XVII (2/2)

старший настороженно следит за реакцией блондина, но тот лишь качает головой, мол, все пучком, больше на такое никто не обижается.

— если я правильно догадываюсь, джисон снова на время включил снисходительность, поэтому он позвал всех выяснять отношения? — поддерживает беседу феликс.

— наверное. только я не уверен в том, зачем он хочет увидеться с тобой, — бин специально не осведомляет, как хан перемывал кости ли.

— посмотрим.

необычное удавье спокойствие ёнбока передается и чанбину, из-за чего они заваливаются к джи, сохраняя самообладание. крис приходит ненамного позже ребят — те даже разуться не успевают. хан отправляет мать отдыхать в спальню, беря на себя обязанность встретить гостей. получается у него не очень-то вежливо — парень гонит на кухню всех, за исключением ликса. его он тянет за собой в комнату. оставшиеся, смирившись с закидонами товарища, покорно плетутся заваривать чай.

закрыв за собой дверь, хан бросается на ли, которого давно не видел. от переизбытка эмоций он чуть ли не плачет, зарываясь пальцами в обесцвеченные пряди друга и прижимая его голову к груди.

— л-ликси, п-прости меня, — парень, разрыдавшись, затыкает рот рукой, чтобы никто, кроме феликса, не услышал его громких всхлипываний.

— хани, пойдем, — ёнбок с искренней заботой уводит того к стоящему невдалеке стулу.

джи молча кивает и следует за приятелем. ликс же садится перед ним на корточки, кладя свои руки на мокрые от слез ладони хана, и улыбается понимающе. почему-то ему кажется, что сегодня наступил тот самый день, когда он способен кому-то помочь.

— за что тебя простить? — ли невольно вспоминает, как хван ласково гладил его кожу, и теперь повторяет за ним, утешая расклеившегося подростка.

мальчишка не торопится делиться переживаниями. он выжидающе смотрит на феликса, пробуя зацепиться за малейшие промахи в его поведении, однако уступает, когда целиком и полностью принимает, что ли — близкий ему человек, к которому не стоит относиться предвзято.

— за то, что плохо думал о тебе, — хан, более не хватаясь за ёнбока, перемещается к кровати, чтобы плюхнуться на мягкое одеяло и спрятаться за ним. — прости, мне казалось, что я смогу обо всем тебе рассказать, но, боюсь, потом из-за стыда с тобой нормально общаться не получится.

— если не хочешь, можешь больше ничего не говорить. я побуду рядом, если на то есть нужда, — ли неспешно встает. юноша не уверен, желает ли он узнать, что о нем думали все это время. кроме того, беседа с бином наталкивает на мысль, что тот обсуждал проблемы ликса с другими людьми, и данный факт чертовски раздражает.

— ляжешь ко мне? — нерешительно предлагает джисон.

— ох. ну, давай.

не имея ни малейшего понятия, как унять дрожь, феликс растягивается рядом с товарищем, продолжая незаметно ковырять раны на запястьях, прикрытых рукавами толстовки.

— не буду тянуть время. заранее предупреждаю, что могу нести бессвязную чушь, — джи смеется, обнажая зубы, но весельем здесь и не пахнет. — короче, правильно говорят, что беда сближает. когда чанбин только-только начал рассказывать нам о твоих проблемах, я не мог понять, почему ты себя вел настолько нелогично, что иногда мне хотелось волосы на голове рвать. да и не только мне, — ликс отдирает слишком большую корочку и шипит, чем отвлекает собеседника. — все нормально?

— да, продолжай, — кровь не в первый раз впитывается в ткань.

— я злился, хоть ты мне и дорог. чанбин в попытках достучаться до тебя делал больно всем, начиная с меня и чана и заканчивая тобой. мы всеми силами старались помочь наладить контакт, однако было ясно, что у нас вряд ли бы это вышло. в первую очередь из-за твоего нежелания общаться с кем-либо. этот факт бесил. я думал, что не вел бы себя так, как ты, если бы оказался в похожей ситуации, а после смерти отца моя жизнь пошла по твоему сценарию. честно говоря, мне кажется, что я схожу с ума, — страшные картины из снов всплывают перед глазами. — мы с тобой до одури похожи. только я страдаю от вспышек агрессии на внешний мир, а ты — на самого себя.

ликс не смеет и слова вставить о том, что даже небольшой намек на селфхарм ему неприятен.

— мне страшно, — шепчет джи, тычась носом куда-то в сторону друга.

