II (2/2)

— чудик, мы переживаем за тебя. я понимаю, что в тяжелые моменты хочется остаться одному, но ты не думал о том, что тебе станет легче, если ты поделишься своими переживаниями с кем-нибудь из нас? знаешь ведь, что никто не осудит, какую бы ты херню не творил.

— какую ещё херню?

— ликс, мне можешь не врать. все мы знаем, что ты резался, и пусть сейчас твои руки чисты, я уверен, что ты нашел способ скрыть новые раны от всех остальных. хотя чего это я, на свои костяшки глянь. почему они у тебя перемотаны бинтом, а? и вообще, ты себя в зеркале видел? от тебя скоро ничего не останется. я не хочу... нет, мы не хотим, чтобы ты продолжал жить в том же духе!

— во-первых, не смей обесценивать мои способы справиться с той хуйней в голове, которая не дает мне спокойно жить, мы же обсуждали это, — феликс уже взрывается, но пытается до последнего держать себя в руках. — во-вторых, ты никогда не задумывался о том, что некоторым людям не нужно выворачивать душу наизнанку своему окружению? мне вот кажется, что я прекрасно справляюсь сам со своими проблемами. и не перебивай меня, я знаю, о чем ты сейчас начнешь пиздеть. то, что когда-то я тебе рассказал некоторые вещи из своей жизни, ещё не значит, что мне это помогло, понятно? я не преследовал цели, чтобы все потом бежали меня спасать. мне просто необходимо было поделиться своими мыслями, но без обратной связи. дальше я шел один. и пока что планирую продолжать идти в одиночку. по тебе сужу, что люди после подобных разговоров надумывают себе невесть что, а потом лезут с ненужными вопросами и предложениями. проще в тетрадочке левой написать все, а потом убрать её куда подальше.

— ха, да что ты говоришь? по-твоему, как ещё друзья должны реагировать, когда видят, что близкий им человек творит с собой подобное? то, что ты привык так жить, не означает, что это нормально, поэтому мы и пытаемся к тебе подход найти, а ты все дальше убегаешь, идиотина! я пока готов согласиться с тем, что ты молчишь по поводу своих резаний-хуезаний и голодовок, но какого черта ты вообще с нами все связи перекрыл?

— уж прямо бы сказал мне в лицо, что я стал хуевым другом. скажи, какой во мне смысл, если я вечно ною? ты говоришь, что я могу спокойно довериться всем и рассказать о том, что меня беспокоит, но тебе не кажется, что рано или поздно людям надоест выслушивать вечный негатив? постоянно веселиться я тоже не могу, когда на душе кошки скребут.

— ты не просто так ноешь, поэтому не надоест. друзья на то и нужны, чтобы могли разделить с тобой, кроме радости, любое горе.

— даже если это так, я прекрасно понимаю, что у людей есть и другие сложности по жизни, поэтому я со своими приставаниями их добью. представь себе ситуацию похуже, если они в ответ начнут расписывать все прелести уготовленной им судьбы. как я их должен буду поддержать, если иногда сам прогрузиться не могу? что они подумают обо мне, когда наш диалог превратится в монолог, где я буду слушателем-пустышкой?

— честно ответить? не знаю, феликс, в душе не ебу. но могу тебе сказать только одно: ты слишком сильно загоняешься. меньше думай иногда, может, и жить тогда станет проще. и, если ты к нам сам не придешь и не объяснишься, мы с парнями силой затащим, солнце, потому что времени и желания у нас ого-го как много. эти дурачки тебя боятся трогать, считают, что ты скрючишься, как ёжик, если к тебе пристать, а меня уже заебало ждать, когда ты соизволишь спуститься с воздушных замков в реальный мир. вон, даже после уроков тебя отследил, хотел отловить где-нибудь, а ты вообще неожиданно свернул в сторону курилки.

