XXVI (1/2)
— ведь совершенно не важно, как ты выглядишь,
все равно найдется человек, который считает
тебя самым прекрасным существом на свете.
</p>
часть двадцать шестая</p>
перемены</p>
— ты так сильно хочешь, чтобы я был рядом? — чанбин улыбается как-то по-другому, когда слышит предложение ликса. в последнем включился генератор разных идей — от покраски волос в местной парикмахерской до признания хёнджину в чувствах. но пока бин не уверен, кто кому первый расскажет о симпатии. — я не против, хорошо.
— заодно поведаешь о том, что заметил в поведении хёнджина, — ликс бросает фразу бездумно, а после заливается краской при упоминании хвана. чанбин только и может, что думать, какой его друг милый, когда смущается.
— конечно, мелкий, — со обнимает ликса за плечи, однако звонок на урок разделяет этих двоих.
и сосредоточиться отчего-то совсем не получается. чанбин усиленно старается сфокусировать внимание на доске, у которой умело орудует белым мелом учитель, но попытки явно оказываются провальными, когда школьник в очередной раз мысленно отлетает от темы занятия. его солнышко становится совсем взрослым, и это все, о чем способен размышлять в данный момент бин. хёнджин не выглядит плохим парнем, и, кажется, довериться ему — вполне неплохая перспектива. однако доверить ему ликса слишком страшно, будто ещё рано, пусть феликс и становится с каждым днем благоразумнее. можно вечность рассуждать, заслуживают ли они друг друга, чем впору заниматься не чанбину, а кому-то из пока что не состоявшейся парочки, только вот со без согласования с приятелем берет данную обязанность на себя, словно освобождает ли от тяжких дум по поводу того, как его жизнь будет строиться дальше, останется ли в ней хван или нет.
главное, что чанбин собирается остаться с ликсом.
что-то собственническое просыпается внутри со, до этого дремавшее себе спокойно на задворках сознания, а сейчас решившее проявиться во всей красе. такое противное, что хочется отделаться поскорее с наименьшими возможными потерями, но не получается никак. захватывает в круговорот одинаково дурацких мыслей про дружбу с феликсом и не отпускает.
вполне понятно, по какой причине чанбин загоняется. а что ещё думать, если ликс, вероятнее всего, в скором времени счастливо отдастся хвану и перестанет уделять внимание бину? получается, что со лишится привилегий, существовавших до нынешних пор, неизвестно лишь то, сколько им осталось жить. больше не выйдет полежать рядом с ёнбоком, поспать с ним в обнимку, обнять будто и не по-дружески, но по-особенному тепло. где младший проведет черту и скажет: «с этим мы заканчиваем»?
кто сказал, что бин желает заканчивать?
и ликсу все любопытно выяснить, что так тревожит друга, однако парень в молчанку играет, неловко отшучиваясь. не спасают и щенячьи глазки ли, которые раньше были способны сломать бина в два счета. ёнбок может хоть сколько крутиться рядом с другом, но тот будет всего лишь безмолвным наблюдателем развития любовной истории ли и хёнджина со стороны. по мнению самого со.
он решает, что рассказывать о своих душевных терзаниях феликсу не станет. бин обязательно поможет приятелю организовать личную жизнь, а потом отпустит его в дальнее плавание вместе с хваном, пожелав обоим удачи.
«господи, сколько ты будешь себя мучить этими мыслями? ликс же не покидает тебя навсегда, так чего ты загружаешь свой измученный мозг?» — чанбин пытается прийти в норму. изо всех сил пытается. но не все можно контролировать, в том числе эмоции, вызванные данной ситуацией.
после уроков феликс тащит погрустневшего за день бина в парикмахерскую и даже уговаривает рассмеявшегося товарища покрасить прядки возле лица в зеленый, потому что «посмотри, как классно на фотке у парня выглядит», пока сам объясняет одному из работников, что хочет вернуть естественный цвет и убрать лишнюю длину, все равно красоты в сухих концах нет.