III (1/2)

— у меня мозги сбились набекрень, понимаешь?

— понимаю, мой хороший, понимаю…

часть третья </p>

звездная ночь с щепоткой проблем</p>

чанбин просыпается неохотно, потягивается медленно, пока не осознает, что находится не у себя в комнате. плохое предчувствие подпитывается воспоминаниями о том, как со засыпал в кровати вместе с другом, которого сейчас под боком нет.

в кромешной тьме слабые лучики света пробиваются в щель между дверью в ванную комнату и полом, и бин на цыпочках направляется в эту сторону, словно мотылёк, увидевший фонарь. сначала он хочет тихонько постучаться, чтобы удостовериться в том, что феликс вообще там, однако планы его резко меняются, когда он обнаруживает помещение открытым.

от разворачивающейся картины у бина кровь в жилах стынет.

в ванной невозможно дышать: настолько жарко и душно, что даже с зеркала мелкими струйками стекает вода, некогда бывшая паром. на полу валяется скомканным то самое злосчастное полотенце с новыми алыми пятнами. феликс, которого чанбин и искал, оказывается сидящим на ледяном кафеле рядом с унитазом. младший полностью обнажен, и со может видеть, как сильно его друг постарался над тем, чтобы добить кожу на бедрах окончательно. с мокрых волос бегут прозрачные капельки, очерчивая острые выступы костей и суставов. по линии позвоночника тянется темная полоса кожи, ухудшающая общий вид парня. сам он сильно дрожит, то и дело хватаясь за белый ободок фаянсового друга.

чанбин в первый раз за всю свою жизнь видит нечто подобное, поэтому его дьявольскими лапами сковывает страх. он не может и с места сдвинуться, чтобы помочь ликсу, даже когда его обмякшее тело обессиленно падает на пол. со просто стоит в панике. он всегда считал, что в стрессовой ситуации ему хватит сил, чтобы помочь нуждающимся, однако в данный момент прошлые фантазии о геройстве рушатся, и парню хочется на месте разрыдаться от собственной беспомощности.

бин медленно спускается по двери вниз, и ему не хватает духу даже на сантиметр приблизиться к ёнбоку. кажется, что сердце скоро разорвется: оно бьется так, словно в момент обезумело и решило схоронить своего обладателя раньше времени. чанбину чудится, что он задыхается, будто бельевая веревка обворачивается вокруг шеи, что тело прошибает жаром.

со теряет счет времени, пока его мозг отправляется в полет фантазии и представляет подростку немое кино, в котором феликс умирает у него на руках. когда он видит перед собой переворачивающегося ли, не понимает, галлюцинации это или реальность, однако слабый шепот друга его отрезвляет.

— б-бинни, это ты? — стоит чанбину услышать ставший родным голос, и парень подрывается к ликсу, садясь перед ним на колени и наклоняясь ближе к его лицу.

— да, солнышко, это я.

— помоги мне, п-пожалуйста, я так больше не могу.

— хорошо, как же я могу тебя бросить? — бин вовремя закрывает рот, чтобы не начать просить прощение за промедление.

старший на время оставляет тощего мальчишку лежать, пока ищет чистое полотенце и попутно осматривает открытые шкафчики на предмет имеющихся в них необходимых вещей вроде аптечки. отыскав огромный махровый халат черного цвета, он хватает его вместе с прозрачной пластиковой коробкой, в которой звонко сталкиваются между собой пузырьки с антисептиком. жаль, правда, что в ней нет бутылочки виски, к примеру.

чанбин вновь оказывается рядом с ликсом и пытается хоть как-то одеть его, но потом решает просто накинуть на спину парня халат, а сам садится позади него, плотно прижимая истощенное тело к своему. ёнбок облегченно откидывает голову на грудь бина, чуть жмуря веки, и окончательно расслабляется. со кладет свою ладонь на чужой лоб со всей имеющейся в нем нежностью, интересуясь у друга, не больно ли тому, и другой рукой опирается в пол.

