Dream / Чонгук и Минхёк / 20 (2/2)

— Ничего сложного, Муни, этот вечер просто кричит… — принялся оправдываться Чонгук, открывая дверь.

Небольшое тёмное помещение, диско-шар под потолком, тусклый приятный свет, ненавязчивая музыка, Пьёнгон, Хёсу, Минджу, Доён, Кихён. Самые близкие. Тут мог бы быть ещё один человек, но, к счастью, Чонгук не знал, как его найти.

— Просто вечер, в котором мы… — Чон вглядывался в лицо Ли, пытаясь понять, как он относится к тому, что происходит. — Можем отдохнуть с семьёй, — договорил он, вздохнув.

Чону не было жалко времени, которое он потратил на поиск подходящего места, на то, чтобы организовать свободный вечер для Ли, который не работал, только когда спал (а спал он мало). Ему было чертовски жаль, что сюрприз не удался, Минхёк с головой в новой постановке и, вероятно, не будет рад никакому отдыху, потому что он значит лишь то, что после него работы будет в два раза больше.

Серьёзность на лице Ли допустила короткое непонимание, а следом он улыбнулся так лучезарно, что Чонгук часто заморгал — не верил, что его Минхёк действительно может выглядеть таким счастливым. Ли, никого не стесняясь, притянул Чона к себе, едва не придушив, и поцеловал в висок.

— Так вот чем ты занимался! — со слышимым облегчением воскликнул он.

Чон не успел ответить, но картинка собралась быстро: Минхёк давно был напряжённым — потому что решил, что Чонгук устал жить в скучных, рутинных отношениях, и… загулял? Несерьёзно, чтобы разогнать кровь и просто немного развлечься — поэтому Ли не требовал объяснений и смиренно ждал, пока Чон наиграется и окончательно вернётся к нему. Или уйдёт? Должно быть, Минхёк ужасно мучился, но не позволял чувствам портить быт.

«А я бы тебя прикончил, если бы ты надумал с кем-то спать, кроме меня. Но ты всё время на виду — только поэтому ещё жив», — мысленно посетовал Чонгук. Он хотел пожурить Минхёка за этот нездоровый вывод и вслух, но подходящего времени так и не нашлось.

— Знаешь, почему Кихён плакал тогда? — спросил Чонгук сейчас. Мог бы припомнить и тот разговор об изменах, который так и не случился, но он верил, что Минхёк и так всё понял.

— Я не посмел спросить. И догадаться не вышло.

— Он говорит, что наш танец не выходит у него из головы, — Чонгук закрыл глаза, тоже вспоминая тот вечер. — Моя рука на твоей груди, твоя сверху. То, как мы выглядели в тот момент — по-настоящему счастливыми. Он радовался, что такие отношения существуют, они случились у нас, его родных. И беспокоился, что не сможет узнать, каково это: прожить с человеком двадцать лет и не успеть от него устать.

— Нам чертовски повезло, — кивнул Минхёк, а потом без лишних слов пересел ближе к Чону, на диванчик, и поцеловал в щёку. Теперь он иногда позволял себе такие (и не только) жесты даже при Кихёне, а что уж говорить о кафе на окраине, в котором почти все пары были однополыми.

Можно было бы сказать что-нибудь про сына, детальнее вспомнить тот вечер или о чём-нибудь порассуждать, но в то мгновение им обоим хотелось просто насладиться моментом, в котором они действительно — не без ссор и драм, но всё же — прожили вместе двадцать лет. И были готовы прожить ещё столько же.