на этом моменте парни почему-то одновременно начинают нервно смеяться, но ликс быстро берет себя в руки и уже строго смотрит на чанбина, потихоньку скатываясь спиной по стенке. под пятой точкой чувствуется сухая листва. ёнбок безостановочно теребит белые нитки на своих пальцах, пока бин пытается догадаться, что же будет делать его товарищ.

— ты на полном серьезе считаешь, что после того, как ты обосрал мои привычки и пригрозил похищением, я самовольно приду к тебе и остальным? смешной ты, бинни, вот реально. и как только у тебя получается одновременно говорить правильные вещи и нести несусветную чушь?

со пожимает плечами. когда молчание затягивается, ли решается прервать его.

— спасибо тебе, правда. я не могу согласиться со всем, что ты мне высказал, но в любом случае благодарю тебя за неравнодушие, — парень умалчивает о том, что он мог бы дальше закрываться от всех и вся, пусть глубоко в душе и радуется, что не сдержался и откровенно поговорил с бином. в кои-то веки он раскрыл одну из причин, по которой не хотел с кем-либо контактировать.

— я рад, если ты в самом деле так считаешь.

чанбин помогает мелкому встать, подхватывая того за локти, и закидывает на спину чужой рюкзак.

— не хочешь поесть? — интересуется как бы между прочим со. — и не смотри на меня так зло! пожалуйста, хотя бы траву какую-нибудь, молю.

— хорошо. только давай в каком-нибудь укромном месте, ладно? терпеть не могу толпы людей.

— без проблем! могу даже устроить небольшой ужин у себя дома, если захочешь. родители против не будут.

— может, лучше тогда у меня? мать все равно в такое время не появляется, да и до дома моего идти ближе. а там супермаркет по пути есть, все нужное купим.

— по рукам.

так подростки и уходят из школы, думая каждый о своем.

бин в магазине не настаивает взять что-то более сытное, когда видит, с каким страхом в глазах смотрит феликс на продукты. ему сложно понять, почему люди отказываются от еды, но в данный момент ему важнее не порвать ту ниточку доверия, которой он соединил себя с ёнбоком. приходится кидать в корзинку какие-то минимально калорийные овощи, которые организм ли сможет переварить. рассчитывается на кассе сам со, пускай ликс и пытается брыкаться. чанбин на это лишь отшучивается, говоря, что подобный прием пищи его вряд ли разорит.

дома у феликса парни готовят салат из того, что они набрали, попутно обсуждая все, что произошло в их общей компании, и вспоминая старые деньки.

познакомился чанбин с ликсом на первом году обучения в старшей школе, когда психологическое здоровье последнего уже оставляло желать лучшего. старший просто-напросто заметил в один день на перемене одного до безумия очаровательного мальчишку, коим ёнбок и оказался, и благодаря неизвестно откуда взявшемуся приливу смелости решил познакомиться с ним. а тот и не был против. так началось их общение.

они много переписывались, постоянно встречались в стенах школы, иногда выбирались на прогулки после занятий, чаще всего разговаривая на отвлеченные темы и редко касаясь личной жизни. чанбин чувствовал, что друга что-то гложет, но давить не хотел. он каждый раз проходился взглядом по шрамам на предплечьях, отмечал про себя странную реакцию ликса, когда говорил о своей семье, всегда размышлял о том, почему тот плохо ест, пытался сложить детали пазла воедино, но ничего не получалось без объяснений самого ли. последний открылся ему лишь через несколько месяцев притирки после того, как сильно сорвался и оставил на ноге такой порез, что ещё немного, и его точно пришлось бы зашивать в больнице. морально феликс был настолько вымотан, что наплевал на собственное правило меньше грузить людей своими мыслями. он при встрече с бином вывалил на того все, что копилось в голове на протяжении долгих нескольких лет с той самой ссоры с матерью.