— я тебя понимаю, — ли не придвигается ближе, опасаясь оставить алые следы на чужих вещах. — ты, верно, не можешь нормально описать и долю того, что испытываешь, да? — хан угукает. — не наступай на те же грабли, что и я, и больше говори с нами. если бы этот способ не облегчал тебе жизнь, ты бы не пользовался им, поэтому не пренебрегай любыми подобными возможностями. тебе не нравится что-то в бинни или чане?

— ты уж извини, но чанбин относится к тебе по-особенному. замечал раньше, что он с тобой мягче, чем со мной, и постоянно беспокоится о твоем благополучии. меня же он ни во что не ставит. по крайней мере, мало говорит о моей важности в его жизни, — школьник морщится. — из-за этого я злился на тебя ещё больше, хотя виноват, грубо говоря, бин. а чан… чан есть чан. как-то так. честно, слушать этих двоих становится невыносимым делом.

— ну, не сказать, что бин виноват, ведь злость — это твоя реакция на его поведение, но ладно. а чего они раньше тебя не бесили? — чертенок на плече феликса просыпается.

— раньше нам не приходилось обсуждать серьезные вещи, по поводу которых мы не сходимся во мнениях.

— ага, понятно, — очередная ранка становится мишенью для ликсовых пальцев. — а как ты относишься ко мне сейчас? — на свой страх и риск задает вопрос ли.

— нейтрально. я начинаю больше сравнивать нас с тобой и анализировать очевидное сходство, однако быстро от прошлых недовольств я тоже не отделаюсь.

— смотрю, ты сегодня выкрутил честность на полную, — болезненно усмехается ёнбок. — окей, спасибо за то, что хоть не врешь в лицо, как некоторые.

— не за что, — следует простодушный ответ. — ликси, что это? — хан натыкается взглядом на испорченную толстовку.

— блять, — подросток рычит, пугая. — забудь об этом, хорошо? поверь, я больше не режусь.

— но ведь…

— не зли меня!

— да ладно тебе, не дурак, — джисон отступает. — тогда ты представь, что нашего разговора до этого тоже не было.

— про что именно?

— про тебя.

— зачем ты вообще на меня все это вывалил? — фраза пропитана недовольством.

— хотел очистить совесть за свои мысли о тебе.

— классно придумал, конечно. а ты не прикидывал, как твои слова на меня повлияют? ты так-то говорил, что я тебе дорог, и меня расстраивает, что в итоге ты прикрываешься заботой о своих чувствах, не моих, — смелое заявление разносится по комнате.

— во-первых, мне показалось, я ясно донес до тебя, что мое мнение было поверхностным и ошибочным. во-вторых, ты мне нужен, я говорил об этом тысячу раз, но ты не слушал. в-третьих, смысл врать о том, что я больше переживал о тебе, чем о себе, особенно в последние дни?

— окей. почему ты такой бойкий рядом со мной, но тихий в окружении парней, а?

— потому что я чувствую, что мы с тобой связаны. надеюсь, ты не заставишь меня повторять, чем, — джи переворачивается на спину. — короче, предлагаю сойтись на том, что я отчасти понимаю тебя, а ты — меня. пускай дружба временно строится на этом. по поводу ребят… я подозреваю, что из нашей тройки тебе больше всех нужен чанбин, в то время как мне нужны все, так что, может, нам стоит поработать на благо всей компании и собрать прежних нас? — надежда умирает последней. — ну, знаешь, мы с тобой — два минуса, которые вместе дадут плюс и прибавятся к другим плюсикам, разве нет?

— господи, что ты несешь? и не решай за меня, каких людей я желаю видеть в своем окружении, — ликс тычет пальцем в живот хана, и тот сгибается пополам, охая. — не знаю, что ты задумал, но, может, я и подсоблю тебе.

— похоже, мы поменялись местами, и теперь ты вытаскиваешь меня из дерьма, — слабо улыбается джисон.

феликс истосковался по общению с мальчишками, поэтому он вместе с джи составляет план, согласно которому они вдвоем разнесут в пух и прах криса и чанбина, а затем придут к мирному соглашению. вместе парни ощущают себя комфортно, хоть оба ментально нестабильны.

пока одна парочка проводит мозговой штурм, другая слоняется без дела на кухне.

— как думаешь, чем они занимаются столько времени? — со звучно хлебает остывший чай.

— надеюсь, не размышляют над тем, как по-тихому нас грохнуть.