одежда впитывает в себя всю влагу с феликсовых волос, но чанбину плевать. он чувствует, как солнышко больше не трясется, не извивается в его объятиях, и не хочется ему отпускать ликса — опасается, что тот снова упадет. ждет потом терпеливо, пока дыхание глупого мальчишки восстановится полностью, а сам блокирует любые лишние мыслительные процессы.

— б-бинни, помоги мне, п-прошу, — умоляет ёнбок, все ещё находясь в полубредовом состоянии.

— я здесь, слышишь меня? я рядом, — бин в успокаивающем жесте проходится рукой по блондинистым прядям в надежде, что это хоть как-то вернет парня к реальности.

в которой раз за ночь жалобные всхлипы бьют по барабанным перепонкам со, и мозг взрывается в черепной коробке. чанбину так больно, словно все его кости сломали пополам, тело переехали несколько сотен раз на громадном грузовике, а в конце добили мухобойкой космических масштабов, будто он — не человек вовсе. так, мелкая сошка. подросток сам дивится тому, что может сдерживать жгучие слезы. ради феликса он потерпит.

— знаешь, что ты — мой любимый мальчик? такой ранимый, нежный, с самой теплой улыбкой на свете. я вот всегда плавлюсь, когда ты смеешься, понимаешь? боже, как я рад, что ты у меня есть. мой маленький пушистый котенок, которого солнечные ангелы поцеловали в щеки, — чанбин пытается сказать что-то связное, но слова вырываются из его уст быстрее, чем он успевает подумать. продолжает гладить феликса по голове, и тот утопает в биновой заботе, приходя немного в себя.

со устремляется кончиком носа в чужие волосы, целует в макушку, ощущает, как несколько соленых капелек собираются в уголках глаз. ёнбок аккуратно поднимает холодную костлявую руку, кладет её поверх горячей ладони, расположившейся на его глазах, и спускает чанбинову лапу к своим сухим губам. мажет ими по коже парня, едва касаясь, но бину и этого хватает, чтобы задержать дыхание и перестать двигаться в попытках не спугнуть.

— спасибо тебе, честно. и сколько раз я уже говорил тебе спасибо?

— сейчас это не имеет значения, ликси. отдыхай.

феликс ведет рукой со дальше, спускает её к своей грудной клетке и прикладывает к области, где сильнее всего чувствуется сердцебиение. чанбин не сопротивляется, позволяет другу делать с собой все, что захочет. радуется, что ли жив.

— ты как? можно обработать твои раны? — шепчет совсем на ушко, чуть задевая сережки в хряще.

— не испугаешься? мне иногда самому безумно страшно смотреть на то, что я делаю с собой.

— ты такой сильный, веришь мне? — кивок. — я тоже не промах. можешь управлять мною, пока я вожусь со всеми этими баночками и ватками.

— лучше я сам отдамся в твою власть, — феликс улыбается уголками губ, и бин принимает изменения в его мимике за хороший знак.

парням приходится расцепить объятия, и чанбин, не решаясь подвергать ликса очередным рискам, поднимает того на руки и уносит на кровать, чтобы в случае чего падать было мягче. затем со забегает обратно в ванную за аптечкой, попутно проходит через кухню, чтобы налить феликсу стакан воды, и после возвращается во всеоружии к ожидающему его юноше, который включил висящий рядом с ним ночник. младший уже успел спустить ноги к полу и закутаться в халат сильнее, потому что смущать бина наготой не хотелось.

— я, конечно, рад, что ты носишь меня на руках, как свою невесту, но не загадь мне постельное белье, раз уж решил сюда переместиться, хорошо? я только вчера его сменил, и, если оно вновь испачкается, очередной борьбы с пододеяльником мне не пережить.

— буду аккуратен, честное слово.

— клянешься на мизинчиках?

— клянусь.