в тот день чанбин узнал, что ли остался вдвоем со своей родительницей, потому что отец ушел из семьи практически сразу после рождения сына. женщина, сама оставшаяся без родственников, смогла поставить на ноги ребенка только благодаря помощи некоторых неравнодушных друзей. однако вечная работа и злость на то, что судьба подкинула такую сложную задачку, не давали ей проявлять хоть как-то свою привязанность к малышу, поэтому тот, повзрослев, начал делать не самые верные выводы. ему казалось, что именно он виноват в том, что его матери пришлось пройти через подобные тяготы жизни, что папа бросил их, не оставив никаких контактов. а после того, как однажды мама в сердцах назвала маленького ликса бесполезным, пустым местом, тот вообще посчитал, что ему лучше исчезнуть с лица земли.

он вечно размышлял о том, почему же он не заслуживает любви, и после начал путаться в понятиях, принимая жалость за это светлое чувство и наоборот. феликс считал, что он может получить расположение кого бы то ни было лишь в том случае, если сам будет живым воплощением ходячего мертвеца.

отголоски массовой культуры наложились на имевшиеся проблемы, и появился новый ёнбок, страдающий от селфхарма.

про свою ориентацию ликс тоже рассказал, поняв, что он ещё не скоро после такого сможет раскрыть свои скелеты в шкафу.

неподготовленное к чужому потоку мыслей сознание чанбина еле-еле переварило поступившую информацию. хоть делать выводы из обрывавшихся из-за рыданий фраз было тяжко, со справился с задачей и закончил картину того, что именно сделало феликса таким, каким он его ежедневно наблюдал. бин не понимал до конца, как именно самоповреждение может помочь человеку справиться с реальными сложностями, и тем не менее пытался принять полностью тот факт, что его друг также занимался подобным.

после того дня чанбин пришел к выводу, что феликсу нужно больше социализироваться, поэтому познакомил его со своими друзьями детства — чаном и джисоном. они учились в той же школе, устроить встречу не составило труда. ребята друг другу понравились, и по итогу они стали общаться намного больше, выходя за рамки простых школьных знакомых.

вопросы к ли возникли лишь тогда, когда тот перестал выходить с товарищами на связь по телефону, а в школе избегал разговоров при первой же возможности. чанбину пришлось рассказать оставшимся двоим о том, что у ликса на душе, и те с пониманием отнеслись к парню, хотя им до смерти хотелось сорваться с места в ту же минуту и обнять непутевого мальчишку. вся троица продумывала план под названием «как вернуть ли феликса», но было жутко страшно, что ёнбок закроется от них ещё больше, чем раньше.

к радости бина, сегодняшняя цель хотя бы поговорить с ликсом больше двух минут достигнута, и вот он уже сидит на чужой кухне и рубит овощи ножом. жизнь может быть такой непредсказуемой.

расправившись с ужином, парни решают молча полежать в обнимку в кровати хозяина квартиры. чанбин знает, насколько феликс тактильный и как сильно нуждается иногда в прикосновениях, поэтому без каких-либо сомнений сгребает в охапку мелкого и заваливает того на подушки. ли, отвыкший от подобного, смущается, а потом утыкается в чужую крепкую грудь носом, шмыгает им же и начинает плакать. рыдать так сильно, что бин пугается, но через несколько секунд собирается с мыслями и просто поглаживает друга по голове.

чанбин уже было надеется, что хотя бы в этот день, пока он дома у парня, тот не станет ничего с собой делать. наивный. со незаметно для себя засыпает, а феликс, так и не успокоившись, тихо, как мышка, выбирается из объятий и направляется в ванную, не забыв прихватить с собой лезвие и испорченное днем ранее полотенце.

нервная система не справляется с нагрузками, и ли только сильнее пытается выкрутить кран с горячей водой, хотя больше уже некуда, с большей агрессией мажет металлом по свежим порезам, подбегает к унитазу с верой в то, что его не вырвет после съеденного, но надежды не оправдываются. как же противно и горько, что он снова заставил близких беспокоиться.

но ритуал не должен прерываться.