заключил Вэнс, привалившись к стене.

Брюс только губы поджал. Хотелось что-то ответить, но силы окончательно его покинули, и даже тело никак не реагировало, не шевельнулся ни один мускул. Последний рывок оказался фатальным — Брюс подполз ближе и практически стек по стене, голова упала на плечо Вэнса камнем. Наверное, ему было тяжело, но Хоппер ничего не сказал. Не издал ни единого звука. Даже его дыхание казалось тихим.

Конец приближался. Пусть разум Брюса и угасал, он понимал, что холодный пол из бетона — отличный проводник для болезней, но у них не было никаких альтернатив. Нечем было подкрепить свои силы. Не было даже свежего воздуха.

– Слушай, Ямада, – прорезал его сознание неожиданно слабый голос Вэнса.

– Мм? – еле выдавил из себя Брюс.

Следующую секунду Вэнс молчал, а когда заговорил, его язык двигался вяло, как улитка:

– Если мы... выйдем отсюда, может...

По лицу прошла теплая волна. Брюс закрыл глаза, ничего толком не представляя. Если они выйдут.

Если выйдут, то... Нет, голова Брюса отказывалась работать. Он не мог вообразить себе ничего, что могло бы последовать за этой фразой. Но хотел этого всем своим затухающим сознанием.

– Да. Давай, – проговорил Брюс отрывисто.

– Ты, блядь, даже не дослушал, – вкладывая остатки негодования в слова, прохрипел Вэнс.

– Мне всё равно. Давай, – сказал Брюс, нащупывая руку Вэнса, чтобы вложить в неё свою ладонь.

Пальцы Вэнса слабо дернулись, не сжимая, просто обозначая присутствие. Наверное, он хотел сжать его ладонь, но теперь уже не мог.

Всё кончилось. Брюс чувствовал, что темнота зовет его и готов был пойти за ней, но правая часть его тела не желала отделяться от чьего-то затихающего тепла. Он плавал в этом странном пространстве, кружился среди мутных точек, напоминающих капли дождя на стекле автомобиля, но отчетливо ощущал, что справа кто-то есть.

Кто-то очень важный.

По голове Брюса вдруг ударил страшный грохот, вибрацией отозвавшийся по всему телу. Создалось впечатление, будто кто-то с лязгом опускает тяжеленный мост через ров, но это была всего лишь железная дверь. Мутные точки всё так же танцевали в темноте, но заметно бледнели — потянуло теплым воздухом с первого этажа, запахом еды.

– Мальчики? – сурово произнес кто-то. – Я знаю, что Вы не спите.

Со рта Вэнса сорвался слабый хрип — Брюс потянулся за этим звуком. Вернее, ему показалось, что он потянулся, потому что его тело никак не откликнулось.

Похититель издал непонятный звук и, поставив что-то плоское на пол, подошел ближе. Брюса окатило волной запахов: влажной псины, табака, взрослого мужчины, давно нестираной рубашки. Поморщиться не вышло. Запах просто существовал вокруг и постепенно садился в легких.

– Мальчики? Не притворяйтесь, – сказал похититель, склоняясь. Вэнс еле слышно щелкнул зубами, кажется, не давая Альберту прикоснуться к его лицу, у Брюса не было сил, даже чтобы дернуть подбородком, он просто открыл один глаз. Перед ним была маска, но на сей раз она не улыбалась, глаза из отверстий смотрели настороженно и зло. – Проклятье, как бы Вы тут не сдохли раньше времени. И почему он уехал так поздно? – пробормотал он. – Мальчики!

Брюс увидел перед лицом руку и понял, что его хотят шлепнуть по щеке.

– Отойди от... – Вэнс запнулся и дернулся, чтобы загородить Брюса, но лишь сильнее на него навалился.

– Ничего я ему не сделаю, – мягко заметил Альберт, так и замирая с ладонью поднятой в воздухе.

