XXXIII (2/2)

— я всерьез задумался о том, кем хочу стать. наверняка мне не удастся поступить в хороший вуз, чтобы получить высшее образование, поскольку в школе было слишком много долгов, да и я не горю желанием забивать недавно опустевшую голову новой информацией. но жить-то на что-то надо, поэтому я либо пройду какие-нибудь курсы на накопленные деньги, либо устроюсь работать, — ликс, отпустив руку хвана, переворачивается на живот, кладя голову на подушку так, чтобы видеть старшего.

— ты можешь рассчитывать на мою поддержку, — хёнджин с точностью повторяет движения феликса.

— я не сомневался, — ёнбоку приятно, что джин всегда стремится спасти его. — знаешь, лишь после сессий с господином паком я наконец-то принял тот факт, что просьбы о помощи не являются чем-то постыдным. если не переходишь грань и не виснешь на шее у близких, все нормально, — чутка покряхтев, юноша пробирается руками под подушку.

— конечно, — улыбнувшись, молодой человек прикрывает глаза — приятная компания и мягкость постели пробуждают в нем желание подремать.

— кстати, всегда хотел у тебя спросить: ты любишь ходить на выставки? ну, не знаю, в какие-нибудь художественные галереи, например, — пока что даже в мыслях ликс боится назвать вертящееся на языке предложение свиданием.

— люблю, но из-за работы и учебы я постоянно ищу себе отговорки ничего не посещать, — перспектива вкусно поесть и подольше поваляться в кровати привлекает джина больше.

— а если я попрошу пойти со мной? — ёнбок заранее знает ответ, поскольку хван бессилен перед мальчишкой, что так прочно засел в его голове. — когда я захожу в твою квартиру, мне кажется, что меня телепортировали в музей, потому что у тебя буквально на всех стенах висят картины. а ещё и новая появилась, в прошлый раз белых лилий я не видел, — подросток гордится тем, что узнал нарисованные цветы. — и внутреннее чутье мне подсказывает, что ты бы точно растворился в атмосфере, которая создается во всех галереях.

— ты стал моим вдохновением, — честно, искренне, без лишнего пафоса. ликс собирается что-то ответить, но хёнджин опережает его: — я пойду с тобой куда угодно, ведь мы будем вместе.

ёнбок, чувствуя, как переполняющие его эмоции подкатывают к горлу и норовят вырваться громким визгом, бесшумно кричит, перебираясь со своего места на спину хёнджина и ложась поперек парня. тот ойкает от навалившегося на него груза, однако ликса не останавливает: ли медленно раскрывается перед ним, с каждым разом позволяя себе все больше и больше.

— хочешь, я открою одну из многочисленных тайн, что оставалась скрытой от тебя вплоть до сегодняшнего дня? — хван, придавленный к кровати, говорит сначала невнятно, из-за чего ему приходится повторять сказанное для юноши, не услышавшего все сразу.

— безусловно, — голова оказывается близко к полу, а волосами уже можно подметать пыль и грязь, поэтому феликс все-таки меняет положение и удобнее устраивается на теле старшего. так же, как и раньше, поперек.

— тогда поднимайся, нам нужно добраться до моего рабочего места.

оба встают неохотно, но феликс воодушевляется так сильно, что хёнджин не может отказать себе в удовольствии показать школьнику свое творение. пусть студенту и надоели картонные коробки, стоящие, кажется, с того момента, как хван переехал в квартиру, он все никак не дойдет до любого хозяйственного магазина, где продаются красивые корзины для хранения вещей. в них можно было бы нормально разложить краски, кисти и бумагу, однако сейчас они вперемешку валяются с прочими принадлежностями для рисования и не только, ожидая своего часа.

то, за чем идет хёнджин, лежит в особенном месте — рядом с запылившимися коробками есть отдельный деревянный ящичек, являющийся подарком отца, поощряющего художественную деятельность сына. хван аккуратно складывает туда дорогие сердцу рисунки, которые не должны попадаться на глаза людям, приходящим в гости к хозяину, потому что зачастую парень вкладывает глубокий смысл в картины, предназначенные для него одного. в изображении ликса ничего подобного нет, просто все, что касается мальчишки, — очень личное.

достав из ящика рисунок, хёнджин с трясущимися руками отдает лист бумаги феликсу. младший с немым вопросом осматривает то, что ему вручили, а потом переводит взгляд на хвана:

— когда? — голос несколько охрипший, более глубокий, чем обычно. ли облизывает пересохшие губы, стараясь скрыть коснувшийся его сердца трепет, однако сразу же выдает себя с потрохами.

— после первой встречи, — парень приближается к ликсу, чтобы сравнить плод воображения с реальностью. сократив расстояние до допустимого минимума, он по привычке гладит мальчишку по голове, пропуская пряди волос через пальцы.

— почему? что тебя вообще побудило нарисовать меня? — все ещё шокированный, феликс не обращает внимания на то, что старший подобрался к нему вплотную.

— в тот день твой образ не покидал меня, поэтому не оставалось иного выхода, кроме как изобразить тебя на бумаге, — впервые джин пытается рационально объяснить кому-либо свои действия.

— это прекрасно! — истинное восхищение творчеством трогает хёнджина до глубины души. — неужели ты видишь меня таким?

— ничто не сумеет передать мое видение тебя, даже этот рисунок, — хван забирает у ёнбока лист, а затем уводит юношу к первой попавшейся на пути стене, где заключает его в плен, расставив руки по бокам от ли. — ты не представляешь, как я рад, что ты стал больше улыбаться и смеяться, меньше замыкаться в себе и чаще открываться миру. вот что на самом деле прекрасно.

феликс, ощутив острую необходимость в этот же момент поцеловать хёнджина, хватается за края его футболки и встает на носочки, чтобы дотянуться до родного лица. получается только уткнуться носом в крепкую шею, которая сводит с ума ненавязчивым ароматом парфюма, ставшего неотъемлемой частью самого хвана. джин разделяет желание ликса, а потому он вжимает юношу в стену куда больше, чем минуту назад, и без лишней суеты наклоняется к ждущему мягких касаний ли.

ликсу кажется, что ничего лучше этого в его жизни ещё не случалось.