Недоверчиво покосившись в сторону похитителя, Брюс нашел в себе силы положить руку на бедро Вэнса. Хоппер тут же повернул голову, чтобы упасть носом в его волосы, шумно вдохнул, словно Ямада не провонял подвалом.

Несколько секунд похититель жадно следил за каждым их жестом. Стоило пальцам Брюса чуть дрогнуть на ноге Вэнса, как он тут же переключал всё внимание на его ладонь, глаза блестели неприятно, словно вместо слезной жидкости у Альберта было масло. Но хуже всего оказался звук — гортанное дыхание, напоминающее животный стон. Брюс не опускал глаза — не хотел видеть, но чувствовал запах.

– Я ничего тебе не сделаю, Брюс, – произнес Альберт медленно, но его дребезжащий голос говорил об обратном. С каждой секундой он наклонялся ближе и ближе, его запах становился удушающим. Вэнс дышал в волосы Брюса всё чаще и чаще. – И Вэнсу тоже. Я Ваш друг, и хочу узнать Вас поближе, – почти прошептал похититель, но звук оказался похож на скрежет ногтей по стеклу. – И когда Вы поймете, что можете меня не бояться, я Вас отпущу.

Со всей силы впившись в ногу Вэнса ногтями, Брюс медленно разжал пальцы. Ему понадобилась целая секунда, чтобы выровнять дыхание и собраться с мыслями.

– Нас уже ищет полиция, Альберт, – сказал Брюс, еле сдерживаясь, чтобы не поморщиться на имени. – Сутки, и они будут здесь.

Альберт выпрямился. Его глаза теперь смотрели сухо и зло.

– Здесь никого не будет, – серьезно проговорил он.

– Будут, – возразил Брюс, облизав губы, чтобы дать себе еще мгновение. – Потому что пропал не один ребенок, а два. Такое на совпадение не спишешь. Это поднимет волну негодования. А когда негодует общественность, к делу подключается губернатор, и ему не важно, каким способом, но пропавшие должны быть найдены, – он говорил ровным голосом, точно таким же, каким отвечал у доски, уверенно и спокойно, хотя сердце предательски билось о грудную клетку. – Так что сейчас весь округ стоит на ушах, полицейские прочесывают окрестности, наверняка у них есть список подозреваемых, а даже если нет, они будут всеми способами искать нас, чтобы выполнить указания свыше. Уже завтра вечером...

– Завтра вечером, – недовольно оборвал похититель, опасно сощурившись. – Ты убедишься, что ничерта не знаешь о полицейских этого округа, Брюс Ямада. Спокойно, – сказал он, замечая, как напрягся и привстал Вэнс. И дураку было понятно, что в таком состоянии Вэнс ему ничего не сделает, но Альберт всё равно выставил перед собой руку. – Наслаждайтесь своей последней трапезой и... друг другом.

Окинув их масляным взглядом напоследок, похититель, тяжело переступая, вышел из подвала и с силой захлопнул за собой дверь. Брюс, чье сердце уже готово было проломить грудь, привалился головой к стене, часто дыша. Он всё ещё ощущал запах похитителя, но его медленно растворял в себе густой дух подвала. Страх никак не хотел утихать, язык неприятно распух во рту — говорить с похитителем было омерзительно.

– Ну, и чего ты добился? – хмуро поинтересовался Вэнс и ползком двинулся к подносу, чтобы взять еду. – Времени теперь нихрена.

– Наоборот, – ответил Брюс, скользнув взглядом по мрачной комнате. – Человек, который жил у него, уехал сегодня — это развязало ему руки. Он мог прийти ночью или следующим утром, в любое время, когда бы ни захотел. Но, думаю, я зацепил его, и поэтому он не придет, – помолчав, добавил Ямада. – Захочет помучить, посмотреть, как разбиваются наши надежды, когда мы поймем, что никто не станет нас спасать. Это максимум времени, который я мог для нас выиграть. До завтрашнего вечера нужно разобраться с окном.